Уроки французского

При большой возможности, человек мог заблудился даже в Лондоне, хотя здесь тебя ожидали большие, как рекламные щиты, указатели с буквами с размером кегля больше пятисот. И все указатели в основном так сильно резали глаза своим черно-белым, или бело-синим контрастом, что даже слепой мог бы их прочесть. Но если хотя бы на секунду попытаться представить улицы блистательного и непревзойденного Лондона без его драгоценных указателей, то город моментально начинал превращаться в огромный, кишащий людьми, словно тараканами, лабиринт. Ни одна из дорог здесь не могла проползти и десяти метров, чтобы не взять и не вильнуть куда-нибудь в сторону или вообще разбиться в узкий и неожиданный перекресток. Помимо самих дорог, человеческий взор захватывали в плен красочные магазинчики, что простирались вдоль скверов плотным рядком. Чего только здесь не было! И магазины с сувенирами, где на стеклянном прилавке стояли статуэтки британских королей, и маленькие копии достопримечательностей, сделанные из меди и железа; но особенно впечатляло маленькое чертово колесо размером с ладошку, но осыпанное яркими голубыми камушками. Оно периодически крутилось — имитируя то же мучительно медленное движение, что и реальный Лондонский Глаз, при этом мерцая нежно-голубым светом. Такие статуэтки и безделушки очень радовали взор. Особенно приезжих, которые никогда не видели Лондон и только-только начали с ним знакомство. А напротив лавки с сувенирами стояла кондитерская со всеми видами сладостей. От всякой сахарного пастилы с ореховой начинкой и заканчивая забавными формочками, отлитыми молочным и белым шоколадом, и имевшие привкус алкоголя. Здесь были и лакричные палочки, и карамель в форме улиток, и разного сорта плитки шоколада, и драже со вкусом мяты и кусочками фруктов, и даже знаменитый рахат лукум, привезенный из Турции. Алиса сразу же жадно загребла в свои руки кучку мармеладных змеек и стала пробовать их на вкус, откусывая каждую голову по очереди. Но вскоре счастье стало выветриваться, стоило в детской куче малы объявиться ее угрюмому репетитору. Спрятав руки в карманы, Франциск наклонился к девушке и постарался как можно громче обратиться, чтобы перекричать весь этот шум и гам. — Ты долго еще?! — А? — Алиса поедала шоколадные шарики с кокосовыми зернышками. — Да, да, сейчас! Франциск, здесь так здорово! Хочешь попробовать? Мужчина медленно покачал головой. — Ой, смотри, а это что? — Алиса откусила соблазнительно красивую лиловую сладость. — Фу! Она похожа на лекарство! — Знакомься, это лакрица, — сказал Франциск, не спеша пробираясь обратно к выходу, где он мог подышать свежим воздухом. Скорее, за пределы кондитерской, где всюду пахло смесью сахарной пудры, карамели и родительских духов. Все это вместе напоминало что-то ужасное, приторно сладкое. Выйдя на белые ступеньки, Франциск пару раз чихнул и прикрыл рот ладонью. К счастью, никто из прохожих даже не обернулся, не удостоил его любопытным взглядом. Лондон — очень деловой город и здесь людям нет дела до других людей. На конце улицы рядом с маленьким цветущим садом скакал какой-то попрошайка, обличенный в искусственные доспехи и огромный шлем. Парень плясал, веселился, фотографировался с прохожими и проделывал невообразимые финты с игрушечным мечом и копьями. Над Темзой лениво и плавно к небу поднималось утреннее солнце и заливало болезненно-ярким золотом крыши высоких домов. Франциск знал, что свет не может пахнуть, но когда теплые лучи утра коснулись его бледной и прохладной кожи, он готов был поверить в то, что они несли с собой легкий запах полевых цветов. Но вскоре солнце поднялось еще выше, и лучи заскользили дальше, оставив одурманенного Франциска в покое. Тогда француз протер отяжелевшие веки и посмотрел на часы. — Где же он? — спросил самого себя, широко шагая вокруг черных фонарей. Прошло уже полтора часа с тех пор, как Эрик оставил их на этой улице и отправился за документами. «Все будет замечательно, вот увидите!» — пообещал он и исчез в гуще толпы. И вот шел уже второй час, и они с Алисой все еще стояли на этой улице. Точнее, стоял Франциск, а Алиса решила порвать их