***
Снова услышав в телефоне гудки, Франциск гневно поджал губы. Знал бы кто, как его уже тошнило от этого звука, который ему приходилось слушать весь день — начиная с утра, как он приехал, до самого вечера. Сильное волнение враждовало со здравым рассудком, который он тщательно запивал принесенным вином. Конечно, если бы еще не этот устроенный в его кабинете курятник, сводивший его постепенно с ума, то возможно он бы не стал так сильно напиваться. Девушки заходили к нему слишком часто, некоторые предлагали что-то, а кто-то просто заглядывал из любопытства. Иногда их было очень сложно выгнать из кабинета. Честно говоря, приехав сюда, он ожидал увидеть заведение закрытым, сожженным, разнесенным в пух и прах (да все, что угодно!), но как же он сильно удивился, увидев свой ночной клуб в полной целости. Зайдя в душный зал, где на сцене крутились на длинном шесте девушки, находясь в объятиях искусственных клеток, Франциску начало казаться, что он никуда и не уезжал. Клиентов здесь было хоть отбавляй. Восседая на кожаных сиденьях, кто-то с группами, кто поодиночке, но все они завороженно следили за тем, как на сцене изящно извивалось женское тело. Такая работа всегда приносила много прибыли, а клиенты всегда оставались в восторге. Прибавь они еще немного денег, и девушки без зазора совести могли спокойно раздеться и начать индивидуальный танец. Эрик следовал за Франциском, и каждый раз, когда видел знакомые лица, не мог удержать восхищенного вопля. Позже стало ясно, что их «Роза» давно перестала получать угрозы от своего постоянного врага. Зря Эрик с Франциском волновались. — Лео сам лично приезжал к нам со своими подданными, совал листик с договором в лицо, сказал, что купит землю и все, что на ней находится, — говорила Нэнси — белокурая дама с блестящим пиджаком, под которым обычно она предпочитала ничего не носить. Во времена, когда «Розой» управляют Франциск и Эрик, девушка работала обычной танцовщицей, как и остальные, отличаясь разве что своей подачей (нельзя сказать, что все девушки тут были на одно лицо — у каждой был припасен свой танец, свой костюм, своя роль), но когда мужчины покинули «Розу», она не побоялась взять дело в свои руки. В реальной жизни Нэнси училась на юриста и прекрасно знала толк в той работе, которая вешалась на ее прелестные плечи. — Многие из наших барышень уже собрали вещи, готовились сбежать, податься в другое место, но потом… Лео оставил нас в покое. Мы долго ждали его повторного визита, по часам караулили телефон. Иными словами, мы все ждали чего-то худшего. Я повозилась в справках и выяснила, что Лео вовсе ничего не выкупал, а земля все еще принадлежит тебе, Эрик, — она обратилась к другу Франциска, прищурив накрашенные глаза. — Радость-то какая, — выдохнул хозяин. — Он что, получается, простил наши долги? — Не будь глупцом, — сердито возразил Франциск. — Лео просто так никогда ничего не прощает. — Хочешь сказать, что он сейчас сидит в кустах и ждет удобного момента, чтобы напасть? — опешил Эрик. Но в их разговор снова вмешалась Нэнси. — Мсье Лео нужен был только Бонфуа, а не мы. Ходили слухи, что вы давно погибли где-то на территории Азии. Глаза Франциска алчно сверкнули. — Погибли, говоришь? После недолгого совещания, Франциск и Эрик пришли к выводу ничего пока не менять. Пускай «Белая Роза» продолжит свое существование под надзором миленькой Нэнси. К тому же, она неплохо справлялась со своей ролью. — Когда же она станет моей? — сгорал от нетерпения Эрик. Его разочарование в принципе можно было понять. — Когда ты принесешь Лео мой труп, тогда-то она и станет твоей. Эрик посмотрел на Франциска, как на умалишенного. По его виску потекла тоненькая капелька пота. — Что? — Принесешь ему мои кости — вот, что. — К… кости? Фра-анц… — А что такого? Версия с моей смертью была просто идеальна. Мы поднесем к его алтарю останки несчастного француза-беглеца, тебя оставят в покое, а я буду свободен. — Твоих костей, — повторил Эрик, склонив пухлую голову. — Твоих костей! — Ну, не моих, а того бедолаги, который умер, утонув в каналах Венеции. Или где там меня убили? Впрочем, я уверен, что сойдут любые кости. — Франциск, ты ведь понимаешь, что Лео на это не клюнет? — Эрик тяжело опустил руки на гладкий, блестящий стол, за которым когда-то сидел его отец, и за который должен был давным-давно усесться он. — Проще, наверное, убить самого Лео, чем инсценировать свою смерть, — вставила свое Нэнси, которая стояла все это время в стороне и ждала удобного случая, чтобы снова влиться в беседу. — Но Лео убить невозможно, — возразил Эрик. — Он очень хорошо защищен. На фоне его защиты защита президента страны кажется слабой и ничтожной. Так что, даже не знаю, что тут проще… У нас же есть еще время все хорошо обдумать? — спросил он, устало посмотрев на наручные часы. Кожа на его шее выглядела полностью блестящей от пота. — Я так утомился… Хотелось бы, наконец, ощутить себя дома, напиться по-хорошему, утонуть в мягких грудях своих красавиц… — Мы обеспечим тебя всем этим по полной… босс, — широко улыбнулась ему Нэнси. Она многозначительно посмотрела на Франциска, но тот не стал ее поддерживать. Вскоре Эрик ушел вмести с Нэнси, что-то при этом глумливо нашептывая ей на ухо. Он-то может и мог бы расслабиться, но только не Франциск. Люди Лео могли скоро явиться в бар, вопрос заключался лишь во времени. Судя по учащенным голосам за дверью, Эрик решил усилить охрану и просил служащих держать при себе оружие. Мало ли что. Пока у них не было хорошего плана, но, по крайней мере, они должны быть наготове. Честно говоря, Франциск подумывал над тем, чтобы заказать билет в обратную дорогу и вернуться к себе домой, где его ждала Алиса. Алиса… такое маленькое, но такое пылкое существо… хватало одной мысли о ней, и