***
Конец рабочего дня приближался невыносимо медленно, но всё же наступил, и Азкабан для Гермионы был глотком свежего воздуха, если это сравнение можно применить к тюрьме. Гермиона протянула Барти расшифровку разговора преступников, и он погрузился в чтение на несколько минут. — Странно, — заключил он. Гермиона кивнула. Барти ещё раз перечитал разговор, и вдруг его глаза вспыхнули. — Теперь! — воскликнул он, — он сказал «теперь»! — Да, Рита тоже это заметила. Что думаешь? Когда он уже делал это? В семидесятых? — Может быть, — задумчиво пробормотал Барти, поднося руки к лицу и напряженно закусывая костяшки, — тогда набирали силу Пожиратели Смерти, но магглорождённых убивать могли не только они… Но если это Нотт… Тогда дело было не закончено, магглорождённые не были истерблены полностью. И теперь он решил продолжить начатое. — Вроде всё сходится, — задумчиво кивнула Гермиона, — сильный маг, достаточно взрослый, чтобы участвовать в том, что было в семидесятых, ненавидит магглорождённых. Он хорошо поработал — нет ни одной улики, свидетельствующей против него. Что же делать? — Спросить Риту, его ли голос она слышала. Она считается свидетелем, потому что чётко слышала, как они обсуждали убийство, так что её слова являются достаточным основанием для ареста, если, конечно, это был голос Нотта, в чём я не сомневаюсь.***
Нотта арестовали в ту же ночь. Рита сказала, что не уверена на сто процентов, что слышала именно его голос, но он был похож — старческий, немного хриплый и низкий. Нотт отрицал вину, но в Аврорате не осталось ни одного человека, который верил бы ему. Все знали, что это Нотт-старший — преступник. Против него свидетельствовали и резко прекратившиеся убийства. Прошла неделя, а новых жертв не было. Рита вовсю рекламировала свою будущую книгу о том, как она помогла поймать главного преступника века после Волдеморта, которую уже писала. Барти сократили срок, он должен был выйти через семь лет. Гермиона, бросившая все силы на попытки заставить Грэхэма работать и проекты по правам эльфов, стала реже заходить к Барти, терзаемая сомнениями. Ведь дело закрыто, а значит, ей больше не надо видеться с ним… Но она хотела. Гермиона вот уже два раза за прошедшую неделю ушла с работы пораньше, чтобы пообщаться с Барти, но чтобы Рон ничего не заподозрил. Барти смеялся над её действиями и то ли в шутку, то ли серьёзно предлагал ей бросить Рона и ждать его освобождения. — Я ведь лучше, чем он! — убеждал он, хитро ухмыляясь, — сама подумай! Красивее, умнее, опытнее, состоятельнее. Загадочнее! — Мы назначили день свадьбы, — отмахивалась она. — Ми нязнячили день свядьби, — передразнивал он, — если решишь сбежать из-под венца, ты знаешь, где меня найти, — говорил он, на что Гермиона только смеялась. Рон чуть ли не каждый вечер таскал Гермиону в Нору, которая казалась какой-то пустой, когда все дети Уизли выросли и разъехались. Там Гермиона обсуждала с Артуром то политику, то эльфов, то нашумевшее дело о магглорождённых, пока Рон с Молли составляли список гостей на их с Гермионой свадьбу. Всё было хорошо. Но что-то было не так. Почти полное отсутствие её в подготовке к свадьбе было не таким. Чувства Гермионы к Рону были не такими. Гермиона откинулась на спинку стула и отбросила в сторону ручку, захлопнула толстую тетрадь и устало выдохнула, проводя руками по лицу. Так паршиво она себя не чувствовала с увольнения Диггори. Тогда Барти успокоил её, помог простить себя… Барти. К чёрту. К чёрту Рона, она будет делать, что захочет, и столько дней в неделю, сколько захочет! Гермиона бросила взгляд на часы. Рабочий день был закончен. Уизли сразу поймёт, почему она вернётся домой позже. Плевать. Гермиона отправилась в Азкабан.***
— Я тебя не ждал, — признался Барти. По его лицу было видно, что он доволен, — уже довольно поздно, разве Уизли не заметит, что ты не на работе? — он сделал испуганные глаза. — Это моё дело, — пожала плечами Гермиона, — ему придётся смириться. — Молодец, — он одобрительно похлопал по её руке своей, звякнув наручниками. Вдруг Гермиона неожиданно даже для самой себя перевернула кисть и поймала ладонь Барти, переплетая их пальцы. Он воздержался от язвительного комментария. — Я рада, что твоя душа вернулась. Барти улыбнулся и хотел было что-то ответить, как вдруг… — Повтори? — со странным выражением лица сказал он. — Ты слышал! — она подумала, что он просто хочет, чтобы она ещё раз сказала это, потому что раньше не говорила ничего такого. — Повтори, — сказал он снова. — Я рада, что твоя душа вернулась, — сказала она, отпуская руку Барти. — Мерлин! И почему мы раньше не подумали об этом?! — О чём? — Моя душа вышла из дементора! Не сама же она это сделала? А через некоторое время у людей начали высасывать души! — Ты думаешь, тот, кто засасывает души магглорождённых в дементоров, выпустил из дементора твою? Потому что ты чистокровный? — Он не смог бы найти среди тысяч именно того дементора. — Тогда каков смысл всего этого?.. — спросила Гермиона. — Он не очищает мир! Ему нужны души! Гермиона непонимающе смотрела на него. — Я думаю, он проверял, можно ли вынуть душу из дементора, — пояснил Барти. — Тогда почему Он не оставил её? Или ему нужны души именно магглорождённых? — Может быть, и так. Или он экспериментировал. Возможно, следующая после моей душа осталась у него, кто знает? Гермиона озадаченно пожала плечами. — И когда такое было в прошлый раз? — задумчиво пробормотал Барти, — помнишь, он сказал «теперь». Но в семидесятых дементоры спокойно сторожили преступников в Азкабане. — Разве до этого бывали массовые убийства магглорожденных? Ну, или хотя бы кого-нибудь. — Массовых не было… — протянул Барти, — что бы это всё могло значить?.. Гермиона задумалась. Они просидели несколько минут, каждый погружённый в свои мысли. — Не складывается, — только успел протянуть Барти, когда Гермиона вздрогнула. — Я читала о массовых убийствах магглорождённых, но это было почти шестьсот лет назад во Франции. — Почти шестьсот лет во франции? — переспросил Барти, — и сколько это продолжалось? — Была двадцать одна жертва, — вспомнила Гермиона, — тогда виновными признали нескольких чистокровных, но они говорили, что действовали не по своей воле… — До боли знакомый случай, — мрачно проговорил Барти, — только вот Нотты — английский род, они никогда не жили во Франции, ни шестьсот лет назад, ни раньше. Гермиона снова задумалась, и Барти тоже. — Знаешь, что ещё случилось шестьсот лет назад во Франции? — медленно проговорил Крауч через несколько минут молчания. — Мерлин, — Гермиона изумлённо распахнула глаза.