Я бегу от себя.
Мне так страшно
остановиться. Я боюсь замереть
или просто
заснуть ночами.
Иногда твоя жизнь
разлетается
на частицы, и потом не выходит
собрать вариант начальный.
После того, как Рейна ответила, что не против встретиться сегодня, Джой предложила забрать ее, но она отказалась. Забавно, ведь если она была дома, то ей явно не хотелось подпускать Джой ближе, а если в своей странной маленькой кофейне, то она все ещё обижалась — другой причины для отказа Джой найти не могла. Ну почему бы еще? Она сама всю жизнь провела за рулём; Джет не знала, что такое много ходить пешком или, тем более, ездить на метро — все это существовало в какой-то другой реальности, отличной от её. Ровно в свое шестнадцатилетие она села в водительское кресло официально, а до этого баловалась в поместье, угоняя папину бэху почти каждый вечер, лет с четырнадцати. Он делал вид, что ругает ее, но они оба знали, что это лишь для приличия. До строгого родителя ему всегда было далеко. Но только с Джой. По какой-то причине к Роуз он относился иначе. Джой сделала музыку в салоне потише. Она ползла, выжимая всего тринадцать миль в час. Неизвестно, сколько времени понадобится «ее компании», чтобы добраться до центра, а пустые стены последние дни были для Джой физически неприятны. Они холодили ее плечи, пуская колючие мурашки, еще до того, как Джой оказывалась дома. Она остановилась перед переходом, ожидая, когда снова загорится зелёный. Солнце ещё не село. На улицах была целая куча юных девушек и парней, одетых так, словно накануне на них вывернули пару вёдер с яркими красками. Джой усмехнулась: те самые выпендрежники, с которыми она регулярно имела дело в свое время. Подростки одинаковые, прямо как зверьки, вне зависимости от того, какой сейчас год и уровень технического прогресса. Они шагали мимо кофеен и магазинов. Кто-то держался за руки, кто-то смеялся и что-то рассказывал. Почти у всех в руке были либо электронки, либо банка «Пепси», или какой-нибудь слабоалкоголки — эти дети слишком выделялись на фоне других. По крайней мере, так было для Джой. И не только потому, что порой она чувствовала себя бабкой за шестьдесят; просто их беззаботность никогда так и не коснулась ее, сколько бы лет ей ни было: десять, пятнадцать или тридцать два. Они все так хотели выделяться и быть «кем-то», Боже! Мало кто из этих обыкновенных зверьков, типа тех, что весело сейчас топали по тротуарам, догадывался, как классно иногда просто быть. И необязательно кем-то. В семье Джет этому принципу научилась следовать пока только Роуз. И, может, ещё папа. Два с половиной года назад, сразу после похорон своей мерзкой жены (к сожалению, по совместительству ещё и матери Джой) он улетел в Индию. До сих пор сидит там. Медитирует, видимо, и учится левитировать, чтобы уносило подальше от земных проблем. Чудак, да? Джой было трудно его понять… Наверное, у него нашлись причины для этого решения, и куда глубже, чем неожиданное кремирование нелюбимой женушки. Как ни странно, Джет не чувствовала злости по отношению к нему, даже учитывая, что за эти годы он звонил ей всего раз десять, оправдываясь тем, что чересчур увлечен какими-то религиозными практиками, но близким ей человеком он давно перестал считаться. Нельзя оставаться в этих рядах просто потому, что они не чужие по крови. Так это не работает, в отличие от другого правила: когда близкий человек не считает важным видеть тебя, он перестает быть близким. Папа позвонил ей, когда узнал о смерти Леты, и сказал трогательную речь — в сущности, на этом все. Учитывая, в каких событиях они все варились до этого из-за Кэролин, он мог хотя бы прилететь на похороны, не говоря уже о том, чтобы всего лишь почаще звонить. Именно так, капля за каплей, день за днём, исчезая из повседневности, авторитеты превращаются в разочарование. Даже если это твой собственный отец. Точно также Джой стала разочарованием для Леты, пока они каждая жили только своей жизнью, а общей у них быстро не стало. Так из жизни Джой испарилась близкая подруга Аксель: она уехала, как и папа, и со временем они оборвали связь. Так Джой почти потеряла эту самую связь со своей сестрой, когда Роуз пришлось уехать с Али за тысячи миль, потому что у Али в Дании были дом, супер-мама и хорошие возможности, а у Роуз в Лос-Анджелесе не было ничего. Кроме Джой. Но Джой тогда была маленькой и ничем не могла ей помочь. Люди развеиваются легко. Легко превращаются в прах. Продолжать жить, да ещё и сумев сохранить кого-то рядом, задача со звездочкой. Неизученные дикие джунгли. Единственное, что из них сумела вынести Джет — то, что строить отношения, любовные или нет, это не просто, но на этом ее знания, увы, заканчивались. Может, отчасти из-за того, что в эмоциональном турнире Джой ни за что не выиграть, а в эмпатическом и подавно? Ее психологиня почти каждый сеанс давала ей домашнее задание: сесть, подумать, в чем она винит себя и почему, вспомнить все, что ей вспоминается, и не ограничивать себя в чувствах; мол, хочется плакать — плачь, хочется жалеть себя — разреши! Не надо обладать большой догадливостью: Джой проваливала эту свою «домашку» из раза в раз. Докторка хвалила ее за честность, раз не могла похвалить за обучаемость; в конце концов, хвалить безнадежных — их работа. Джет остановилась на пятом по счету светофоре, вытащила из бардачка «Джи Сэм» и закурила. Горло привычно запершило, когда по нему прокатился горький привкус табака и чуть покалывающей гвоздики. Терпимо. Первая затяжка