Франциска уже разрывало от желания увидеть ее снова. Он пытался дозвониться до Лии, но в ответ каждый раз слышал гудки. Франциск выключал сотовый и снова брался за графин со своим успокоительным. Вино приятно согревало горло. После выпитого стакана, Франциск снова брался за телефон. Ближе к восьми, в дверь постучались, и в кабинет вошла Нэнси. Все также одетая в блестящий пиджак и купальные трусы, она важно тряхнула длинными волосами, после чего аккуратно заперла за собой дверь. Франциск сделал вид, что не видел ее. Он крепко сжимал в руках телефон, как будто желая его раздавить. — Что-то засиделся ты здесь, — Нэнси брезгливо провела ладонью перед носом. — Вышел бы, дал кабинету проветриться. — Он уже год как проветривается, — неудачно съязвил Франциск. — Ну что ты злой-то такой? — Нэнси подошла к нему сзади, громко постукивая высокими каблуками. Франциск успел уловить мягкий аромат ее духов. Довольно притягательный, но он не мог сравниться с тем запахом, который мужчина трепетно удерживал в своей памяти. — После возвращения сам не свой стал. — Как же еще я должен выглядеть? У нас нет ни плана, ни цели… — Не говори так, — женщина обиженно надула губки. — Эрик готовит нас… — Знаю, что готовит. Но этого мало. Нам нужен план. Нам надо что-то сделать, — Франциск нервно забарабанил пальцами по столу. — Мы могли бы распустить заведение, разбежаться по разным углам и постараться начать новую жизнь, но Эрик этого не допустит. Была бы это моя земля, я бы тоже бился за нее до последней крови. А денег на то, чтобы откупиться, у нас тоже нет. — Верно, — Нэнси утвердительно закивала. — Твоя голова стоит слишком дорого, чтобы выкупить ее. У нас нет средств… — Я понимаю, — Бонфуа скорбно вздохнул. — Можно снова броситься в бега. В этом нет ничего сложного. Я уже и привык к жизни отшельника, — как некстати он подумал о Керклендах, и его сердце предательски шумно застучало. — Опять покинешь нас? — женщина опустила руки на его плечи. — Может, тогда, мне уехать с тобой? — она нежно и любовно обвила его шею руками. — Объехали бы вместе весь мир… Скажи, когда мне начать паковать вещи? — Нет… нет, это исключено, — все же найдя в себе силы, хоть немного подбитые алкоголем, Франциск сумел встать и высвободиться из рук танцовщицы. — Но почему? — Нэнси выглядела расстроенной. Поправив свой яркий пиджачок, она выпрямилась. — Что произошло, Франц? Что случилось с тем прежним веселым парнем, с которым… — Ничего с ним не случилось. Он в полном порядке, — ответил Франциск. — Тогда я совсем тебя не понимаю… Что я делала не так? Почему ты бросил меня? — Прости. Наши отношения все равно заходили в тупик. — А Эрик мне тут поведал, что ты успел за свой «отпуск» кого-то повстречать, — Нэнси обворожительно заулыбалась. — Это правда? — отпустив небольшую паузу, женщина продолжила, обнажив зубы в широкой улыбке. — Я знала. Мог бы сразу сказать, чего стесняться? Хм, надеюсь, что она красивее меня, иначе ты разобьешь мне сердце, Франциск, — смахнув с плеча светлый локон, девушка медленно удалилась из кабинета. На какую-то долю секунды Франциск подумал о том, что вся его прежняя жизнь была неправильной и грязной. Само слово «свобода» звучало на его губах как-то фальшиво, и не дарило никакого удовольствия. Но все эти мысли вспыхнули в нем всего на мгновение, а потом он снова взялся за телефон, чтобы в который раз набрать номер Лии. Он понимал, насколько необходимо ему было услышать голос Алисы. Насколько сильно сейчас не хватало этого сердитого, тонкого голосочка над его ухом, а также горящего зеленого взгляда в широко распахнутых глазах. Услышав ненавистные гудки, которые готовы были звучать до бесконечности, пока их звук не вольется в глубь разума, Франциск выключил телефон. Он ничего больше не мог сделать. Лиа ему не отвечала.***
Париж ей всегда представлялся ярким и праздничным, словно большая, рождественская елка с миллионом красивых огоньков, освещавших мрачное и скучное небо. Еще где-то в книге она прочла, что Эйфелеву башню можно увидеть с любого конца города, с любого дома, где бы ты ни находился в городе. Однако стоило глянуть в окно из отеля, и сразу становилось ясно, что автор этих коротких, но проникновенных строк был обычным обманщиком. Как бы сильно Алиса не тянула шею, ни пыталась щурить глаза, чтобы разглядеть городские джунгли получше, она нигде не видела заветную башню. По узкому подоконнику стучали тонкие ветви дерева, а внизу, в саду, на заднем дворе, звонко плескалась вода в маленьком фонтане. Кажется, помимо обычного садового шума, Алиса слышала еще чьи-то голоса и, кажется, женский, кокетливый смех, но точно не могла сказать — было ли это правдой, или же ей хотелось это услышать. Одиночество в маленьком номере не самого дорогого отеля столицы постепенно начинало угнетать девушку, ибо заняться здесь было не чем. Пока Лиа ходила за продуктами, Алиса успела принять душ, отмыться от грязи и пыли, постирать свои старые вещи (стирать ее научила миссис Бонфуа, и, оказывается, это было совсем не трудно), а самой переодеться в отельный халат, который был ей немного не по размеру. Сев перед зеркалом, она взяла в руки расческу и начала расчесывать волосы. «Наверное, „Белая Роза“ — это какой-то престижный ресторан…» — справедливо подумала она, проведя жесткой щеткой по мокрым волосам и морщась от боли. Как же это ужасно… Но ничего, если это мучение стоит того, чтобы увидеть Франциска, она готова была потерпеть. Когда у них была свободная минутка, Лиа вкратце рассказала об этой «Белой Розе»… Точнее говоря, сказала лишь то, что это крупное заведение, и что Франциск якобы им владеет. Или владел когда-то. «Надеюсь, он обрадуется, когда меня увидит… » — Алиса посмотрела на свое отражение в круглом зеркале. Если попытаться смириться с