договор в клочья и устроить для себя маленькое веселье. Франциск хотел бы с радостью разозлиться на нее, но почему-то у него это плохо получалось. Он даже специально выуживал из памяти самые неприятные моменты: начиная с их первой встречи, и когда она оглушила его ракеткой, и когда связала, и сказала, что он извращенец и педофил, и идиот, и козел, и предатель, и трус, и придурок и просто старый аморальный увалень. Такого букета оскорблений должно было хватить для хорошей порции гнева, однако… Франциск растерянно опустил руки. Ему не удавалось разозлиться в полную силу. Он мог разозлиться на людей, что сбивали его своими тяжелыми плечами, на солнце, которое жгло глаза до слез, на Эрика, который как будто в воду канул, и даже на самого себя в конце концов за то, что он позволил истории пойти в таком ключе. Он мог истончать из себя потоки злобы на весь мир, на всю вселенную, но… но только не на Алису. Он переглянулся, услыхав звякнувший колокольчик, и увидел, что навстречу к нему короткими шажками идет Алиса. Какое непутевое, но замечательное создание. Волосы растрепанны, румяные щеки перемазаны в шоколаде и карамели, а карманы куртки набиты конфетами. Франциск не мог ей не улыбнуться. Хотя улыбка вышла более вымученной, чем теплой и ласковой. — Ну, куда пойдем дальше? — Алиса встала рядом с репетитором, ожидая новых поручений. Ее глаза так и сияли восхищением. — Ты забыла? Мы должны стоять здесь, — Франциск уперся лопатками в фонарный столб и устало вздохнул. — И когда же придет твой друг? — Алиса долго-долго силилась, но в итоге запустила руку в карман и достала упаковку с редисками. — Хочешь? — Нет спасибо. Не знаю, когда он придет. — Может, он нас бросил? — Нет, тогда не было бы никакого смысла вырывать меня из Шеффилда, — хотя в глубине души Франциска посещали такие же волнительные предчувствия. — Он скоро придет. Алиса пожала плечами, будто бы ей было все равно, и затем побежала в сувенирную лавку. Вроде бы взрослая и разумная девица, а ведет себя, как ребенок. Оставшись снова в полном одиночестве, Франциск окинул скучным взглядом мерцающие заманчивой красотой магазины, пока его глаза не остановились на прилавке с телевизорами. Франциск поспешно оторвался от фонарного столба. За плотным, непробиваемым стеклом он увидел семью Керклендов. Их фотография повисела всего несколько секунд, после чего на переднем плане оказалась ведущая утренних новостей. Но это уже было не важно…не важно, что она там говорила, ведь звук все равно не доплывал до его ушей, но даже и без этого все было очевидно. Алису уже ищут! Ее показали по новостям! У Франциска по спине побежали мурашки. Он рывком сорвался с места и кинулся следом за Алисой. Нужно было срочно что-то предпринять! Нужно как-то прикрыть ее лицо! Иначе ее узнают! Франциск влетел в сувенирную лавку, подобно смерчу, чуть было не сбив плечом полки с открытками. Алиса уже стояла возле столика со статуэтками, деликатно сложив липкие от сладостей ручки, словно прилежная девушка. Точнее говоря, как мальчик. Очень странный мальчик. С очень соблазнительными, стройными ножками, упругой и кругленькой по… Франциск поспешно затряс головой, отшвыривая от себя посторонние фантазии. — Что-то случилось? Он уже вернулся? — Алиса вопросительно посмотрела на француза через плечо. — Эй, смотри, какие тут забавные фигурки! Но Франциску было не до фигурок. Он бегло осмотрел выставленные на показ сувениры. Его окружали всякого рода расписные тарелки с главным пейзажем Лондона, шкатулки, миниатюрные модели двухэтажных автобусов, игрушечные курительные трубки, книжки, ручки, чучела животных, магнитики, маски…стоп, маски актеров. То, что надо! Спросив у продавца, сколько стоит одна такая маска, Франциск бросил тому на блюдце несколько купюр и сорвал с крючка маску с нелепой физиономией какого-то английского комика. Еще прошло двадцать с лишним минут, чтобы уговорить Алису напялить эту маску на себя. — Ты чего?! Не буду я это носить! — Алиса всячески отмахивалась от уговоров Франциска. — Или так, или возвращаешься домой, — стоял на своем мужчина. Угроза вскоре подействовала. Перед тем, как попрощаться с