после перерыва, как и первый глоток кофе с утра — всегда гадостно. Ох уж эти первые разы. О, а что насчет первого сеанса у доктора психиатрии Кафман? Джой усмехнулась. Еще веселее. Она двигалась в терапии медленно. Пожалуй, чересчур. Хорошо, что об этом никто, кроме Брукс, Кафман и ее самой, не знал, иначе Джой бы с ума сошла. Особенно от того, что при такой черепашьей работе она часто позволяла себе просто молчать на сеансах. Да, молчать. Целых полтора часа — слушать классическую музыку и ни слова не говорить. Шуберта и Баха, Баха и Шуберта. Она ведь училась не притворяться. Все, что происходило за дверью, оставалось за дверью. Если ей не хотелось ничего рассказывать, она не рассказывала. Она вообще много чего не рассказывала, потому что тогда голос начинал слишком дрожать, а это нехорошо. От клейма слабачки ее не спасет даже врачебная тайна. Джой посильнее сжала руль. Она сделала несколько кругов, прежде чем въехать в подземный паркинг комплекса, в котором жила. Свое место Джой нашла быстро, затушила окурок о пепельницу в салоне и впустила в легкие чуть-чуть свежего воздуха. Она с минуту простояла рядом, положив ладонь на матово-черную крышу «БМВ» — на ней Джет гоняла всего три месяца. Эту модель — последний кроссовер Х27, взявший на себя больше от внедорожника, чем от легковушки, полноприводный, мощный, просторный, послушный, — они официально презентовали чуть позже, чем Джой села за его руль. У нее было много «бэх», и теперь ей даже не приходилось угонять их у отца, как в старые добрые. Для Джой каждая ее машина олицетворяла определенный период жизни. Матово-черная Х27, например — это ее хиленькие попытки жить дальше в хоть каких-нибудь действиях. Скажем, внезапно вызвать шлюху… Ну, зато хотя бы нескучно. Джой вздохнула. Стоять на паркинге вечно она не могла. Джет заблокировала дверь и направилась к лифту, и тот быстро поднял ее прямо к бронированным дверям лофта. Она это только сегодня заметила: у Джой единственной на этаже была установлена такая дверь. Тревожности ей явно не занимать, хотя, глядя на себя в зеркало в ванной комнате, Джой всегда видела обёртку женщины без эмоций. Только моментами уставшую. Усталость была знакомой, она знала, что с ней сделать: поспать, выпить стопку крепкого виски, или посидеть с закрытыми глазами в тишине. Так всегда делал ее отец. А что он делал с остальными своими чувствами, Джой понятия не имела, точно также, как и не знала, как научиться справляться с собственными. Технически ей рассказывали об этом на сеансах, о да, но это всего лишь болтовня. Она вошла в квартиру, сняла пиджак и туфли. В лофте из-за высоких потолков было прохладно, но Джой давно привыкла. После офиса, когда она приезжала домой, ей страшно нравилось первое ощущение: она стягивала с себя костюм и выскальзывала из треклятых лодочек, и по ее телу тотчас растекалась приятная волна свободы от навязываемых социальных условностей. Сегодня без изменений. Она сразу же пошла в душ, как заученное действие, встала под теплые струи воды, согревающие до мурашек; смыла косметику, сняла украшения, расчесала волосы и методично нанесла сперва крем из золотистой баночки — на лицо и шею, со второй — под глаза, третья — на руки. В апартаментах и новом доме Джой делала это медленнее, сидя за трюмо, а в лофте атмосфера как-то не располагала к подобным привычкам. Трюмо было бы лишним, комичным, и вообще пошлой деталью интерьера, а он Джет и без трюмо не особо нравился. В этой конуре Джой играла за команду по минимализму. В ванной комнате у нее висел стандартный шкафчик, в котором стояла вся уходовая косметика — тюбики и банки, штук, наверное, тридцать (ох, извольте, упорядочненный максимализм равняет счеты), и она каждый раз, стоя там, чуть улыбалась своему отражению. Джой Джет и шкафчик над раковиной. Что-то в этом было. Веселило её. Кто бы знал. Она закончила с баночками, надела нижнее белье, а сверху — привычный шелковый халат. Джой прекрасно понимала, что Рейна придет не просто поговорить, но, если уж с пугающей честностью, то расклад пустого трепа ее бы вполне устроил. Впрочем, Джет все оставшееся время добропорядочно пыталась убедить себя, что она нормальная и на самом деле хочет трахаться всю ночь напролет, но, похоже, ее корабль терпел крушение. Без обиняков: Рейна была привлекательной, на самом деле, у Джой до Леты было с пару десятков таких, как эта девчонка, и с желанием никогда не возникало проблем. Джой сидела на диване, откинув голову, и вспоминала, как Рейна впервые пришла сюда, как вышла из душа сразу обнаженной; без всяких колебаний, она была настойчивой и опьяневшей, беззаветно красивой, с типично латинскими изгибами, гитарными и округлыми: большая грудь, широкие бедра и выделяющаяся на их фоне талия, темная, по сравнению с Джой, кожа, и если их сплести вместе, то они как кофе, смешавшийся с молоком. Но это совершенно чужая ей девушка. Незнакомое тело. Джой не испытывала к этому телу ничего, как ни старалась вспомнить, как это: просто брать, а потом забывать. После того, что Кэролин сотворила с Летой, у Джой такой принцип вызывал лишь рвотный рефлекс. Брать и забывать. Джой хотела, чтобы Рейна просто пришла. Она забавная. А ещё она похожа на Лету — внешне так точно. Джой вовсе не была готова снова вызывать шлюху, чтобы к ней явилась какая-нибудь дурилка, а другой такой компании, не из этой группы, у нее просто не могло быть. Какая-то идиотская дилемма. Джой слышала, как звенит тишина вокруг нее, и в ожидании