***
Вопреки ожиданиям Леви дни тянулись долго и медленно, словно засахаренный мёд, тягуче стекает с ложки. Прошло всего три недели, а тоска уже когтистыми лапами душит его посреди ночи. Пусто. Микаса улетела, дом решили сдать. Опять приснился дурной сон, будто кто-то завывает во всю глотку. Проснулся, а вопль остался. Это не сон. С трудом разомкнув глаза, Леви вышел из комнаты. У двери кот — кричит так, будто с него шкуру дерут. — Чего разорался? — уточнил он, как Сейлем воспользовавшись открытой дверью, юркнул между ног. Прыгнув на кровать, кот начал подминать под собой сбитое одеяло. — А ну, брысь, — мужская рука, спустила кота на пол и он легонько толкнул животное ногой. — Иди спать в кресло. Приучила на мою голову. Проигнорировав слова Аккермана, Сейлем снова прыгнул на кровать, на этот раз на подушку. — Мохнатый, я тебе не Ребекка, сказал же, брысь. Подхватив кота под лапы, мужчина выпроводил его за дверь. И секунды не прошло, как тот начал завывать блажью, хуже любой собаки. Соседи точно сбегутся. Совсем не узнает его — вчера залез на столешницу и нагло скинул лапой кружку, а позавчера размотал по всей ванной туалетную бумагу. И сейчас это. Подменили кота, не иначе. Леви постоял ещё немного у двери, слушая кошачьи вопли. А потом к ним присоединилось шкрябанье у двери. — А, чёрт с тобой, — подхватывает кота под мышку, несёт в ванную, мыть лапы. Вопреки своим убеждениям, все ещё не сменил постельное белье. Поэтому плевать на кота, завтра сменит. Белые наволочки ещё пахнут её шампунем. С первых дней отъезда Ребекки утыкается носом в подушку, воображая её присутствие. Так глупо. Привычка сохранять какие-то вещи людей с ним с самого разведкорпуса. Блять, ну она же не умерла. Каждый день созваниваются по видеосвязи, но этого мало. Всю жизнь был один и все его устраивало, было комфортно в одиночестве. А сейчас? «Что с тобой стало, Леви?» Сейлем долго топчется на одном месте, под боком, а потом, наконец, ложится, прижимаясь к Леви спиной, сопровождая всё тяжёлым вздохом. Вот кто-кто, а вздыхать должен точно не кот. Вроде успокоился. Надо же, прогнулся под кошку. Смешно. Устало прикрывает глаза, под тихое кошачье сопение и через секунду слышит скрип кровати сверху, вперемешку со стонами. Мужские ругательства и смачные шлёпки, будто прямо рядом с ним это происходит. — Нашли, блять, время, — ругается он, кидая взгляд на часы — час тридцать. Он и без этого плохо спит. Начинает закипать внутри. Даже в какой-то мере завидно. Неужели они такие же громкие? Начинает вспоминать и чувствует напряжение внизу живота. Переворачивается на бок, закрываясь второй подушкой. В нос ударяет знакомый до боли запах. Он так с ума сойдёт.***
Колокольчик на двери заполнил чайную, когда Леви переступил порог, бормоча ругательства про заполненную урну у магазина. Девушки переглянулись, понимая, что Леви уже с утра не в духе. Окинув хмурым взглядом Аманду и Ванессу, он прошёл в подсобку. — Не с той ноги встал, а, Леви? — осмелилась уточнить Аманда, когда он вышел в зал, поправляя бейдж. Мешки под глазами ещё больше и темнее, а морщинка между бровями стала ещё глубже. Но, как бы мрачно Леви не выглядел, одет всегда был опрятно и гладко выбрит. Во время карантина мужчины начали отращивать бороды и усы, мол, за маской не видно, ещё один способ оправдать свою лень. — Я посмотрю с какой ноги встанешь ты, когда всю ночь будешь слушать вопли кота и трахающихся соседей, — буркнул Леви. — Клиентов не спугни, — усмехнулась Ванесса, — я тут заглядывала в архив и у нас давно не проводилась