Звёздочка

      — Аллен, — мерный шёпот Чистой силы выдернул девочку из неутешительных мыслей. Она сидела над талмудом около часа и всё пыталась прочитать этот кирпич. Тот, кажется, активно сопротивлялся, подкидывая новые термины, непонятные слова и знаки.       — Да? — рассматривая картинку жуткой твари, девочка хмурила брови и думала о чем-то грустном.       «Мана», понимает Чистая сила и склоняется эфемерной фигурой, наблюдая через плечо за редким перелистыванием страниц.       — Ты же знаешь, что такое любить и быть влюблённой?       — Я… — заминка. — Мне рассказывали, и я читала…       Смущение девочки можно было потрогать. Уж какой-какой, а такой темы она не ожидала точно.       Улыбка сама по себе сложилась на губах, а хитринки в зелёных глазах искорками плясали замысловатый танец. Образ сменился. Теперь эта девушка похожа на змею. Благородная белизна чешуи, мощный хвост, но глаза как всегда неизменные, бездонные, без зрачков и радужки. И неизменная когтистая рука.       — Как насчёт влюбиться в свой мир? — роняет Чистая сила, наводя лёгкую усталость и сонливость.       Девочка уже просто лежит лицом в книге на грани сна, и Мариану не остаётся ничего, кроме как оставить ребёнка здесь. И уйти в прекрасный игорный дом.       Детское сердце дрогнуло от направленных на него эмоций от кого-то очень сильного и могучего. Они были неожиданны и так восхитительны, что Аллен позволила себе сразу расслабится. Руки — страшные, с огромными серебристыми когтями, заправили седую прядку за ухо.       — Мир — это то существо, что никогда не предаст. Он всегда выслушает. Несомненно, где бы ты не была. Даже если ты думаешь, что к тебе глухи все, то нет. Чувствуй, как ласковый порыв ветерка — это его касание. Созвездие на небе — картины. Огонь свечи — его свет и тепло, — Чистая сила говорила ровно и Аллен, немного не осознавая, сознанием тянулась к описываемому образу. Представляла листья яблонь, что перешептывались, делясь новостями друг с другом, мягкие облака, что вылепливал ветер в разные фигуры. Всё это складывалась в картину, что сложно рассмотреть обычным глазом. Простую, но такую восхитительную, написанную по холсту реальности.       Завтра им уходить из этой деревеньки, а это значит, книги откладываются и время для дневного проведения песенных концертов для Тени. А потом и поспать можно лечь. Кажется, взгляд соскользнул с макушки. Но не присутствие кого-то.       — Ты всё запомнила? — Мариан прожигал ученицу насмешливым взглядом и щурил единственный открытый глаз. Аллен, провожая взглядом второй поезд, на который она должна была сесть, если бы не успела на первый, понимает, если не так, то вообще никак. Кросс был человеком Великим. И характер у него противно-понятный. Даже заботу он проявлял странно: прогоняя по седой голове Аллен десятый раз одно и тоже разными словами, получая от страданий девочки наслаждение эмоциональное, а от её вида эстетическое. Или это он мстит за обрезанные волосы?       — Да, конечно, учитель, — едва не скрипя зубами, Аллен крепче сжимает ручку чемодана и отмечая полную тишину в голове, что неожиданно. Ной и Чистая сила находили тысячу и один повод, чтобы поспорить, а за ними с десяток, чтобы сцепиться.       — Отлично, — затянувшись, генерал лукаво блеснул глазом и многообещающе улыбнулся. — А теперь перескажи всё. — Клубы ядовитого дыма мазнули по щеке, из-за чего девушка проглотила возмущения и начала кашлять.       Но делать нечего. Ей уже хочется залезть в ближайший вагон и помчаться подальше. Можно даже через окно.       Ветер слегка растрепал волосы и улетел дальше, распевая песни, готовить поля к фестивалям, не иначе! А она стоит пересказывает то, что ей ввинчивали в уши уже около получаса.       — Молодец, Мелочь. А теперь иди. — И, развернувшись, был таков.       — Я сдам вас, как только попаду в орден! — зло вспыхивает девушка, смотря вслед колдуну. Пусть она и не хотела туда, но рано или поздно, она явно там появится. Лучше конечно, никогда, но её научили смотреть правде в глаза и не строить лишних иллюзий. Проклятый глаз активировался, но ненадолго. Знакомые выстрелы успокоили юную душу, а смех листьев пообещал, что с Кроссом всё будет нормально. Действительно, чего это она беспокоится об этом бабнике?       