звонка начала медленно считать до десяти. Где-то между «семь» и «восемь» раздался звонок. Джой тут же открыла глаза и подошла к двери. Она ожидала, что на Рейне будет какое-то экстравагантное одеяние, типа той юбки с разрезом и топа без бюстгальтера, но она стояла перед ней в обыкновенном черном платье-футболке до колена и кедах. Не успела Джой сказать ей, что в такой одежде она бы не сошла за проститутку при первой встрече, как Рейна с крайне разочарованным выражением заявила: — Не знаю, зачем я пришла. Она зашла в коридор, прошла мимо Джой и буквально рухнула на диван в комнате, откинувшись на кожаную спинку. Джой остановилась на пороге комнаты и вопросительно выгнула правую бровь. — Вот знаешь, только не надо этих стронг-фейсов, — закатила глаза Рейна. — После твоего сообщения у меня внезапно начались месячные, я чувствую себя опухшей солёной воблой, но я все равно пришла, — она подняла голову и сложила руки на груди. — Я пришла, потому что уже согласилась… Но, Джет, я не шлюха, и я не буду выполнять никакие ее функции, если сама не захочу. А если тебе нужен только секс, то я уйду, а ты найди себе кого-то ещё. Так что, мне уйти? У Джой с груди будто бы сняли булыжник. Если бы она могла сделать это незаметно, то непременно бы облегчённо выдохнула. Вместо этого она хмыкнула, так, словно вопрос Рейны выиграл в номинации «самый глупый вопрос на свете»: — Нет, что значит «уйти»? — Ну ты же собиралась провести такой вечер, который плавно перетекает в ночь, нет? Я думала, ты этого хочешь, когда ты объявилась в моей кофейне, — подозрительно нахмурилась она. — Я, конечно, тоже об этом думала… И нет, я не собираюсь больше брать у тебя никакие конверты, даже не думай! Я уже сказала, что я не шлюха, но у меня сейчас никого нет и… — Ты слишком много хочешь сказать, — Джой почти закатила глаза. Она подошла к барной стойке и вытащила с полки ниже большую упаковку попкорна. Она тут же полетела к Рейне на диван, чудом попав ей прямо в руки. Рейна удивлённо уставилась на Джой. Что самое интересное — уставилась она молча. — А я сказала, что хотела, ещё в среду. Посмотрим какой-нибудь фильм. Это можно делать даже с твоими месячными. Я уверена. — Так ты всё-таки смотришь фильмы, — констатировала она, будто бы это было чем-то невероятным. У Джой вырвался невольный смешок. Она села рядом с Рейной, уложив голову на спинку дивана. Хорошо, что с этой девчонкой не надо было носить выглаженный костюм и держать спину ровной. — Не-а, — покачала головой Джет. — Иду на эту великую жертву во имя священной кровавой недели. Обезболивающие не нужны? — Я уже выпила их на работе, — все ещё недоверчиво глядя на Джой (она замечала это боковым зрением, и ее шок веселил Джет, точно также, как шкафчик в ванной комнате), ответила Рейна. Она сидела рядом, поджав под себя одну ногу. — Это так странно. — Ничего странного. Джой закинула ногу на ногу и сказала виртуальной ассистентке на макбуке подключиться к плазме, а потом — найти подборку хоррора. Изображения замелькали перед их глазами; тень жалюзи от окна отпечаталась под экраном. Солнце начинало садиться, и лофт постепенно наполнялся теплым, как лето, светом. — Нет, я не понимаю! — с досадой воскликнула Рейна и забрала у Джой пульт. — Здесь правда нет никакого подвоха? — Какого подвоха ты ожидаешь? — спросила Джет, переведя усталый взгляд с экрана на Рейну. — Думаешь, у меня фетиш на месячные, и я хочу подсыпать тебе снотворное, чтобы изнасиловать? — Фу, нет, — скривилась она. Джой почти смеялась. У Рейны была очень живая, непривычно подвижная мимика. — Просто… Ты же Джой Джет. Как-то не вяжется. — О, пожалуйста, — настал черед Джой хмуриться, — давай хотя бы ты не будешь мне об этом напоминать. Я человек, ты человек. Мы просто проводим вместе вечер. Это что, странно? Если бы ты пригласила к себе на фильм любую другую женщину, ты бы тоже сидела рядом так, как будто она тайно желает тебя убить? — О, конечно же, нет… Но мы с тобой слишком разные. Секс — это одно, но... — Могу подержать тебя за коленку. Представь, что это такой секс. Наконец-то Рейна улыбнулась. Джой показалось, что она чуть расслабилась. Ей очень хотелось, чтобы Рейна перестала видеть в ней инопланетянку, базирующуюся на Земле и живущую на Венере, потому что это было не так. Выпендрежничества, по сравнению с ее милыми светскими друзьями, ей досталось немножко меньше. — Ладно, выбери уже что-нибудь, раз у тебя пульт, — махнула рукой она. Ближе к девяти в лофте станет темно, и будет в самый раз. Только бы не уснуть. — И попкорн открывай. Рейна разорвала упаковку и взяла один, но, подумав, поднесла его ко рту Джой. — Сначала ты. Джой не выдержала и расхохоталась. Конечно, она съела его, и удивительно, что Рейна при этом не заглядывала ей в рот в стремлении убедиться, что она таки проглотила. Но скоро она вроде бы перестала подозрительно сверлить ее своими прелестными чайными глазами, ожидая, видимо, чего-то из ряда вон. Рейна выбрала первый попавшийся фильм, так, что Джой даже не успела прочитать, о чем он. За первые двадцать минут Джет смогла лишь запомнить лица двух главных героинь и понять, что им явно не хватает адреналина. Иначе зачем было снимать эту деревянную хижину посреди леса, где нет совсем никаких благ цивилизации? Неужели неясно, что это плохое место для свидания? Джой боковым зрением взглянула на Рейну. Она сидела рядом, подогнув под себя ноги, и внимала происходящему в картине, казалось, с осторожностью. Для Джет этот фильм почти