***
Неделя тянулась бесконечно долго. Звонка от Леви до сих пор не было. Приближалась пятница, но никакого удовольствия от приближающих выходных не чувствовалось. А причина ее раздумий никак не меняется. Ребекка совсем запуталась. Что в голове этого человека можно только гадать. И хочется уже, чтобы это все скорее закончилось. Чтобы они наконец поговорили и поставили точку, потому что эти эмоциональные качели ей уже порядком надоели. Ей уже давно не пятнадцать, чтобы окунаться в чувства с головой. Всегда пыталась мыслить трезво, а теперь… А теперь она оправдывает поведение мужчины тем, что он из параллельной вселенной. Вот только, они тоже люди и им не нужны такие понятия, как любовь и дружба. И Леви не похож на человека, который способен обмануть ее, воспользоваться ее чувствами. Хотя бы в этом она была уверена. Во время обеда мужчины разговаривали о своём, пока Ребекка пребывала в своих мыслях, потягивая свой чай. Тайлер практически не сводил с неё глаз за весь час. Спросить причину её странного поведения не решался, хоть и сблизился с ней за последнее время. Она так быстро ушла из бара, что он не успел ничего понять. И выпил он прилично в тот вечер, что аж на следующий день голова болела. Они с Хлоей о чём-то спорили, а дальше всё, как в тумане. Тайлер просто надеялся, что ничего не натворил в тот день, что могло обидеть ее. Может ему следовало пойти с ней, несмотря на ее отказ? Сейчас остаётся только гадать. — Ребекка, у тебя всё в порядке? — наклонился к ней Тайлер. — Да, — встрепенулась она, — а что такое? В этот момент телефон издал звонкий короткий звук приходящего сообщения, вибрируя по столу. Ребекка пододвинула его к себе и тут же залилась в улыбке. «Я смогу зайти к тебе после работы? В районе семи вечера». Пальцы начали печать ответ, в это время, Тайлер с улыбкой наблюдал за ней. И тут он всё понял. Каждый её жест и эмоцию, Вуд автоматически прочитывает, как объявление крупным шрифтом на билборде. — Я думаю, нам уже пора, — Алан засобирался, оповестив всех о подходящем к концу обеденном времени. Вечер встретил своей прохладой. После обеда прошёл освежающий дождь, убирая следы майского зноя. Ребекка не припоминала, чтобы май был таким жарким. Тайлер уже ждал её в машине — после аварии обязался уезжать и приезжать с ней на работу. Какая разница, всё равно живут в одном доме. Ребекке удобно — Тайлеру не сложно. — Ты взволнованна, — не отрываясь от дороги, подметил Тайлер. — Немного, — похоже, она перебирала подол юбки, слишком активно, раз мужчина это заметил. — Тайлер, а как ты справился с моим отказом? — Что, тот парень наконец-то заметил тебя? — Вуд покачал головой. — Бекс, ты должна понимать, что отказы — это часть нашей жизни. Никогда не принимай это на свой счёт. Ничего сложного. И помни, что другой отдал бы всё, лишь бы быть с тобой. — Это ты о себе сейчас? — Необязательно. У тебя будут другие мужчины, нельзя же зацикливаться на одном человеке, какими бы сильными не были чувства. — Верно. Тайлер был таким клише хорошего парня. Не прикопаться. С ним можно было построить здоровые отношения, без лишней драмы и эмоциональных качель. Так думала Ребекка. Но, стоит понимать, что не всё то золото, что блестит. Вуд, как и полагается, каждому порядочному мужчине имел свой скелет в шкафу. Просто кто-то может зарыть этот шкаф на заднем дворе дома, а кто-то упрятать на самом дне глубокого озера. В тихом омуте, как говорится. — Я бы ещё раз прошёл с тобой курс психологии, — усмехнулся мужчина, заезжая во двор. — Знаешь, я согласна. Готов слушать мои рыдания в два часа ночи? — Хоть круглосуточно, только с перерывами на обед и туалет. Мягкая обивка салона отразила короткие смешки. Когда Тайлер улыбался на щеках появлялись ямочки. Он был милым. Милым парнем с темным прошлым. Рассказал бы Ребекке, но пока момент не тот. И бывает ли подходящие моменты? Вряд ли. Но у неё сейчас и без того