Я не знаю как жить,
меня в детстве
не на-учили. Дали добрые сказки — они оказались ложью. Я вдыхаю апрель (воздух острый, как перец чили) и бреду в никуда
по весеннему
бездорожью.
Субботнее утро началось для Джой почти в десять часов утра; это было уже непозволительно поздно для ее организма, привыкшего к ранним подъемам. Открыв глаза, Джет обнаружила, что всю ночь проспала в одной позе, потому что вся правая часть ее тела явно готовилась слиться с белым шумом. Джой повернулась на спину, покрепче затянув пояс на коротком халате, и потерла глаза. Рядом спала Рейна, видимо, без каких-либо намерений скоро проснуться. Она сползла ниже своей подушки, с одной подогнутой и выставленной из-под одеяла ногой; ее руки почти сложились в замок над головой. Что ж, довольно целомудренно, только… Джой аккуратно подвинула край одеяла на ее груди, чтобы прикрыть чуть виднеющийся из-под него сосок. Боже, да Джет почти гребаная Дева Мария… Лета бы посмеялась. Восемь лет назад Джой без промедления и доли сомнений занялась сексом с восемнадцатилетней девственницей из другой страны, в отеле, где не было ничего располагающего, с обстановкой, как в церкви, а сейчас она не могла заставить себя долго смотреть на обнаженную двадцатипятилетнюю девушку в собственной кровати. Если бы она была чуть менее восприимчивой, то назвала бы это «неумолимым течением времени», но Джой ведь прекрасно помнила, даже спустя это самое течение, от чего в своей памяти она уже третий год безуспешно пыталась избавиться. От сковывающего чувства беспомощности, когда она понимала, что может взять, что требует тело, прямо сейчас, не спасали даже транквилизаторы. Видимо, отвратительные сцены между Кэролин и Летой мог стереть лишь крепкий алкоголь, лишив Джой способности думать. Вполне здравую мысль «поговорить об этом с доктором Брукс» Джой откидывала молниеносно, как горячий уголь с ледяных рук. Ну, в конце концов, как прикажете произнести вслух такое?.. Смешно и по-скотски. Джой Джет не попадает в такое дерьмо. Если кто-нибудь узнает, если журналисты хоть слегка коснутся этой темы… Она даже не хотела предполагать, что такое произойдет. Очень грязно. Слишком лично. Учитывая, что они обе уже мертвы по неестественным причинам, с перерывом в три месяца, ещё и инкриминирующе. Да, вот такая она скотина. И эта скотина внутри нее точно не была готова к публичному порицанию, мольбам об откровенном эксклюзиве и тупым догадкам желторотиков. Джой наказывала себя и без них, каждый чёртов день, и единственное, что принесло бы ей настоящее облегчение от этого непроглядного кошмара в реальности — это уверенная пуля в висок. После обязательного утреннего ритуала самобичевания, который обычно заканчивался желанием выть, Джой тихо поднялась с постели. Сразу после пробуждения ей некого было винить в плохом настроении, так что она сразу же запила его положенной порцией антидепрессантов. Минуты две она напряжённо гипнотизировала белый пузырек с гидроксизином, стоя босыми ногами на холодной плитке в ванной комнате, но в итоге со скрипом зубов закрыла шкафчик. К черту. Сегодня была, мать ее, суббота, так что вовсе необязательно глушить себя таблетками. Ради разнообразия стоило попробовать угомонить расшатавшиеся нервы силой мысли. Но в силу кофе и сигарет Джой верила больше. Дурные привычки как иллюзия стабильности; помогает, даже если ты по уши в дерьме. Когда куришь, медленно заполняя лёгкие едким дымом, куришь, также медленно выпуская его изо рта, кажется, что все хорошо и под контролем, даже если это не так. Разве у Джой Джет могло быть что-то не так? О нет, как можно! Джой Джет ведь вовсе не человек! Она сделала себе кофе, взяла вчера начатую пачку «Джи Сэма» и вышла на балкон. Маленький, кованый, открывающий вид на оживленный бульвар Гранд-Тауэт — как островок чего-то очень далёкого от привычной жизни. Джой оперлась поясницей о перила — приятного мало, но видеть людей не особо хотелось. Она поднесла зажигалку к кончику сигареты и долго ждала, пока ее дурная привычка соизволит зажечься. Зажигалку пора было отправлять на помойку. Пустой желудок требовательно сжимался, и когда, наконец, оранжевая точка в конце затлела, Джой поморщилась от горькости, расползшейся по ее рту, как ядовитые ветки. Она сделала затяжку поглубже. Постепенно, по мере того, как черная сигарета превращалась в окурок, дым обретал знакомый вкус. Гвоздика и южный табак. Холодная мята блуждала по языку и зубам. Цепкий взгляд ледяных глаз смотрел на спящую Рейну через стекло в двери. Джой не хотела вспоминать тупую истерику Аксель в