Гордо вздёрнув носик вверх и развернувшись на каблукачках, Аллен походкой английской леди шла на перрон. Как будто мужчина мог её увидеть через стены.       Ей уже пятнадцать, в своём чемодане она носит всё, что нужно девушке её возраста: сменное белье и одежда, расчёска, записная книжка с пером, художественная литература, баночка заварного чая и немного еды. Большую же часть, которую не так легко обнаружить, занимало место то, что у обычной английской леди быть не должно. Да и вообще у леди. У человека не ведающего, проще говоря. Во избежание. И опять еда. Много еды. Всё-таки её тип Чистой силы предполагает большие затраты энергии. А так как дядя и монстр питают друг к другу обоюдную неприязнь и с переменной удачей пытаются раскатать оппонента тонким слоем по любой поверхности, энергию она тратит даже тогда, когда ничего не делает, соответственно и устаёт быстро.       Впорхнув наконец-то в вагон, Аллен быстро нашла свободное купе и так же быстро прикрыв его дверь, девушка выпустила голема. Тимкампи тряхнул крыльями и устроил в волосах хозяйки гнездо. Усевшись поудобнее, Аллен собрала волю в кулак и прикрыла глаза. Сейчас будет второй раунд её мучений. И в это раз так просто ей уйти не дадут. Прощания и наставление учителя — это одно. А вот недовольный взгляд Неа из каждой отражающей поверхности вопил о продолжительной мозгодробящей лекции.       Как только учитель проболтался ей, что Неа её дядя, то сразу почувствовал, как переложил часть тяжёлого груза, под названием «вопрос ребёнка, тысяча и одна штука», на плечи почившего друга. И частичную ответственность. Первый Исполнитель тогда посуровел в зеркальном отражение и вызвал у Мариана нервный смешок. О том, насколько Четырнадцатый может быть ответственным, он знает не понаслышке. Как пример, само его существование сейчас — ничто иное, как данное когда-то обещание достигнуть поставленной самому себе цели.       Неа был недоволен. Коронованный клоун, как единственное псевдо-союзное существо, развалилась на камне и как бы грелась. Отсутствие солнца, мрак и озеро с проломанной коркой льда Чистую силу не смущало от слова совсем.       Дернувшись и сморщив носик от противного лязга цепей, Аллен обреченно выдохнула и оценила весь грозный вид Д.Кемпбелла. Теперь она точно уверена, что это не злобный двойник Маны, а его брат-близнец.       Тихая укоризна, тонна беспокойства, пара чарок волнения, центнер бессилия и нервные хождения туда-сюда. Она видела всё, даже если он скрывал это под мнимыми издёвками и угрозами и якобы напускным беспокойством, смешанным с превосходством. Аллен слишком часто ловила обеспокоенный взгляд, чтобы не распознать подноготную этого словесного потока, призванного поддержать образ поганца и одновременно с этим утолить его желание знать, всё ли хорошо. Мана так же смотрел на неё, когда обрабатывал ободранные коленки, когда вылавливал опекаемую из толпы, потеряв на пять минут, когда, прибившись к другому цирку, она опять кусалась с какой-то девкой расфуфыренной, когда переживал за то, что она вышла на сцену одна. Безопасное наказание, так сказать: без криков, без травм. Неа использовал, почти такой же подход. Если сидеть прикованной цепями к каменному трону можно назвать безопасным наказанием, конечно. И это он ещё не начал говорить, а атмосфера уже располагала к длинным разглагольствованиям и высокопарным речам в стиле «не ходи туда, не делай то». Хотя они не давили: ни цепи, ни атмосфера. Не было больно, неприятно. Было неуютно от мерного перезвона, от взгляда и обречённых вздохов. Но Д. Кемпбелл неожиданно дёрнулся, прервав свой ход мыслей и едва слышно прорычал:       — Ной.       Тики утомлённо выдохнул и плёлся по вагону. Все купе были переполнены и лишних гнали, порой вежливо. Но, о чудо! Открыв дверь, он уже хотел порадоваться. Свободное, чистое и не в заднице поезда. Однако наличие одной персоны его тут же расстроило. Тёмная сторона услужливо подсказала, как сделать так, чтобы купе было только для их маленькой компании. Он даже почти согласился, пока не присмотрелся к бедолажке.       — Кудряш?       Ной возмущённо начал пыхтеть на это нелепое прозвище, но, признав неплохую знакомую, он отложил расправу в сторону. Так как с ней было весело, её пока можно помиловать.       — Малышка?       Девушка поджала вытянутые ноги и сонно потёрла глаза.       Они знакомы около полутора лет. Пересекались на перронах и в поездах. Седая пускала их к себе, скорее всего, ей было жаль Иза, и позволяла отдыхать. Просто отдыхать. Без дебоша и нервотрёпки. По началу они пытались вывести холодную леди, как они думали. Но леди оказалась вполне живой, с тяжёлой рукой и не менее тяжёлым взглядом. Молодой и эмоциональной. Имя своё она согласилась сказать только тому, кто выиграет у неё в покер. Из-за этого за ней закрепилась кличка «Малышка», так как выиграть никто не смог. Возмущённая девица ответила тем же, одарив шутника «Кудряшом» и выпорхнув где-то в Словении, оставив на прощание Джокера с крапом. Он точно знал, что крап был, но он не мог определить где и как его распознать, как ни крутил рубашку.       Паршивка надувала его в карты так же легко, как ушлые торгаши обдирали наивных. «Это не шулерство, Кудряш, это мастерство и фокусы. Как ребёнка, который вырос в цирке, твои слова про обман задевают меня до глубины души!»       Это подкупило. Тики по началу принял её, нет не за аристократку, но за дочь кого-то вполне состоятельного. Не в роскошных одеждах, но опрятная, достаточно сдержанная девчушка раскрылась с совершенно другой стороны. По-своему добрая, по-своему гордая, по-своему сволочь, вот так её можно описать. Так она сама себя и описывает.       Будучи подобранной и наспех воспитанной неким учителем, Малышка вызывала интерес. Но сейчас она была обеспокоена, несмотря на свою сонливость.       — Смотри. — Изу прытко протиснувшись в купе, тут же лезет на руки, мнёт подол платья, чуть приподнимает его, и трое мужчин смотрят на коленки молодой девушки. Двое из них резко отвернулись, третий отметил наличие мелких шрамов, запоздало радуясь тому, что носит очки.       Мальчик показывает девушке список и гордо протягивает его ей.       — Перед Англией я сначала поеду в Рим. — Прочитав писанину и нахмурившись, Аллен готова была вернуть мальчику листок.       — О. Тогда, может, через пташек? Он никогда не откажет помочь такой милой девушке, — покивал ребёнок, устраиваясь поудобнее в кольце рук, и той пришлось согласиться и убрать бумажку в чемодан.       Изу нравится старшая сестрёнка Аллен. Она тёплая и спать у неё на руках одно удовольствие. А ещё дразнить других мужчин, ведь ему, как ребёнку, Аллен многое прощала, требуя взамен не такую уж и большую цену. Молчание о своём имени, например. Это, конечно, не всё, но это было самым главным условием.       Махнув рукой и поудобнее усадив ребёнка, Аллен уставилась в окно, провожая пейзажи нечитаемым взглядом, бормоча что-то про сирот, связи и цирки. Они были знакомы заочно и даже виделись пару раз до первой встречи в поезде. Будучи сиротой, Изу частенько выполнял поручения в стиле «отнеси туда, передай тому, скажи там». Аллен занималась тем же, только охват её задач был во много раз больше и не таким хаотичным. Когда они встретились в первый раз у цирка солнца, у неё был перевязан глаз, а он был настолько мал и голоден, что казалось одной ногой в могиле.       Именно её учитель привёл его к шахтам. Именно там маленький безымянный мальчишка узнал о том, какое малое количество сирот и брошенок выживают на жестоких улицах. Именно тогда он получил своё имя: «Иса». Руна холода, остановки, замедления. Пришлось на людях немного изменить его, но при передаче информации он представляется именно так, как его назвали в первый раз, если то требовалось. Он уверен, что Тики знает о его маленьком секрете, но почему-то ничего не предпринимает. А потом и вовсе помогает добраться до нужных точек, мотивируя желанием пройтись и попыхтеть дешёвым табаком, обводя хищным взглядом нищенский район.       