продавцом, Франциск еще решил прикупить две кепки с британским флагом и забавными пропеллерами на затылке. Одну он натянул на себя (и ему это не шло), другую напялил на ворчливую Алису. — Ненавижу, — бурчала она в улыбчивую маску. — Зачем весь этот маскарад? — Глянь на витрину с телевизорами и поймешь, — сквозь стиснутые зубы проговорил Франциск. Алиса послушно повернула голову и затем ахнула. — О! Мои предки! — Тише, тише. Теперь ты понимаешь, почему я тебя нарядил? Они шли рядом, плечом к плечу, и их руки слабо касались друг друга. С каждой минутой людей на улице становилось все больше и больше. И вот в толпе выглянуло знакомое лицо. Франциск остановился, и Алиса сделала то же самое. К ним навстречу бежал взмыленный, но счастливый Эрик. В его руках светился файл со стопкой документов. — Все оказалось не так просто, как хотелось бы, но я своего добился, — Эрик был очень доволен собой и ждал со стороны хоть какую-то похвалу. К несчастью, ему не было суждено ее получить. Франциск вырвал у него из рук документы и начал внимательно в них вглядываться. Помимо нового паспорта для Алисы он обнаружил в кипе еще один. — Это…это что? Для меня? — мужчина недоуменно вскинул брови. — О да, — Эрик плутовато заулыбался. — Они же будут искать не только Алису, но и тебя. Поэтому я сделал документы еще и на твою физиономию. Думаю, ты не станешь возражать. — О, конечно, — Франциск постарался улыбнуться, но вышло как-то не очень. Внезапно его озарила белая вспышка, от которой пошла кругом голова. Француз вздрогнул и резко зажмурил глаза. — Что за хрень?! Когда зрение пришло в норму, он увидел, что Алиса держала в руках большую фотокамеру со встроенной вспышкой. Франциск опешил. — Откуда это у тебя? — А? — девушка озадаченно уставилась на него. — Откуда у тебя фотоаппарат, Артур? — А… Это мое, — девушка выключила свою игрушку, сложила вспышку и спрятала все это добро на дно сумки. «Она все это время носила его с собой!» — подумал Франциск, кое-как пытаясь задушить в себе раздражение. Раздражение, не связанное именно с Алисой, а с фотоаппаратом! С тем фактом, что эта вещь вообще появилась в сценарии их идиотских приключений! — Зачем ты его взяла с собой? — на секунду забыв о том, что они должны были выглядеть инкогнито, Франциск разразился раздражительным воплем. Алиса хоть и старалась выглядеть спокойно при таких обстоятельствах, но голова ее все же невольно вжалась в плечи. — Ты понимаешь, что, если нас поймают, то твои фотографии пойдут, как улика! Улика против нас и против тебя! — Не кричи, — спокойно попросила Алиса. — Я фотографирую вовсе не улик ради, а для себя лично. — Зачем тебе эти фотографии? Тебе мало реальных впечатлений и воспоминаний? — Да, — Алиса машинальным движением руки опустила на лицо маску актера. — Мало. И давай закроем тему, пока нас точно не поймали. Ты орешь, как больной. — Да ты сама боль…больная, — Франциск резко замолчал, неожиданно для себя понимая, что он наделал, и уже весь сжался, ожидая болезненной сдачи за свои слова. Он ждал, что вот сейчас Алиса набросится на него, начнет душить или же наоборот расплачется, как ребенок. Но не произошло ни того, ни другого. Франциск не мог увидеть ее лица под этой глупой маской, но ему показалось, что девушка очень тяжело на него смотрит. Они так и стояли друг напротив друга: Франциск медленно склонил голову, словно маленький мальчик, ожидавший наказания, типа затрещины за свое поведение, а Алиса же наоборот выглядела спокойной, статной и хладнокровной. И она как назло молчала, совершенно никак не выражая своих эмоций. Уж лучше бы она разрыдалась… — Так, похоже, сейчас начнется дождь. Давайте поспешим к вокзалу, чтобы успеть на нужный поезд, — сказал неуверенно Эрик, подняв глаза к посеревшему небу. Как же быстро эти свинцовые тучи затянули голубой небосвод — поразительно! И уже вдали слышались приглушенные раскаты грома. Франциск расслабил плечи, все еще ожидая от Алисы хоть каких-то слов. Пусть она назовет его идиотом, или кем там еще она обычно называла его? — Да, идем, — девушка поправила сумку на плече и спокойно обошла Франциска стороной, как какое-то незатейливое препятствие.