субботу, но она невольно лезла ей в голову. Она сравнивала Лету и Рейну бесконечное количество раз. Что-то внутри мерзко шептало, что они жутко похожи и что представить Лету вместо Рейны совсем не составит труда, даже без алкоголя. Но Джет вовсе не собиралась этого делать. Если уж она сама летела в пропасть, то тащить за собой ещё и Рейну — бессовестное скотство. Да и вряд ли она бы попалась на этот крючок… Нет, наверняка бы не попалась. Джой ухмыльнулась, задумчиво втянув в себя очередную порцию дыма. Лета была куколкой. Маленькой невинной девочкой. Доброй, милой и ласковой. Джет никогда не осмеливалась грузить ее чем-то плохим, что тревожило ее саму, никогда и ничего не говорила прямо, если это не то, что Лете хотелось бы слышать… Джой не особо умела врать, поэтому она просто фыркала, переводила тему, или отправляла ее из кабинета. Подальше, посильнее. Пока Джой не переставала обессиленно злиться. Пока не обретала возможность снова погладить Лету по голове. Она расстраивалась, Джой знала это, но потом Лета просто привыкла, и ее молчаливая покорность даже начала раздражать. Какого черта Лета вообще ее слушалась? Разве ей не хотелось стукнуть Джой посильнее, чтобы она перестала видеть в Лете бесхарактерную и нерадивую детку? Наверное, ей хотелось. В их последнюю встречу она с такой ненавистью бросила в нее свое кольцо, что у Джет треснул привычный мир. Может, если бы она послала Джой раньше, сейчас была бы жива. Джет не могла перестать думать об этом. Сигарета за сигаретой с силой втыкалась в пепельницу, пока ее не начало тошнить от такого количества выкуренного табака, да ещё и вместе с кофе, да ещё и на голодный желудок. «Джи Сэм» не «Винстон». После четырех с половиной её едва не вывернуло прямо там. Она повернулась лицом к бульвару, морщась от тошноты. Свежий утренний воздух обычно помогал. В Даунтауне после ночи пахло дождем и бензином. Магазины и кофейни давно открылись, и создающая впечатление яркой жизни суматоха началась заново. Джой почему-то представила, как Рейна тоже, на окраине Даунтауна, в этой своей странной кофейне стоит за баром и варит кофе. Джет ещё не пробовала ее кофе. — Доброе утро! — бодрый голос Рейны врезался прямо Джой в голову. Она вздрогнула от неожиданности и обернулась. За эту секунду в мыслях проскользнула крошечная надежда на то, что к утру эта девчонка протрезвела достаточно, чтобы, наконец, одеться. Она не ошиблась. Симпатичную, но все же не слишком уместную сейчас наготу прикрывало закреплённое на груди полотенце. Рейна выглядела свежей, улыбалась, и было вовсе не похоже, что вчера она была пьяна, как ненадежные девочки из подворотни. Джой ощущала себя куда более помятой. — Доброе, — слабо улыбнулась она. Ее все ещё не отпустило после убойной порции никотина. — Ты что, всю ночь не спала? У тебя лицо какое-то зелёное… Боже, святая простота! — Ну спасибо, — оценила комплимент Джой. — Тебя не учили, что иногда прямолинейность бывает лишней? — Учили, — весело усмехнулась Рейна, оперевшись рукой о косяк балконной двери. — Но я с этим не согласна. Джет закатила глаза и протиснулась в комнату. Она налила себе стакан воды, надеясь, что хоть это поможет ей избавиться от долбаной тошноты. Чёртов «Джи Сэм». После глотка воды желудок скрутило, и ей показалось, что сейчас у нее из горла полезут внутренности. Собственно, примерно так и случилось. Она едва успела добежать до унитаза; ее стошнило, как в старые добрые после бурных тусовок в старших классах. Чем Джой выворачивало следующие пару минут, она не знала и знать не хотела. Она ничего не ела вчера весь день, а сегодня тем более. Какая гадость. Она умылась холодной водой и сполоснула рот, заодно и почистила зубы. Стало полегче. Когда Джой вышла из ванной комнаты, она тут же натолкнулась взглядом на вопросительно взирающую на нее Рейну, все ещё обернутую в полотенце. Вот что значит молодость. Ни за что не подумаешь, что эта девушка с ровным цветом лица, ясными глазами и без единого отека — с похмелья. А Джой стоило всего лишь выкурить на пару сигарет больше — и пожалуйста! — Прости, — простонала она и рухнула на диван, прикрыв глаза. Она держала руку на все ещё подрагивающем животе. — Иногда я… — Берега не меришь? — уточнила Рейна. — Ты смотри, — хохотнула Джет. — Вообще-то я хотела сказать «слишком много курю», но твой сленг вполне подходит. — От индонезийского табака кони дохнут, только почуют запах, — скептически сказала она, откуда-то нарисовавшись совсем близко к Джет. Она протянула ей новый стакан с водой. — Там лимонная кислота, ношу с