зеленовато-бледной кожей на лице и темным синякам под глазами, то выглядела она неплохо. И вовсе не видно, что девушку уже который час мучила сильная мигрень. Когда эта болезнь только появилась, Алиса морщила лицо, стискивала пальцы ног, пока те не начинали белеть, а потом просто взяла и смирилась с этой болью. Так сказать, впустила ее в себя и позволила растечься внутри, словно эта боль была ее давним хорошим знакомым. Кстати, о вине… Лиа обещала принести бутылку настоящего французского вина и испить его в честь их удачного путешествия. Хотя, если вспомнить сцену с похищением, от которого Алису все еще немного воротило, то не таким уж и удачным было их путешествие… Перестав расчесываться, Алиса критически посмотрела на свое отражение, словно готовясь вот-вот наорать на него за то, что в нем она видела не обаятельную даму, достойную Франциска Бонфуа, а какую-то жалкую девчонку с короткими и растрепанными волосами. Так поглядишь, и не похожа она на богатую особу. Франциск на ее фоне выглядел прекрасным принцем из далекого королевства. Это он должен быть Керклендом, а не она. Взглянув на здоровый клок светлых волос, застрявший между зубцами расчески, Алиса оторопела. Весь ее мир свелся к одной этой проклятой расческе и к густой клоку, застрявшему между деревянными зубцами. Откуда он взялся? Неужели ее? Девушка приподнялась на стуле, посмотрела на себя внимательно в зеркале, робко притронулась к своей голове. Откуда же? Что это такое? Посмотрев на еще один клок волос, который появился у нее на ладони, Алиса глубоко задышала. «Разве бывает такое из-за мигрени?» — подумала она, разглядывая свою голову на поиски залысин. Нет… голова выглядела здорово и опрятно, без всякого намека на болезнь, и все же… «Лучше не говорить об этом Лие, иначе она начнет волноваться,» — решительно подумала она, сминая клоки волос в один кулак, чтобы потом выбросить их в унитаз. Так их Лиа никогда не увидит. И ни о чем не догадается. И все будет, как прежде. Собравшись с духом, девушка надавила на железную педальку. Ох, если бы она могла точно также избавиться от боли в голове… Совсем скоро ее одиночество нарушило внезапное возвращение Лии. Девушка волокла на себе огромные пакеты, из которых высовывались какие-то яркие коробки. И, естественно, вино. Большую бутылку из темно-зеленого стекла девушка величественно несла у себя подмышкой. — Как твое ничего? — спросила она чересчур прямолинейно, что обычно и было в ее духе. Она не умела разговаривать с Алисой нежно, как это делал Франциск. — Ах, да… вот, еще кое-что, — Лиа достала из другой сумки бумажный, толстый конверт. — Совсем позабыла. Это тебе. При виде конверта, глаза англичанки радостно загорелись. Позабыв о продуктах, девушка подбежала к Лие и жадно взяла его в руки. Иными словами, просто взяла и выхватила, не говоря ни слова. — Спасибо бы хоть сказала, — пробурчала Лиа, но было уже поздно. Алиса пропустила ее слова мимо ушей. Аккуратно разорвав конверт, она вынула из него пачку напечатанных фотографий и стала их перелистывать. Бумага на ее пальцах была еще теплой, а краска забавно прилипала к пальцам, но следов на изображении не оставляла. Здесь были фотографии всего, что только она успела запечатлеть: здесь был и домик Бонфуа, и море, горящее во время заката, и ночной лес, и чистое небо, обрамленное летней листвой; миссис Бонфуа, пекшая пирожки с вареньем, Лиа, кормящая лошадей красными яблоками, и Франциск… Франциск… Франциск. Ему была посвящена добрая половина всех фотографий. Вот он идет куда-то по своим делам, не замечая затаившихся в кустах папарацци. На нем расстегнутая полосатая рубашка, волнистые волосы свободно развиваются при несильном ветре, мерцая золотом. Затем еще одна серия фотографий, где он, скучающий, сидит на диване все в той же рубашке, держит в руках старую гитару и, судя по задумчивому выражению на лице, пытается вспомнить ноты. Далее идет уже просто его портрет, где он с мягкой улыбкой смотрит в объектив. С каждой фотографией выражение его лица слегка меняется. К примеру, тут он наиграно улыбается, откровенно позирует, а уже на следующей сидит смущенный. В другой он пытается что-то сказать, но щурится при вспышке, в третьей уже забивает на свое смущение и показывает язык. Все это время Лиа стояла за спиной англичанки и старалась не создавать много шума. Она уже видела все эти фотографии еще там, в салоне, ибо любопытство — вещь невыносимая. Она вспомнила, как ее губы тронула смущенная улыбка, когда она перелистывала фотографии у себя на руках. В какие-то моменты ей даже захотелось заплакать, но она героически удержала свой порыв. — Спасибо, — запоздало сказала Алиса, глядя на свое творение снова и снова, словно она окуналась в изображения и снова оказывалась в том солнечном лесу среди веселой песни птиц и шелеста травы под ногами. Воспоминания были очень ясными, и их ничто не должно было прогнать. — Да не за что. П’росто увидела салон и 'решила туда заглянуть, — Лиа отпустила паузу. — Хм… я купила хлебные палочки, еще два бу’рито и салаты в упаковке. Жаль, что тут нет плиты, я бы купила еще котлеты с сы’ром, и мы бы их пожа’рили. — Да уж… — Алиса убрала снимки обратно в конверт. — Ну ладно. Бурито — тоже вкусно. — Ты ела их когда-нибудь? — недоверчиво поинтересовалась Лиа. — Нет. Но слышала, что они вкусные. Когда мы поедем к Франциску? — Bientôt, — Лиа выдохнула. В отличие от Алисы она еще не была в душе и выглядела она очень усталой. — Завт’ра ут’ром. Алиса сказала бы, что это очень долго, но посмотрев на изнуренную Лию, она предпочла прикусить язык и молча дожидаться ужина. Она уже и не помнила, когда в последний раз нормально трапезничала, а от вида чего-то вкусного, любовно завернутого в столько пакетов и упаковок, да еще так соблазнительно пахнущего мясом