***

На вокзале пришлось предъявить документы перед тем, как кассирша с прохладной улыбкой смогла передать им билеты. Вроде бы это должно было быть одним из волнительных этапов в их приключении, но Франциск почему-то не ощущал страха. Спрятав волосы под кепку и приклеив какие-то жуткие усы, купленные в лавке с приколами, Франциск сунул в окошко деньги и свой фальшивый паспорт. Все прошло идеально, ни у кого и в мыслях не возникало внимательнее приглядеться к Бонфуа и попытаться найти с ним схожие черты с разыскиваемым репетитором. Керкленды примерно представляли себе, каков будет масштаб их поисков, и что придется немного потрясти власти во Франции, чтобы и те подключились к общей проблеме. Для начала они обыщут аэропорты. Потом уже поезда. Или же все вместе. Франциска заботили иные мысли. Точнее, и такое тоже заботило, но почему-то от этого его сердце билось не так учащенно, как от понимания того, что он наговорил Алисе… Проблема вся заключалась в том, что он не имел права говорить с ней до тех пор, пока они не сядут в поезд. По плану, Алиса и Эрик ехали вместе, ибо такой уж дуэт навряд ли кто сможет остановить. Эрик даже издали не походил на красавца — репетитора. Они должны были сесть в пятом вагоне, а Франциск в седьмом. Так бы они не вызвали никаких подозрений. А уж потом, когда Лондон будет далеко, можно и соединиться. А пока им следовало усердно делать вид, что они не знают друг друга. У Алисы это выходило великолепно. Когда они случайно столкнулись на платформе, она даже не взглянула в его сторону. Гордо подняв бледный подбородок, она с умным видом пересчитывала шпалы между рельсами. «Обиделась. Сильно обиделась, » — подумал Франциск, поднимая ворот своей куртки и уходя подальше от этой парочки. Честно говоря, не хотелось ему оставлять Алису с его бывшим другом. Не нравилось ему все это. А уж если совсем говорить откровенно, то, окажись бы на месте Эрика какой-нибудь другой мужчина, Франциску бы это все равно не нравилось. Заполоненный хмурыми мыслями, Франциск сел в вагон, едва двери поезда открылись перед ним. Он не мог дождаться того самого момента, когда сможет соединиться со своей группой. А если Эрик не сядет с Алисой в этот поезд, а, обманув Франциска, убежит с ней куда-нибудь? Нет, это глупо! Эрик не такой мерзкий человек, каким казался внешне. Ладно, побег можно опустить, это и правда нелепая мысль. Но, а если он начнет к ней приставать? Они же останутся в купе одни! Франциск ненавидел себя за свои жужжащие мысли. Обняв самого себя за плечи, он прислонился к холодному окну, за которым начал постепенно накрапывать дождик, и продолжил страдать. Напротив него уселась какая-то милая старушка. Пока поезд заполнялся пассажирами, она успела разложить по сидениям все свои сумки, взяла в руки газету «Times» и с важным видом стала вчитываться в черно-белые статьи. Изредка она чуть опускала газету и с неподдельным интересом вглядывалась в скрюченную фигуру напротив. Франциск то и дело смотрел на наручные часы, мысленно ругаясь и понимая, что поезд уж слишком долго стоит у платформы, и пора уже трогаться! Чертов машинист! Чертовы рельсы! Но вот поезд с облегчением для Франциска тронулся с места. Бабулька напротив слабо