собой. Помогает, если тошнит. Джой сделала глоток и скривилась. — Забери, я уже всё, — она всунула стакан Рейне обратно в руки. — Лучше ещё раз проблююсь. — Тебе надо позавтракать. Ты вообще знаешь, что такое еда? — Ну-ка прекрати меня хейтить, — негодующе сдвинула брови Джет. — Все не нравится тебе, а стерва почему-то я. Сейчас поедем куда-нибудь… Джой потянулась к своему телефону и почти набрала номер «Провиденса», как Рейна решила, что самое время гордо вздернуть подбородок и обломать все ее планы. Даже у «Джи Сэма» не вышло. Джет не собиралась тратить целый день на валяние в кровати. Она предпочитала провести свои бесплодные попытки почувствовать себя лучше в каком-нибудь другом месте. Не в лофте. Не снова. — «Поедем»? А вдруг я занята? Джой склонила голову в немом вопросе. — Что? — как ни в чем не бывало спросила Рейна. — Может, я не автомобильная королева, как ты, но у меня тоже бывают дела… — Да? И какие же? — одними губами улыбнулась Джой. — Ты спрашиваешь из вежливости, или потому что тебе правда интересно? — спросила Рейна, присев рядом с ней. Утренние лучи, ласкаясь, нежно целовали её щеку. На солнце ее кожа отливала золотом, и Джет засмотрелась. Долго. — Ну? Из вежливости или интересно? — Я не вежливая, — тут же хмыкнула она и скользнула взглядом по картинам на кирпичных стенах, чтобы слегка рассеять его. — Мне это необязательно. Я же Джет. — Не ты ли просила об этом не напоминать? — Так и есть, но я-то всегда помню, кто я. Особенно, если мне выгодно это помнить, — усмехнулась Джой удивленной Рейне. Она сбила ее с толка и совершенно точно собиралась этим воспользоваться. Джой тут же позвонила в любимый ресторан и сказала, что скоро приедет на завтрак, накрыть на двоих. Рейна цокнула языком. — Ладно, твоя взяла. — Как всегда. — Твое самомнение тебя погубит. — Возможно, но пока это случится, я им ещё немного попользуюсь, — кивнула ей Джой. Она поднялась с дивана, отметив, что ей уже почти хорошо. Никотин любезно слился с кровью и оставил ее в покое. — Я иду одеваться. А ты поедешь на завтрак в этом своем… М-м… Платье? Лучше я отвезу тебя переодеться, чтобы люди не думали, что я подобрала тебя на трассе. В Джой незамедлительно полетела подушка.* * *
К удивлению Рейны, Джой оделась в свободный лёгкий костюм из голубой кофты с капюшоном и таких же штанов, никакой классики и лодочек на ней не было, как и украшений, за исключением массивных часов на тонком запястье; эта расслабленная Джой выходного дня снова разительно отличалась от Джет в деловом стиле и Джет в домашнем халате. Черт, так Рейна скоро потеряет счёт, пытаясь соединить все ее личности в одну… Они ехали на окраину Даунтауна около пятнадцати минут, чтобы Рейна переоделась, и Рейна считала минуты, чтобы, наконец, снять с себя дурацкие неудобные босоножки и переобуться в кроссовки. На лестничной площадке она, конечно же, столкнулась с миссис Смит, которой в очередной раз фыркнула что-то некрасивое, но плевать… Перспектива провести с Джет время где-то за пределами её лофта предвкушением щекотала ей ребра, любопытством оседая прямо на кончике языка. Эта Джет была такой странной и непонятной для нее. Все девушки, которые случались в жизни Рейны до, теперь казались Рейне очевидно разгаданными, страшно скучными. В них не было ни капли инициативы. Почти ни в одной — они просто знакомились в клубе, занимались сексом, а утром Рейна просила оставить номер телефона. Бегала за ними, словно ей больше нечем заняться. Они ходили на свидания, да, часто им было весело, даже вполне сносно друг с другом… Но с большинством из них самым лучшим исходом было бы — просто остаться в числе знакомых. Может, с Джет эта идея тоже сработает. Рейна не готова была кричать о любви такой, как она, но удивительно, что это даже и не требовалось. Они просто разговаривали, просто… Ничего, что можно было дополнить. Рядом с ней, как с Грэгом, не нужно было придумывать шаблонов своему поведению. Потому что Джет их не придумывала. Хотя, с другой стороны, Рейне было бы куда понятнее просто пойти по накатанной, все случилось бы очевидно… А с ней это почему-то не работало. Может, день вместе как-нибудь прояснит это? Джет казалась вполне обычным человеком сегодня. Для этого ей всего лишь не надо было надевать костюм. Всего-то. Как много, оказывается, значит одежда! Ну, или нарисованный образ из журнальных картинок. Рейна с гулко стучащим сердцем открыла дверь в машину и запрыгнула на переднее сиденье. Бежевый салон ярко контрастировал с черным, матовым цветом «БМВ». Прямо как Джет. В костюме и халате. Джой окинула