***
Утром Алису повезли к врачу. Странно, но слуги не обсуждали это происшествие, хотя, по мнению Франциска, повод почесать языки, несомненно, был. Обычно люди так и делают. Разве нет? Франциск пытался убедить себя в том, что состояние Алисы его ни капельки не волновало, но его сильно поражало равнодушие окружающих. Впрочем, какой смысл совать свой нос туда, куда не просят? Франциску не хотелось влезать в новые проблемы, покуда у него и своих было выше крыши. Искоренив из своего разума воспоминания о преследовании, он забрался в тумбочку за своей первой зарплатой и, облизнув пальцы, решил быстренько ее пересчитать. От полученного результата у него закружилась голова. «Да на эти деньги я запросто обновлю себе гардероб, да еще и выпивкой себя порадую!» Первым делом он пошел в будку охраны, которая стояла не далеко от ворот, и невинно попросил у них заказать для себя машину. На самом деле он и не рассчитывал, что его уловка сработает, ведь все-таки он был обычным репетитором, а не богатым хозяином поместья. Но, как ни странно, охранники оказались удивительно благосклонны в этот прохладный осенний денек. Они с кем-то связались через специальную черную рацию, и не прошло десяти минут, как возле Франциска уже дожидался свободный автомобиль с личным (ну ничего себе!) водителем. В кармане лежала тяжелая пачка денег, плотно затянутая цветастой резинкой. Никогда еще Франциск не получал такую крупную сумму за свой труд. Никогда. Поэтому он испытывал смешанные чувства — от радости до больной тоски. А иногда он даже завидовал сам себе, хотя и считал такую зависть глупой. Последующие два часа он провел в дорогом бутике и жалобно скулил от огромного выбора цветастых и модных шмоток. В другом бутике его остановил огромнейший набор шляп от известного специалиста. Еще полчаса ушло на то, чтобы оторвать от них горящий нездоровым желанием взгляд. Возвращаться обратно в поместье мсье Бонфуа не торопился, ибо там балом правили скука и серость дорогих стен. К тому же, хозяева были у врача, и если у Алисы обнаружат что-то серьезное, то девушку отстранят от занятий еще как минимум на неделю. Интересно все же, что с ней тогда произошло? Давление ли? «Такое случается с каждым вторым человеком. Нечего думать о том, что тебе в принципе не интересно», — справедливо заметил он, выбираясь из магазина с полными сумками пестрой одежды. Сунув пакеты в салон ожидавшего на обочине автомобиля, Франциск собрался залезть следом, но тут увидел на противоположной от магазина для шопинга улице вход в книжный магазин. Само здание выглядело старым, как сельская библиотека — стены окрашены в розовые тона, в некоторых местах зияют трещины от краски. Не понятно, чем было вызвано такое желание, но Франциск понял, что, если он сейчас не посетит книжный магазин, то страшно потом об этом пожалеет. Захлопнув дверцу автомобиля, Франциск подошел к окну водителя и предупредил его, что отойдет на пять минут. Тот лишь пожал плечами. Перебежав дорогу, Бонфуа взобрался по каменным ступеням старенького крыльца, открыл дверь, вздрогнул от неприятного звона колокольчика и неуверенно вошел внутрь. Даже внутри этот магазин напоминал больше старую и ветхую библиотеку — такой же приглушенный свет, гробовая и непривычная тишина и воздух, пропитанный запахом новых книжных страниц. Кассирша сидела за скромным столиком, осыпанным календарями от прошедшего до будущего года. Она недовольно глянула на посетителя через круглые очки, но потом, потеряв к нему интерес, углубилась в газетный кроссворд. «Так, зачем я пришел-то сюда?» — почесав затылок, Франциск случайно коснулся пальцами шишки и тихо застонал от боли. Но зато вместе с болью в голову стрелой влетело и осознание. Мужчина быстро бросился вдоль полок, лихорадочно ища взглядом нужную вывеску. Через некоторое время он вернулся из книжного лабиринта со стопками толстых книг по учению французского языка.***