нервные дни. Пусть пока думает, что он ее коллега-сосед, который в свободное время сидит на фондовых биржах и постоянно терпит неудачи с девушками. Ребекка попрощалась с Тайлером, ещё раз отблагодарив его. Это было чертовски волнительно. С каждой приближающейся минутой, ее сердце начинало отбивать бешеный ритм. Она успела принять душ и немного перекусить, хоть и есть совсем не хотелось. Дверной звонок раздражающе раздался по всей квартире. Ребекка вскочила с места, быстрым шагом направляясь к двери. Она сейчас похожа на помешанную. — Ты не пробовала сначала спрашивать кто за дверью и только потом открывать? Кто бы сомневался, что Леви поздоровается нормально. Сейлем, уже будто заведомо знал, кто придёт и подбежал встречать мужчину, нетерпеливо ласкаясь у ног. — И тебе привет, — она захлопнула дверь, единожды поворачивая замок. — Я же знала, что ты придёшь. А он скучал по тебе. — Только он? — Аккерман склонился над котом, лаская чёрную мордочку, искоса поглядывая на Ребекку. Что за провокационные вопросы? Разговор будет сложный и напряженный. Диалог уже тяжело складывался и им было неловко говорить о дальнейших отношениях. Такое долгое ожидание, отдавалось волнительным привкусом. — Чай? — предложила Ребекка. — Да. Сейлем уже перетянул на себя всё внимание мужчины, удобно устроившись у него на коленях. Леви неспешно поглаживал кота, внимательно наблюдая за действиями девушки. — Как дела на работе? — она решила хоть как-то разбавить давящую тишину. — Неплохо, Аманда ушла на выходной и оставила меня разбираться с интернет-магазином. — У вас будет интернет-магазин? — Да, запустим в тестовом режиме. Слышать от Леви подобные слова было дико, учитывая, что несколько месяцев назад он еле печатал сообщение на смартфоне и не знал, как перезапускать роутер от вай-фая. — Ванесса не помогает? — Ребекка подвинула чашку мужчине. — Она не разговаривает со мной. — Ого, — не скрывая своего удивления, прыснула девушка. — Чего она вдруг? — Долгая история. — Ясно. Леви сделал глоток — в нос ударил запах бергамота. Решила, значит, бить по всем фронтам и пройтись по воспоминаниям. — Прежде чем, я скажу, какое решение я принял, мне нужно рассказать тебе кое-что. Возможно, после этого ты поймёшь меня. — Хорошо. — Я потерял огромное количество близких мне людей. Моя мама умерла, когда я был ребёнком. После её смерти, мой дядя забрал меня к себе и оставил спустя некоторое время. Его смерть я застал уже в осознанном возрасте. Моих друзей съел титан прямо у меня на глазах. Эти двое были для меня семьей. Мой первый отряд был жестоко убит женской особью. Никто не выжил. Все товарищи умирали как мухи. Эрвин… — он промедлил на этом моменте, сглатывая накативший ком. Эрвин, как ей помнится, был командором разведкорпуса. Эрвин был совсем недавним шрамом на его искалеченной душе. Потому что смерть Ханджи он почему-то не помнил. И свою. И Микасы. И всего отряда. Он мельком взглянул на неё — глаза широко распахнуты, но уже на мокром месте. На секунду даже пожалел, что начал. Ребекка сидела смирно, обхватив кружку двумя руками. — Эрвин погиб, и я мог спасти его. Но не стал. Не стал идти на поводу своих желаний. После атаки на Марли, погиб ещё один человек из моего отряда. Её подстрелила девчонка из армии врагов. Ещё совсем ребёнок, но смогла лишить её жизни. От Эрена я узнал, что умерла Ханджи. Она была последним самым близким для меня человеком. Всё это было сказано не для жалости, чтоб ты понимала. А для того, чтобы ты знала, с кем имеешь дело. — Я понимаю, — просипела она, сглатывая образовавшийся в горле ком. — Олсен уже который месяц лежит в больнице и только сейчас начал двигаться. Той ночью я думал, что ты разбилась. Недавно, решил, что ты хочешь свести счёты с жизнью. — Леви поднял на неё глаза, — Ребекка, это самое отвратительное чувство на свете. Я не хочу больше этого чувствовать. Поэтому, я не могу подпустить тебя