ее критическим взглядом. — Шортов ещё короче не нашлось? — Нет, но всегда можно их снять, — ядовито улыбнулась ей Рейна. Джет вздохнула. Все бесполезно. Ее откровенный стиль вызывал много вопросов; она словно бунтовала против кого-то, как в подростковом. — Ладно, куда потом? — спросила Джой за неимением идей. Все свои идеи, на которые она была в принципе способна, она оставила вчера в зале для переговоров. Перед глазами стояла мутная пелена, будто бы ее кто-то стукнул по голове. Второй день практически без еды давался ее организму недостаточно успешно… А ведь когда Джой сидела на таблетках плотнее, она такое испытывала постоянно. Тогда она не замечала, какая разительная пропасть зияла между ясным сознанием и приглушённым восприятием мира. Каждый день плавал перед глазами, как вода. Она ни о чем не думала, кроме работы, да и то — разве в таком ее состоянии было возможным качественное управление? Джой с сожалением понимала, что ничего не помнила за те дни. Ни деловых встреч, ни каких-то конкретных разговоров с Роуз, ни масштабных презентаций, проверок… Да уж, неудивительно, что Макконахи с его крысятами решили этим воспользоваться. Джой плавно нажала на педаль газа. Вот кто ее точно не предавал в этой жизни, так это «БМВ» — и никаких человеческих факторов. — Поехали кататься на роликах, — вдруг выдала Рейна, лениво растянувшись в мягком сиденье. На светофоре, притормозив, Джой молча дернула ее ремень безопасности, и он тут же щёлкнул, беспощадно зажав Рейну сильнее. Надо будет научить девчонку пристегиваться. — Я правда создаю впечатление человека, который умеет кататься на роликах? — сосредоточенно глядя на дорогу, спросила Джой. — Если даже и да, то нет. — Джет, честно говоря, ты мне иногда напоминаешь старую бабку, которую периодически прихватывает артрит… — многозначительно протянула Рейна. Джой засмеялась. — С ума сойти, сегодня что, день комплиментов? Это ты мне так мстишь за вчера? — Ну немножко, — пожала плечами Рейна. — Так, может, это ты стерва, а не я? — Нет, — капризно сдвинула брови она, — ты. — Ладно… В роллерклуб? — решила перевести тему Джой. — В «Риксоне» вроде что-то такое есть. Или в «Молле». — Нет, нафиг «Моллы» и «Риксоны», они бездушные, — махнула рукой Рейна. — В парк. «Сити Холл». Я тебя научу. Джой нервно хохотнула, представив себя на роликах, да ещё и по асфальту. Это же просто картина маслом: Джой Джет «Корова на льду». Прекрасно! — Ну да, всю жизнь мечтала расшибить себе колени в «Сити Холле», — с безусловным одобрением поджала губы она. — Не ворчи, Джет, — улыбнулась Рейна. — Все будет хорошо. Джет мягко припарковалась на стоянке возле «Провиденса», в который раз отметив, что ее новая машинка, модель, разработанная совместно с приглашенным гуру по инженерии авто — само совершенство. Так легко и плавно не парковался ещё ни один кроссовер в линейке, и этот, судя по статистике прямых продаж, метил на место для хитов. Такая перспектива для Х27 приносила Джой непоколебимые уверенность и спокойствие, растекающееся по телу, как какао от Роуз. Когда-то в ее детстве. Без пенки. Потрясающе. Они зашли в меньший из двух залов «Провиденса». Ресторан стоял на небольшом холме на окраине Даунтауна, усыпанном ромашками и ещё какими-то маленькими полевыми цветами, и представлял собой двухэтажное, неровное строение из цветного стекла. Джой всегда привлекали масштабные и нестандартные архитектурные проекты — а если там ещё и хорошо готовят не бигмак, то лучше и не придумаешь. В свое время Джет даже хотела поступать в Стэнфорд, чтобы изучать интересующую ее архитектуру в родной Калифорнии, но в последний момент, когда ей пришли положительные ответы из трёх университетов, после месяца оттягиваний и сомнений, Джет уехала в Йель. Она провела в Коннектикуте четыре года, за исключением каникул и практики в «БМВ», и в итоге получила не сдавшуюся ей степень магистерки факультета международных отношений и глобалистики. Какого черта она вообще там забыла? В тихом Нью-Хейвене ей было ужасно скучно, дни тянулись, как патока со вкусом полыни. Зачем-то папе захотелось отправить ее именно туда. Именно на глобалистику. А Джой зачем-то поддалась. Этакая канонада бессмысленности. Впрочем, спустя годы все сожаления покинули ее безвозвратно. Правда, пройти мимо шедевра от итальянской архитекторки Борре́ль Ро́сси она не могла до сих пор… Вместе с тем, если бы ее спросили, готова ли Джет послать к черту «БМВ» и заняться архитектурной карьерой, то она бы со стопроцентной вероятностью послала к черту человека, спрашивающего такое. Все это палка