***
Харди задержался на работе. Опять. В такие моменты ему казалось, что еще немного, и Роуз это надоест. Но она старательно убеждала его в обратном. Она говорила, что понимает, и что все в порядке, и что она не чувствует себя покинутой. «Тем более я провожу это время с тобой» добавляла она то и дело и довольно ему улыбалась. Она приезжала всегда, когда у нее был выходной, а он задерживался. Возможно такое случалось не настолько часто, насколько ему казалось, и все и правда в порядке. Да, верно, все в порядке. Сегодня она сидела совсем рядом с ним. Так же тихо и расслабленно, как и обычно. Кроме них в участке никого не было, и если бы не кипа работы, это ощущалось бы как нормальный тихий семейный вечер. Харди улыбнулся себе под нос. «Семейный». Да, все так и есть. Неожиданно Роуз громко кашлянула, явно привлекая его внимание. — У меня есть предложение, — она убрала выбившуюся из пучка прядь волос за ухо. Харди немного устало приподнял брови. Чем раньше он со всем разберется, тем раньше они доберутся до дома, и там уже… Внезапно он почувствовал ее руку, игриво скользящую по его бедру. Глаза Харди расширились, и он послал Роуз растерянный взгляд. — Хочу помочь тебе расслабиться, — мягко объяснила Роуз и неторопливо стала расстегивать его ремень. Харди не знал, что чувствовать. От того, что они не были дома, не были на «их» территории, возникало ощущение, что их легко могут заметить (даже если сейчас была глубокая ночь, и Харди отлично знал, что никто сюда не зайдет). К тому же… его рабочее место… С другой стороны это Роуз, и Харди знает, как она любит такое. Тем более… он не то чтобы не любит — скорее стесняется. Но Роуз… Роуз стоит этого смущения. И ее рука, касания которой ощущались слишком горячими даже через плотную ткань брюк. — Мы вернемся еще позже, — немного хрипло предостерег ее Харди. На всякий случай. Вряд ли ведь она этого не понимала. — Это ничего? — спросила Роуз осторожно. Ее тон, почти смущенный, контрастировал с уверенными движениями ее ладони, поглаживающей возбужденный член через трусы. — Да. Если и тебя все устраивает, — облизнув пересохшие губы, кивнул Харди. Сжатая от напряжения в руке ручка опасно затрещала, и Роуз остановилась. — Меня устраивает, — успокаивающе объяснила она и встала на колени между его ног, — но я хочу, чтобы ты расслабился, — ее голос, нежный, почти мурлыкающий, находил внутри странный отклик, — не сдерживайся, хорошо? Я даже отсюда вижу, как ты крепко сжал челюсть, лишь бы не издать ни звука. Роуз не осуждала, но довольна явно не была. «Не сдерживайся» попросила она, и Харди очень хотел послушаться. Он покорно положил ручку на стол, а руки себе на бедра. Ее ладони нежно легли сверху на короткое мгновение, а затем она потянула его трусы вниз, освобождая член. Харди было втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы, но, помня ее просьбу, постарался расслабиться. — Прикрой глаза, — шепотом попросила Роуз и любовно провела языком от основания до головки. Из горла вырвался тихий хриплый стон, и одна из рук сама собой легла Роуз на макушку. А она, будто подбадривая, довольно хмыкнула. Харди все же покорно прикрыл глаза. Он чувствовал себя полностью в ее власти и не ощущал от этого дискомфорта. Роуз можно доверить контроль, с ней рядом можно расслабляться. И когда она обхватила его член губами и начала осторожные движения, Харди показалось, что перед глазами появились цветные пятна. Ее умелый язык и тепло ее рта… Он отлично знал, что долго не протянет. Харди не был слишком сдержанным, когда доходило до стонов. Он не считал это чем-то неправильным, а Роуз говорила, что чувствует себя даже лучше, когда он позволяет себе не молчать. Но сейчас он издавал звуки, на которые не знал, что способен… Внезапно он услышал какой-то подозрительный скрип. Мозг хотел было не переживать из-за этого (тем более Роуз своих движений не прекращала), но, приоткрыв глаза и натолкнувшись на ни то перепуганный ни то шокированный взгляд Оливера, Харди застыл. Его словно окатило холодной водой. Чертов Оливер Стивенс. Внутри быстро начала клокотать ярость, скрывающая волнение (а что если засранец сделал фотографии и решит превратить их в сенсацию?!). — Выметайся, — хриплым низким голосом прорычал Харди, испепеляя Стивенса взглядом, — немедленно выметайся! И, что было удивительно, Оливер и правда его послушал. Выскочил из участка, как ошпаренный. Харди не знал, что ему делать и думать. Но Роуз, неожиданно втянувшая щеки, избавила от этой необходимости, быстро вернув в состояние абсолютного блаженства. Никакого Оливера Стивенса, никакого потенциального шантажа и унижения… Только Роуз, и ее губы, ее язык, ее рука, которой она себе помогала. Ему даже удалось снова расслабиться (но не слишком, чтобы ненароком не кончить ей в рот без предупреждения). Рука запуталась в ее волосах, мягко направляя, а в какой-то момент Харди поймал себя на том, что бормочет что-то бессвязное о том, как ему хорошо, и как она хорошо все делает, и просто… хорошо. Происходящее это как будто одно большое хорошо… — Он никому ничего не скажет, — попыталась успокоить его Роуз после, когда они уже ехали домой. Харди скривился. — Очень на это надеюсь. Если хоть слово о том, что он видел, сорвется с его поганого языка, я не уверен, что не попытаюсь затаскать его по судам за оскорбление чести и достоинства, — не уставал ворчать он. — Не-а, не получится, — весело фыркнула Роуз, не сводя взгляда с дороги, — либо он расскажет, как великолепно ты выглядишь, когда теряешь контроль, — Харди понял, что невольно покраснел, — либо солжет, а это уже клевета. Она на короткую секунду послала ему игривый взгляд, и он отлично знал, что уже даже почти не переживает из-за всей этой ситуации. Тем более к чему переживать, если Роуз с ним флиртует, и они прямо сейчас едут домой. Туда, где им хорошо, туда, где они счастливы.***
Олли всегда считал, что, как журналист, готов ко всему. Но, как оказалось, он совершенно не готов к тому, что пугающий детектив-говнюк занимается сексом со своей девушкой.