качнулась, но даже не стала отрываться от чтива. Франциск туманным взглядом смотрел сквозь стекла, по которым тонкими струйками стекала дождевая вода. Небо казалось серым и несчастным. «Боже, возьми себя в руки. Ты хренов Фан-Фан, у тебя было столько женщин, что ты многих уже и не помнишь, а сколько их прошло через твою постель? Тебе никто и не отказывал никогда. А что теперь? Трясешься над какой-то малышней, к тому же, не самой и симпатичной, да еще и с таким мерзким характером. Так, сколько времени? Мы далеко отъехали от Лондона? Кажется, большие здания редеют… нет, еще рано…» Но Франциск не смог дождаться еще пять минут. Он вскочил с места, чем сильно напугал свою пожилую соседку по купе, стиснул в руках ручки с сумками и пулей метнулся в коридор. Рельсы с противной монотонностью стучали под ногами. Невыносимый, тошнотворный звук бил по нервам. Он уже бежал по вагонам, но на этот раз его бег был значительно быстрее и стремительнее. Он так быстро несся мимо рядов купе, что у него начало больно покалывать в боку. Но это его не остановило, ведь впереди он должен был преодолеть еще один вагон. В нужное купе он влетел с таким видом, будто за ним велась погоня. Длинные, золотистые волосы высыпались из-под кепки, а на бледном лице стоял немыслимый ужас. Он боялся, что застанет Эрика и Алису в самый пикантный момент. Он боялся увидеть это своими глазами. — Эй, ты чего это так рано? Мы еще даже за границу города не выехали! — Эрик положил карты себе на колени и с легким недоумением попытался вглядеться в лицо Франциска. — Ты чего такой взмыленный? За тобой гнались? — Что? Нет, — Франциск с недоверием осмотрел купе, внимательно окинул взглядом Алису, которая продолжала сидеть спиной к нему и прощупывать веер игральных карт. — Что вы… делаете? — Мы решили немного развлечься, — сказал его друг, снова беря карты в руки. — Играем, как видишь. А то скучно тут. — В карты? — Франциск сел напротив них, сильно сгорбившись и пытаясь отдышаться. Пот мелкими зернышками скатывался по его напряженному лицу. Сердце все еще гулко стучало в груди. — В карты, значит? — он взглянул на профиль англичанки. На ее зажатые тонкой линией губы, абсолютно бесцветный взгляд в прикрытых розовыми веками глазах. Она все еще молчала и делала вид, что ей все равно. — Алиса… — позвал он ее, надеясь, что девушка обернется. Черта с два! Эта вредина даже не вздрогнула. Спокойно взяла из своего веера одну карту и положила ее на пустое сидение перед Эриком, а тот оценивающе покачал головой. — Кажись, я проиграл, — произнес он, оценивая свои карты с наигранной обидой. — Да ты непревзойденный игрок. Может, тебя сводить в казино? — Эрик, — сказал Франциск с сердитым нотками в голосе. — Не вздумай. Она еще ребенок. — Неплохая идея, — воскликнула Алиса, впервые улыбнувшись за все время. — Я бы с радостью сходила с вами, Эрик. — Мы с тобой сразу же разбогатеем, chéri! — Она никуда не пойдет, — процедил Франциск сквозь сжатые зубы. — Но она сама согласилась. — Вообще-то мне уже восемнадцать лет, — Алиса медленно повернулась к французу, и ее глаза сквозь очки яростно вспыхнули зеленью. — И я имею право делать все, что захочу. Вот так. — Кто-то обещал слушаться меня. Напомни, кто бы это