не представлял интереса, но она была рада, что рядом с ней кто-то, чье присутствие ее не раздражает. Джой чувствовала, что ее сердце бьется ровно, спокойно, размеренно — и никакой звенящей тишины. В фильме наступила ночь: две девушки зажгли в ненадежном доме свечи и начали целоваться. Джой изогнула губы в брезгливости. Как можно было целоваться в том гадючнике?.. Она надеялась, что раздеваться они там не будут. И они действительно не раздевались. Они отлетели друг от друга, как ужаленные, когда в хлипкую дверь врезался топор. Рейна вздрогнула от резкой смены настроя. — Класс, — вырвалось у нее. — Теперь одну из них прикончат. Со своей бывшей я тоже когда-то ездила в ее дом в лесу, правда, смотрелось там все не так плохо… Знаешь, почему мы расстались? Джой покачала головой, глядя на Рейну; она теперь выглядела взбудораженной. Щеки у нее порозовели, и это было заметно даже на смуглой коже. — Мы расстались, потому что она хотела, чтобы я переехала к ней, а я сказала нет. Она жила в том гребаном лесу все время! — Рейна возмущенно цокнула языком и посмотрела на внимающую ей Джой. На самом деле Джет готова была слушать что угодно, лишь бы эта неугомонная девчонка сидела здесь, так что она сделала вид, будто бы истории о бывших девушках — это самое первое, что ей хочется слышать от нее. — И при этом работала в «Банке Америки», причем почти самой главной или заместительницей, я не знаю. Вот что она забыла в той дыре? Ты бы смогла жить в лесу? — Думаю, нет. — Вот и я нет. Это такая глупость! Хотя у Нэн всегда были какие-то странные заскоки. Например, она ела креветки с мороженым. Ни одна из моих бывших такой фигнёй не занималась. Вот Кэти… Она говорила и говорила, и спустя полчаса Джой потерялась в именах окончательно. Она кивала, пыталась вникнуть, иногда смотрела на экран, где уже вовсю хлестала кровь из чьей-то ноги; спустя ещё какое-то время безудержного монолога Рейны, Джой поймала себя на том, что глаза у нее то и дело пытались закрыться. Чужие эмоции с грохотом падали на голову, их было слишком много; и в итоге, когда голос Рейны на разных тональностях и крики с экрана стали слышны, как под водой, Джет просто бессовестно вырубилась. В голове закружились беспокойные, темные силуэты. Когда длинные воспоминания о девушках Рейны закончились (на сегодня), она негромко окликнула Джой, но та не отреагировала. Грудь Джет размеренно поднималась и опускалась, пушистые ресницы слегка подрагивали. Ее рука с чуть выступающими венами расслабленно лежала поперек живота. В своем шелковом черном халате Джой казалась Рейне совсем безобидной, какой-то домашней… Не той, которая может закопать в лесу и притвориться, что ничего не случилось. А вот в костюме — да, такая могла бы. Да ещё и с руками в карманах. Рейна вздохнула и тоже мирно пристроила голову рядом. Она, наверное, не должна быть здесь. Что такой, как Джой, может быть интересно в такой, как она? Та банкирша, Нэн — у которой тоже имелась целая куча денег, по сравнению с другими ее бывшими, — и с которой Рейна встречалась три месяца, понятно: эта дама была помешана на сексе даже больше, чем сама Рейна, и ей надо было с кем-то удовлетворять свои извращённые желания. Рейна почти никогда не отказывалась от экспериментов, но даже с таким гибким мышлением она не смогла продержаться дольше. Ну, а Джой? Что за заскоки у неё? Рейна не могла себе логично обосновать то, что она сейчас сидела рядом с Джой Джет, и что они почему-то обоюдно делали вид, что смотрят фильм, хотя очевидно, что он никому из них интересен не был. Джой вон вообще уснула. Слишком беспечно с ее стороны. Нет, конечно, они спали и в первый раз, но все равно это было как-то не так… Ну, не так это было! В мире есть две формы близости, и если физическая для Рей была привычной — люди много на что идут ради этого, то другая — непонятная. Не зря ведь существовало тысячи сайтов, чтобы найти, с кем заняться сексом, но не существовало ни одного, где можно найти человека, чтобы он просто побыл рядом. Боже, Рейна еще никогда не ездила к девушке домой, чтобы в итоге уснуть под фильм! Какая-то ерунда. Сумасшествие. У Рейны не получалось вложить это себе в голову. Но по неясным причинам она не чувствовала беспокойства. Наоборот: ей было очень даже спокойно и правильно. Необычно. Она хмыкнула сама себе. Будет что рассказать Грэгу. Рейна повернула голову к экрану. Фильм скоро закончится, и она тихо уйдет. И правда: бредок показал эпичный финал уже через пятнадцать минут. Рейна выключила плазму, выбросила пачку из-под попкорна в мусорное ведро для канцелярии за диваном и, аккуратно перегнувшись через Джет, убедилась, что она спит. Да уж, ничего не скажешь. Эта Джой рядом с ней и та Джой с обложек журналов — разве это одна и та же женщина? Когда просыпалась, возможно, да… Но пока ее глаза были закрыты, Рейна словно видела чуть больше, чем она всем показывала. Рейна включила торшер и нащупала на краю дивана плед. Она прикрыла им голые колени Джой. Здесь было не слишком-то тепло. Через несколько минут Рейна уже почти коснулась ручки двери, чтобы уйти домой, как вдруг услышала… Кто-то хныкал? Сначала она не поверила очевидной мысли — что это Джой, а не она просто забыла закрыть окно и соседку обидел муж. Но, конечно же, это было понятно. Джой что-то снилось. Рейна застыла, ожидая, что она перестанет, но не дождалась. Совесть не позволяла ей уйти и оставить её с кошмарами наедине — так всегда поступали с ней самой, и для Рейны не было ничего