Чего и следовало ожидать — все курсы были в тот день отменены. Алиса с матерью вернулась домой к двум часам дня. Ничего так не сказав, она удалилась в комнату. Миссис Керкленд проводила ее до порога, пока дверь у ее носа не захлопнулась. Впрочем, она не стала этому печалиться. Видимо, у них существовал такой обряд — запираться друг от друга в горьком молчании. Франциск же был только счастлив обретенной свободе. Просидев остаток вечера со слугами в подвале и напившись вина, Франциск ощущал, как с каждым глотком любимого напитка его настроение становится лучше. Весь персонал был для него уже чем-то родным и неотделимым. Молодые ребята рассказывали ему забавные истории, дамы сплетничали, а старики охотно подливали еще вина, объясняя это «большим уважением к новой персоне». И, естественно, как и в прошлые разы, здесь не обошлось без личных предупреждений об опасности. — Ты точно уверен, что останешься здесь надолго? — спросил его Джон. С ним-то Франциск нашел общий язык практически сразу. Кстати, Джон работал в доме Керклендов посудомойщиком. — Ты ведь знай, что Алиса… она никогда тебе не пойдет навстречу. Франциск раздраженно стукнул зубами. Эти пустые разговоры об Алисе начинали его бесить. Он же уже принял решение и забирать его не пытался — он остается здесь, и точка! Конечно, когда дело дошло до сплетен, Бонфуа не мог умолчать о том, как прошел его последний урок с мисс «все кругом извращенцы». Как ни странно, но его история мало кого смутила. Слуги лишь дружно повздыхали и опустили глаза, словно были чему-то глубоко разочарованы. — Как голова-то? — между тем поинтересовался у него Джон. — Нормально, — недовольно ответил Франциск, рефлекторно берясь за голову и нащупывая на затылке небольшую выпуклость. Боль была уже не такой сильной, как прошлым днем, и это немного успокаивало. — Хорошо, что она не додумалась тебе в штаны петарду кинуть, — с грустной усмешкой сказал Джон, улыбаясь маленькими зубками. — Я слыхал, она так сделала с репетитором то ли по рисованию, то ли по литературе… Опять эти байки. Франциск хотел закричать во всю глотку, как они его бесят, что он сам репетитор, а не кусок мяса, которого отдают в жертву богам. Он выдержит все. К тому же, он не настолько туп, чтобы не уметь предугадывать уловки этой дуры. Если это еще представить, как своеобразную игру, то все становилось в сотни раз легче, ибо Франциск был по жизни весьма азартен. Так как речь все равно зашла об Алисе, Франциск не мог не спросить о том, что же такое с ней стряслось? Хроническая болезнь? — Вообще это личные проблемы наших хозяев и мы… ну, нам запрещено об этом говорить, — уклончиво ответил Джон и слегка покраснел от неловкости. — Неужели все так серьезно? — Ну, не думаю, — Джон пожал плечами. — Хотя знаешь, дружище француз, эта девушка так часто психует, что у нее вполне могло начаться нервное расстройство. По окончанию дня миссис Керкленд сама заявилась к Франциску. На этот раз она решила сменить домашний халат темно-зеленой блузой и узкими черными брюками. Образ довершали толстые черные бусы, обмотанные вокруг ее худой, осыпанной родинками, шеи. — Надеюсь, вы не расстроены тем, что потеряли два часа своей работы? — спросила она так жалостливо, словно действительно скорбела об утрате. Франциск взял со столика графин с вином и разлил его по бокалам. Поняв намек, хозяйка подошла к столу и под внимательным взглядом Франциска взяла бокал двумя пальцами за ножку. — С понедельника все образуется, — уточнила она, словно Франциск надеялся от нее услышать именно это. — У Алисы проблемы со здоровьем? — решил из вежливости спросить Бонфуа. Так или иначе, Алиса была его ученицей, к тому же от этого зависела степень наказаний, которые Франциск уже спокойно придумал для нее на неделю вперед. Миссис Керкленд сразу же посерьезнела, блеск в ее глазах стал более ярким. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого ее рука, держащая бокал, резко придвинулась ближе к ее лицу и миссис Керкленд сделала большой глоток. — Врач сказал, что это всего лишь перенапряжение. Такое бывает. Ей просто нужен небольшой покой. «Как и всем нам», — хотел было сострить француз, но тут же передумал это делать, так как рядом с ним стояла далеко не его близкая подружка, с которой он мог бы обсуждать бог весть что. — Вы волнуетесь за нее? — Как ее репетитор — несомненно, — прошептал Франциск, чокаясь с женщиной бокалами.***