и соусом, желудок начинал жалобно урчать. Перед тем, как уйти в душ, Лиа достала все продукты из сумки, и тут Алиса увидела на дне упакованную одежду. — Не было в’ремени гулять по до’рогим бутикам, купила на 'расп’родаже, — оправдалась мулатка. — Надеюсь, оно на тебя налезет. Алиса посмотрела на светло-зеленое платье с длинными рукавами. На груди то ли случайно, то ли специально в хаотичном порядке были рассыпаны крупные блестки. Выглядело не совсем симпатично, но Алиса в который раз удержала себя от язвительного высказывания. — Потрясающе, — выдавила она. По крайней мере, на данный момент, это была ее единственная сухая одежда. Если бы она только могла пожаловаться на то, как же дурно ей далась эта ночь. Волнение бурлило в ней, словно вулканическая лава, а боль в голове напоминала железные тиски, которые сжимали голову. Алиса закрывала глаза и видела перед собой очертания операционного стола, следы крови на железном подносе, а рядом мелкие ножи, молоточки, сверла… их блеск в темной и ледяной комнате пугали сильнее любого мифического монстра. Алиса не могла на них подолгу смотреть, ее руки начинали потеть, а по спине бегали мурашки. Сглатывая, она раскрывала глаза и снова оказывалась в отеле, ослепленная желтым светом от фонарного столба, который стоял по соседству с ее окном. Перевалившись на спину, девушка ощутила жар по всему телу, как при температуре. А Лиа… Лиа беззаботно посапывала на соседней койке, уткнувшись лицом в маленькую и жесткую подушку. «Вот бы и мне такой же здоровый сон,» — с мелкой завистью подумала англичанка, наблюдая за мирным дыханием своей соседки. Телефон не отвечал. Гудки звучали в нем слишком прохладно и бесчувственно. Перед глазами подозрительно плыло, а губы уже сильно слипались от сладкого спиртного. Единственное, что смогло удержать Франциска от продолжения своего пьянства — это пустота графина. Рано или поздно вино должно было закончиться, ведь всему когда-то приходил конец. Но если бы у этого графина было бы бескрайнее дно, то Франциск бы хлебал его и хлебал до тех пор, пока был на это способен. Это был бы шикарный выход из положения — напиться и забыться. Желательно, навсегда. Ведь ничего оптимистичного в голову не приходило, а нервы были напряжены, как струны. Франциск не раз представлял себе, как его обезглавливали на площади перед толпой зевак, а потом вешают его безобразную, окровавленную голову на стенку, как охотничий трофей. Отвратительная фантазия, но вполне реальная. Франциск, можно сказать, уже ощущал что-то неладное в области своей шеи, словно к ней успели приложить что-то острое и холодное. И, несмотря на то, что все это была лишь иллюзия, он чуть не задохнулся от страха.***
Утром ее разбудила Лиа легким хлопком по плечу. Сама мулатка была уже одета, причесана и невероятно красива. Алиса боялась представить себе, какой помятой и бледной выглядела она на фоне своей подруги. Умывшись теплой водой, она почувствовала себя несколько лучше, хотя глаза все еще выглядели уставшими. Она не помнила, когда все же сон взял над ней вверх, когда ее веки тяжело сомкнулись, и боль растворилась в сладком и вязком сне. Когда дело дошло до расчесывания головы, Алиса подошла к этому очень осторожно. Она боялась увидеть еще один клок волос на своей ладони. Лиа тем временем дожидалась ее в комнате. На завтрак они ели круассаны с шоколадным муссом, запивали яблочным соком. Конечно, были и лучшие блюда, которые Алисе удавалось питаться по утрам, особенно, когда она жила с родителями, но и это тоже было очень вкусно. — С тобой все в по’рядке? — встревожилась за нее Лиа, спустя некоторое время пристального и тихого наблюдения за юной Керкленд. — Выглядишь какой-то бледной. Алиса постаралась равнодушно пожать плечами. — Все нормально. На самом деле, ничего нормального в ее состоянии не было. Головная боль не замолкала ни на мгновение, а само тело вело себя как-то вяло, словно оно не было живым. Алиса боялась, что следующее ее действие станет последним в ее жизни, поэтому двигалась она медленно и осторожно. Она боялась думать о смерти. Палящее летнее солнце казалось уже не таким приятно согревающим, а скорее болезненно ярким и раздражительным. Ее тошнило от осознания, что всем остальные люди, которые прогуливались в коридоре отеля, сидели на соседских балконах, бесстыдно целовались в саду, смеялись, как малые дети… все они были здоровы и их не убивала эта чертова мигрень. — Голова болит? — Лиа не была слепой, а уж обвести ее вокруг пальца тоже было делом крайне трудным. К тому же, Алиса не умела хорошо врать, да еще и под гнетом тяжелой боли. — Чуть-чуть, — пробормотала она, натянув на себя купленное платье. Когда зеленая ткань хорошо налегла на ее тоненькое тело, Алиса покрутилась перед зеркалом и заметила, что выглядела она не так дурно, как полагала раньше. Хотя Лиа все равно выглядела свежее и моложе. У нее не было таких же почти черных синяков под глазами, а кожа казалась бронзовой и сверкала при свете, словно темный камень. — Давай зайдем в аптеку, купим аспи’рин? — Лиа достала из тумбочки ключи, проверила, выключен ли везде свет, после чего подошла к двери и открыла ее. — Нет, не надо. Все нормально. Правда. «Я хочу видеть Франциска, а уж аспирин подождет!» — едва ли не выкрикнула она, стоя в прихожей и слабо покачиваясь. Как нельзя ей захотелось плюхнуться на мягкую кровать и провалиться в сон, ведь только во сне она ощущала себя здоровой и веселой. — Ты до него дозвонилась? — спросила она, когда они спускались вниз по лестничной клетке, которая была очень узкой, из-за чего приходилось идти друг за дружкой, наступая на пятки. — До Ф’ранциска? — Лиа печально мотнула головой. — Non. Все в’ремя занято. Боюсь, как бы не случилось нечто ужасное… — проговорила она тихим голосом, обращаясь