страшнее. Она тихо вернулась и аккуратно присела рядом. Джой ворочалась и хмурила брови. Мычала что-то, не раскрывая губ. Разбудить или нет? — Лета, — вытолкала из себя Джой. Она дернулась сильнее, чем до, но не проснулась. Скоро Рейна заметила, что ее ресницы становятся мокрыми, а потом собравшаяся в уголках влага стекает к виску. Она снова что-то заговорила, и когда ее руки судорожно сжали плед, Рейна потянулась к ее плечу. Одно маленькое прикосновение заставило Джой широко распахнуть глаза. Она резко оторвалась от спинки дивана и, тяжело дыша, видимо, не особенно понимая, что произошло, смотрела то на потухшую плазму, то на Рейну. — Я уснула, да? — нервно спросила Джой. Она начала вытирать слезы так, словно должна была сделать это, пока никто не заметил. После этого она посмотрела на Рейну более чем осознанно, невзирая на то, что едва успела открыть глаза. — Прости, я… Чем закончился фильм? Рейна повела плечами, в упор глядя на Джой. — Что тебе приснилось? Джет замерла. А потом покачала головой. — Всякая чушь, — так не хочет говорить? — Так что, те девушки из гадючника выжили? — Вроде да, — ответила Рейна. — Мне тоже было неинтересно. Она решила не спрашивать о Лете. Это ведь было бы нетактично, да? Мысленно Рейна сделала себе пометку, что ей надо больше почитать о Джой Джет. Не факт, что там пишут правду, но хоть что-то реальное должно же в интервью быть. Рейна чувствовала себя голой, незащищённой, не зная о ней, по сути, ничего, а о себе постоянно что-то болтая. У нее не особо получалось сдерживаться. Да и зачем что-то скрывать? Чего ради? А вот от Джет она откровенности не ждала. Уже с первого взгляда на ее фото в «Форбс» — сосредоточенный взгляд, никакой улыбки, черный костюм и руки в карманах — становилось ясно, что она не образец открытости. Рейна поднялась, теперь с чистой совестью. Теперь она могла уйти и не оставить после себя гадкое ощущение, что она сбежала. Она снова накинула на плечо рюкзак, который всего две минуты назад поставила на диван. — Ладно, бал окончен, — сказала Рейна. — Всякое было, но чтобы не встречаться, не дружить и при этом смотреть вместе белиберду — что-то новенькое. Мне пора идти. Джой глянула на время в экране телефона, а потом подняла взгляд на Рейну. — Может, останешься? — просто спросила она, будто бы они знали друг друга целую вечность. — Зачем? Джет встала, подошла к барной стойке и включила чайник. — Просто так. Хочу, чтобы ты осталась. Не хочу быть одна. Не люблю, когда кроме меня дома никого нет, — честно призналась Джой. Юлить не будем, не сегодня. Она чувствовала себя опустошенной после привычно-жуткого сна, и выдумывать что-то запредельное у нее совсем не было сил. В конце концов, даже если эта девчонка и расскажет кому-то, что Джой — не каменная глыба, ей все равно никто не поверит. Она грустно хмыкнула. — Это достаточно честно? Рейна тяжело вздохнула и уже второй раз бросила рюкзак обратно. Она подошла и села за высокий барный стул, гадая, почему просто не развернулась и не ушла, когда была возможность. Хотя, может быть, так и надо… — Почему? Ты до сих пор не привыкла? Ты же… Где-то уже плюс-минус два года одна. Разве нет? Прости, я немного о тебе знаю. Самое основное. — Да, — кивнула Джой, оперевшись локтями об узкий стол. — Два с половиной. Но раньше я пила слишком много транквилизаторов. Мне было все равно. Пустая квартира или нет, я об этом не думала. Недавно перестала. — И мир сразу стал громче, да? — понимающе улыбнулась Рейна уголком губ. — Да. Непривычно. Но так лучше. Джой заново училась быть живой. Она, как в прострации, коснулась руки Рейны кончиками пальцев. В груди потеплело от осознания, что она все же останется; а Рейна отчего-то смутилась и убрала руку. — У меня не во что переодеться, — пробормотала она. — Я точно нужна тебе тут? Вещи Джой явно были бы малы ей, а в оверсайз Рейна ее никогда не видела. Даже не представляла. Но внезапно Джой достала из комода большую футболку, явно из мужского отдела. Джет могла бы замотаться в нее два раза, а Рейне она пришлась бы в меру свободной. Футболка была черной, с маленьким флагом Бразилии на груди, и выглядела если не новой, то идеально выстиранной и отутюженной. Рейна взяла протянутую Джой вещь и тут же спросила: — Чья она? Джет остро взглянула на нее, словно не надо было спрашивать такое. Она немного помолчала, но потом все же ответила: — Одного человека. Не волнуйся. Она из профессиональной стирки. Давно, правда, но… Не думаю, что это на что-то влияет. — Это твоей… — хотела спросить она, но Джой ее перебила. Она специально это сделала. Рейна точно знала, что Джой поняла ее вопрос ещё до того, как она договорила. Что ж, зайти издалека не вышло. — Я пойду покурю на балкон. Переодевайся. Душ знаешь где. Представь, что ты дома. Рейна не стала говорить о том, что ее квартира и этот лофт далеки друг от друга настолько, насколько Сатурн далек от Земли; это и так было ясно. Как дома здесь она себя точно не чувствовала. Но она кивнула, наблюдая за тем, как Джой неспешно взяла пачку сигарет на подоконнике, как открыла стеклянную дверь и просто исчезла в узком проёме. Никаких лишних движений. Выточенная женщина. После душа, уже переодевшись, Рейна зашла к ней на маленький кованый балкончик; там она узнала, что Джой курит очень крепкие сигареты, чем-то похожие на табак, который Рейна однажды пробовала на Палм-Спрингс. Джой улыбалась и медленно выдыхала изо рта серый дым. Он был почти чёрным. Тогда она казалась Рейне невероятно далёкой — той самой неприкасаемой святыней с обложки. Она смотрела на нее, и из головы плавно выкорчевывались все мысли. Но после они снова оказались в комнате. Джой посмотрела на нее своими огромными голубыми глазами и тихо попросила: — Ложись рядом со мной. Пожалуйста. В тот момент Рейна мгновенно перенеслась по другую сторону медали — уже дважды за этот вечер. Дважды за один вечер Джой Джет была к ней гораздо ближе, чем Рейна могла представить. А ночью, когда она обняла ее, вместо того, чтобы будить от кошмаров, она неосознанно побила рекорд.* * *
