Крауч поселился в её голове, не спрашивая разрешения. Так нагло, что она даже не успела отреагировать, а когда осознала, что он уже давно разобрал чемоданы и уютно устроился на месте, которое раньше принадлежало Рону, она осознала, что он смотрится там так, словно всегда там и был. Крауч поселился в её голове в первую же встречу и не собирался уходить. А Рон оказался вытеснен, сидел где-то на задворках сознания. Так далеко, что Гермиона едва помнила, что когда-то место Крауча принадлежало ему. Только когда Барти занял его, она поняла, что Рон смотрелся там как-то инородно и ненужно.
Однако Рон, похоже, не собирался так просто отдавать своё место. Он, хоть и не осознавал происходящего, чувствовал, что что-то не так. Ссоры учащались, но они не помогали.
Гермиона лежала в кровати, закрыв глаза и думая о происходящем. Она отказала Рону в ссоре, причём серьёзной, ведь и повод был серьёзным, не потому что не хотела ругаться. Ей просто было всё равно. Ей совершенно не хотелось тратить свои время и нервы на выслушивание упрёков, на созерцание вздувшейся вены на лбу Рона. Если честно, она вздохнула с облегчением, когда спустя час поняла, что он точно останется этой ночью на диване.
Однако они собирались пожениться. При мысли о свадьбе с Роном Гермиона… предпочитала подумать о чём-то ещё. Она как могла откладывала эту мысль, но в тот день наступил переломный момент. Она больше не могла делать вид, что всё ещё любит Рона.
Наутро она не обнаружила его дома. Видимо, обиделся и ушёл в магазин пораньше. Чёрт с ним. Гермиона наскоро приготовила что-то вроде лепёшки из овсяных хлопьев, мёда и яйца. Лепёшка больше напоминала подошву, но была съедобной, хоть и не принесла никакого удовольствия. Гермиона почувствовала облегчение, уходя из дома в камин, но оно тут же исчезло, когда она вышла из него в Министерстве. В последнее время её жизнь напоминала один из кругов Ада или самый худший день сурка. Липкий, связывающий дом, Министерство, сковывающее её крылья, минута спокойствия после работы, и снова дом. Иногда ещё и известия об убийствах. Но теперь и то единственное, что радовало Гермиону в последние недели, оказалось омрачено тревогой, пищащей на краю сознания в фоновом режиме. Она преследовала Гермиону, не отступая, не замолкая ни на минуту. Беспокойство за Барти ощущалось постоянным напряжением, не дающим расслабиться. Единственное, что помогало отвлечься — работа, но это было лишь способом заменить одну негативную эмоцию на другую. Диггори намертво был привязан к эльфам. Размышляя о шагах к их освобождению, Гермиона представляла реакцию начальника и злилась лишь сильнее.
— Грейнджер! — в кабинет без стука ворвался Диггори. На его лице была смесь шока, разочарования и гнева. Он потряс газетой, что держал в руке, и Гермиона всё поняла.
— Мистер Диггори? Что случилось? — не подала виду она.
— Как будто ты не знаешь! Мерлин, это же… Меня же… Грейнджер! Но зачем?!
— Что случилось, мистер Диггори? — продолжала Гермиона.
— Хватит ломать комедию! — он бросил на стол перед ней газету, — вот, значит, зачем ты встречалась со Скитер!
Гермиона вчиталась в строки, немного потёкшие — видимо, Диггори водил по ним вспотевшими от испуга руками.
«Амос Диггори — вор и тиран?!
Амос Диггори — глава управления по связям с домашними эльфами отдела регулирования магических популяций и контроля над ними. Вот уже девять лет он занимает эту незаметную должность. По словам одного из сотрудников отдела регулирования маг. популяций, финансирование в отделе небольшое, едва хватает на оплату перспективных и нужных проектов, таких как нашумевший закон о выходных для эльфов.
Тогда откуда же у жены Диггори пальто из шерсти единорога, в которой её недавно видели в элитном ресторане «Фёркласс»? (см. фото на стр. 2) Даже я не всегда могу туда попасть, но как волшебница, регулярно посещающая это заведение, могу сказать вам, что цены там не для простого работяги из министерства, это не говоря уже о брони столика, которой порой не дождаться неделями.
Ответ на вопрос, откуда у Диггори деньги, очевиден.
«Знаете, поговаривают, он отвергает любые проекты своих подчинённых якобы из-за нехватки средств, но я-то знаю, что уж на небольшую социальную рекламку об эльфах им бюджета хватит!» — сообщает один из сотрудников отдела рег. маг. поп., пожелавший остаться анонимным.