В понедельник все снова вернулось на круги своя. Снова школа, а затем дополнительные занятия. С выздоровлением главного тирана в доме сразу воцарилась должная атмосфера — крики, оры, биение посуды, частый топот ног, грохот рушащейся мебели. Душевная симфония, ничто не скажешь. Когда настало время для уроков французского, Франциск для начала хорошенько повозился со своей внешностью у зеркала, подровнял ножницами бородку, взял со стула новенький пиджак, стопку книг по языкознанию и тяжелой походкой отправился в комнату Алисы. Постучавшись в дверь, он сам же ее осторожно открыл, готовясь принять на себя любой урон, какой бы не придумала себе эта юная амазонка. Хм, странно — никаких взрывов, никаких выстрелов Франциск не увидел и не услышал. Он осторожно просунул голову через порог, быстро посмотрел по сторонам, убедился, что опасность миновала. Горький опыт учил быть более внимательным, особенно по отношению к Алисе. Франциск даже заглянул за дверь. Лишь после полного зрительного анализа территории он смог немного расслабиться. Алиса сидела за компьютером, ее спина была настолько согнута, что поначалу Франциск и не заметил ее головы. Девушка с кем-то жарко спорила по социальной сети и совсем не реагировала на пришедшего к ней репетитора. Выходил такой странный контраст — если в прошлый раз она встретила его ударом по голове, то сейчас, очевидно, решила взять позицию ничего не видящей и ничего не слышащей особы. «Да хоть мертвой прикинься, я не отступлю», — подумал Франциск, закрывая за собой дверь. Прижимая к груди стопку с книгами, он подошел к девушке со спины. Что же, как всегда разговор пришлось начинать самому. — Как ты себя чувствуешь? — он постарался сыграть на вежливости, хотя интуиция подсказывала ему, что это был дохлый номер. — Ты не посмеешь притронуться ко мне, — ответила ученица. — Даже не думай ко мне пристать со своими уроками. Все, как по старинке. Впрочем, Франциск не стал печалиться. Может, из-за своих нервных синдромов девушка сейчас была не в духе. Хотя она всегда была не в духе… — Что же, я знал, что это будет крайне не просто, — Франциск подошел еще ближе к девушке. И тут Алиса резко развернулась на колесиках, и указала на него пальцем. Малахитовые глаза стали яркими, как фонари, и (о ужас!) в них резвились бесята. Тонкие губы растянулись на лице, изображая далеко не нежную улыбку, а, скорее, волчий оскал. — Дальше ни шагу! — объявила она, да так резко и громко, что Франциск чуть не вскрикнул от неожиданности. — Гляди! — девушка указала на что-то в верхнем углу комнаты. Франциск прищурился, едва различия в тени комнаты камеру. Судя по миганию лампочки, она была в рабочем состоянии. Стоп… эта камера здесь была все время?! Франциск напрягся. — Ее вчера установили по моей просьбе, — словно прочитав его мысли, пояснила Алиса. И тут-то Франциск начал припоминать, что да, в этой комнате проходили какие-то шумные работы. Только он как всегда предпочел не вдаваться в подробности. — Камера фиксирует каждое твое движение, — продолжала говорить Алиса. — И если ты попытаешься ко мне притронуться или проделать какой-нибудь фокус, вредящий моему здоровью, то моя охрана это увидит. И если это произойдет, то тебя вышвырнут отсюда ко всем чертям! — девушка победоносно рассмеялась. — Что-то подсказывает мне, что к домашней работе ты не приступала, — с легким прискорбием сказал Франциск, пододвинул к себе второй стул и сел рядом. — Где алфавит? Впрочем, он нашел его почти сразу, стоило ему опустить глаза вниз и увидеть маленькую корзинку для мусора. Там и лежал его измятый алфавит. Алиса лишь самодовольно фыркнула и отвернулась обратно к монитору. Франциск смотрел на ее