— Рейна, — Джой легонько коснулась ее руки, — пора просыпаться. У меня интервью в девять. — Что?.. — не в силах разлепить глаза после ночного чтения всех существующих статей о Джой Джет, пролепетала в подушку Рейна. Она всунулась носом в белоснежное белье, пахнущее все тем же тяжёлым парфюмом; за ночь, проведенную в запахе ее духов, утром он казался Рейне даже приятным. — Какое ещё интервью… — Обыкновенное, — ответила Джой. — Проснись и пой, я сделаю тебе кофе. — Джет, серьезно, ты загребла меня в свою кровать, чтобы будить в выходной?.. — простонала Рейна. — В принципе, я могу оставить тебя спать, но сейчас сюда приедут визажисты и парикмахер, а ещё мой секретарь. Они ужасно шумные. Рейна тут же распахнула глаза и резко села. — Боже! — воскликнула она. — Ты издеваешься? Ты что, гребаная Бейонсе? Джой засмеялась. Она достала из шкафчика на кухне две чашки и включила кофемашину. — Что ты будешь на завтрак? — Что, даже сама приготовишь? — язвительно прищурилась Рейна. — Нет, — сдвинула брови Джой, — Бейонсе не готовит завтраки. Закажу в «Провиденсе». — Тогда закажи мне что-нибудь самое сладкое, иначе я просто чокнусь от такой субботы, — буркнула она. Рейна поднялась, потерла глаза, и в дверь сразу же позвонили. Она зарычала. — Замечательно. Семь утра! Она сгребла в охапку свое вчерашнее платье и хлопнула дверью в душ. Джой тихонько посмеялась. Да, ее однозначно забавляла эта девушка. Сама непосредственность. Джет открыла дверь. В лофт сразу же влетела — да, именно влетела, как хмельной феникс, — Уитни с чемоданом косметики, за ней — ее новая ассистентка Бекки. Самым последним, как полагается воспитанным джентльменам, шагнул в прихожую ее парикмахер Ноа. Джой уже привыкла к их яркости и артистичности, и любила их всей душой. Если бы она на самом деле была Бейонсе, то непременно взяла бы их с собой в Голливуд. Хотя, в общем-то, они там частые гости. Джой знала Ноа и Уитни со своих пятнадцати — со времени своего первого светского приёма, присутствием на котором папа великодушно удостоил ее на день рождения. — Привет-привет, крошка, я каждый раз просто млею от твоей красоты, — поцеловала её в обе щеки Уитни и проплыла дальше в лофт. Ее розовая накидка с пушком, как плащ, покорно последовала за хозяйкой, оттолкнушись от мрамора на полу. — Здравствуй, Джой, — лучезарно улыбнулся ей Ноа. Белоснежные виниры поразительно контрастировали с его темной кожей и фиолетовым костюмом. Он коснулся ее растрепанных после ночи волос. — Я уже придумал тебе новую укладку! Джой закрыла за ними двери. Она чувствовала себя максимально хорошо: ещё бы, столько людей в ее квартире прямо с утра и никого из них Джет не ненавидит. Пока Уитни непрерывно болтала, она успела позвонить в «Провиденс», поставить вторую чашку кофе и открыть настежь два окна. Она сделала глубокий вдох свежего воздуха. Джой сегодня выспалась, и теперь будто бы оказалась в кусочке прошлой жизни, когда все ещё было хорошо. Так бывает? Она села в кресло и повернулась к окну. Уитни взяла ее лицо в свои руки и, как это всегда бывало, рассмотрела его с разных сторон. Лицо самой Уитни было буквально покорежено подтяжками и пластикой, но она никогда не рекомендовала что-то исправить ни Джой, ни кому-то из ее знакомых. Она была эмоциональной и очень уж эксцентричной, так что Джой сложно было определить — врёт Уитни, или действительно считает всех своих клиенток очень красивыми. — Я знаю, ты всегда просишь сделать что-то естественное, но что, если в этот раз я нарисую тебе маленькие стрелочки? Совсем крохотные. Подчеркнем твои потрясающие глаза. Помню, как красила тебя на съёмки для «Элли», это было нечто… В тебе столько изящества и женственности! Так как насчёт стрелок, ты не против? Я пошалю всего лишь чуть-чуть, это не выйдет за рамки делового макияжа, честное-пречестное! — защебетала Уитни. Джой ей полностью доверяла. Уитни едва не заверещала от восторга. Она захлопала в ладоши в прозрачных перчатках, и в этом своем одеянии напомнила Джой зефирку без возраста. Потому что лет ей было достаточно, а вела себя Уитни то на пять, то на шестнадцать. Уитни тут же начала раздавать указания Бекки и колдовать с кисточками, а Ноа уже начал пшикать на ее волосы какую-то парфюмированную воду. — Я уложу твои волосы немножко наверх, а часть… — начал рассказывать он, но Джой просто со всем соглашалась. Она переписывалась с Кевином: он должен был забрать ее новый костюм из ателье и привезти вместе с ним сценарий ее интервью. Разумеется, Джой не собиралась учить его наизусть, но там были тезисы, которые она не могла не сказать. Профессиональные интервью не были для нее чем-то необычным. Она дала их уже не одну сотню, а если считать массу ее выступлений на презентациях, то ещё больше. В какой-то момент Джой поняла, что прогадала со своим кофе: во время макияжа пить его из чашки было плохой идеей, а без кофе ее утро не начиналось, несмотря на безусловный