мог быть? — Франциск приложил указательный палец к лицу и изобразил маску задумчивости. — Что-то моя память подкачала. — Это был Артур, но не Алиса, — девушка смахнула пышную челку с лица и вернулась к игре. — И — да — еще я скрестила пальцы. — Блестяще, ты меня обманула. Может, дорогая моя, тогда ты освободишь место в купе и сядешь в другом, оставив нас наконец в покое? — Эрик испуганно встрепенулся, различия в голосе своего напарника наплывы раздражения. Кажется, намечался апокалипсис. — С чего это вдруг? Это мое место. Вот мой билет. А твой где? — девушка достала из кармана листик и затем быстро сунула его обратно. — Или же ты боишься заразиться от меня какой-нибудь…болезнью? Вы же, метросексуалы, такие ранимые существа… — Кто?! — Франциск подскочил с сидения, сжав с хрустом кулаки. — Я не хотел тебя обидеть! Лишь спросил, на кой-черт тебе сдался в поездке фотоаппарат, а ты… — Да, какая тебе разница! — Алиса раздраженно отшвырнула от себя карты и случайно попала ими в Эрика. Тот вообще забился в угол, боясь, что аура зла настигнет и его. — Я тебя даже не фотографировала! Там были обычные дома! — Что бы ты там не снимала, в любом случае это очень опасно. Любая мелочь может привести нас к новым проблемам. Любая оплошность. Все, что угодно! — Мои городские пейзажи приведут тебя к проблемам?! — Алиса закатила глаза. — И из-за этого ты назвал меня больной? — Я не называл тебя больной. — Называл. — Это была случайность. Я ничего не имел в виду под этим словом! Честно! И если уж это тебя так задело, то прости меня! — Да пошел ты со своими извинениями, хам! — Алиса тоже вскочила с места и демонстративно скрестила руки на груди. Боже, какая она была милая, когда злилась… Франциск решил больше не останавливать себя. Он подскочил к ней и заключил в крепкие объятия. Он думал, как же это чертовски приятно, когда ее ворчливый голос вибрирует в его груди, и как ее хилые ручки пытаются выбраться из объятий. Ха, наивная англичанка. Ворчи сколько хочешь, можешь хоть дьявола призвать, Франциск готов был выдержать все что угодно. На его губах заиграла победоносная улыбка. Он никогда еще никого так крепко не держал в своих руках. Так искреннее, так тепло, так упрямо… Алиса продолжала усердно бить его по плечам своими хрупкими кулачками. — Тише, одуванчик, не вздумай дергаться, — затем улыбка сползла с лица мужчины, и на щеках вспыхнул румянец. — Черт, дорогая, не кусай меня! Прекрати! Это… это больно! Кошмар, ну у тебя и зубы! — L’amour ne se commande pas*, — Эрик с умиленным видом сложил ручки перед собой и заулыбался. — Заткнись, — буркнул на него Франциск, крепче прижимая к груди бушующий мелкий смерч. — Милая моя, ты собираешься успокаиваться? — Нет! — Отлично, — проронил Франциск, поглаживая девушку по волосам. — Мне это и не нужно. Главное, что ты в безопасности, а все остальное — мелочь. — Урод! — Ты преувеличиваешь. Все мои пассии говорили мне, что я красавец. — Они врали тебе! — Да? Все-все? — Все-все! — девушка с трудом вырвалась из его объятий и плюхнулась обратно на свое место с таким недовольным видом, словно готовая разорвать всех и вся. — Отстань от меня! — Ну, зачем ты себя так ведешь? Я уже попросил прощения. — Просто оставь меня!