стройную спинку, на след от черного бюстгальтера, просвечивающегося сквозь белую кофту, на ухоженные светлые волосы, собранные в два аккуратных хвостика. Он мысленно соглашался с тем, что эта девчонка была очень даже не дурна. Совсем, можно сказать, не дурна. Но можно было поспорить на миллион, что с таким мерзким характером у Алисы наверняка не было поклонников. И валентинки с цветами она уж точно не получала. Франциск решил пододвинуться ближе, но Алиса была так занята своей перепиской, что даже не слышала от щелканья кнопок по клавиатуре, как к ней кто-то подбирается со спины. Да она даже и не волновалась — она была уверена на все сто процентов, что, благодаря следящей камере, к ней больше никто и ничто не посмеет притронуться. Тем более Франциск Бонфуа. Больше он не влезет в ее жизнь со своим колким языком и со своими методами усмирения. Он проиграл. — Весело тут у тебя, — неожиданно она услышала его усталый голос, отчего резко вздрогнула, а клавиатура подскочила на месте. Девушка резко откатила от Франциска, который, воспользовавшись ее перепиской, подобрался к ней слишком близко. — Что ты делаешь?! — Я? — Франциск озадачено развел руками, как человек, которому нечего было скрывать. — Я ничего не делаю. Я тебя даже не трогаю. Но если ты не забыла, у нас идет занятие, и я ничего не могу с этим поделать. А еще мне до смерти любопытно, с кем ты с таким жаром переписываешься. Мужчина глянул на монитор, и уголки его губ немного приподнялись в тяжело скрываемой усмешке. Алиса мигом вернулась на свое место и заслонила монитор руками, хотя это было глупо, если учесть, что на фоне широкого экрана ее ладошки почти не являлись помехой. Но Франциск все равно рассмеялся и перевел взгляд на Алису. Он невольно залюбовался ее побагровевшей физиономией. — Да ладно, — сказал он. — Ты так заволновалась, словно я влез во что-то запретное. — Это и есть «что-то запретное»! — зашипела Алиса. — Уйди и не лезь! — Не могу. — Почему?! Франциск закатил глаза. — Ну, потому что у нас урок и я не могу покинуть твою комнату, пока не пройдет полтора часа. Так что, pardon, cher ami. — А вот это уже не мои проблемы! — девушка взобралась на стол, вытянула руки в разные стороны и попыталась загородить собою монитор. Кошмар, как же это было смешно, Франциск подобного никогда не видел. Ему настолько нравилось смущать эту девушку, что он начал специально вытягивать шею, чтобы прочесть чужую переписку. На самом же деле ему было все это безразлично, он мог бы послушаться Алису, встать со стула и удалиться восвояси, но он уже поставил перед собой задачу провести с ней уроки. И если он уйдет сейчас, то тогда это будет для него официальным поражением. Если же он снова попытается схватить ее за руку и ткнуть ее носом в учебник, то за ним тут же прибежит вся армия Британии и сама ткнет его носом в пол за попытку насилия. Значит, оставалось только путаться под ногами. К тому же, это было не так сложно. — Ошибаешься. Как раз твои, — Франциск улыбнулся. — Это ведь ты учинила для нас такие условия. Проще тебе переступить через свои принципы и потратить полтора часа на учебу, чем пытаться продолжить борьбу. — То есть, если я сейчас выучу твой алфавит, ты от меня отвянешь? — немного наивно переспросила Алиса. — Скажу даже больше — мы раньше закончим урок, и у тебя останется уйма времени на твои записки, — Франциск старался говорить искренне, и в итоге награда не заставила себя долго ждать. Алиса молча спрыгнула со стола, забрала у Франциска алфавит, села напротив и устремила на лист свой раздражительный взгляд. Франциск был доволен, как сытый кот. Ну наконец-то — прогресс! — То есть, я сейчас прочту алфавит, после чего ты уйдешь? — девушка недоверчиво сощурилась. — Уходишь навсегда? Ах, вот, почему она так быстро согласилась: решила, что после этого Франциск соберет манатки и уйдет из дома в закат. — Нет, конечно, — мужчина заулыбался еще шире, видя, как постепенно лицо англичанки становится чуть ли не лиловым от злости. — Я