о двух концах. Невозможно отказаться от того, что уже давно срослось с тобой, хотела ты того в самом начале или нет. С годами ведь все сглаживается. То, к чему ты прилагаешь усилия изо дня в день, превращается в саму жизнь. Интересно, с людьми это также работало? Джой посмотрела на оглядывающуюся по сторонам Рейну. — Здесь очень красиво, — завороженно сказала она. — Как лето внутри лета. Джой улыбнулась. Оценила. На их привычном для Джет столике в углу зала, в граненой вазе стояли пышные розовые пионы. Она попросила управляющего заказать доставку букета и оставить его там; хотелось, чтобы Рейна не считала ее странной и поняла, что она Джой действительно нравится. Ещё Джой до сих пор мучила вчерашняя ситуация, словно это какая-то глупая недосказанность, хотя Джет ведь сказала как есть. При том, что она никогда в жизни не говорила этой избитой, идиотской фразы. Никому. «Я не готова». Это должно было обижать? Или всё-таки нет? Она могла бы спросить, но вместо этого у Джой вырвалось: — Ты любишь цветы? Рейна, конечно, обожала цветы. Но, смутившаяся, пряча улыбку, она сказала, что обычно только она их дарила, а ей — всего один раз. Уже два. У Джой с громким «бах» упало сердце, когда она, не в силах оторваться, смотрела на ее неловкость. Она должна была перестать. На месте Рейны появилась Лета, которая смущалась просто бесчисленное количество раз, когда они были вместе, и, наблюдая за этим, Джой каждый раз немножко влюблялась. Заново. Тянущая боль мгновенно опоясала грудную клетку, отдаваясь тупыми ударами между ребер. Джет заставила себя улыбнуться. Она приподняла ее лицо за подбородок и посмотрела прямо в глаза, такие же глубокие, чайные, с мелкими черными крапинками, по которым Джой безумно, безумно скучала. Но это были не ее глаза. А скопившуюся нежность нужно было кому-то отдать. Когда Лета была жива, Джет не была такой тряпкой. И, может, зря.***
Когда Джой уже допивала свой чай, глядя на играющих в фонтане детей сквозь цветное стекло стен, Рейна выпалила: — Скажи три неочевидных факта о себе. — М-м, ладно, — поджала губы она и с лёгким звоном фарфора о фарфор поставила чашку на блюдце. — Иногда я люблю завтракать без мыслей о фактах из моей жизни — это первый. Второй: я считаю тебя жутко, жутко болтливой. Третий… — она откинулась в кресле назад, задумавшись. — Придумала. Я вегетарианка. Ну, а что насчёт тебя? — Бе, — передразнила ее Рейна, скосив глаза. — Ничего неочевидного, кроме последнего. А обо мне ты же и так всё знаешь. В досье, — она нарочито сделала упор на этом слове, как ни странно, вспомнив это от Эмили, — всё написано. Джой вздохнула. Если бы под рукой была какая-нибудь белая тряпка, то она бы ею помахала в знак немого извинения. — Надеюсь, ты понимаешь, что мне нужно было знать, кто ты такая. — Ну и кто я такая? — промурлыкала она, чуть склонив голову. Солнечный луч из окна напротив коснулся ее лба, и ее смуглая кожа засияла, как золото. Они словно перенеслись во времени куда-нибудь на Лонг-Бич, где всегда все так: лениво, неспешно и пахнет морем. Джой немного помолчала, перекатывая в памяти факты чужой биографии. — Рейна Ривера, 2122 года рождения, родилась в Долине, держит кофейню, с АНБ не связана, заболеваний нет. Это все, что мне нужно было знать наверняка. — Что, и всё? — вскинула брови она. — А где же мои мечты, цели, внутренний мир? — Я слушаю. Следующие два часа, в том числе и по дороге к «Сити Холлу», Джой подверглась подробному пересказу, казалось, всей ее биографии. Рейна начала со своих бабушек и дедушек, и сейчас, если попытаться уловить нить ее увлеченного монолога, можно было услышать имена, которые Джой определённо уже слышала раньше. Кара, Нэн, Ванесса, Кэти и ещё, наверное, с десяток… Джой морщилась, силясь вспомнить, какая история к какой девушке относится, но потом Рейна перескакивала на свою бабушку, вспоминая, как прятала от нее все свои отношения и как бунтовала против всех запретов всю жизнь. И, видимо, до сих пор. Она все ещё не рассказала о себе своей гомофобной родственнице, хотя это тоже бунт, да ещё какой. Поглядывая на восторженную девчонку боковым зрением, она догадывалась, что Рейна банально берегла свою бабушку от мощных потрясений. Потому что больше у нее никого не осталось. Джет поражали ее эмоции. Детские, гиперболические, она была похожа на ее двух младших племянников, когда те бесились друг с другом. Джой наблюдала с лёгкой усмешкой, ожидая, что этот длинный рассказ будет длиться вечно, но почему бы ей быть против. Она испытывала легкость и покой, ведя машину с болтливой, забавной