инвентаризация. Что думаете? Леви не понаслышке знал, что такое инвентаризация. Подсчёт провизии, баллонов газа для УПМ, уборочного инвентаря и прочего, обычно лежали на капитанах отрядов. Леви ненавидел бумажную работу, поэтому чаще всего брал с собой Петру, а потом Микасу. Девочки были внимательнее в мелочах, не упускали ничего и не трепались попросту. Петра по началу стеснялась, а из Микасы слово клещами не вытащишь. — Тогда, до обеда закроемся и быстро все подсчитаем. Ещё нужно пересмотреть сроки годности, — вспомнила Бейкер, осматривая магазин глазами. Леви и рад, хоть немного отвлекает. Он даже хотел бы вернуться в те времена, когда крутился, как белка в колесе. Да, славные были времена, ни один шаг не обходился без звонка Олсену. В груди неприятно кольнуло от воспоминаний о бывшем начальнике. Медсестра все ещё под подозрением, но на кой черт ей нужно было убивать старика. На днях Ванессу опять дергали в участок, но все безуспешно. А лечащий врач, вовсе уволился и не выходил на контакт ни с кем. Нервы сдали, все же месяц просидел под арестом. Ещё и Тайлер молчит, как партизан. Поток мыслей прерывается голосом Аманды, которая рассказывает о своём сегодняшнем предстоящем свидании. Обмолвилась, что тот полицейский. Леви, наверно, уже на интуитивном уровне их недолюбливает. Как странно, что этот кусок дерьма отстал в прошлый раз. Стоило бы напрячься по этому поводу, но он закидывает плохие мысли в дальний ящик. В конце концов имеет он право на спокойную жизнь. Ванесса подключается к Аманде, и они начинают приглушенно хихикать. И когда успели так сдружиться? Леви уже их не слушает, занимаясь мелкими делами в лавке. Мельком смотрит на Олсен — повзрослела. Даже взгляд стал другой, совсем не та, девушка, которую он на дух не переносил первое время. Одеваться будто стала скромнее, больше нет этих вульгарных вырезов и вызывающих декольте. Наконец-то научилась ответственности. Детство закончилось. Вечером у магазина остановилась полицейская машина. Леви опять было подумал, что сейчас пройдёт очередной допрос или вроде того. Колокольчик на двери звонко звякнул, когда в помещение вошёл темнокожий мужчина. Леви уже где-то видел его, лицо было ему знакомым. — Мистер Аккерман? — уточнил он, смотря в упор перед собой. — Вот, не ожидал вас увидеть. Леви только по голосу узнал сержанта. Да, тогда в больнице ему было явно не до него. — Сержант Дуглас, верно? Не сразу узнал, — Леви протянул руку, чтобы поздороваться. — Ничего, — Томас пожал руку в ответ. — Можно без формальностей, просто Томас. — Можно узнать, как продвигается дело Олсена? — осмелился спросить Леви. — Пока никак, думаю, если так пойдёт дальше, то передадут федералам, — поразмыслил Томас, постукивая пальцами по стойке. — И это будет правильно, у них толковые люди. Рано или поздно правда вскроется. — Это ко мне, — из подсобки вылетела Аманда, услышав мужской голос и на ходу поправляя волосы. — Томас, я же сказала ждать в машине. Ну, я ушла, до завтра. Женщина подхватила полицейского по руку и направилась к выходу, Леви только кивнул, когда они вышли. Правильно говорят — мир тесен. Слова Томаса немного успокоили его, он не был похож на типичного полицейского, к нему было доверие. Везде есть бездари, которые портят общее впечатление, а есть такие, как Дуглас, кто развеивают сомнения и дают чувство покоя.***