скорее к себе, чем к Алисе. — Ужасное? — Алиса до боли закусила нижнюю губу. — О чем ты? — Ни о чем. П’росто всякое может п’роизойти, — Лиа пожала плечами, затем попыталась отмахнуться. — Ой, ладно, не п’ринимай близко к се’рдцу. Я п’росто з’ря панику 'развожу. «Но на тебя это не похоже…» — подумала Алиса, делая шаг за шагом и ощущая, как с каждым движением ее тело становилось все тяжелее и тяжелее. Руки и ноги налились свинцом, и единственное, о чем могла подумать англичанка — это лишь бы не упасть, не сбить Лию с ног. — Лучше полюбуйся столицей, пока у нас есть в’ремя. Хотя, если учесть, какая ты богатая и великая, то, наве’рное такие го’рода, как Па’риж, ты объезжаешь из скуки, ве’рно? — Что? Нет. Никогда здесь не была, — честно призналась Керкленд. Когда они вышли на дорогу, солнце противно ударило ей в глаза. — Никогда?! Во даешь… А я думала, что богатые только и делают, что 'разъезжают по всему ми’ру. — Мне просто не нравились длительные переезды. Да и для здоровья это вредно… — Чушь собачья! — Лиа фыркнула. — Вовсе не в’редно. Даже наобо’рот. Алиса чувствовали себя слишком устало, чтобы спорить. К тому же, мулатка была во многом права. Все, от чего прежде отгораживали ее предки, на самом деле было куда увлекательнее и волшебнее четырех стен, из которых Алиса практически не вылезала. Подойдя ближе к дороге, Лиа вызвала такси. Пока она договаривалась с темнокожим водителем об оплате, Алисе удалось еще немного полюбоваться городскими окрестностями. На улице было так тихо и спокойно, что и самой захотелось глубоко вздохнуть и попытаться откинуть от себя все невзгоды. Жаль, что этого нельзя было сделать. Сев на задние сидения, Лиа открыла окно, чтобы холодный ветер освежал ее лицо. В салоне было жарко, как в печке. Алиса смахнула со лба мокрые пряди волос и продолжила внимательно разглядывать длинные улочки, но уже сидя в автомобиле. Ничто не могло ее отвлечь от этого занятия. Она увидела, как на соседнем перекрестке неспешно переходили дорогу две юные особы в коротких шортиках и летних футболках. Они ели мороженое в вафельном стаканчике и попутно успевали весело переговариваться между собой. Одна из этих особ очень ясно напомнила Алисе ее одноклассницу, которая, благодаря Франциску, стала ее первой подругой. — Н’равится? — отвлекла ее от размышлений Лиа. — Я п’ро го’род. Н’равится Па’риж? Алиса кивнула. Темнокожий водитель будто их и не слушал — врубил на полную громкость радио и молча крутил баранку своего такси. Иногда Алисе удавалась столкнуться с ним взглядом, когда она смотрела в лобовое зеркало. К счастью, ничего опасного в его молочно-белых глазах она не видела, но все же что-то заставляло ее тревожно вздыхать и вспоминать о том страшном похитителе. — Я здесь была всего два 'раза, — продолжила мечтательно Лиа. — К’расивое место, — но затем ее лицо приобрело озадаченное выражение. — Ох, послушай. Когда мы п’риедем… Алиса, ты хоть понимаешь, куда мы едем? — Куда едем? — Алиса нахмурилась, усердно ища в вопросе подвох. — К… к Франциску. А что? Что-то не так? — Я сама пока ничего не знаю, — Лиа раздраженно хлопнула рукой по коленке. — Когда Ф’ранциск уезжал, я слышала, что якобы у него намечались какие-то п’роблемы. Возможно, очень се’рьезные. — Это может навредить его здоровью? — Алиса подумала о своем здоровье, которое на данный момент было очень хрупким. — Надеюсь, что нет. Надеюсь… Но «Белая Р’оза»… Господи, когда я узнала об этом месте, я думала, что Ф’ранц 'рехнулся! — Это место настолько плохое? — ужаснулась англичанка. — Почему Франциск раньше мне про него не говорил? — Я бы тоже не стала о нем много гово’рить, будь я его хозяйкой, — Лиа сморщила нос. — Слишком много в нем г’рязи. Даже больше, чем во всем го’роде. — Там не убирают? — Нет-нет, — Лиа передернула плечами. — Я имела в виду саму атмосфе’ру. В общем, де’ржись ближе ко мне и не задавай много воп’росов. Вообще молчи. — Ну, ладно, — Алиса пожала плечами, искренне не понимая, к чему все эти строгие правила. Куда это они едут? Наверное, это очень серьезное место, если даже Лиа от одного лишь названия начинала меняться в лице. Как ни кстати к Алисе снова поползли неприятные мысли: а вдруг и правда с Франциском могло что-то приключиться? Не зря же его мобильник все время не отвечал. Пальцы сами собой начали нервно стучать по стеклу, за которым стремительно сменялись пейзажи домов и крошечных садиков. Солнце то появлялось на горизонте, то его снова проглатывали высокие здания. Водитель такси рулил слишком лихо, словно он был на что-то сильно озлоблен и вымещал свою ярость на несчастном автомобиле. Алиса не хотела в этом признаваться, но от постоянных резких поворотов ее немного укачивало. Поскорее бы все это закончилось… — Вот, мы п’риехали, — словно услышав ее молитвы, объявила Лиа и полезла в карманы за наличными. Алиса не могла удержать свое любопытство, которое и без того было вдоволь закормлено здешними пейзажами и жадно требовало лишь большего. Выйдя из автомобиля, она первым делом осмотрелась, ища взглядом ресторан. Ну, и где эта «Белая Роза»? Постепенно она начала понимать, что квартал, в котором они очутились, выглядел слегка иначе других столичных мест. Улица была довольно узкой, и со всех сторон ее окружали прямоугольные дома с темными окнами. Солнцу не суждено было сюда попасть и развеять лужи на асфальте. «Белую Розу» она узнала не сразу. Точнее, она всеми силами не хотела смотреть в сторону этого места, боясь, что оно таки окажется тем самым, которого они так усердно искали. Здание — довольно маленькое на фоне жилых домов — так и кричало своими яркими светящимися баннерами, огромными буквами, а также клубной музыкой, от которой со временем начинала гудеть голова. Крыльцо «Белой Розы» было оформлено, как обычное