***

Им пришлось проехать целый день и еще целую ночь. Когда кондуктор проверил их на наличие билетов, стало даже как-то легче на душе от того, что их все еще не поймали. Но, с другой стороны, это и огорчало. «Отец очень любит Алису… он должен был уже найти ее…» — думал Франциск, с печалью поглядывая на серо-фиолетовые тучи. Город остался далеко позади со своими величайшими достопримечательностями, теперь же всю дорогу их сопровождали леса, да поля, и иногда крохотные поселки. Солнце больше не решалось выглянуть и сделать их поездку чуточку веселее. Больше они друг с другом не разговаривали, Алиса все еще выглядела злой и неприступной. Так или иначе, Франциску было все же разрешено остаться в купе. Это было так себе… легкое снисхождение. И вот вскоре настала ночь. Отужинав какими-то бутербродами, батончиками и ирисками, купленными из проезжавшей телеги, Алиса легла на спинку сидения и прикрыла глаза, постепенно уходя в мир грез. Вскоре в тот же мир отправился и Эрик. Только при этом пронзительно всхрапывая. Франциск остался сидеть в гордом одиночестве. Если днем он страшно хотел прикрыть глаза, ибо те ныли из-за усталости, то теперь он почему-то не мог заснуть. Ему нравилось наблюдать за мигающими фонарями. «Что же делать дальше? Я украл Алису, хотя, естественно, я этого не хотел. За что мне все это? А что будет с Алисой? — он посмотрел на ее умиротворенную фигурку. Ее красные губки умилительно надулись во сне, а на подбородке мелькнуло пятнышко от шоколада. — Если она не сдаст экзамены, то не поступить в университет… и, получается, я во всем виноват. Боже, с каких это пор я стал брать всю вину на себя?!» Франциск с ненавистью сорвал с себя накладные усы и бросил их на пол. Он услышал странный шорох и с неохотой оторвал взгляд с уличной панорамы. Алиса пыталась укутаться во сне в собственную куртку, ибо в купе было довольно прохладно. По сравнению с предыдущим поездом, этот почему-то был без отопления. Аккуратно, не создавая лишних шорохов, Франциск поднялся на ноги и подошел к скрюченному женскому тельцу. Она была такой красивой и беззащитной во сне, что без всяких сомнений хотелось обнять ее и прижать к себе. Убедить ее и себя в том, что она в безопасности, что ей ни что не угрожает. Он так и поступил. Просунув руки под ее спинку, он поднял ее с места. Девушка вздрогнула во сне, готовясь вот-вот проснуться, но Франциск прислонился губами к ее щеке, тихо зашептав всякие глупости. Его бархатистый голос успокоил Алису, и та расслабилась у него на руках. Медленно развернувшись, он вернулся на место. Алиса свернулась в калачик, пытаясь согреться на его руках. Франциск решил прикрыть ее своей курткой. Вскоре, она успокоилась и перестала дрожать. В тот момент, когда ее головка легла на его грудь, Франциск ощутил в душе странное, приподнятое, светлое чувство. На какое-то мгновение он посмел возомнить себя для Алисы чем-то большим, чем просто репетитор по французскому языку. Что она вовсе не чужая ему, что она ему, как дочь. Он должен был ухаживать за ней, следить за ее здоровьем, ругать и поощрять ее за поступки. Как же было приятно фантазировать на эту тему. Он даже улыбнулся, глядя в потолок и наслаждаясь ее присутствием, теплом ее хрупкого тела. Теплом, который плавно перерастал в сильный, но приятный жар в животе. Франциск глубоко задышал, ощущая, как по его рукам и ногам протекали колючие волны. Алиса тихо забормотала во сне, затем ее грудь начала широко вздыматься. Франциск обеспокоенность посмотрел на ее приоткрытый во сне рот. — Все хорошо? — спросил он, крепко держа ее на руках, чтобы она не упала. — Ты в порядке? — он знал, что хоть она и спит, но прекрасно его слышит. И ощущает мерзкий жар его тела. — Дышать трудно… — прошептала она сквозь сон. Ее черные реснички задорно подрагивали, когда на ее лицо падал свет с улиц. — Ты затянута скотчем, — Франциск вынул из брюк маленький карманный ножик, затем расстегнул ее куртку. Стоило ее раздеть до футболки, как кровь с сильным толчком хлынула к его лицу. Возможно, в темноте он был похож на мерцающий помидор, и какое счастье, что этого никто не видел. Алиса откинула голову назад и продолжила