близко. Ребекка часто закивала, принимая все его слова. Закусила щеку изнутри, чтобы не заплакать. Ему не нужна эта жалость. Вся его жизнь — сплошная потеря и боль, которая только сейчас притормозила свой ход. Даже слов не нашлось для ответа. — Могу я обнять тебя? — вдруг спросила она. Он слегка нахмурился такого заявления, но потом коротко кивнул. Могла бы и не спрашивать. Хоть Леви и не любил лишние прикосновения, то тут ему самому захотелось этих объятий. Вдруг стало необходимо прижимать к себе человека. Как в прошлый раз, на душе стало уютно, когда ее руки легли ему в район лопаток. Она невесомо дышала ему в шею, всеми силами стараясь не заплакать. — Я ни о чем не жалею, — чуть тише начал Аккерман. — Поэтому, я готов рискнуть в последний раз. Ребекка медленно отстранилась, не до конца понимая сказанных слов. Он и сам не понимал, что делает. Отношений как таковых у него никогда и не было, а чувство влюблённости обходило его стороной. Может и чувствовал что-то в юности, но быстро зарывал это внутри. Некогда. Не об этом стоило ему думать. И постепенно образ очередной прекрасной девушки стирался — становился безликим призраком в памяти. Чувствовал ли он что-то к девушкам с которыми спал? Вряд ли. Но Ребекке об этом знать совершенно не обязательно. Влюблён ли он сейчас? Сам не понимает. Но знает точно, что если продолжит бегать дальше, то легче не станет. Его руки все ещё на ее талии — не выше, не ниже. Она всматривается в его глаза, будто убеждается, что он говорит правду. Будто сейчас, если она поцелует его, она не будет отвергнутой. Слегка приподнимается на цыпочках, чтобы поцеловать. Леви заправляет выбившуюся прядь за ухо и хмыкает, наклоняя голову. Он запускает свои пальцы в ее, ещё сырые после душа, волосы, одной рукой притягивая к себе ближе. Казалось бы, куда ещё ближе? Ее руки обвили его шею, слегка касаясь отросших волос. Ее губы — тёплые и нежные, его — обветренные и нетерпеливые. Их поцелуй, с нотками бергамота, набирал более страстные обороты. Леви спустил руку ниже подтягивая ее к себе за округлые бёдра, тем самым образуя тесность в брюках. И всё бы ничего, если бы не кот, запрыгнувший на рядом стоящий стул. Сейлем лапой зацепился за брюки, привлекая их внимание. — Кажется, он ревнует, — усмехнулась Ребекка, прерывая поцелуй. — Ага, тебя ко мне, — заключил Аккерман, неохотно отпуская её из объятий. — Будто бы кто-то спорил. — Только после всего, не жди от меня всей этой романтической мишуры, — проворчал Леви, убирая чашки со стола. — Я, надеюсь, ты понимаешь на что идёшь. — Кто бы сомневался. Понимаю, но было бы забавно посмотреть на тебя со всей этой романтической мишурой, — передразнила его Ребекка. — Кстати, когда у тебя выходной? — Должен был быть ещё на той неделе, но сейчас, наверно, возьму в воскресенье, — потирая переносицу, ответил он. — А зачем тебе мой выходной? — Хотела провести с тобой время. Вот оно. Начинается. Романтическая мишура. Сейчас завербует его и он станет одним из тех влюблённых идиотов. Если уже не стал. — Микаса кажется собиралась куда-то в воскресенье, можешь пойти с ней, — невозмутимо произнёс Леви, открывая кран, чтобы помыть чашки. Ребекка уже хотела возмутиться, но тут же вспомнила на какую аферу подписалась. Да, это оказалось ещё сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Даже, если отношения станут провальными — они хотя бы попытались. Ребекка незаметно подкралась и обняла его со спины, положив голову в районе плеч. С непривычки Леви напрягся всем телом. К таким жестам будет тяжело привыкнуть. — Ты упустил одно важное слово. Я хочу пойти именно с тобой, — прошептала она, опаляя дыханием его и без того напряженную шею. Он на чертовой пороховой бочке распутства. Леви убрал ее руки, поворачиваясь к ней лицом. Пальцем провёл по ее скуле, отбрасывая мешающие пряди. Ребекка уже давно наплевала на свои принципы — секса на первом