девчонкой на соседнем сидении. То, как Рейна набирала в лёгкие побольше воздуха для последующих слов, с каким восторгом или злостью размахивала руками, как не скрывала, казалось, ничего — все это выглядело совсем очаровательно. И, главное, ни на кого не похоже. Лета никогда не выдавала столько слов в минуту, как это делала Рейна. Сравнения болезненно кололи, но у Джой не получалось иначе; и каждый раз, когда она отмечала разбежности, в ее лёгких освобождалось чуть больше места для воздуха. Чёртовы качели. Время нихрена не лечит — все это дерьмо для блаженных. — Приехали, — выдохнула Джой, отыскав, наконец-то, место на ближайшей платной парковке. Рейна тут же переключилась, удивив Джой в который раз за день. Часы показывали полдень, солнце переместилось в самую середину неба, но жарко не было. Джет всю жизнь прожила в Лос-Анджелесе и обожала здешний климат за то, что в летние дни могла обходиться без носильщика вентилятора рядом с собой, а в зимние — не напяливать куртку для того, чтобы спуститься на паркинг. Рейна схватила ее за руку и с восторгом повела в, оказывается, обновившийся «Сити Холл». Джой не была тут слишком давно и понятия не имела, где найти ролики, где безопасная аллея и где можно случайно не натолкнуться на измазанного в мороженом и сладкой вате ребенка. — Я всё тут знаю, — подмигнула ей Рейна, заметив настороженный взгляд Джет. — После того, как я переехала в Даунтаун с Долины, мы с Аврил часто тут гуляли. Да и сейчас тоже, когда есть время. Ну, а ты? Ты вообще ездишь куда-то, кроме «Провиденса» и «БМВ»? Джет, расскажи мне что-нибудь, где ты была? Ты была в Японии? Если да, то ты видела панд? Их только восемьсот на Земле осталось… — Так, стоп, — прервала ее Джой, остановившись у арки «Сити Холла». Она тяжело вздохнула. — Я уже не знаю, на что отвечать. Что с тобой? Это уже даже для тебя слишком, — как можно мягче сказала Джой. Она не хотела ее обижать, но ее сегодняшняя болтливость, обострившаяся после букета цветов, угрожала Джет головной болью на весь день. Рейна растерянно покачала головой и замолчала, с той же утренней неловкостью глядя на нее. Джой ждала, что она ответит, но она ничего не сказала; видимо, ни одна из придуманных формулировок не звучала достаточно убедительно. — Все хорошо, — заверила ее Джой, осторожно коснувшись плеча Рейны. — Ты что, волнуешься? Почему? — Мне кажется, если я замолчу, тебе будет скучно со мной, — она уронила взгляд. — Я не очень понимаю тебя, наверное, ты слишком необычная… Джой такого откровения вовсе не ожидала. Чем она не обычная? Эта девчонка явно нарисовала себе кого-то другого вместо нее. — Это глупости, Рей, — покачала головой Джой. — Не надо ничего делать ради меня. Я обыкновенная, такая же, как и ты, и я не хочу, чтобы ты притворялась моей клоунессой. — Да? — дернула уголком губ она. — Это хорошо. Тогда что у нас тогда вообще такое, Джет? Джет поджала губы и жестом предложила войти в дурацкий парк. Они шли неспешно, пока Джой подбирала слова, по широкой алее с коваными лавками, зелёной изгородью и фонтанами с персонажами из мультфильмов и повестей. Волнение совсем ее не касалось, чего нельзя было сказать о Рейне. Хотя, в общем-то, да, когда это она ещё гуляла с кем-то по «Сити Холлу»? Да никогда. Наверное, это повод для переживаний. Но ведь Рейна об этом не знала. — Слушай, — спокойно начала Джой, — я не знаю, что у нас. Ты мне нравишься, и, полагаю, я тебя тоже не раздражаю, раз ты соглашаешься приезжать ко мне иногда. Я не знаю, что из этого получится. Рей, правда, я просто не знаю. Я очень многого на самом деле не знаю об отношениях. Совсем. Рейна украдкой взглянула на Джой. На фоне теплый ветер разбавлял веселые крики детей, плескающихся в воде, и вся эта летняя прелесть накидывала на всё невесомую шаль беззаботности. Здесь было проще говорить о сложном. — Но ты же их так долго строила… — тихо сказала Рейна и замолчала, не желая напоминать ей о прошлом. Джет ничего не рассказывала об этом Рей, но очевидно, что ей не хотелось вспоминать о смерти своей невесты. Во всех открытых источниках лишь сухие факты и додумки, а сама Джой ещё ни разу не прокомментировала случившееся официально, хотя прошло уже больше двух лет. Вместо этого: единственное совместное фото, оставшееся в сети, десятки статей в жёлтой прессе и стандартное «сегодня прошли похороны» в «Дейли Ньюс» за 2146-й год. — Шесть лет — это много. — Да ни черта я не строила, — фыркнула Джой, блуждая взглядом по газонам, цветам и кустистым фигурам по свою сторону от длинной аллеи. — Я только ломала. Я