имел в виду, что сегодня я тебя освобожу на полчаса раньше. — Тогда не буду! — девушка отшвырнула от себя листик, и тот с сухим шелестом упал к ногам Бонфуа. Франциск со вздохом развернулся к монитору лицом и быстро прошелся взглядом по строчке электронного сообщения. — «Глупые хомячки», — прочел он. — Хах, и кого ты называешь хомячками? Своих собеседников? А кто такая Небесная Аврора? А что значат эти скобки? Бананы какие-то. — Это… не бананы! — девушка резко нажала на кнопку эскейпа, и окно с интернетом растворилась в рабочем столе. Алиса проклинала себя за то, что не сделала этого прежде. — Не твое дело! — А, Аврора — это типа твой псевдоним? — Франциск засмеялся. — Прости, я просто не смыслю в компьютерах. Такая идиотская вещь. Алиса чуть не задохнулась от этого заявления. — Вовсе не идиотская! Очень даже полезная! Без компьютеров сейчас никуда! Компьютеры везде! — Да, да, да, — Франциск скрестил руки на груди и попытался сделать умный вид. Но его выходки больше походили на издевательство. — Но рано или поздно этот компьютер заменит тебя. Ты окунешься в свой виртуальный мир с головой и больше никогда из него не выйдешь. — Это уже на уровне фантастики… — И вовсе нет, — Франциск покачал головой. Пока их разговор проходил весьма гладко, без единого ругательства в личный адрес. Только Франциск решил пока что не радоваться этим вещам, так как слишком хорошо знал о законах подлости. — Ты, если не заметила, уже во власти техники. Когда ты в последний раз развлекала себя? Я не имею в виду прогулки с охраной — а именно развлечение. То, что тебе принесло бы большое удовольствие именно в этой жизни, а не в виртуальной. Девушка помолчала, усердно переваривая слова Франциска. Вскоре на нее снова накатила волна гнева, и она не стала себя сдерживать. — Тебе какая разница, а? Ну было когда-то, и что с того? Этот мир скучный! Все здесь скучное и занудное. — Какие мы придирчивые, — Франциск наклонил голову набок. — А может это не мир такой скучный, а ты сама скучная? Ты слишком много сердишься, оттого и мир кажется… занудным. — Пытаешься меня оскорбить? — крикнула Алиса. Ну вот, начинается… — Вовсе нет! — махнул рукой Франциск. — Я говорю то, что вижу. А вижу я многое, Алиса. И знаешь, что я ещё вижу? Вижу, что ты совершенно несчастлива. — Счастлива и ещё как! И вообще! Не твое дело! — завела свою волынку Алиса. — Хм, интересно, а те люди, с которыми ты споришь… они знают, что Аврора — это ты? — Франциск задумчиво прикусил палец. — Вот будет досада, если кто-то вдруг им об этом скажет… Намек был сразу понятен без лишних слов. Глаза Алисы выросли на пол лица, волосы встали дыбом, как у напуганной кошки, и это… боже, это было великолепно. Франциск готов был с ума сойти от удовольствия видеть, как постепенно куча эмоций захлестывает это милое и юное личико. — Ты не посмеешь! — девушка затряслась от гнева. Пока Франциск продолжал ей мило улыбаться, она быстро подалась вперед, надеясь схватить мужчину за воротник пиджака, однако Франциск словно знал все заранее. Он соскочил со стула и увернулся от рук назойливой англичанки. Пока она ловила руками воздух, Франциск уже был далеко и широко улыбался. — А что же мне помешает? — спросил невинно он, но увидев, как недобро блеснули глаза ученицы, успокоился. — Хорошо, я буду молчать, как рыба. Если ты только позволишь мне провести урок. Всего час, и твоя кличка уйдет со мной в могилу, обещаю.***