свидании, сгорая от желания. Леви только потянулся к ней, но в брюках зазвонил телефон. Он проклял в эту секунду весь современный мир с его заумными гаджетами. Тяжёлый вздох и на экране видит буквы с именем Аманды. — У тебя что-то срочное? — вместо приветствия говорит Аккерман, проглатывая оставшиеся ругательства. — Да. Я забыла отправить оплату техническому специалисту. Замоталась за день, а реквизиты оставила за стойкой. Сегодня последний день, не мог бы ты, — начала мяться она, но Леви ее прервал: — Ладно, — ответил он размеренным голосом, — с тебя выходной в воскресенье. Ребекка расплылась в победной улыбке, услышав нужную ей фразу. Леви отключился от звонка, под повторяющиеся «спасибо». Он точно влюблённый идиот. — Мне пора. — Уже? — Да, сегодня мое дежурство по дому. — О, Боже, я и забыла, что это такое. — Оно и видно. Аккерман оценивающе оглядел комнату — разбросанные подушки на диване, пыль на полках и телевизоре, чашка на журнальном столике, с недопитым чаем. Ребекка всё ещё была удивлена, как он сдержался и не высказался о творящемся тут беспорядке. Отметила про себя ещё один пункт, с которым ей придётся мириться — его педантичность.***
— Мы ждём тебя уже десять минут. — Вам быстрее сюда добираться. Не ворчи, Леви. Микаса давно хотела сходить в Консерваторию имени Анны Скриппс Уиткомб — это огромный ботанический сад на острове Бель-Айл. Очень красивое и живописное место, у Ребекки было в планах показать его ещё в их первую прогулку, но погода была далеко не прогулочная. Они прошли в помещение под огромным куполом из стекла. Вокруг возвышались различные тропические деревья и пальмы. Воздух был наполнен цветочным ароматом. Ребекка была здесь в ноябре прошлого года, и многие цветы уже выцвели, ещё ей не повезло — пруд с лилиями был закрыт. Они прошли все аллеи и вышли к водоему. Девушка была в восторге от увиденной картины: цветы казались ещё более хрупкими на поверхности воды, из-за солнца играли блики и превращались в еле заметные маленькие радуги по всей оранжереи. Аккерман бросал только короткие «красиво», но по глазам можно было смело сказать, что он впечатлён видом. Сложно представить, что среди этих каменных джунглей может прятаться такое живописное место. Этот кусочек Детройта переносил людей в другое измерение — все эти яркие цветы, причудливые деревья, кристально чистые водоёмы, казались чем-то неземным. Ощущения были похожи на те, когда они впервые вышли за стены и увидели море. На выходе из Консерватории Микаса была под сильным впечатлением от увиденного. В детстве она думала, что самые красивые цветы растут у подножья холма, где находился их домик. Небесные васильки и белоснежные лилии украшали небольшую, слегка пожелтевшую, вазу. А зимой на подоконнике, алыми бутонами, расцветал декабрист. Размеренным шагом они направлялись к выходу, через маленький сквер рядом с Консерваторией. Глаза Аккерманов уловили до боли знакомые изображения. Этого, блять, быть не может. Микаса и Леви застыли у афиши, Ребекка даже не сразу заметила, что они отстали. Никто из них не собирался двигаться дальше, заворожено пялясь в плакат. — Жан Кирштайн, художественная выставка «Вторжение гигантов», — Андерсон прочитала название афиши. — И давно вы, ребята, интересуетесь живописью немецких художников? — Это он, капитан, — Микаса обратилась к Леви. — Вижу. «Как это возможно? Значит Эрен был прав», — размышлял про себя Леви, понимая, что другого Жана с нарисованными титанами быть не может. — Кто? — спросила Ребекка, щёлкая перед глазами пальцами. — Жан. Он служил со мной в отряде капитана Леви, — отозвалась Микаса, наконец отрывая взгляд от афиши. — Да, а сейчас рисует этих тварей, — высказался Леви, указывая на плакат с изображением Атакующего титана. — Пойдём отсюда. — Нет, постойте, тридцатое мая — это сегодня, выставка начнётся в пять вечера, мы ещё успеем, — ноги зашагали в сторону выхода. — Чего