Тикки смотрел на девушку перед собой и понимал одну маленькую вещь — это носитель Чистой силы. Довольно хорошо развитой, но упорно игнорирующей его. Это задевало эго Удовольствия. Сущность Ноя злилась от такого явного пренебрежения к себе вообще, а от того, что это Чистая сила, она едва ли не зверел. Сам же Тики веселился.       То, что у Малышки странная рука, он узнал во вторую встречу, когда их компания смогла зайцем пролезть в поезд, а потом и в купе к девушке. Чуть шершавая кожа, жёсткие длинные коготки, тёмный, почти чёрный, цвет. И крест. Кокетливый, искрящийся зелёным, с тонкими лучами. Он узнал это ещё до своего пробуждения, как бы иронично это не звучало. И двойственность этой ситуации подкупала его. Мнимая привязанность и изнывающая ненависть приносили какое-то странное удовольствие мужчине. — Малышка, — тянет Микк, улыбается и очки задорно отблёскивают. Ему нужно убедиться в этом. А вдруг навеяно было. Потому мужчина тасует карты и ждёт, пока девушка снимет перчатки.       Это было единственным условием их партий, иначе мастерство девушки задавливало его.       Вновь зеленый крест, длинные жёсткие пластинки коготков и нечеловеческий цвет кожи. И простое колечко на среднем пальце. Серебристое с тонкими непонятными надписями. Его он не помнит. Но и не особо важно. По крайней мере пока. Перед ним синхронизировавшийся. Причём довольно давно.       — Сестрёнка. Ты ведь была в Италии? — Изу лез под руку девушке, ища ласку, которую мальчик получал только и только о неё. Вытянув шею, Тики надеялся увидеть хоть какие-то карты соперницы, пока её отвлёк ребёнок. Крап он не мог распознать, под каким бы углом не смотрел на рубашку. Во всех её колодах.       — Да. Но это было достаточно давно. А что случилось?       — Там, в Риме, я видел монахов в чёрном. Таких же, какие были на перроне, — к концу речи Изу почти шептал в гулкой тишине. Бледная, во всех смыслах, Малышка, как будто вовсе лишилась красок. Словно задеревенев, девушка отвернулась к окну и затихла, и Тики это заинтересовало. Она думала о чём-то, о чём никогда не расскажет. По крайней мере, не им.       Догадка заставила его отвернуться и скрыть дикую улыбку рукой. Надо же, его хорошая знакомая бежит от таких же как она. Кажется, ему ниспослан знак, что девочку можно закружить и перетянуть на сторону семьи.       — Малышка, ты надулась, как мышь на крупу, — лохматый португалец не преминул воспользоваться моментом и пощекотал рёбра седой особы, как только пришёл себя и понял, что опять профукал. Та взвизгнула и едва не залепила кулаком в щёку, но задевая небритый подбородок. — Воу-воу! Всё время забываю, что ты очень пластичная. — Потирая болящее место, брюнет уже почти вылетел из купе, избегая расправы, как налетел на кого-то на выходе.       Первое, что бросилось в глаза, это чёрная форма. Второе, это серебристая роза ветров. Экзорцист! Мужчина уже хотел ругнуться, как его ошеломил воздух, ударивший в спину и писк Изу.       — Опять уходишь!       Рявкает экзорцист, и Тики только успевает плавно уйти с траектории его бега и повернуться назад.       Стекло как будто пропало, и сейчас Малышка балансирует на одном каблуке и держится одной рукой за тёмную раму окна, во второй неизменный чемодан и лихо улыбается.       — Не опять, а снова! — весело выдаёт девица и прыгает. В воздухе зависает дым, из-за чего найти белую звёздочку не удастся так просто. Та махнула напоследок хвостом-подолом платья и скрылась в чаще угрюмого леса, оставив на прощание растерянного экзорциста и проводника, что не знала, как оправдать пропажу стекла, которое вновь появилось.       — Это чудо, — жёстко отстёгивает экзорцист, намекая подоспевшим коллегам, что у них из-под носа ушла Чистая сила с Носителем.       «Убежала!» — восхищённо думает Ной и пытается найти хотя бы след от знакомой или почувствовать её Чистую силу. Но та, как и полагается юным девушкам, ушла по-английски, не сказав на прощание ничего. Значит ли это, что они ещё увидятся? Ной внутри недовольно ощетинился на пришедших людей и их сподручные бесилки, для таких как он.       «Что ж, если бы не эти, я бы смог прощупать почву для того, чтобы начать тянуть Малышку на сторону зла», — весело думает Микк, выпуская несколько тизов и предвкушая, как сегодня ночью его Темная сторона наконец-то сможет расслабиться. Да, ему определённо хотелось знать, почему она бежит от таких же синхронизированных, как она, и какова вероятность перетянуть её на сторону Семьи? Было бы замечательно, если да. Уж очень не хотелось ему смерти этой девчушки. С кем же ему ещё в карты играть? Да и неплохо было бы узнать её имя.       — Что ты от меня хочешь? — вены вздулись на висках, а сам Неа выглядел куда обеспокоеннее, чем обычно. Хотя в его положении это было довольно сложным, оставаться просто обеспокоенным. Как назло, как только племянница поспешила проснуться в реальном мире, Клоун и Ной по очередному кругу начали забрасывать друг друга колкостями. До поры до времени.       — Чтобы ты начал работать мозгом. А то мне кажется, он у тебя для красоты только. — Неа держал разъярённую монохромную монстрятину на расстоянии. Точнее её когти от своей шеи. А так как Чистая сила почти повалила его и прижала всем телом, это было трудновато. Она вроде маленькая, но, кажется, в её костюме железа больше, чем самого веса. Все эти металлические вставки, цепочки, браслеты и мелочи составляли красивую, но как оказалось, довольно тяжёлую композицию.       Что она от него хотела, он так нормально и не понял. А вот начищенные до зеркального блеска когти давали понять, что жить ему желали не долго. Пнув соседку по квартированной голове в живот, Д. Кемпбелл поднялся.       — Значит, всё-таки не сожители, — философски изрёк Ной и материализовал меч.       Пара секунд и уже девушка вскакивает, замахиваясь когтями, и атакует почти примитивными атаками, хоть их было и до безобразия много. Но энергетические лезвия не просто пропали. Они перекинулись в ленты и, схватив Ноя за ноги, от всей широты души припечатали брюнета к полу. Неа в долгу не остался. Покромсав ленточки и скопив достаточно энергии на кромке меча, он пустил чёрный полумесяц и всё внутри ликовало. Просило растерзать эту мерзкую девицу, что мешает планам и портит ребёнка! «Причём тут…», но мысли не дали закончиться.       — Специально… — Когти с противным скрежетом опустились на меч. Началось силовое противостояние, где сделавший шаг назад потеряет ведущую позицию. — Для… — прохрипела от натуги Чистая сила и когти покрылись маленькими искорками. Опора под ногами пошла трещинами и, резко выдохнув, Ной подался вперёд, отправляя соперницу в полет. — Тупых! — последнее слово она рявкнула и, если бы не уход в сторону, в подсознании Аллен ему стоял бы могильный крест. Звучит, конечно, странно, но так бы оно и было.       Каменный крест посреди мрачного леса выглядел бы не просто уныло, он даже картину дополнить не мог в силу того, что он тут, посреди руин, черных деревьев и безумной луны один такой, целый и не потрёпанный жизнью. Д.Кемпбелл перехватил рукоять двуручного меча обеими руками и резко опустил лезвие в «землю». Ещё одна волна разрезала пространство. Белый свет ослепил на мгновение.       Открыв глаза, Неа увидел раскрученный цирк. Уже заветшалый и порослый, с обломками и дырками в куполе. Но он всё же смог узнать шатер и сцену.       — Где же ты? — скользя взглядом по каждому углу, Ной выискивал противника. Он чуть ли не принюхивался, ища свою цель, на пробу разломав пару трибун.       Долго оппонентка прятаться не смогла, возмущённая таким отношением к её уголку сознания.       Огненная печать и столб пламени был так близки, что Ной почувствовал, как опалились волосы. Противный запах сразу же ударил в нос, заставляя кривиться. А противная Чистая сила нависала над ним. Бросилась, как кобра, из самого тёмного угла, и попыталась вспороть горло рукой. Перехватив руку и с противным скрежетом перекрутив металл, Неа откинул надоедливую девицу на трибуны, что посыпались как карточный домик. Но и стоять он долго не мог. Пыль осесть не успела, как ленты, в точности змеи, кинулись на него, и каждый шаг назад спасал ноги. Ткань буквально проламывала бетон. Серебристая полумаска сверкнула чуть левее и только выставленный как щит меч уберёг его голову, но даже так он ощущал какие искры высекают когти Чистой силы, а ленты словно змеи обхватывают лодыжки.       — Ты брата своего любишь? — выпалила девушка, пиная меч в дол, заставляя Неа отступить ещё на шаг, и осыпала противника шквалом ударов, заставляя его держать глухую оборону и сжимать зубы от обжигающей боли в ногах. Каждый замах отражался на пространстве, искажая его. — Так какого хрена ты тут королеву драмы строишь?! — Уходя от прямой атаки и охая, когда нога прилетает в грудь, Джокер гневно шипит и увеличивает расстояние. Кажется, она слышала хруст. Девушка схватилась за грудную клетку, а Д. Кэмпбелл опирался на меч, так как сожжённые темной материей ленты, успели повредить одну ногу.       — А ты никак в чужой жизни поковыряться хочешь? — уходя от лент, Неа восхитился и скривился от боли одновременно. Чистая сила не просто с постной миной вещала что-то о морали, периодически пуляя чем-то. Нет, она кричала, пыталась что-то до него донести, не прерывая боя, и, кажется, желая его тут раскатать тонким слоем, правда попутно она и сама получает. Нога саднила, а какой-то из когтей всё-таки сделал дыру в плече. — Да твою ж шиш! Мана ответственность за неё взял! Ему нужен был хоть кто-то! Мане! Не Графу, не Ордену, не кому-то там и с чем-то там! Мане Уолкеру! Мане Д.Кемпбеллу! — Она валит Неа на пол опять и кулак прилетел бы в глаз, не дёрнись он. Перехватив вторую руку, Ной ударил по локтю и, вывернув её, дернулся вперёд. Так они и замерли. Чистая сила остановила когти около его сердца, а он почти оторвал раздражающую железку. — Устроили тут детские игры! Нет больше твоей подружки рыжей! Она вытащила тебя из дерьма, так извольте повторно в него не влипать! А брат твой не дал тушке сгинуть. Новая личность, новая Аллен Уолкер. Дочь твоего брата, твоя племянница. — Кажется, она его пыталась лягнуть. Неа смотрел в сторону и ничего не говорил. Он сам это всё прекрасно знал, так что же ей надо? — И ты хочешь лишить себя последнего якоря? — шутиха говорит это так неожиданно и если бы не их взаимное наблюдение за реакцией оппонента, Неа бы дёрнулся. — Да ты с катушек съедешь! Один! Против всего мира! Со своей памятью и осознанием всего и вся! — В надрывных речах и мелко дрожащих вывихнутых руках ярость, клокочущая и всепоглощающая. — Ты же сам себя сожрёшь… Ты думаешь, ты один такой? Ты думаешь, что другим не понять? Нет, мой дорогой. Именно такие вот и ломаются. Потому что одни. А у тебя. У тебя есть шанс. Есть память и что-то от родного человека. Так какого хрена ты, баран упёртый, обоих в могилу гонишь? И себя, и Аллен! Хрен с тобой-то, но хозяйку мою! Не позволю! — с воплем Чистая сила, извернулась, лишившись кисти, вывернулась и разломала последний относительно целый ящик, завопила, пнув его в соперника. — Вон! — Но последнюю пакость его оценила и с шипением трясла рукой. Металл когтей начало разъедать не хуже, чем время и коррозия. — Как хорошо, что ты только недавно начал пробуждать свои силы. — Выпихнув ошалелого Ноя, которому в лоб прилетели пусть и трухлявые деревяшки, но его возмущения и боли во лбу это не умаляло, из отведённого её скромной персоне уголка шутиха заскулила, рухнув на пол. Ага, она-то думала, что всё будет проще, но, кажется, то, что у воспоминания считается за кровь, вредит ей. Меланхолично смотря на искорёженные конечности, девушка топила в себе вой боли. Восстанавливаться это безобразие будет долго, много и со вкусом горечи.       Подняв маску на лоб, она негодующе уставилась на купол сверху. Ну вот за что ей эти танцы с бубном? Она же не так любит подобную возню. Вообще не любит. А тут, куда не плюнь, везде воспитательные тычки проводить надо. Как же раздражает… Она не для этого в другом времени в тотальный звездец влезла! Ну, ничего. Сейчас она ещё пройдёт пару раз по мозгам Д. Кэмпбелла и будет ей немного отдыха. Только сначала надо озаботится своими руками.       Что ж она смогла отвлечь Четырнадцатого, Аллен смогла унести ноги. Шутиха свою программу максимум, ценой рук, но выполнила.