тяжело дышать. Франциск мог наблюдать за тем, как ее худую шейку оплетали зеленые и синие жилки под натянутой белой кожей. «Всего один штрих», — Франциск приподнял ее футболку, заглядывая туда одним прищуренным глазком, словно опасаясь увидеть что-то ужасное. Какое счастье, что плотная пленка скотча закрывала ее прелести! Осталось лишь срезать сбоку, чтобы скотч больше не стягивал ее кожу… Одно единственное движение. Дрожащей рукой, он просунул ножик под пленку липкого скотча, и послышался слабый треск. «Ну, вот и все…» — счастливый до безумия, он прикрыл ее тело футболкой, затем курткой, а потом уже сверху накинул свою. В ответ он услышал сладкое причмокивание губ. — Спасибо, — прошептала она, кладя голову обратно ему на грудь. Франциск спешно стер липкий пот со лба. «Проклятье, ну чего ты? Ты даже груди ее не разглядел…» — отругал он сам себя, понимая, что видит перед собой не накрытое тенью купе с храпящим Эриком, а ее тело молочного цвета, покрытое мелкими мурашками. Такое… манящее, и совершенно не детское… Но вскоре, буря внутри него поутихла, кровь растеклась обратно по телу, и мужчина начал даже засыпать. Как можно крепче обняв теплое тело своей спутницы, он уткнулся носом в ее мягкую шевелюру, с улыбкой представляя себе, как же она будет вопить утром, проснувшись в его объятиях. Можно было конечно проснуться раньше ее и положить Алису обратно на место, но сможет ли он это сделать? «Отпущу ее разве что через свой собственный труп…» — подумал он, после чего в его глазах потемнело. И все страхи растворились вместе с разумом.

***

— Поднимайся, камикадзе! — Франциск резко распахнул глаза, хотя еще толком и не проснулся. Все тело неприятно ломило, перед глазами плыла белая дымка. Лишь через какое-то время он осознал, что его трясут за плечо. — Давай, иди, умывайся. Нам надо перекусить перед уходом. — А? — Франциск с трудом соображал. — Давай уже, вставай, — Эрик с недовольным видом поднял друга за шкирку. А за окном горизонт прорезала красная полоска восхода, небо все еще было черным, холодным, и на нем блестели бисеринки-звезды. А между тем в купе горел бледно-желтый свет от лампы. — Быстрее, времени в обрез. Франциск увидел, что Алиса сидела поодаль от него, проверяла вещи в сумке и — особенно — свой фотоаппарат. «Что вчера было?» — воспоминания возвращались к нему постепенно и с неохотой, словно делали одолжение. Он вспомнил запах ее белоснежного тела — сладкий, как мед. — Ну ты чего сидишь-то?! Где твои усы? Ах, вот они! А ну, наклей их обратно! Что же вы, как дети малые?! За вами нужен глаз да глаз, все собирать вас надо, сами ничего сделать не можете!

***

Они сидели втроем, ели крылышки в кляре, запивали горячим кофе, слушали недовольное ворчание Алисы на тему вредной пищи, после чего Эрик решил поведать остальным о своем плане, при помощи которого он планировал добраться до родной Франции. — Мы поплывем на корабле. — На корабле? — Франциск внезапно поперхнулся. — С чего ты решил, что это будет безопасно? — Без понятия, — Эрик устало пожал плечами. — Но если что-то произойдет — сразу прыгаем в воду, — заметив, как помрачнели лица спутников, он тяжело сглотнул. — Ла-адно. Я пошутил. — Я хочу поплавать на корабле, — оживилась Алиса. Франциск вопросительно посмотрел на нее. Краем своего сознания он снова вспомнил их ночь, и подумал про себя, неужели Алиса специально делает вид, что этого не было? Она даже не смущена и смотрит на него спокойно, даже с вызовом! Где ее детская застенчивость, где все это?! А вдруг… вдруг он все придумал? Вдруг и не было никакой ночи? Не было никакого соблазнительного тела? Не было никаких запахов? Франциск почувствовал тягучий страх. Он не хотел превращать свои воспоминания в сплошные фантазии, он не хотел этого терять, он хотел со страстью верить, что это было правдой. Когда поезд начал тихо останавливаться, и рельсы стали пронзительно повизгивать, Эрик, Франциск и Алиса уже стояли в дверях и ждали, когда двери распахнутся перед их носом, а впереди их ждал последний рывок на родину. Оставалось скрестить пальцы на счастье и надеяться, что им будет также везти до конца пути. * (фр.)Насильно мил не будешь.