встали, поторапливайтесь. — Какой смысл? Он нас всё равно не помнит, — ответил мужчина. — Только в этом проблема? Черт, это же человек из вашего мира, вы даже не хотите увидеть его и узнать почему он рисует титанов? Эй, а вы точно бывшие разведчики? — Возмутилась Ребекка. — Мне бы хотелось увидеть его, капитан, — тихо произнесла девушка. — Может, Ребекка, права и нам стоит узнать откуда эти картины? Микаса смотрела на Леви, будто умоляя его согласиться на это. Он и сам не против, но как бы эта выставка не обернулась новым шрамом на его искалеченной душе. Понимал, что ничерта он их не узнает. Несколько месяцев назад он бы первым побежал на эту чёртову выставку, только бы увидеть эти знакомые черты лица. А сейчас понимает, что он для Жана обычный посетитель, точно такой же как и Ребекка. Он знает, что все у него хорошо- этого достаточно. Обманывает себя — пытается быть безразличным, но как бы не так. Любопытство берет вверх и он бросает: «Тц, идем уже».***
— Микаса, лучше выкинь стаканчик снаружи, в метро нет урн. Девушка кивнула и двинулась к ближайшей урне. — Мы поедем на метро? — Уточнил Леви. — Да, так будет быстрее и галерея как раз находится недалеко. — Почему нельзя воспользоваться наземным транспортом? Не так уж мы и спешим. — Аккерман немного напрягся, в его глазах можно было прочитать смятение. — Я же уже объяснила. Что такое? Он мотнул головой и пошёл ко входу в метро. Ребекка тут же поняла его реакцию. Как она могла забыть про Подземный город. Леви старался избегать метро — сырой запах и писк крыс, сразу переносили его в детство. «Какой идиот придумал, делать транспорт под землей», — думал про себя Леви, но упорно шёл внутрь. Без десяти пять они уже стояли у входа в галерею. Стоимость была небольшая — девять долларов за человека, часть которых шла на благотворительность. Микаса сжала вспотевшие ладони, томно выдыхая остатки воздуха. Маленькая крупица надежды поселилась в ней. Если Жан здесь, значит и Эрен с Армином могут быть неподалёку. Это только кажется, что Земля большая, не самом деле она тесная. Она отыщет их, обязательно отыщет. Найдёт и больше никогда не отпустит. Большой зал простирался длинным коридором, увешанным массивными холстами. Над каждым две небольшие лампы, акцентируя внимания на картинах. Они прошли внутрь. Сейчас снова столкнуться с прошлым лоб в лоб, вот только стали привыкать и снова окунаться в адский мир. Первый холост, где белая фигура человека, с ярко выраженной мускулатурой, в руках держит копья. Рот и шея скрыты редкими прутьями — решёткой. Микаса моментально вспоминает бойню на материке, а в голове эхом отдаются слова Эрена «действуй, Микаса». — Титан молотобоец, — из-за спины раздался голос Леви. Они идут дальше, оставляя этот кусок прошлого позади. Следующий гигант с горящими глазами, крупного телосложения и взъерошенными волосами. Тело покрыто не мышцами, а материалом, похожий на доспехи рыцарей. Райнер. До сих пор отзывался досадой и болью. Микаса всё ещё не понимала, простила она его или нет. — Бронированный титан, — объяснила Микаса, бросая на холст, полный презрения взгляд. Дальше висела картина с лохматым титаном, у этого тоже горели глаза и рот был похож на пасть животного. Рядом с ним находился холст с титаном в необычной для гигантов позе — на четвереньках фигурировало обличие с металлической маской и пулеметом сверху. — Это Зубастый титан и Титан перевозчик. Рядом с ним висел титан больше всех похожий на человека, кричащий гигант с зелёными глазами и чёрными лохматыми волосами. — Атакующий титан, — указала Микаса, потянувшись к своей шее, в поисках шарфа. — Это был титан Эрена. Она бы тут вечно простояла, просто вглядываясь в эти зелёные глаза. Стало невыносимо больно от того, что он не поговорил с ней напоследок. Снова не во что ее не поставил. Стиснув зубы она прошла дальше, не смея оборачиваться. На следующем холсте была Леонхарт. Мышечное