жилое помещение, только ступени были расписаны розовыми лепестками, а на темной двери, огражденной от внешнего мира тонким тюлем, во весь рост была изображена девушка, точнее лишь ее силуэт. То ли она пыталась пригнуться, то ли она так танцевала — это было не ясно. Но Алису это волновало, скорее всего, лишь в последнюю очередь. Сам факт того, что «Белая Роза» была отнюдь не рестораном, не музеем, а стрип-клубом, едва не задушил Алису на месте. — Ну, чего ты? — спросила Лиа. — Чего ты так испугалась? Эй… — она хотела погладить девушку по плечу, но та не позволила прикоснуться к себе. — Все нормально, — пробормотала Алиса разбитым голосом. — Где Франциск? — Полагаю, внут’ри, — мулатка пожала плечами. — Ты не боишься? — Я не маленький ребенок, — ответила мрачно девушка. — А ведешь себя, как дитя. Словно никогда не видела этих мест. «В живую — ни разу!» — Видела, — возразила англичанка, сжимая губы от злости. — Сто раз. Даже больше. Лиа покачала головой, не став продолжать этот бессмысленный спор. Такси уехало, и на улице вдруг стало как-то пусто, и даже светящаяся, как новогодняя елка, вывеска стриптиз-клуба, не могла переполнить витающее в этом квартале одиночество. Сжав крепко кулаки, Лиа решительно затопала к крыльцу заведения. Выражение у нее было очень странное — напряженное — словно она сама чего-то боялась. Алиса пошла следом за ней, расправляя на ходу складки своего чудного платья. На ступеньках она остановилась. Не хватало сил, чтобы по ним подняться. На душе все еще стояло это мерзкое, колючее и удушающее чувство предательства. Как же он мог так поступить? Франциск — ее лучший друг — хозяин этого… грязного места. Алиса с гневом посмотрела на девушку, изображенную на двери и громко скрипнула зубами. Если бы ей только удалось увидеть Франциска… она бы все ему высказала. Она бы его убила. Перед тем, как открыть дверь, Лиа обернулась к англичанке и постаралась утешающе ей улыбнуться. — Ты 'ревнуешь? — тихо спросила она. Алиса чуть не задохнулась от такого заявления. — Вовсе нет! — оскорблено выпалила она. На какое-то мгновение гнев сумел вытеснить из нее всю слабость и боль, и она ощутила прилив неописуемой силы. — Я не ревную и не собираюсь ревновать! Мне все равно! — Оно и видно, — мулатка покачала головой. — Ты хотя бы поста’райся дышать 'ровно. — Я нормально дышу! — едва не закричала Алиса. — Открывай уже эту… дверь, — добавила она с нетерпением. Но Лиа вдруг посмотрела на висевшую в углу табличку с расписанием и разочарованно простонала. — Оу, они 'работают лишь с пяти часов, — она взялась за дверную ручку и подергала ее. Дверь, как это и было очевидно, ей не поддалась. — Вот че’рт. Я как чувствовала… — А ты постучись, — предложила Алиса. — Может, Франциск все же там… «Лучше бы его тут не было», — в свою очередь прошелестели ее гневные мысли. Лиа послушно стукнула кулаком по железной двери — сначала слабо и тихо, но потом уже постаралась как можно сильнее, а потом еще и еще. Такой ярый стук должны были услышать на соседской улице. Алиса боялась, как бы мулатка не сломала свои костяшки об эту железную дверь. Прошла еще долгая и невыносимая минута, после чего к Лие подключилась Алиса, и они уже вдвоем отчаянно барабанили по двери, пытаясь заглушить клубную музыку. Видимо, это было очень сложно, так как им казалось, что своим шумом они заглушили все, что только возможно. Но дверь им так и не открыли. — Может, там нет никого? — предположила Алиса. — Может, тут рядом есть какие-нибудь отели? А вдруг Франциск там остановился? — Я плохо знаю этот 'район, извини, — ответила ей мулатка, потирая свои распухшие от ударов руки. Но тут она застыла, прислушавшись. Кажется, за дверью происходило какое-то движение. Даже Алиса начала что-то слышать, хотя, наверное, и не так ясно, как ее спутница. Спустя немного времени в двери что-то лениво щелкнуло, и она отворилась. Темный проем дыхнул в англичанку горячим воздухом, пропитанным спиртным и женским парфюмом. В проеме стоял высокий мужчина, одетый в обычную футболку и полосатые брюки. — Вас звонить не учили? — злобно спросил он по-французски и указал толстым пальцем на кнопку звонка, которая так сильно сливалась с ярко горящими рядом лампочками, что ее было сложно заметить. — Что вам тут надо? Заведение сейчас не работает. — Мы по делу, — сделала шаг навстречу Лиа. Говорила она по-французски и в сто раз лучше англичанки. — Нам нужен Франциск Бонфуа. Вышибала посмотрел на нее долгим и недобрым взглядом из-под широкого и слишком низкого лба, задвигал желваками и вскоре ответил все также лениво: — Год, как не видел мсье Бонфуа. Убирайтесь. — Что он сказал? — шепнула Алиса. — Но Франциск должен был сюда приехать еще вчера, — продолжила упорствовать Лиа. — Пожалуйста, скажите ему, что я его кузина! Это очень-очень важно! Жизненно важно! Мужчина задумчиво опустил взгляд к своим ногам, затем снова его поднял и причмокнул губами. — Ждите здесь, — он исчез в тени коридора, оставив девушек на крыльце в волнительном ожидании. — Ну, кажется, мы его убедили, — тряхнула густыми волосами мулатка. — Уже хо’рошо. Ско’ро ты увидишь Ф’ранциска. Алиса ничего не ответила. Вдруг, в проеме двери появилась какая-то светловолосая женщина, на которой практически не было одежды, кроме пиджака и трусов. От такого бесстыдного вида у Алисы загорелись щеки. Разве можно всюду расхаживать в таком виде? — Bonjour. Ее длинные волосы были собраны в пучок и заколоты блестящей заколкой в виде ракушки. Если бы не ее обнаженные длинные ноги, посыпанные блестящей пудрой, то можно было бы подумать, что перед ними стояла вполне культурная женщина. Вполне… культурная… — Жак сказал, что вы кузина мсье Франциска, так? — она обратилась к Алисе, отчего та покраснела еще сильнее. Следовало начать с того, что она