Норман Миллер был человеком консервативным, строгим и до чёртиков педантичным. А ещё был хорошим специалистом в области онкологических заболеваний, лучший в своём деле. Наверно, поэтому руководство закрывало глаза на его предвзятое отношение к женскому полу. Выражение, про незаменимых людей не бывает, не относилось к Норману. Женщину в подразделении можно заменить мужчиной, а Миллера не заменит никто. Поэтому чаще всего слабый пол долго не задерживался в его отделе. Не выдерживали. Только к сексистам он себя не относил и даже оскорблялся, когда его так именовали. Ребекка с первых дней ощутила это предвзятое отношение, но не придавала этому особого значения. Все отмахивалась, ссылаясь на то, что ей показалось, что такое отношение к новеньким, просто человек такой — суровый. Но с каждым днём проскакивало больше фраз в сторону Ребекки, что она не справляется с указанными задачами. К Алану претензий никаких не было, пусть он старательный и трудолюбивый, но только опыт у него был меньше. Придирался вплоть до размера шрифта в бланках, а в конце недели заставил принести ему кофе в кабинет. Будто она какой-то секретарь или стажёр, а не квалифицированный специалист. Ребекка по своей натуре терпеливая, не принимала на свой счёт, воспринимала в шутку и оправдывала поведение новоиспечённого начальства. Но кофе стало последней каплей. Собрав волю в кулак, она решительно настроилась напрямую поговорить с Миллером. Робко постучав костяшками по лакированному дереву, она шмыгнула внутрь, получая разрешения войти. Номан исподлобья посмотрел на того, кто нарушил его рабочую атмосферу, а после снова уткнулся в записи. — Сэр, я могу поговорить с вами? — начала она, пытаясь унять внутреннее беспокойство. — Если это касается рабочих процессов, то, пожалуйста, слушаю, — Миллер снял свои очки, демонстративно складывая их рядом. На его столе у каждого предмета было свое место, даже ручки в органайзере стояли четко по направлению к северу. — Не совсем. Мне кажется вы слегка недооцениваете мои возможности и меня задевает то, что вы даёте мне поручения, которые не соответствуют моей должности. — Задевает, — хмыкнул он, заливаясь в издевательской ухмылке, — всегда говорил, что вы, девушки, слишком эмоциональны для такой работы как наука. Мы же с вами практически врачи, ну, естественно, кто-то теоретически, а кто-то практически. Не без этого. А главное в их работе — беспристрастие, — растянул последнее слово Миллер. — Я понимаю, но… — Мисс Андерсон, я ещё не закончил, — обрубил её Норман, ни на один децибел не повысив голоса, — я совершенно не знаю, какие у вас правила в Мичигане и знать не хочу, но вы сейчас тут, и ваш непосредственный начальник здесь я, поэтому, если я, по каким-либо причинам, решил, что вы сегодня делаете мне кофе, значит вы делаете мне кофе. Если же, у вас есть возражения, то прошу, вас тут никто не держит. Я всегда был против того, чтобы гонять сотрудников из филиала в филиал, это абсолютная ерунда и никак не влияет на работоспособность. И впредь, если решите отвлечь меня и себя от рабочего процесса, рекомендую хорошо подумать. Вопросы? Ребекка стояла совершенно обескураженная, не в состоянии и слова вымолвить. Только качнула головой в знак отрицания. Её отчитывали словно школьницу, которая провинилась или сорвала урок. — Прекрасно. Возвращайтесь к работе. И касаемо ваших умений, мисс Андерсон, прошу вас пересмотреть ваш отчёт по нулевой фазе испытаний, его нужно полностью переделать. Уже, кажется, в четвёртый раз? — снова эта издевательская ухмылка. — Распишите каждый пункт поэтапно. Срок — сегодня до четырёх. — Но это же через час, — возмутилась она, понимая, что это работа на неделю минимум. — Вы серьёзно? Каждый день вы находили в отчёте