Брудершафт

Чистые, звенящие и неуловимо нежные звуки будто танцевали на прохладном стекле, подобно каплям дождя на гладкой поверхности луж. Музыкант смотрел на знакомый мир вокруг себя и едва узнавал его в сияющей дымке красоты. Словно наяву, ему виделись крохотные фигурки причудливой формы, одетые в легкие прозрачные платьица. Повинуясь его рукам, они грациозно поворачиваются из стороны в сторону, плавно водят по воздуху нежными пальчиками, серебристо смеются, откидывая назад маленькие белые головки... Спок позволил себе слегка улыбнуться. С каждым годом он все больше любил отвлекаться от реальности, в которой его держала вулканская кровь, с ка'асирой в руках. Собственная музыка высвобождала в нем человека. И пусть это противоречило его пути, его кахр-и-тан, но отринуть ощущение невероятной свободы от всяческих оков, переживаний и обычных страхов он готов не был. К тому же в Музыке ему виделся образ мягкой и ласковой матери, чьих заботливых рук и любящих глаз ему в последнее время не хватало отчаянно. А еще Музыку любила Нийота. Музыка жила в ее крови так же, как в его, и пульсировала там вечным неумолкающим ритмом, равным ритму жизни. Звуки заполняли ее без остатка, плескались в ней, бушевали, подобно шторму, и вырывались наружу ровным мощным потоком, порождая новую волну наслаждения для них обоих, в свою очередь вкрадываясь в тело... И превращаясь в бесконечный круговорот абсолютного счастья... - Капитан на... Ой, - едва не прервал их сессию юный энсин Чехов, краем глаза заметив встрепанную светлую голову Джима Кирка. Спок едва заметно нахмурился. Он, конечно, наблюдал за Павлом, как за младшим и одновременно умнейшим в экипаже, и не мог не заметить, как некоторые обязанности становятся у него условным рефлексом. Скорее всего, это связано с чрезмерной нагрузкой, которую энсин упорно берет на себя месяц за месяцем, игнорируя предупреждения (и откровенную ругань) начальника медслужбы. - Тише, тише, Паша, я не на мостике, - тихо улыбнулся капитан, осторожно опускаясь на диван рядом с поющей Нийотой. Та одарила его ласковым взглядом и хулигански взъерошила и без того неидеальную капитанскую прическу, выводя знакомые всем им с детства слова: Lay down your head, And I`ll sing you a lullaby - Back to the years, Of loo-li lai-lay; And I `ll sing you to sleep... And I`ll sing you tomorrow... Bless you with love, For the road that you go... * Следуя совету песни, Джим покорно лег, положив голову ей на колени, и закрыл глаза. Спок продолжал играть и получать от этого удовольствие, но его внимание больше не было целиком и полностью сосредоточено на ка'асире. После инцидента с ромуланским элем и мусцимолом прошло полтора месяца, три дня и девять с половиной часов. Четыре недели и два дня Нийота провела в медотсеке. Нет, вовсе не из-за осложнений от потери плода - их просто не было, Кирк обо всем позаботился. Но в тот момент, когда ей сообщили о том, что случилось, произошел некий перелом. Впервые после возвращения с Рейна Дита - и впервые на памяти Спока вообще - лейтенант Ухура разрыдалась, как ребенок. Ранее он видел много женских слез, чаще всего вызванных досадой и отчаянием: сдать ему зачет по ксенолингвистике было под силу далеко не каждому, однако чтобы девушка плакала так... Как будто ее освободили от самого страшного приговора, и тем приговорили к чему-то еще более невыносимому, несовместимому с самим понятием жизни... В первые минуты он был растерян, как никогда в жизни. Если этот ребенок был от него... Однако, заметив его состояние, Нийота лишь покачала головой и отвернулась. Телепату Споку этого было достаточно. Позже он узнал от Джима, что на планете над девушкой учинили насилие. С какой целью и при каких обстоятельствах - капитан говорить отказался наотрез. К тому же в этой информации не было никакого смысла. В тот момент Спок понял, почему, едва лишь поднявшись на корабль, поддерживаемый четырьмя членами десанта, Джим Кирк трясущимися от холода губами выговорил короткий, столь возмутивший его тогда приказ: "Уничтожить!" Прошло время, Нийота оправилась от сильнейшего нервного срыва, капитан, не без настойчивой помощи доктора Маккоя, справился с собой и своим недугом. Жизнь на Энтерпрайз вошла в свою привычную колею. Во всем, кроме одного. Знаменитая язвительная, полная азарта и глубокого уважения друг к другу враждо-дружба Кирка и Ухуры, ставшая в какой-то момент легендой их звездолета, прекратилась. Вернее, переросла в нечто другое, намного более сложное и не до конца ясное Споку с его отточенным вулканским разумом. Люди вокруг характеризовали эти отношения: "как родные брат с сестрой". Спок, прекрасно помнивший свои сомнительные отношения со старшим братом (и это при том, что и сам брат был личностью не слишком показательной), лишь пожимал плечами. Он уже смирился с тем, что многое в моделях поведения человеческой расы для его понимания просто недоступно. Глубоко погрузившись в себя и свои размышления, коммандер даже не сразу заметил, что члены экипажа один за другим разошлись по рабочим местам и каютам, и они остались втроем в полутемной комнате отдыха. Нийота давно перестала петь и уснула, откинув голову на спинку софы, убаюканная мелодией, текущей из-под его пальцев. Ее руки покойно лежали на голове также дремлющего Джима, зарывшись ему в волосы. С самим Споком она никогда не позволяла себе ничего подобного. Или это он ей не позволял... Уловив неприятную вспышку в груди, словно бы прикосновение короткого языка пламени, коммандер мгновенно отдернул руки от струн и отложил инструмент в сторону. Обрывать мелодию на середине отвратительно, но намного хуже заходить в своих сеансах очеловечивания слишком далеко. Люди - это не только любовь и радость. Это еще и неуверенность, и ревность. Не стоит об этом забывать. Спок поднялся со своего места и механически поправил форму. Подчиняясь тягучему желанию в груди, склонился над смуглым лицом Нийоты, провел подушечками пальцев по ее непривычно распущенным волосам, вдохнул знакомый запах теплой земли и бумажной пыли - она любит комнатные растения и толстые словари. Его взгляд проследил красивый изгиб ее изящных рук и быстро, безразлично мазнул по умиротворенному лицу капитана Кирка, попавшемуся на пути. А затем застыл. Во сне Джим совершенно по-детски положил руки под голову. На запястье правой красовалась, как браслет, черная строгая резинка для волос. Ему, Споку, такая вольность не позволялась совершенно точно. Это уже слишком. Не издав ни звука, Спок отстранился от своей девушки и вышел в коридор. Ему нужно было о многом подумать. ____________ Песня Secret Garden - Sleepsong