не понимала почти ни слова. — Bon…bonjour, — пропищала она с адовым акцентом. — Нет, нет, я его кузина, — подняла руку Лиа. — А это его… знакомая. Видите ли, он… он должен был приехать сюда сутками раньше. Женщина подозрительно прищурилась. — Нам нужно передать ему жизненно важную информацию, поймите! — продолжала Лиа. — Его телефон не отвечал, вот мы и решили… — Руки покажите, — потребовала танцовщица. Девушки в ответ удивленно переглянулись, но все же послушно протянули руки навстречу странной женщине. — Выверните карманы. Алиса сразу дала понять, что карманов у нее на платье не было, а под юбкой были лишь колготки. Лие же пришлось вытащить из своих карманов все деньги, ключи и карточку. На всякий случай женщина не побрезговала и сама еще раз прощупала мулатку. — Вроде чистые, — пробормотала она, пристально посмотрев на англичанку. — Твое лицо кажется мне знакомым… мы раньше не встречались? Алиса нахмурила брови, не понимая, что все это значило. После легкого пинка локтем она слабо ответила на ломанном французском. — Je ne sais pas*… madame. — Вот как? Хорошо, а что в рюкзаке? Давай сюда. Алиса с неохотой спустила лямки с плеч и передала свой рюкзачок в руки этой странной женщины. — Что это? — танцовщица достала пачку с фотографиями. Увидев снимки с Франциском, она прищурила глаза и уставилась на англичанку таким взглядом, словно желая на нее наброситься. — Значит, это ты? — Что? — Не важно, — она швырнула рюкзак обратно в руки англичанке. Что-то жестокое промелькнуло в ее взгляде. — Идите за мной.***
Наверное, выйти из кабинета было не самой лучшей идеей, но и сидеть там вечность тоже было невеселым решением. Франциск и поверить не мог, что просидел там всю ночь. Хотя, причиной тому, скорее всего, было вино. Оно помогало ему успокоиться и немного даже забыться. Ближе к утру его снова навестила Нэнси, мягко отругала за неряшливый вид и отправила умываться. — Нам еще ваши шкуры спасать! — сказала она, стоя за дверью и прислушиваясь, как Франциск шумит водой. — Лучше бы тебе быть во всеоружии, Франц. Обычно, ты сам разрабатывал планы, и всегда они выходили у тебя удачно. Ты блистал оригинальными решениями. «Но не на этот раз… — с горечью подумал Франциск, промывая свое помятое лицо прохладной водой. — Я не могу сосредоточиться, милая. Я все время думаю о том, как бы проще мне снова убежать, исчезнуть, испарится, и начать новую жизнь. С Алисой Керкленд. Наверное, ты знаешь ее, Нэнси, благодаря новостям. О ней теперь все знают, как бы это не прискорбно…» Конечно же, он не сказал этого вслух. Когда у него появлялся шанс молчать, он отмалчивался, придавался своим мыслям. Выйдя из душевой посвежевшим, он принял от Нэнси новую чистую одежду и, не страшась присутствия танцовщицы, начал переодеваться. Да, впрочем, чего уж ее бояться? Она там все видела, ее уже ничто в нем не могло удивить. Вот Алиса — стой бы она здесь — обязательно бы раскраснелась, как помидор. Она никогда не могла привыкнуть к его телу. Каждый раз оно по-новому смущало и пугало ее, словно Франциск был страшной, волосатой обезьяной. А Франциска это всегда веселило. Если бы у них с Алисой был свой дом, то он бы всегда расхаживал по нему голым. Лишь потому, что это смущало Алису. — Ну как ты? — поинтересовалась у него Нэнси, когда он уже заканчивал с галстуком. — Выглядишь совсем иначе. — Выглядеть я могу всегда прекрасно, но в душе мне паршиво, — ответил Франциск, глядя на свои длинные волосы. Алисе нравилось запускать в них свои тоненькие, теплые пальчики и болезненно сжимать в порыве удовольствия. — Всем паршиво, поверь. Скажи мне… ты, пока сидел в кабинете… тебе пришла в голову какая-нибудь идея насчет Лео? — она с надеждой заглянула ему в глаза. «Я всю ночь думал о другом, — подумалось ему, когда он разглядывал женщину. — Я думал о том, как буду путешествовать по свету вместе с Алисой. Да уж, за такие мысли меня давно пора застрелить…» — Да, несомненно, — умело солгал он. — У меня есть парочка идей. Но я скажу об этом позже. Давай лучше спустимся в зал, найдем Эрика. — Хорошая идея, — улыбнулась ему Нэнси. На какой-то миг Франциску показалось, что она захотела его поцеловать. В «Белой Розе» было всего три этажа. Третий этаж был полностью предназначен для хозяев этого места. Он представлял из себя продолговатый коридор с вишневыми стенами и темным полом. Сколько бы светильников сюда не вешали, этаж всегда поглощал в себя весь свет и оставался мрачным. Многих людей этот этаж сильно пугал, некоторые даже пустили слух об одиноких призраках, бесконечно разгуливающих под крышей здания. В основном от этажа были не в восторге только девушки, Эрик же видел мрачный дизайн очень успокаивающим. На втором этаже располагался небольшой бар, где подавали мелкие закуски и напитки. Здесь посетители могли заказать себе выпивку и насладиться ее вкусом, сидя на мягких креслах и попутно покуривая кальян. Обычно комната всегда встречала посетителей бледно-синим туманом и помесью разных запахов — как сладких и манящих, так и горьких и невыносимых. На первом же этаже находился сам зал. Здесь как раз происходило все самое интересное. На полукруглой сцене со светящимся полом, держась крепко за длинный шест, плавно виляли своими прелестями полуобнаженные танцовщицы. Раньше Франциск всегда гордился своим составом, ибо, во-первых, он был очень огромен, а во-вторых, в него входило множество красивых девушек разных национальностей, с разным цветом волос, разными формами, макияжем, костюмом и стилем танца. У большой сцены, как в театре, длинным рядком шли кожаные стулья с маленькими журнальными столиками. У каждого стула на спинке был прописан свой номер, и каждый номер стоил свою определенную сцену. Обычно, в момент работы заведения, зал всегда был подсвечен, в нем было