всё сломала. Я. И теперь… — она задержала дыхание, когда к горлу подкатил ком, и продолжила тогда, когда он оставил ее: — Что я могу говорить об отношениях? — То, что ты чувствуешь. Ты можешь говорить это, — сказала Рейна, представив, что они обсуждали кого-то другого и что ее это совсем не касалось. — Это самое важное, что можно сказать. Я тоже часто забываю этот лайфхак, хотя он самый простой. Я думаю, если человек может тебя выслушать и понять, значит, все должно быть хорошо и дальше. — О, Рей, — она иронично улыбнулась и покачала головой, — давай теперь почувствуем вместе: сколько из всех твоих бывших девушек могли тебя выслушать и понять? Сколько? Я даже могу ответить за тебя: да нисколько. Если бы так было хоть с одной, то мы бы с тобой не встретились. — Ты циничная стерва, Джет, — весело усмехнулась Рейна. — Хочешь ты или нет, а я верю в любовь. Может, не с тобой, но верю. — Обнадеживающе. — Давай представим, что у нас терапия. Терапия жизнью за пределами твоей стеклянной коробки, — она загадочно дернула уголком губ и, встав перед Джет, взяла ее за руки. — Закрой глаза. — Зачем? — Закрой! Как бы скептически она не отнеслась к ее дурашливому требованию, Джой всё-таки их закрыла. Ей мало с кем бывало настолько легко, что она без проблем готова была согласиться буквально на что угодно. Эта девчонка источала оптимизм, которого ей чертовски не хватало, и плевать, кем она там Джой приходилась. Следуя за ней с честно закрытыми глазами, ощущая тепло ее ладоней на своих, Джет пообещала себе сегодня не вспоминать о плохом. Кто знает, возможно, с этого что-то выйдет? Обычно ее воля так не работала — она была позорной, вечно сворачивающей назад сукой, — но рядом с Рейной это не казалось неисполнимым. Девчонка, слишком заражающая тем, что Джет тихо, никому не признаваясь, хотела снова обрести. Рейна осторожно усадила ее на лавку, и Джой медленно открыла глаза. Яркий дневной свет ударил по зрению после нескольких секунд темноты, перед ней заплясали призрачные пятна, но, когда они рассеялись, Джет с удивлением отметила, что они только что находились в какой-то другой части «Сити Холла», с детьми и фонтанами, а теперь они где? Джой оглянулась. За пышной зеленой стеной из цветущих кустов слышались отдалённые голоса, в нос бил насыщенный запах жасмина; они оказались в приятной тени, где почти никто не гулял семьями. Эта аллея перед ними была сплошной, с мягким уличным ковролином — никаких разделений для колясок, велосипедистов и пешеходов. Чуть дальше от них стояли деревянные кассы прокатов, несколько ларьков и, прямо за лавкой, где сидела Джет, за ограждением стояло небольшое спортивное поле. Откуда оно здесь взялось, Боже?.. Несколько лет назад в «Сити Холле» вообще ничего интересного не было. Кажется, Джой потерялась в родном районе. Но Рейна — явно нет. Она перестала волноваться, судя по тому, что больше не говорила без умолку, и с абсолютной уверенностью, со своей и в самом деле обнадеживающей улыбкой направилась к одному из прокатов, попросив Джо подождать. Здесь было так хорошо и свежо, как посреди оазиса, населенного маленькими птичками, что она даже не собиралась возражать. Рейна вернулась с двумя парами роликов и наколенниками, видимо, для Джет. — Ты так уверена, что не грохнешься? — спросила она, когда Рейна торжественно протянула ей наколенники. — Я на роликах с четырех лет, — хмыкнула Рейна. — Лучше меня катается только чемпионка Штатов. — Хвастушка, — чуть прищурившись, улыбнулась Джой. Она покрутила в руках ролики. Тяжелые. Как на них ездить? — Сомнительный аттракцион. — Ой, — закатила глаза Рейна. — Давай сюда. Она помогла Джой надеть их правильно и удобно, и Джет поймала лёгкое дежавю. Забавно. Но следующий час напрочь стёр это слово из ее лексикона. Джет едва научилась стоять на своем новом транспорте — и Рейна сразу же взяла ее за руки и под увеличивающиеся вместе со скоростью глаза Джой потащила ее вперёд по аллее. Джет готовилась упасть чаще, чем дышала, а потом, когда Рей собиралась ее отпустить совсем, она схватилась за ее руку так, как ещё ни за кого в своей тленной жизни не держалась. Рейна хохотала над ней, не переставая, и только это, пожалуй, заставило Джой с застывшим сердцем ее отпустить. Ноги у Джет позорно дрожали. Кричать матом на весь «Сити Холл» ей не позволяло имя, и очень жаль. Спустя полтора часа экзекуций, глядя на без труда рассекающую вокруг нее и корчущую рожицы Рейну, Джет рухнула на скамью. Ноги адски болели от тяжести на них, от непривычного напряжения, захватившего стопы и голени. Она