Дымные кольца ненадолго задерживались в воздухе, ловя лучи солнца и предоставляя Тиму возможность проскочить. Голем вообще любил резвиться в тихие минуты, вот так беззаботно и свободно.
Чувство защищенности укутывало словно пледом. Ветер перебирал светлые кудри женщины, что попыхивала трубкой и смотрела на пасмурное небо.
— Значится, у нас тут опять конец света на дворе? — Вытянув вперёд длинные ноги и зевнув, белокурая красавица опять приложилась к трубке, вызывая волну неистового восторга у голема. — То-то все пророки по углам забиваются, да гнёзда вьют. Видят, гады, что у мира дата конца в конвульсии скачет, не иначе. — Выдыхая очередное колечко, женщина слегка улыбалась, следя за восторгом золотого шарика.
Аллен только подняла подол юбки, чтобы не намочить его и продолжала смотреть на дно речушки. Мавка уныло булькнула в ответ, наблюдая за потугами юной ведьмы поймать мелкого духа воды. Вот и сдался он ей?
— Что, опять? Всего семь тысяч лет с прошлого прошло! — водная жительница недовольно хлопнула рукой по воде и готова была разразится истерикой.
Аллен нахмурилась от резкого всплеска, выпустила зажатое между зубов сахарное перо — то выскользнуло и полетело, кружась в танце с ветром. Проводив взглядом лакомство, Аллен хмуро зыркнула на старшую ведьму, что продолжала дымить на возмущающуюся мавку, чтобы та успокоилась.
— Не говори так, это, между прочим, не маленький срок, — отрезает юная ведьма, выходя на берег.
— Девочки. Мы тут бабы на базаре или ведьмы? Давайте новостями быстренько перекинемся? Вот честно, я за своими исследованиями из жизни совсем выпала! — Блондинка вскочила на ноги и начала шагать взад-вперёд. — Когда к ведьмам начала цепляться божья подачка? Семь тысяч лет? Да я когда в горы уходила, только две тысячи прошло! — срывая клевер и иссушая его, ведьма растёрла цветок в порошок и набила им свою трубку.
— Ведьмин век долог, — философски изрекла успокоившаяся водная жительница.
Пространство затрепетало и возле Аллен появился призрак девушки в шутовском наряде.
— Ты кого божей подачкой назвала, мигера! — Коронованный клоун разъярённо испепеляла старшую ведьму взглядом из-под серебристой маски.
— Джокер, ты!
— Аллен. Вода…
— Да. Вода поёт и о том, что нам надо расходиться. Старшая сестра? — отвлекая старых подруг от «долгожданной» встречи, Аллен почувствовала головную боль. В последнее время вокруг неё очень много нервничают и ругаются, кажется, это плохо сказывается на ней в ментальном плане.
— Мальва, ребёнок, — поправила женщина и, пыхнув трубкой, поманила девочку за собой, напрочь игнорируя полыхающую недовольством Чистую силу. Та попыхтела, но долго задерживаться во внешнем мире не решилась, справедливо полагая, что быть маяком для членов ордена и акум она не хочет. Хоть они и где-то очень-очень далеко, в горах, за степью через леса и болота.
Мавка на прощание махнула рукой и скрылась под водой, бессовестно оставив двух ведьм с их проблемами.
После недолгой ходьбы перед двумя особами раскинулась бескрайняя степь.
Мальва и Аллен присели на ближайший пень и, не долго раздумывая, каждая занялась своим делом.
И если Аллен защищалась от переживаний Ноя на тему её знакомства с сомнительными личностями, о том, как легко она одета и как страдает её ментальное здоровье, то женщина прикрыла нефритовые глаза и зашептала что-то тихо.
Ветер ласково провел по золотистым волосам и со свистом взвился вверх.
— Уолкер. — Острый взгляд нефрита заставил названную вздрогнуть. — Я тебе помогу унести отсюда твою задницу, но на следующий шабаш ты идёшь со мной.
— Хочешь повысить свой авторитет?
— Юных ведьм сейчас мало и взять себе одну под крыло — это большого стоит.
— Но на такие мероприятия я хожу с учителем. Кросс Мариан не отпускает меня от себя надолго на таком мероприятии.
Старшая Ведьма недовольно нахмурилась и прожгла траву, где прикорнул золотистый голем, яростным взором. Та аж вспыхнула и пока девочка, взвизгнув, не начала её тушить, взяв шокированного Тима на руки, бодро успела разгореться.
Этот прохвост, собирающий информацию отовсюду, и тут успел ей подгадить. Куснув мундштук и одарив колдуна заковыристым сглазом, женщина продолжила думать. Ну не может она просто так помочь юной ведьме, не в их правилах и природе альтруизм.
— Тогда как насчёт помочь мне потом в ритуале, где нужна будет молодая кровь.
— Самайн?
— Самайн.
— Договорились. Сама найдёшь или надо будет подавать сигнал?
— Дитя, — лукаво блеснув переливающимися глазами и махнув седой прядью, ведьма порадовалась яркости возмущения девочки, — не переживай ты так. Сама придёшь, когда надо будет.