трудно потеряться, но сейчас, в связи с экономкой энергии, работало всего пять светильников, а большая половина помещения и вовсе уходила во тьму. На пустой сцене как раз под властные крики Эрика пыталась станцевать темноволосая девица в воздушном белом платье и с большим вырезом на спине. Возможно, она была одна из новеньких, так как непривычно остро реагировала на любую критику. Казалось, что она сейчас расплачется. Эрик сидел на первом ряду, вальяжно закинув одну ногу на другую. В его правой руке дымилась сигара. — Полегче ты с ней, — сказал Франциск, устало присаживаясь рядом. — Первый день, а так орешь, словно тебя уже все достали. — Ты не понимаешь, дружище, — простонал хозяин «Розы». — Не понимаешь, как это здорово — кричать на свою прислугу. Я снова ощущаю себя хозяином! — Оно и видно, — усмехнулся Бонфуа, и затем испуганно вздрогнул, когда к нему на колени пристроилась одна из танцовщиц — рыжеволосая Жизель, обличенная в кожаный костюм. — Вы так напряжены, мсье, — прошептала танцовщица ему в губы и нежно погладила его по плечу. Франциск все никак не мог найти удобных слов, чтобы деликатно согнать женщину со своих колен. Но тут его мысли развеялись с возвращением Нэнси. Где она все время пропадала — не знал даже Эрик. — Франциск, к тебе гости явились, — как-то без радости объявила она. Франциск резко повернул голову в сторону ее голоса, и остальные сделали то же самое. — Лиа! — выкрикнул он радостно, словно забыв обо всем на свете. — Ты здесь? — затем он застыл, увидев, кто стоял рядом с мулаткой. — Алиса… Алиса? Алиса желчно посмотрела на него. — Ого, — только и сумел сказать Эрик, когда увидел гостей. Только его внимание было приковано к Лие, а не к Алисе. — Вот так поворот. Франциск пропустил его слова мимо ушей. Мягко спихнув со своего колена танцовщицу, он поднялся со стула. Что бы ему сейчас сделать? Подойти и обнять ее? Ведь казалось, словно они не виделись уже много лет. Он и представить себе не мог, что Алиса могла так сильно измениться за несколько дней. Лицо у нее было бледное и сильно исхудалое, а под глазами красовались непривычные по своему размеру синяки. Да… ее нужно было обнять. Срочно. Франциск сделал первый шаг, и сильно удивился, когда Алиса начала отступать. Ее губы скривились в некрасивой гримасе. Казалось, что ее сейчас вырвет. — А… — Франциск хотел позвать ее, но запнулся, увидев, что девушка разворачивается и уходит. Просто берет и уходит… Может, ему все это мерещится? Но задумываться об этом просто не было времени — Алиса уже исчезла в коридоре. Бежала она, как ни странно, очень быстро и беззвучно. Никто даже не додумался остановить ее. Все стояли, как вкопанные, не понимали, что происходит. Один Франциск понимал, что он натворил.***
Как же тут было душно… Алиса думала, что так и умрет здесь, не добежав до двери. Лиа просила ее держаться рядом, но, в тот момент, когда Алиса увидела Франциска в объятиях какой-то незнакомой женщины, у нее просто не было иного выбора, как бежать отсюда. Все быстрее и быстрее, подальше от этого грязного безумия. Возможно, она поступила не правильно, не послушавшись Лию, и просто убежала, трусливо поджав хвост, но ее чувства были сильнее каких-то там обещаний. Скотт всегда говорил, что пылкие эмоции погубят ее, и, как ни странно, оказался прав. Жаль, что его не было рядом, она нуждалась в нем также сильно, как какое-то время тому назад нуждалась во Франциске. Женщина страстно целовала его в губы. Как назло глаза не хотели видеть двери, которую учтиво открывал ей стоявший за шторкой вышибала, они видели лишь этот мерзкий поцелуй. Такой страстный и долгий, дарящий сильное возбуждение и непривычную сухость во рту. А вместе с этим и ощущение предательства, падения в пропасть, уничтожения всего самого теплого, светлого и приятного, что она со старательным трепетом пыталась сохранить в себе и не забыть. Но теперь, все было уничтожено, словно по ее чувствам прошелся бушующий смерч. Теперь она хотела только одного — попасть домой. И лучше, забыть обо всем, выбросить всю боль и воспоминания на помойку, и начать жить заново. Где Скотт? Где же он, когда ей так сильно нужен? Улица ответила ей пустотой. Дома кругом молчали, как будто они были заброшенными. Алиса гневно стиснула кулаки и быстро спустилась вниз по скользким ступеням. Ей нельзя было останавливаться. Нужно найти кого-нибудь, кто знает английский, и попросить о помощи. Зайдя за угол, Алиса оказалась на другой улице, такой же пустой и темной, как предыдущая. Надо было бы выйти на проезжую часть, но где она? Город вроде бы и не был таким большим, но почему же тогда она чувствовала себя здесь потерянной? Честно говоря, даже плакать не хотелось. Глаза, как ни странно, были сухи, хотя в горле тем временем стоял довольно большой и горький ком. Был бы рядом ее отец, он бы начал смеяться над ней, расправив широкие плечи. Мать бы тоже подхватила его смех, но только в отличие от его басового хохота, она хихикала бы очень тонко и тихо, как самая настоящая леди. «Чего еще ожидать от побочного ребенка?» — спросили бы они, раскрасневшись из-за бесконечного смеха. Вдруг кто-то схватил ее за руку и болезненно сжал тонкую кисть. Алиса вздрогнула, с трудом приходя в себя. — Отпусти! — выкрикнула она, ударяя Франциска свободной рукой. Затем она поняла, что это был не Франциск. На нее пристально и сердито смотрел совершенно незнакомый ей мужчина в длинном сером пальто и грубой щетиной на квадратном подбородке. Может, это кто-то из людей Скотта? Алиса попыталась улыбнуться. — Вы отведете меня к брату? — спросила она с надеждой. — Ага, конечно, — ответил мужчина. — Отведу, — не дав ей возможности сказать хоть слово, он закинул ей на голову мешок. — Пакуйте ее, ребята! Порадуем босса подарком. *фр. — Я этого не знаю