тело с округлыми бёдрами и грудью, уклонялось от пуль. Холоднокровие отражалось на ее лице, ни капли страха и сожалений. Это точно не про неё. С такой жестокостью ей в сравнение идёт только Зик. — Титан женская особь, — тихо скользь зубы процедил Леви. «Та самая, погубившая первый его отряд», — подумала про себя Ребекка. Не желая дальше смотреть на картину, Леви прошёл дальше, бросив вслед презрительный взгляд. Будто она увидит. Плохая была идея приходить на эту выставку, только разворошат прошлое, которое только-только стало покрываться корочкой. Но они уже здесь и следуют дальше. А дальше титан полностью обтянутый мускулами и сухожилиями. От него исходил пар и можно сказать, что титан был огромным. На картине были отображены дома и летящий парень на УПМ, из спины шёл газ, а по бокам болтались тросы. — Колоссальный титан. Он считался самым огромным титаном, принадлежал Бертольду и после Армину, — объяснила Микаса, указывая на изображение. Колоссальный произвёл на Ребекку самое большое впечатление. Увидь она его, точно бы умерла от страха. Он был жутким, самым жутким. В голове не укладывалось, как они могли противостоять титанам с одними только устройствами маневрирования и парой клинков. Люди рядом рассматривали холсты с восхищением и только Ребекка понимала, что восхищаться тут нечему. Эти картины, если приглядеться, запятнаны в чужой крови. Ребекка поёжилась, будто сквозняк прошёлся по залу. Следующая картина — черно-белая. Огромная горилла мчалась на человека с клинком. Его плащ развевался на ветру, а рядом кружила стая чёрных птиц. А все после будто усыпано крестами. Леви не сводит взгляда — тогда был пик его отчаяния, злости и ненависти. Момент его провала. Момент, когда он пообещал Эрвину голову зверюги. — Обезьяна бородатая, — высказался Леви. — Что, прям так и называется? — Звероподобный титан. Капитан, а это, кажется, вы? — Микаса указала на человека в плаще. — Да, похоже на то. Пойдём дальше, не хочу больше смотреть на эту рожу. Дальше картины были уже не такими пугающими, разве только пару: парень с веснушками на щеках, протягивающий руку, половина которого развивалась чёрным дымом и девушка с красным шарфом, стоящая на обрыве. Среди тумана проглядывалась голова, похожая на титана Эрена. — Этот парень похож на Марко, друга Жана, — она указала на парня с веснушками. — Он погиб в битве за Трост, мы тогда только окончили обучение в кадетском корпусе. Половину его съел титан. Его смерть повлияла на выбор Жана вступить в разведкорпус. Леви всё это время тоже слушал Аккерман, с парнем он не был знаком. Читал только отчёт о падении Троста, о том, как кадетов превратили в фарш. Совсем ещё зелёные, увидели титанов в первый и последний раз. После рассказа Леви обратился к ней: — Микаса, эта девчонка похожа на тебя. Шарф точно твой. Аккерман по инерции потянулась к шее — она не расставалась с этим шарфом ни на минуту. Даже, когда они пришли за ней в участок, на ней был этот красный кусок ткани. Девушка бережно постирала его и убрала в шкаф. Это слишком ценная вещь для неё, с которой она ни за что не распрощается. Длинный коридор с титанами закончился, они вышли в небольшую комнату, где висело пять картин. Трое ребят стоят на берегу и перед ними расстилается голубое море, солнце уже село, оставляя после себя бледно-розовую дымку. Нужно было признать, что несмотря на то, какие картины ужасающие, у Жана талант. Так точно изобразить этих чудовищ, что Леви с Микасой сразу узнали их. Как этот человек может писать столь ужасающие и мрачные картины, а потом перестроится и выдавать уже светлые и нежные холсты. — Саша… Ребекка обернулась на голос Микасы — она стояла и рассматривала изображение девушки с невысоким хвостом, экипировка из ремней перетягивала тёмную форму и сзади было закреплено ружьё. Жан даже про неё не забыл. Изобразил ее на борту того самого дирижабля, на котором они возвращались