недочёты, о которых могли сказать в первый день. — Я поражен вашими математическими способностями. Всё верно, это через час, но как вы выразились я же недооцениваю вас, по-вашему мнению? Какие-то проблемы? — Нет, сэр, — сквозь зубы процедила Ребекка, сжав кулаки так, что ногти больно впились в ладонь. — Возвращаясь к вашему изначальному вопросу, я даю вам именно те задания, с которым вы, по-моему мнению, справитесь. И мне снова приходится повторяться, если вас не устраивают условия труда, то вас никто не держит. Свободны. Ребекка еле сдержалась, чтобы не хлопнуть дверью. Поражалась тому, как этот человек может вежливо и тактично сравнять человека с грязью. У неё не оставалось ни единых сомнений, что Миллер к ней придирается. Она надеялась, что разговор исправит положение и внесёт хоть немного ясности. Несомненно, ясность есть, только, что ей сейчас делать. Прибегнуть к вышестоящему руководству? Только вот, кто будет ее слушать. Норман работает в компании более сорока лет, намного больше, чем она. Тут чаша весов явно не на ее стороне. Но терпеть такое отношение на протяжении нескольких месяцев? Только, что ей остаётся. Точно знает, что просто так не уйдёт, тогда она сразу признаёт свое поражение. «Я докажу, что я не глупая девочка на побегушках, старая развалина». После работы, Ребекка взяла часть работы домой, чтобы на выходных заняться этой чертовой нулевой фазой. Компания предоставила им с Аланом небольшие апартаменты недалеко от офиса. Единственный плюс этой квартиры — это ванная, в который было приятно лежать после тяжело рабочего дня. А ещё каждый день дожидаться вечера, чтобы поговорить с Леви — единственное ради чего она проживала каждый чертов рабочий день. Пусть они и не затягивались больше десяти минут, но не были менее ценными. И вот звучат долгожданные протяжные гудки и легкий шум, когда Леви берет трубку. Его волосы слегка взъерошены после полотенца, а тело слегка красноватое после душа. Сейлем запрыгивает на колени, когда слышит знакомый голос и начинает громко мурчать в динамик. — Этот паршивец устроил мне вчера целый концерт, — вместо приветствия говорит он, принимая удобную позу на кровати. — Я успел пожалеть, что согласился присматривать за ним. — Он просто скучает по мне, вот и шкодит, — усмехается Ребекка, — скоро пройдёт. Леви смотрит в экран и немного хмурится. — Всё в порядке? — Да, почему спрашиваешь? — Просто выглядишь неважно. Устала на работе? Ребекка измученно улыбается и кивает. Она ничего не рассказывала Леви, чтобы он лишний раз не волновался, и грузить его своими проблемами было не в её характере. — Я соскучилась и хочу домой, — Ребекка хмурит лоб и поджимает губы. — Иногда настигают мысли бросить всё и вернуться. — Тогда какой смысл во всем этом? Ребекка молчит. Рассказать всё ему? Будет переживать, настаивать на возвращении, а она не готова просто так сдаться. Тем более, у Леви и без того забот хватает и не привыкла она жаловаться. Разберётся со всем сама и докажет в первую очередь себе, что она не пустое место. — Ты какая-то беспокойная, точно всё в порядке? Ты не заболела? — Нет. Все хорошо, Леви. Неделя была тяжелая, — отмахнулась она и улыбнулась, как она часто делала. Только Леви никогда не вёлся на эту фальшивую улыбку, но сегодня упустил из виду. Может потому, что сам устал и не выспался. — Тогда ложись спать, поговорим завтра. Отдохни, — его голос звучит успокаивающе, поэтому Ребекка даже не спорила, хоть и не хотела прерывать разговор. Леви пожелал доброй ночи и отключился от звонка, кинул телефон в сторону и