Видит она, что возмущение это напускное. Ребёнку только дай сунуть любопытный нос во что-то интересное. Таков удел юных дней. Этим безбожно пользовались все. Даже сами дети-прохвосты.
— Жди здесь кочующего сына. Наран поможет тебе. Правда и тут нужно будет применить свою хитрость, — подмигнула Мальва и рассыпалась цветочными брызгами, кои подхватил сильный порыв ветра. Седой не осталось ничего, кроме как устроится на пне и ждать некого Нарана. За это время она как раз успеет успокоить и почистить Тимкампи.
Выползая из шатра и щурясь, Аллен почувствовала себя неуютно под пристальным взглядом кочевников. Но список дел на сегодня велик, а, значит, времени терять нельзя!
Чистая сила тянула простой мотив, пока Аллен собиралась. К счастью, степняки про ведьм знали, так что откупиться она сможет своими способностями, причём не самыми энергозатратными.
На ближайшие пару недель весь её день правда будет распланирован. Покормить саламандр в костре, заговорить сено коням, чтобы те не болели, уговорить ветер разогнать тучи или наоборот нагнать их, собрать вдвое больше трав, чем обычно. С этими людьми ходит довольно старый шаман, и она не могла упустить такую редкую возможность, как поговорить с ним, так что и уход за стариком теперь на ней. И ещё много-много-много других дел.
И под ночь, пока кочевник — коренастый крепыш с черными глазами и непокорной шевелюрой, стягивает сонную Аллен с седла и тащит её в юрту, она уже построила в голове лёгкие своды, что даруют сказочные сны. И извернувшись сквозь щель материала видела сплетение звёздных цепочек и крюк месяца. Рядом под боком увалился пастуший пёс, по ту сторону тянет свои песни ветер, перебирая струны-травинки, доносит запах сон-трава.
Аллен провалилась в сон, подозревая, что утро опять будет полно суеты и беспорядка. Она опять не сможет поймать момент, когда переутомится и будет валиться с ног, а Наран снова будет затаскивать её спать. Простая череда, не самая приятная, но довольно отвлекающая от глобальных проблем. Магическая рутина была приятнее, чем хозяйственные дела, хоть Аллен не брезговала и помогала со стиркой, ходя на реку с другими женщинами и девушками.
Так и проходили дни. Наран сказал, что отвезёт её через неделю, может две, сейчас он слишком занят. И Аллен понимала. У кочевников время ограничено, сейчас скот нужно откормить, позаботиться о нем, не растерять, начать делать первые зимние заготовки, пока солнце щадит.
Что же, Аллен достаточно добрая, чтобы помочь маленькой семье. Особенно с учётом того, что ни седина, ни шрам, ни даже рука не пугали тут никого. В общем-то и не так уж важно, но маленький плюсик от самой Аллен в сторону кочевников был поставлен.
Она присматривала за детьми: не так долго, как хотелось их родителям, но возможность сделать пару дел быстрее, пока на лице прибившейся ведьмы рисуют пальцами и сама она рассказывает разные-разные истории.
— Наран, ну пожалуйста! — вися на руке степняка, Аллен вновь завела свою шарманку, доводя смуглого мужчину до нервного тика.
— Духи с тобой. Но потом не жалуйся. — Наран прищурился и недобро ухмыльнулся. Если девочка считает, что выдержит все нагрузки и никуда не торопится, то он научит её верховой езде.
— Спасибо-спасибо!
Уже под вечер того же дня Аллен жевала сахарное перо возле костра с привкусом одуванчика. Морщилась, но жевала. Ветер аккуратно перебирает белые пряди и заглядывает за плечо, смотрит на расклад обычных карт, шуршит листьями, зовёт пробежаться под звёздным небосводом.
А она просто не может! Ноги и спина отламываются от тела и даже звёздная карта, которую лучше всего сделать до новой луны, никак нормально не писалась. Одно радует. В такой глуши, как та, где она сейчас, её ни Орден, ни Акума не найдут.
В лицо тут же прилетел блокнот, намекая, что сегодня спокойствия ей точно не дадут.
Тимкампи недавно принёс ещё одну стопку счетов. Пусть тому и было стыдно, но это не помешало Аллен предложить поиграть детям в одну из их любимейших игр «Догони солнечного зайца». Простыми словами, дети носились за големом, пока не выдохнутся. Тим был возмущён, кусал пальцы с особой жестокостью и постоянно отыскивал эти ужасные бумажки с цифрами, но девушке было всё равно. Она забилась под бок вышедшего из своей юрты шамана и вместе с ним аккуратно кормила саламандр сушёной крапивой.
Вверху, кружась в потоках ветра, танцевала Чистая сила, а в голове играл клавесин. Тянулись ноты, сплетая строки и судьбы героев в маленькие истории под музыку, что лилась из несуществующего инструмента.
«
Звёздочка, тебе надо идти спать».
Неа попытался позвать племянницу, но та впилась взглядом в пламя костра, не обращая внимания на мир вокруг и внутри неё. Чистая сила хохочет и одним прыжком исчезает из поля зрения, возвращаясь в сознание Аллен.