Да, это именно так. Диггори — вор, и это неоспоримый факт. «Ужас», — скажете вы. «Это ещё не всё!» — отвечу я. Подумайте, какие последствия имеет его воровство? Даже нашим верным помощникам хотя бы иногда нужно отдыхать, но Диггори считает, что лучше им с женой слетать в отпуск на тёплых островах в океане, чем выделить немного денег сотрудникам на проекты. Диггори тормозит проекты сотрудников, призванные помочь домовикам, от чего страдают эти самые домовики, а это в свою очередь портит качество их работы, то есть именно Диггори виновен в том, что ваш эльф стал хуже работать! Диггори, а не домовики, виноват в том, что ваши бокалы не идеально прозрачные, а растения в саду как-то потускнели.
Страдают от преступных действий Диггори не только ваши эльфы и вы сами, но и сотрудники его отдела.
«Он постоянно затыкает меня. Не воспринимает всерьёз, нагружает бесполезной работой, когда я хочу помогать людям! Мистер Диггори не выделил средств на мои проекты, и я решила действовать самостоятельно. Но знали бы вы, как тяжело мне дался последний закон! На новые проекты я выделяю деньги из личного бюджета, который ограничен крохотной зарплатой…» — сообщает подчинённая Диггори.
Куда же девается финансирование отдела и почему работники вынуждены из своего кармана оплачивать то, на что выделяются ваши налоги?! Я скажу вам — они попадают прямо в ресторан «Фёркласс», куда так любит заходить семейство Диггори.
Что делать с этой информацией, решайте сами. Можете закрыть глаза и позволить Диггори проедать ваши налоги, а можете наконец остановить это бесчинство!»
— Мерлин, какой ужас! — с жаром воскликнула Гермиона, закончив чтение.
— Полюбуйся на дело рук своих!
— Но я не говорила ничего такого! — заверила она, — мистер Диггори, это же Рита Скитер! Я в самом деле сказала, что нам не хватает средств на мои проекты, но на этом всё, — соврала она, — эта журналистка славится своими выдумками, мистер Диггори, вы же знаете!
Говоря это, Гермиона ощущала, как совесть буквально грызёт её изнутри, выедая жизненно важные органы. Но дело было сделано, и поворачивать назад было поздно. Оставалось лишь гнуть свою линию до победного конца.
— Мордред! — воскликнул Диггори, — поговорим об этом потом!
Он вылетел из кабинета, оглушительно хлопнув дверью. Так сильно, что от неё отвалился косяк.
— Репаро, — вздохнула Гермиона.
Она не смогла сосредоточиться на работе до конца дня. Но за двадцать минут до его окончания Диггори вернулся, чтобы деморализовать Гермиону ещё сильнее.
— Допустим, ты не специально, — заявил он с порога.
— Мистер Диггори…
— Не перебивай! Это не оправдание! Теперь меня уволят! Мерлин, ну Гермиона, я не верю, что ты могла намеренно подставить меня, — он запустил пальцы в и так взлохмаченные волосы, а Гермиона покраснела до кончиков ушей, но начальник этого не заметил, — но… Ты же по себе знаешь, что со Скитер нужно подбирать каждое слово! Мерлин… Мерлин! — было похоже, что Диггори не мог найти слов, — Мерлин! — снова повторил он, — как же так?! Меня же уволят! Я же в жизни!.. — он говорил уже не с Гермионой, а сам с собой, — да даже если немного! Если уж и обвинять в воровстве, то не меня! А если рассказать, что Эджком… Да нет, это не поможет… Мерлин… — и с каждым словом его голос становился всё тише, пока речь Диггори не превратилась в беззвучное шевеление губами. Спустя минуту молчания он будто бы проснулся, разочарованно посмотрел на Гермиону и вышел, не сказав ни слова.
Она упала лицом на руки, сложенные на столе, и тихо заплакала. Как она могла так поступить? Неужели переубедить его было и правда невозможно? Неужели словами она не смогла бы добиться своего? Неужели нельзя было иначе?! В ту минуту Гермиона ненавидела себя за то, что совершила.
Однако когда затуманенный разум, казалось, закипел, и Гермиона заставила себя выпить стакан Агуаменти, критическое мышление вернулось к ней, и она вспомнила, что толкнуло её на подставу. Она вспомнила, как беспомощно чувствовала себя, когда Диггори не желал даже слушать её. Она не могла простить себя за то, что совершила, но не могла простить и его за некомпетентность, а охарактеризовать работу Диггори Гермиона могла лишь этим словом.