домой. Еще минута и раздастся хлопок. Вот был человек и нет. Нервно сглатывая ком, она отошла к Леви, который наблюдал следующее: светлый парень в белой рубашке тянется к чайке, позади снова море, завораживает своим видом. — Слишком похож, — больше для себя выделил Леви. — Тоже был в твоём отряде? — Бери выше, это малый потом взял командование надо мной. — Армин, — Микаса слабо улыбнулась. Лиц не было видно, все были либо смазаны специально, либо люди стояли спиной. И только два человека в этой комнате знали каждого поимённо. Им не нужно было вглядываться в лица — людей выдавали их особенности. Тут красный шарф, там зелёный плащ с крыльями свободы, где-то белокурые волосы. И они уже знают кому они принадлежат. Маска Аккерман немного сползла, открывая обзор на её лицо. Людей в этом зале было не много, но пару из них начали перешёптываться, изредка поглядывая на девушку и следом на картину. Заметив это, Ребекка подошла ближе к холсту и невольно закрыла рот рукой от удивления. Две картины и абсолютно точно можно сказать, что на них была Микаса. Оба бывших разведчика стояли рядом у картины, на которой изображён Армин и перекидывались короткими фразами. — Эта девчонка слишком похожа! Да точно она, ты глянь, Шарлотта! — Мартин, не пялься ты! — женщина турнула мужчину логики в бок. Пара обсуждала Микасу, но когда Ребекка подошла ближе они затихли, искоса поглядывая на неё. — Давай спросим у девушки! — предложил мужчина и обратился к ней. — Девушка, не сочтите за дурной тон, но не кажется ли, вам, что та дама похожа на леди изображённую тут? Она стояла в ступоре, даже не знала, что и ответить, не заметив, как это зал наполнился уже большим количеством людей. Многие начали перешёптываться, Леви и Микаса наконец подошли к этим злополучным картинам, заметив столпотворение. Глаза девушки распахнулись в изумлении и она невольно закрыла рукой рот. — Девушка, это ваше изображение? — Так похожа, точно она. — Не хватает только шарфа! Надо же. Люди стали окружать Микасу, на что она растерялась и не могла вымолвить и слова. Только судорожно натянула маску чуть ли не до самых глаз. — Вот ведь, разгалделись, — продвигаясь в самый эпицентр Леви, подошёл к девушке, взяв её за руку увёл от неугомонных зевак. — Микаса, пошли. — Что тут происходит? — раздался громкий мужской голос, который привёл всех в чувство. Высокий парень с пепельно-каштановыми волосами, зачёсанными вбок. Он предстал толпе в светлой рубашке и темных брюках, на шее висел бейдж. Жан Кирштайн. Толпа немного рассредоточилась, открывая его взору Микасу. Его лицо вытянулось от увиденного, зрачки сузились. Не может быть. — Боже мой, — единственное, что мог произнести парень. Леви недовольно посмотрел на Ребекку, мол ну, что довольна? Взглянув на своего бывшего подчинённого, он всё никак не мог понять, помнит ли он хоть что-то и откуда все эти изображения? Но, когда парня стали окружать, Леви схватил Микасу за руку и повёл к выходу. К нему сейчас все равно не подобраться, а Микаса на нервах сболтнёт лишнего. Ребекка кивнула ему, что все в порядке, но ее любопытство взяло вверх. — Добрый вечер! Вы ведь автор этих чудесных работ, правда? — она подлетела к Жану, давая время Микасе уйти от любопытных глаз. — А? — ему пришлось опустить на неё взгляд, теряя из вида чёрную макушку. — Да, Жан, а вы? Она пожала протянутую им руку. На его фоне Ребекка казалась такой Дюймовочкой, приходилось немного поднимать голову, чтобы установить зрительный контакт. — Ребекка, очень приятно. Признаться, ваши картины произвели на меня большое впечатление. Не расскажете подробнее про них? — Да, конечно, с удовольствием. Вы так же можете подписаться на меня в социальных сетях, там я расписываю историю каждого холста, — он перевернул бейдж, на котором был QR-код, с переходом в приложение. Она достала телефон, чтобы отсканировать код, но не успела оглянуться, как его