Забудешь первый закат,
За ним забудешь второй,
Собаки рыбу съедят,
Смешают кости с золой.
С губ сорвались первые слова песни-заговора и, встав, Аллен повеселела. Тёплая волна прошлась, будто тёплый ветерок.
Джокер тянет песнь входновенно-блаженно, но в тоже время как будто выдаёт какую-то великую тайну. И не им, между прочим. Кому-то, кто совсем рядом, но кого не видно. И только этого было достаточно, чтобы Ной попытался поймать белый хвост Чистой силы, совершенно не замечая, что она смеётся не так, как обычно — искренне, вдохновенно и чувственно. Неа чувствует, что происходит что-то странное. Как незнакомые слова заставляют силу стремительно бежать и бодриться. Как золото, залежавшееся в пыли, вновь заиграло бликами, наконец-то снова вспыхнуло живым огнём.
И дни короче ночей,
И отрастает коса,
А лайки рвутся с цепей,
А в их глазах — небеса.
Просторные и безграничные. Переливающиеся из светлой голубизны дня в пламенный закат, а после и вовсе становясь россыпью белых веснушек по чёрной бесконечности неба. Аллен, подхваченная духами ветров, оказалась далеко-далеко в степи, где её смех никого не побеспокоит. Всё скатывается, кувыркается в сияющих цветах, смешивается со смехом и радостным писком. Аллен тянет руки и как будто хочет вылепить из ближайшего облака фигуру. Девушка сопит и капризно взмахивает рукой, ветер помогает ей с этой задачей. Сам сбивает прозрачный пух в желаемую форму. Глазам не определить: день сейчас или ночь, светло или темно. Просто хорошо, свободно, радостно. Сейчас ей легко и весело, так, как будто она не бежит от разных-разных людей и монстров. Как голову кружит сладкий воздух, взмывают вверх светлячки, а вьюны цепляются за руку, призывая остаться с ними и танцевать для них.
Но пора возвращаться, Наран может начать ругаться. Но переполняющие её слова, которых она не может сказать, заставляют её трепетать от счастья, снося шквалом эмоций.
К месту остановки кочевников Аллен выбегает из темноты вся в листьях и белых перьях, раскрасневшаяся и запыхавшаяся. Охотник уже хотел налететь на неё, как следует отругать, но старый Шаман вовремя его остановил.
— Рад я, что есть ещё ведьмы, которых учат подобному. Старые знания это, очень старые.
Аллен на это просияла и, сев рядом с мужичком, вычесывала лаек, что за день набегали усталость и репьи в шерсти.
История маленького похождения лилась, как река, и пока дети вытаскивают из её волос перья, а сама она чешет собачий живот, взрослые закончили дела и налили голодным ребятишкам горячей похлёбки. Завтра будет тяжёлым и трудным. Или уже сегодня? И вчера ли она подалась безудержному порыву? Неважно. Сейчас это абсолютно неважно.
Лайки чувствуют след,
Кровавый, как бересклет,
И снова дикий олень
Несётся в алый рассвет.
Наран точно захочет отыграться на ней за резкую пропажу и неуместные переживания. Но это будет позже. А пока лайки жмутся к бокам, дети вьются у костра и звёзды складываются в рисунки. Аллен чувствует, как смуглая крепкая рука зарывается в волосы, убирает мелкие перья и радостно стрекочут саламандры в костре. От охотника несёт кровью, пылью и степью. Сочные травы, перья сокола и древко стрел. Она не знает его настоящее имя. Сын земли, привыкший помогать людям на его территории. По-своему мужчина был заботлив и добр, строг и внимателен. Оттого и любил наблюдать за лёгким неугомонным ветром и теми, кто носится с ним на перегонки.
— Вернётся.
Сквозь сон и песни бормочет Аллен.
— Молчи, Белянка. Ты итак много сил потратила. — Мужчина накрывает девочку шкурой с головы до самых пят.
— Брат твой скоро вернётся, — тихо-тихо смогла промямлить девочка, окончательно засыпая под запах трав. И не видела она ни взгляда мужчины, ни дрогнувших от предвкушения рук. — Ветер напел об этом.
В тумане липком, как кровь,
Он растворяется вновь,
И солнце между семи,
Семи кровавых рогов!
Она просто уже спала. Обнимала молодую лайку и сопела себе тихонько, не видя ни кошмаров, ни снов, ощущая невесомые поглаживания от кого-то очень близкого, родного и тёплого. Не видела, как старый шаман уходит, оставив приемнику ворох перьев из ведьминых волос, недоплетённый оберег, да саму юную ведьму, укутанную в звериную шкуру. Старая птица, решившись оставить молодых, отправилась в свой последний путь, давая им найти свою мудрость и цель. И брата, что так долго ждал блудного дух охоты.
Шла третья неделя, они непозволительно долго пользуется добротой ведьмы, но ещё чуть-чуть. Ещё немного и тогда она будет готова слышать то, что ей говорит мир и жить так, как велит она сама себе.