Алиса с умным видом подобрала с пола алфавит и неуклюже плюхнулась с ним обратно на стул. Франциск сел рядом и, сцепив длинные пальцы, принялся ожидать, когда девушка начнет свое долгожданное чтение. Алиса не долго анализировала лист. Вскоре на ее устах появилось подобие надменной усмешки. — Пф, легкотня, — сказал она. — «Эй», «Би», «Си»… — Стой, — крикнул Франциск, и Алиса послушно замолчала. — Что ты мне читаешь? — Как же… алфавит, — однако, что-то не доброе мерцало в этих малахитовых глазах. Франциск понял, что девушка просто издевается над ним и специально игнорирует написанную рядом с буквами транскрипцию. — Еще раз, — терпеливо закрыв глаза, мужчина поднял вверх указательный палец. — Давай заново. — «Эй»… — «А», — оборвал ее репетитор, нервно проводя пальцами по своим золотым локонами. — Чего? — Это тебе не английский язык, деточка. Это французский. Смотри внимательно на транскрипцию, ибо там буква будет звучать, как «А», — мужчина приоткрыл рот и произнес звук на выдохе. — Ну, ясно, — англичанка махнула рукой, словно замечание Франциска было не так важно в данной ситуации. — «Би»… — На выдохе, Алиса, — Франциск указал на свои губы. — Представь, что ты собираешь звук у себя во рту, зажимая плотно губы, а затем резко выдыхаешь его. «Б-би». Алиса раздраженно покачала головой и снова опустила глаза на листок. — Эм… «Си», — она резко посмотрела на Франциска, ожидая новых поправок. — «Ди»… — На выдохе, Алиса, на выдохе, — Франциск продолжал держать глаза закрытыми. Он показывал жестами. — Следи за транскрипцией. — «И»… — Нет, нет, — Франциск замахал рукой. — Смешивай звук «ё» и «о», и также выпускай его на выдохе. — Бред какой-то, — буркнула Алиса. — Продолжай, — Франциск не стал вслушиваться в ее комментарии, учитывая то, что они были глупыми. Девушка посмотрела на свой монитор, где тускло горел рабочий стол и невольно вспомнила об «Авроре». С тяжким вздохом она вновь крепко стиснула пальцами алфавитный лист и продолжила чтение.***
Франциск выбрался из ее комнаты, ощущая себя победителем. Словно спортсмен, который всю жизнь ожидал награды, и наконец после стольких неудач сумел-таки добиться своего. Перед уходом Франциск оставил Алисе один купленный учебник и ласково попросил девушку прочесть его на досуге. Авось она поймет что-то, и тогда уроки с ней пойдут легче. Ой ли? Стоило ему выйти за порог, как он услышал шуршание мусорной корзины. Это означало, что Алиса Керкленд нашла этой книге лучшее применение. Остаток дня снова прошел на криках и воплях. Репетиторы выбегали из комнаты юной Керкленд едва ли не на четвереньках. Может кому-то их и было сильно жалко, но вот Франциска такое зрелище больше выводило на истеричный смех. Учитывая то, что в отличие от них всех он сумел пережить три урока с этой мегерой и не потерять рассудок, то он имел право хорошо посмеяться. Это даже подметил его новый друг Джон, когда они собрались всем мужским коллективом на нулевом этаже особняка, где находился спортивный зал, оснащенный тренажерами и бассейном. Свет здесь включался от одного общего рубильника, который был скрыт за крышкой металлической коробки, приделанной в стене зала. Франциск задумчиво повел носом, ощущая кругом запахи резины и хлорки. Джон поднял стакан, заполненный до краев огненным виски и объявил тост в честь Бонфуа. — Чтобы ты держался также стойко и не сломался в любой момент! Твоя сила духа — пример для многих мужчин и женщин! За тебя, Франциск! Прокричав хором «ура», слуги громко чокнулись полными стаканами. А затем ребята включили радио, приволокли стол для пинг-понга (и, судя по пыли на нем, хозяева купили его только ради хвастовства), расставили на нем бутыли с алкоголем. Кто-то из друзей достал из кармана игральные карты, начался покер.***
Спустя неделю после аномальной жары наступили долгожданные холода, смешанные с мокрым снегом; иногда на город накатывали бури с грозами и холодным ветром. Однако последние явления возникали крайне редко, и если даже возникали, люди были готовы к самому худшему. Франциск же вообще не волновался по этому поводу, ибо был хорошо защищен от этой зловещей погоды за прочными стенами дома Керклендов, где было хорошее отопление, всегда работало электричество и в целом… жизнь продолжалась. Следовало бы заметить, что несмотря на такую хорошую защищенность, Франциска ожидали более тяжкие проблемы, нежели сильный ветер и нескончаемые дожди, от которых порою вырывало деревья с корнями. Например, уроки с Алисой Керкленд. Существовало ли еще на планете подобное чудовище, которое не желало кого-либо