иммунитет к ранним подъёмам. Она позвонила Кевину и попросила по дороге заехать в «Старбакс». Как раз тогда из душа вышла Рейна. Джой услышала характерный звук и больше ничего. Она улыбнулась сама себе: видимо, обомлела от вида Уитни. — Рейна, это Уитни и Ноа, — громко объявила Джой. — Твой кофе на столе, завтрак я уже заказала. Через несколько секунд Джой увидела ее прямо перед собой. Она прошла мимо, прямо к барной стойке, пораженно качая головой. — Приятно познакомиться, я попала в страну Чудес? Уитни оторвалась от лица Джой и посмотрела на Рейну. Она удивлённо, со вздохом вытянула губы. — О, какая у вас прекрасная кожа, — заявила Уитни. — Джой, где ты нашла такое сокровище? Ой, а можно мы ее тоже накрасим? Бекки нужна практика. Рейна едва не подавилась глотком кофе. Бедняжка. — Только если она сама не против. — Хэй, лапушка, ты не против? — захлопала накладными ресницами Уитни. Ноа лишь коротко глянул на ее афрокосички и неодобрительно поморщился. — Пожалуйста-пожалуйста, разреши, Бекки все сделает быстренько и красивенько, она уже почти умеет так, как я! Она ещё никогда не красила леди с кожей такого красивого цвета. — Да, конечно, я все сделаю в лучшем виде, — мило улыбнулась ей Бекки. Выглядела она куда более приземлённо, чем Уитни. — Соглашайся. — Только сперва пусть Рейна спокойно позавтракает, — весело хмыкнула Джой. — Я заказала тебе панкейки со сгущенкой, сойдёт? Рейна кивнула, тяжело вздохнула и сделала ещё глоток кофе. Такой себе кофе — она лучше умеет. Она оперлась локтями о стол и наблюдала за Джой, пытаясь понять, действительно ли она проснулась, потому что все происходящее чересчур уж смахивало на сон. Джет сидела в кресле, как обычно, ногу на ногу (они у нее длинные, почему бы и нет), в своем коротком халате, узел на поясе, видимо, ослаб, и теперь грудь была открыта больше положенного. Рейна почему-то представила, что сейчас ее грудь, ее руки приятно теплые, нагретые летними лучами, и ее накрыло иррациональное желание снова к ней прикоснуться. Как ночью. Свободно. Позволительно. Солнце очаровательно падало на её белую кожу полосами, освещало ее, светясь, как заколдованное. С десяти до трёх, листая всю доступную информацию о Джой Джет, в том числе и ее фотографии, Рейна бесконечно думала о том, что, не будь она автомобильной королевой, то почти наверняка стала бы известной моделью. Как ни прискорбно, у Джой было катастрофически мало личных фото, несмотря на миллионы подписчиков. Ее соцсети пестрили работой: профессиональными интервью, мнениями, ответами на вопросы о корпорации, о корпоративной этике, о ее принципах ведения бизнеса и ещё тысячи тысяч рабочих тем. В разделе «значимые события» были помещены видео с презентациями новых авто — ну кто бы сомневался. Рейна просмотрела почти все… Все презентации были роскошными сами по себе, да, но то, какой на них была Джой… Она затмевала собой, пожалуй, любую женщину, которую Рейне доводилось когда-либо знать. А вот в личных интервью Джет была крайне сдержана. Да и Рейне удалось найти только три. Ее фото с погибшей невестой — Летой, Рейна еле нашла, да и то всего одно. Когда-то давно она видела их больше. Это точно. Джой было двадцать четыре, когда Рейне — всего семнадцать, и она, как и все начавшие осознавать свою ориентацию девочки-подростки, залипала на всех известных миру лесбиянок, которые открыто об этом говорили. В их числе, конечно же, была и Джой Джет. Шикарная, с харизматичной, местами самоуверенной улыбкой, страшно богатая, идеально подходящая под слово холостячка. Рейна никогда не вешала ее фото над кроватью, как некоторые, но пару раз она точно представляла в постели Джой вместо Карлы. А потом, как раз на восемнадцатилетие Рейны, Джет вернулась из отпуска и показала миру свою невесту в какой-то передаче, выпуск из которой тоже исчез из сети. Они вместе были на мероприятии, там она и представила ее. Правда, саму Лету показывали недолго; судя по всему, она не особо хотела светиться под камерами, хоть и непонятно почему. Она была настоящей красоткой. Тоже латинкой. Тоже младше Джет. Было бы глупо полагать, что их схожесть для Джой ни при чем. Наоборот. Джой либо с ума сходит от латинок, либо сознательно нашла замену мертвой невесте. И лучше бы верным оказался первый вариант. Совсем скоро в дверь опять позвонили. Рейна пошла открывать. Приехал курьер из «Провиденса». Когда она закончила завтракать, Уитни тут же усадила ее на барный стул недалеко от Джой и поставила рядом свой гигантский бьюти-бокс. Бекки, сияя от указаний Уитни, принялась за работу. В лофте стоял шум и гам, один голос сменял другой, иногда слышались восторженные вопли Уитни и громкий смех Ноа; вперемешку с этой какофонией Джой периодически разговаривала по телефону, а Бекки отчитывалась, что она сейчас наносит ей на лицо и что это даст. Половину слов Рейна не слышала, а вторую половину просто не понимала. Она тоже красилась, но в ее косметичке по стандарту лежали пудра, лайнер, тушь, гель для бровей и пара помад, ну, хайлайтер; а что такое бронзатор, праймер и сыворотка на ресницы — все это приводило Рейну в лёгкое замешательство. Иногда она смотрела на Джой. Она смеялась и улыбалась, а иногда тоже смотрела на Рейну в ответ — и тогда Рейне казалось, что она понимает абсолютно все, о чем по очереди вещали ей Уитни и Ноа, хотя сама она ведь так далека от изуродованной пластикой женщины в розовой юбке и от афроамериканца в фиолетовом костюме и накрашенными ногтями. У Джой был хороший