«Я подумаю об этом завтра», — процитировала она Скарлетт О’Хара и, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, покинула рабочее место.
***
Крауч сидел за столом для переговоров так же невозмутимо, как и всегда, словно ничего не случилось.
— Привет, — устало сказала Гермиона. Ещё десять минут назад она была готова упасть замертво — внутренний конфликт отнимал слишком много сил, но стоило ей увидеть Крауча, который был так же спокоен, как и всегда, в ней появились силы прожить ещё несколько часов. Его спокойствие заставило Гермиону вспомнить, что мир не изменился, изменилась лишь жизнь Диггори, даже не её собственная. Пока что.
— Выглядишь ужасно, — бесцеремонно сообщил Барти, хотя сам выглядел не лучше. Целители Азкабана свели все следы избиения, но сам Крауч, похоже, был не менее уставшим, чем Гермиона.
— Ты тоже, — слабо улыбнулась она.
— Что случилось?
— Диггори не сегодня завтра уволят. Он разбит. Я чувствую себя виноватой, — выпалила Гермиона, замечая, как легко ей это даётся. Она хотела, чтобы Барти как можно скорее ответил, словно один его совет вернёт её жизнь в привычное русло.
— Теперь ты сможешь помочь эльфам, — заметил он, будто отчётливо понимал, что только он сможет помочь Гермионе справиться с чувством вины, — думаешь, жизнь Диггори разрушена?
Она кивнула.
— Это не так. Он выкрутится. Он не полный идиот, будет давить на жалость, дескать не ненавидьте меня, вспомните бедного Седрика. Не волнуйся за него, у этого типа всё будет в порядке, без работы точно не останется, с голоду не помрёт, а про этот жалкий скандал все скоро забудут. Тем более, сейчас все думают о маньяке, а не о каком-то Диггори. Максимум через два года он снова будет иметь репутацию законопослушного гражданина. Вспомни хотя бы, сколько раз общественное мнение о твоём Поттере менялось от ненависти до обожания! А Бэгмен? Он помогал Тёмному Лорду, а Диггори всего лишь обвинили в воровстве. Думаешь, Бэгмен смог выпутаться, а Диггори не сможет?
С каждым словом Барти Гермиона становилась всё спокойнее. Она молчала, переваривая услышанное. Барти был, как всегда, прав. Диггори выпутается, зато у Гермионы появился шанс наконец помочь эльфам. Ведь при Диггори она действительно не имела такой возможности! Получается, она… Может простить себя?
— Мерлин… — полушёпотом проговорила она, — как у тебя получается так управлять моими эмоциями…
Барти не ответил, но самодовольно усмехнулся.
— Как ты себя чувствуешь? — задала она вопрос, решив, что тема Диггори закрыта, — тебя перевели в другую камеру?
— Всё в норме. К сожалению, я больше не авторитет, но если всё пойдёт по плану, то мне и сидеть недолго осталось, — он криво улыбнулся, — новые сокамерники вполне ничего. Лэмб, Уолтерс и Чейз. Решили грабануть Гринготтс, идиоты. Боятся меня.
— Я рада. Наверное… А ты не знаешь, кто проболтался о нашей сделке?
— Конечно, знаю. А что, хочешь отомстить за меня? Как мило, — он ухмыльнулся.
— Да, хочу, — серьёзно отозвалась Гермиона, — из-за него тебя чуть не убили.
— Признаюсь, я польщён. Но месть чужими руками, тем более твоими, — это не для меня. Я не смогу себя уважать, — легко ответил он, — не волнуйся, я сам разберусь.
— Ладно… — нехотя согласилась Гермиона.
***
— Тебе письмо от Робардса, — буркнул Рон вместо приветствия и протянул ей конверт, но Гермиона поняла, что он хочет помириться, ведь иначе промолчал бы.
— Спасибо, — кивнула она и взяла письмо.
«Добрый вечер, мисс Грейнджер. Ваш план сработал, явитесь завтра в Аврорат, чтобы узнать подробности. Г. Робардс», — гласило послание.
И хоть оно состояло всего из пары строк, Гермиона почувствовала себя так, словно выпила канистру зелья удачи — легко и воодушевлённо.
— Ещё жертва, — снова буркнул Рон, и она всё поняла. Рита знает, кто убийца.