смеялась, держась за подрагивающий от этого смеха живот. — Ну, всё, — еле вытолкнула Джой, пытаясь выровнять дыхание. — Я сдаюсь. — В плен? — подмигнула ей Рейна. — Да, — выдохнула она, — в плен этой лавочке. Не тебе. Ты не заслужила. — У меня ещё есть время! Ладно, подожди меня здесь, старая больная женщина, я сейчас вернусь. Джой снова хмыкнула. Господи, и правда день комплиментов! Совсем скоро Рейна возникла рядом. Какая-то магия: она ехала так просто, как Джет за рулём, да ещё и держа в руках по мороженому. — На, твое голубое, твоего любимого цвета, как я поняла, — Рейна не удержалась и махнула кончиком мороженого ей по носу. — Упс! Джой с театральным возмущением раскрыла рот, и тут же холодная голубая точка вымазала нос Рейны. — Это за старую больную женщину. — А за артрит? — участливо поинтересовалась Рей. — И за стерву? И ещё за… — Остановись, у меня мороженого не хватит, — засмеялась Джет. Она смеялась сегодня непривычно много. Джой вряд ли успевала думать о прошлом и о том, что будет, когда она снова останется с собой один на один. Все это казалось слишком далеким, пока они с Рейной подкалывали друг друга, пока хохотали, как школьницы, с какой-то ерунды, и пока субботний день впервые за годы забвения напоминал ей счастливый уикенд. С Роуз они иногда тоже выбирались куда-нибудь, но Роуз — другое. Она слишком много знала. А Рей не знала о ней ничего.* * *
День медленно плыл к закату. С суматошного обеда на роликах Рейна потащила ее гулять по городу пешком; оказалось, что все маршруты, которые она давно знала наизусть на машине, на ногах кажутся не такими короткими и более насыщенными, чем за рулем. Солнце мягкими лучами ложилось на кожу, Даунтаун шумел и гудел, и несмотря на этот многоголосый фон, в груди у Джой было спокойно и размеренно. За разговорами и купленным где-то в забегаловке холодным кофе они прошли большой крюк от «Сити Холла» до мэрии, а потом снова вернулись к стоянке, где Джой оставила машину. Джет сделала открытие: Рейна умела не только говорить, но еще и слушала неплохо. Ну, либо была неплохой актрисой. В университете у Джой дополнительным курсом стояла история архитектуры Штатов, и сегодня она с приятной ностальгией по преподавательнице и ее захватывающим лекциям, по длинным столам из бука в аудитории, где всегда пахло хвоей и книгами, окунулась в эти истории заново, беззаботно разглядывая Лос-Анджелес. Все-таки в прошлом с ней случалось и хорошее; не в одном лишь дерьме купаться. Пока Джой говорила об исторических зданиях, на которые они наталкивались, Рейна кивала и выглядела увлеченной, а потом вдруг дополнила экскурс про обсерваторию. Она призналась, что в Калифорнийском тоже проходила такой курс, и Джой удивленно моргнула: что же тогда такого выдающегося в Йеле, если преподавали везде одинаково? Для чего был нужен этот Коннектикут? Джой не представляла. Чем дальше и дольше от нее находился отец, тем сильнее его накрывала темная тень и ее размазанные контуры. — А поехали на Манхэттэнский пляж? На набережной должен быть красивый закат, — спонтанно предложила Рей она, и девчонка — ожидаемо — согласилась. Джой вовсе не хотелось заканчивать этот день. А вот провожать, сидя где-нибудь на пирсе, под шум моря, а не города — звучало уже получше. В этот раз они ехали почти молча. Джой включила тихое кантри и, судя по расслабленной, чертовски спокойной улыбке Рейны, ей тоже нравилась такая музыка. Джет скользнула взглядом по фиксатору ремня безопасности на ее открытом животе и едва заметно кивнула: на этот раз правильно пристегнулась. — Неужели я вижу безмятежность в твоих буйных глазах? — Джой пыталась, но удержаться от ироничного комментария было просто непосильной задачей. — Мне так хорошо, — промурлыкала Рейна, на секунду прикрыв веки; ее пушистые ресницы и эта улыбка сейчас все больше делали ее похожей на юную девочку, которая под утро, томная и чуть грустная, едет со своего выпускного. — Джет… Скажи, а ты правда считаешь мою кофейню просто забегаловкой? — О, — глухо отозвалась Джой. Она и забыла об этом. — Нет. Конечно же, нет. Я не должна была так говорить. Просто я привыкла к… Ну… — Я понимаю, — она сказала это совсем без упрека. Даже с маленькой, едва тронувшей полные губы улыбкой. Джой заметила это через зеркало дальнего вида. — Я видела «Провиденс». — Я думаю, что, в любом случае, — задумчиво сказала Джет, — правильно заниматься тем, что тебе нравится. И ты все делаешь так, как надо. Не слушай меня. Я бываю той еще сукой. Рейна тихо рассмеялась: надо же, какая самокритичность! Ладно, сойдёт и за «прости».