вкус либо хороший стилист. Она была естественна и уверена, и оттого так привлекательна в своей природной красоте. Рейна даже не сомневалась в том, что она никогда не ложилась под нож к хирургам, или что не колола в губы гиалуронку. Может, разве что, делала ботокс? Просто иногда ее спокойная мимика казалась Рейне невозможной. В семь сорок Бекки побежала открывать очередному звонку. В зал следом за девушкой вошёл высокий темнокожий парень, кучерявый, в маленьких квадратных очках и классическом костюме. Он нес в чехле на плечиках костюм Джой, а в другой руке держал флешку. — Мисс Джет, — он протолкался между Уитни и ее расставленными повсюду тюбиками, чтобы встать перед Джой, — вот ваш костюм, а здесь сценарий. Я перечитал. Все хорошо. Джой взяла флешку и воткнула ее в айпад, а потом подняла взгляд на Кевина. — Это все очень здорово, а где мой кофе? — Ой! — едва не подскочил Кевин. — Простите. Я забыл его в машине. Сейчас принесу. Он испарился со скоростью звука. Бекки начала что-то делать с бровями Рейны. Она поморщилась и, чуть подавшись вперёд, коснулась руки Джой. — Да? — Это твой секретарь? — Да, это Кевин, — кивнула Джой. — Это он звонил Грэгу две недели назад? Джет хохотнула. — И снова да. Он нашел мне не совсем проститутку, но остальные критерии оказались вполне удовлетворительными. Рейна вспыхнула: — «Не совсем проститутку»? — громко прошептала она. — Джет, боже, какая ты стерва. — Ужасная стерва. — Именно так. — Придёшь ещё? — Я подумаю. — Уже подумала? — в точности копируя их разговор в «Тыкве», весело усмехнулась Джой. — Перестань! — еле сдерживая улыбку, Рейна хлопнула ее по ноге. — Ауч, — шуточно нахмурилась Джой. — Полегче, а то отшлепаю. Рейна отвела взгляд, пытаясь спрятать смущенную улыбку. Ее мгновенно залило жаром, когда она представила это. У них была связь той ночью, самой первой, но ее все равно что не было. Рейна по-прежнему не знала, какая Джой, если в постели не просто спать, и она бы лукавила, если бы сказала, что ее не подстёгивало это узнать. Джет волновала её. Джет не с обложки. Скоро Кевин принес Джой кофе, и она быстро выпила его, паралельно читая что-то в айпаде. В восемь Уитни громогласно заявила, что закончила творить, и Ноа тоже удовлетворенно кивнул. Бекки тут же прошептала Рейне, что и они скоро закончат. Джой поднялась с кресла, подошла к зеркалу, а после — повернулась ко всем и одобрила. Ее глаза будто бы стали ещё больше, скулы и контуры — чётче, и вся она по-прежнему, заслуженно могла считаться мечтой всех гомосексуальных девушек в США. И, наверное, не только в США. Как Рейна прочла в какой-то независимой статье, своей популярностью Джой была обязана не столько своему статусу и счетам, даже не «БМВ» — а конкретно ориентации, которую никогда не скрывала. Девочки в пубертате отчаянно хотели быть на нее похожими, обширные ЛГБТ-сообщества возвели в свой личный Олимп, отдельные уникумы спорили, хайп это или нет. Гомофобы ее презирали, но, получается, тоже говорили о ней. А обычно ведь как бывает? Бизнесменами и бизнесвумен редко интересуются. Людям важен продукт, а конкретно автомобили — это независимый продукт. На них можно было посмотреть, пощупать, купить и поехать в путешествие, и при этом совершенно необязательно знать, благодаря кому они есть. Но люди знали. Бекки заканчивала красить ее. Джой уже переоделась. Теперь она, в этом своем пастельно-голубом костюме, с золотым колье на шее, укладкой и макияжем, выглядела совершенно безупречно. Она держала в руках айпад и наблюдала за тем, как ее лофт снова пустеет. Уитни, рассказывая о своей парикмахерше Ноа, методично складывала косметику в чемодан, Ноа вовлеченно кивал, собирая свои расчёски и спреи. Сумасшедшее утро. У Рейны были всякие, но таких, похожих на день в теле Хьюстон, еще не случалось. Она с блаженным вздохом встала со стула, когда Бекки, наконец, отстала со своими кисточками. Бекки и Уитни одобрительно кивали, глядя на нее, но затем очень быстро исчезли, переговариваясь между собой: ещё одна клиентка на восемь тридцать. Когда они все покинули лофт, остались только Рейна и Джой. Джой подошла к ней и улыбнулась. — Тебе так идёт. — Спасибо, — хохотнула Рейна, ещё так ни разу и не посмотрев на себя после макияжа. — Теперь я, такая страшно красивая, поеду домой и займусь уборкой. — Я бы пригласила тебя куда-нибудь, но я даже не знаю, когда освобожусь… Можно я позвоню тебе? — Чтобы узнать, подумала ли я? — лукаво прищурилась Рейна. — Это тоже. Ты же не хочешь отвечать сразу. — Так неинтересно. — Разве? — Да, — ответила она. — Если я не отвечаю сразу, ты думаешь обо мне, а если бы отвечала, ты бы просто знала, что всё всё равно будет, как ты скажешь. — Но в итоге все так и есть… — мягко протянула Джой. — Но ведь может и не быть, — осадила ее Рейна. Джет потеряла дар речи. Рейна улыбнулась. Джой предложила ее подвезти, как обычно меняя тему, но она сказала, что без проблем доберется сама. Она решила зайти в «Тыкву» за нормальным кофе. И до тех пор, пока она шла, в груди почему-то все горело. У Рейны ещё не получалось точно определить свои чувства ко всей этой истории с Джет и, что важнее, к самой Джет, но эти качели — то она близко, то далеко, — вынуждали Рейну остаться. Они виделись всего-то трижды. Разве она что-то теряет, если позволит себе увидеться с ней ещё? Ох, боже, она теряла даже собственное сердце; что может быть хуже этого? Явно ведь не Джой Джет. Рейна просто понаблюдает. Ничего серьезного. Она же себе пообещала.