облепили люди, желающие побеседовать с художником. Он только виновато взглянул на неё, Ребекка понимающе кивнула в ответ и пошла на поиски Аккерманов. Всё равно она получила, что хотела. Теперь они хотя бы поймут откуда ноги растут. Но с точностью можно было сказать, что Жан их не помнит. Вряд ли бы он просто так упустил их из виду. Ребекка вышла из зала, в то время, как Аккерманы ждали ее у лестницы. — Простите, — Ребекка подошла ближе, снимая маску с лица. — Ты не виновата, — осек мужчина. — Мы сами согласились пойти. — Микаса, ты как? — Всё в порядке, я просто засмущалась. Только мы так ничего и не узнали. — А вот и нет, — Ребекка открыла приложение. — Я подписалась на его страницу, там он пишет историю создания картин. Поэтому… Девушка не смогла закончить, как ее окликнул мужской голос. Кирштайн уверенно направлялся в их сторону, не отрывая взгляда от Микасы. — Простите, что пришлось вас оставить, — начал он, спустившись с лестницы. — Ничего страшного, — она отмахнулась. — Разрешите представить вам моих друзей — Леви и Микаса. — Рад знакомству, — он пожал руку Леви и сразу же перевёл взгляд на Микасу. — Это, наверно, прозвучит дико, но вы очень напоминаете мне девушку из моих картин. Мы с вами раньше нигде не встречались? — Это и правда дико, — не мог не вставить свой комментарий Леви, понимая, что ничерта он не помнит. Микаса стояла каменной статуей, боясь выдавить из себя хоть что-то. Просто таращилась на него, изредка моргая. А в голове был вопрос — что вообще происходит. Ребекка наблюдая за всем этим, решила разбавить неловкую ситуацию: — Вы так хорошо говорите на английском. — Да, приходится, знаете ли, — Кирштайн почесал затылок. — Микаса, выставка вот-вот закончится, вы не могли бы уделить мне несколько минут вашего времени? Девушка озадачено посмотрела на Аккермана, будто спрашивала его дозволения. Леви лишь бросил короткое «Иди» и девушка удалилась вместе с художником за дверью. — Ты расстроен? — Нет, с чего ты взяла? Это ты должна быть расстроена, что не удалось провести время со мной. В этом есть доля правды, но Ребекка совсем не жалела, что этот выходной прошёл именно так — она давно не видела Микасу, успев по ней соскучится. И Аккерман больше чем Леви нужно было это время. Она стала все больше чувствовать одиночество, будто бы осталась совсем одна в этом мире. И знать она никого не знает. — У нас будет ещё много времени, правда? Задай ему этот вопрос месяцами ранее, он бы с точностью ответил «нет».Нет у них времени, сегодня-завтра они могут подохнуть, поэтому нет никакого смысла в их чувствах. А теперь, оставив за той стеклянной дверью свое прошлое, он с точностью может сказать «да». Титаны остались страшным сном и только на картинах, наблюдая за Жаном он может быть уверен, что с остальными все в порядке. С ними все будет в порядке. Солнце медленно скрывалось за горизонтом, окрашивая небо в рыже-красный цвет. — Что за препарат ты хотел проверить? — вдруг спросила Ребекка, заставая Леви врасплох. — Ты уверена, что тебе не влетит за самодеятельность? — Смотря, что ты хочешь узнать. — Я не знаю, как это объяснить, но постараюсь. Помнишь, когда я болел ты дала мне продолговатую таблетку, — Ребекка кивнула, а Леви продолжил изъясняться, — такую же выпил Джозеф в тот день. Когда я открыл банку, то все таблетки были круглые, ни одной прозрачной. — Кажется, поняла. Ты хочешь узнать, форму выпуска препарата? — Это можно было назвать одним словом? — Ага, — усмехнулась она, — ладно, завтра вся история будет у тебя на руках. Только зачем тебе это? — Это показалось мне странным. Просто хочу удостоверится в том, что мне показалось. Ребекка ничего не ответила, принимая его позицию. Она уже поняла, что Леви расскажет всё сам, когда посчитает нужным и доставать его вопросами — бессмысленная затея. Солнце уже почти крылось за горизонтом, оставляя после себя блеклое зарево красно-рыжих полос.