слушать? Наверное, ответ все же будет отрицательным. Алиса Керкленд была единственная в своем роде — недоступная зараза. Франциск зря поторопился, решив для себя, что после алфавита их уроки станут проходить куда спокойнее. На следующих занятиях Алиса совсем перестала выходить на контакт. Ситуацию усложняло еще то, что Франциск даже не мог нормально припугнуть её, что очень отменно у него выходило на первых занятиях. И во всем виной служила злосчастная камера, поставленная в углу комнаты. Ее молчаливый взор сковывал его движения, мешал ему даже приблизиться к Алисе. А Франциск так и мечтал подойти к девушке со спины, схватить ее за плечи и рывком развернуть лицом к себе, чтобы она хоть как-то обратила на него внимание. Ведь не зря же он покупал эти книги, не зря же он все это терпел… должна же эта стена глупого детского упрямства когда-то дать трещину. Но нет, каждый божий день начинался и заканчивался одним и тем же: Франциск пытался что-то сделать, а Алиса отвечала тишиной. Ладно, если бы она просто не желала учиться, так она еще умудрялась и пакости совершать: например, если они встречались случайно в коридоре, она могла незаметно пихнуть Бонфуа в бок; или могла в саду швырнуть в него палкой. Но самый ужас настал в тот день, когда Франциск понял, что Алиса стала слишком часто наведываться в его комнату (без ведома самого француза) и рыться в его вещах. Конечно, она проделывала все аккуратно — старалась оставлять его одежду в том же положении, в каком она и пребывала до прихода маленькой заразы, но орлиный взгляд мсье Бонфуа не мог не заметить постороннего присутствия в его комнате. Конечно, его это дело сильно разозлило, даже очень сильно, нет… он был просто в ярости от такого нахальства. Как она посмела вообще соваться в чужую комнату?! Где весь этот проклятый этикет, которым пичкали светских детей? Где он?! Впрочем, если юная леди что-то и искала, то кроме стопки новой одежды и средств личной гигиены она ничего больше не нашла… Но все-таки… Это переходило все границы! Причем столкнувшись с ней во время завтрака в гостевой, Франциск попытался взглядом передать Алисе все накопившееся в нем недовольство, но девушка лишь ответила легкой ухмылкой, которая могла значить многое. И в то же время абсолютно ничего. Если это была своего рода такая игра, то Франциск готов был с радостью принять ее условия и начать ответное действие со своей стороны баррикад. Итак, план был прост. Притащив в будку охраны ящик с новеньким виски, Франциск дружелюбно предложил ребятам в форме немножко расслабиться. Те, естественно, ответили отказом — разве могут они подвергнуть здоровье хозяев такой большой опасности? Франциск это ожидал, поэтому сразу включил на полную мощь свое природное обаяние. Несколько лестных слов на тему их работы — насколько она трудна и невыносима — затем пошли на очередь байки о том, что «когда-то знал я одного охранника…», и после этого охрана слушала его с нескрываемым упоением. Они даже и не заметили того, как следом за рукой Франциска потянулись к бутылкам и преступили к распитию запретного виски. Как и все хорошо уважающие себя англичане, эти ребята совсем не умели пить, поэтому после пятого или шестого глотка их так сильно потянуло на откровенные диалоги, что отныне они не могли не только следить за сотней экранов с камерами, но и в целом — ходить, здраво мыслить и так далее. Пока охранники делились своими потайными секретами, собравшись в неровный хоровод, Франциск незаметно пролез в их будку и порылся в ящике с кассетами, в которых хранились записи камер слежения с прошлой недели. На то, чтобы все пошло идеально и чтобы никто не заметил подвоха, у Франциска ушло около половины часа. Он немного опасался того, что кто-то из охранников обнаружит его, сидящего на корточках под россыпью черно-белых экранов, но желание проучить маленькую мисс «всех презираю» раз и навсегда, убивало в нем все возможные сомнения. Завершив первый этап грандиозного плана, Франциск самодовольно потер ладони.