выдохнул. Да, в мыслях всё казалось намного проще. Какой же он всё-таки сейчас уязвимый, даже не догадывался об этой своей стороне. А может догадывался, но боялся открыть, ведь, это делает его слабым. Внутри всё на части разрывается от того, как он соскучился. Он знает только одну сторону расставаний — смерть. Когда кто-то умирал, Леви просто мирился с этим. Ну, а что он сделает? Правильно, ничего. А тут, совсем другая тоска. Прошёл всего месяц, а он уже извёлся весь. Посидев так ещё немного, Леви взял телефон и набрал сообщение: «Хочешь я приеду?». Палец в воздухе навис над кнопкой отправить. «Да, что за идиотизм? Заняться больше нечем?», — в мыслях отдёрнул себя Леви, стирая буквы одна за одной.***
Утро ничем не примечательное, самое обыкновенное буднее утро. Только слишком пасмурно и ветрено. Благо Леви только дорогу перейти и он уже на работе. Перед лавкой его встретила чёрная машина с эмблемой орла на фоне белой полицейской звезды, а внизу надпись: «Служба федеральных маршалов». Чайная уже была открыта, судя по всему Ванессой — когда Леви подошёл к двери был слышен её голос. А если быть точным то, её возмущения. Крепкий сотрудник в обмундировании загородил собой вход, препятствуя тому, чтобы Леви вошёл внутрь. — Я тут работаю, что происходит? — Леви нахмурился, скрещивая руки на груди. — Объект арестован, вы не можете войти внутрь, — отчеканил мужчина, не сдвинувшись с места. — Кем арестован? — Вас данная информация не касается и я не имею права вверять её третьим лицам. Ваш непосредственный руководитель сообщит вам о решении суда, пожалуйста отойдите от прохода. Леви ничего не понял из этих слов, но отошёл от сотрудника, попутно набирая Ванессу. Автоответчик. И зачем людям телефон? До Леви донесся громкий голос Аманды, когда он обернулся на своё имя. — Что тут происходит? — запыхавшись спросила Бейкер, показывая в сторону чайной. — Понятия не имею. Сказали про какой-то арест и всё, не пускают внутрь. Ещё эта паршивка, не берет трубку. Колокольчик в эту минуту со звоном упал на крыльцо, когда Ванесса смачно хлопнула дверью, что-то бормоча себе под нос. — Свои решения засуньте себе в задницу, Скотт, — выкрикнула она вслед, замечая Леви и Аманду. — Господи, дайте уже пройти. Она слегка толкнула маршала у двери и ненавистно потопала по дороге, отбивая асфальт своими чёрными лодочками. Кулак яростно сжал папку с бумагами. — Объяснишься? — спросил Леви, когда та подошла к ним. — Какая-то ошибка, буду с этим разбираться. Будто бы мы несколько лет работали под чужим товарным знаком, а сейчас владелец объявился и эти идиоты отняли помещение и наложили штраф. Ну и бред, — она практически задыхалась от возмущения. Леви выхватил папку с документами, чтобы самому убедиться в сказанном. Глазами прошёлся по документу, останавливаясь на сумме штрафа. Двести пятьдесят четыре тысячи долларов за восемь лет пользования чужим товарным знаком. На эти деньги можно купить целый дом. Текст был немного сложноват для восприятия, но суть была ясна. — Кто такой Клаус Бисмак? — спросил Леви, цепляясь за имя указанное в графе истец. — Откуда мне знать? Какой-то аферист, который хочет надурить меня. Написано, что ему и принадлежит товарный знак, — нервно ответила Ванесса, — Минди, дай закурить, а то меня трясёт. Из чайной вышло два маршала, забирая с собой какие-то бумаги. Один из них закрыл дверь, опечатывая пломбой дверной проем. — Минди? Да, кажется ты явно не в себе, — ответила Бейкер, передавая зажигалку Олсен. — Бисмак, знакомая фамилия, как будто я слышала где-то. — Тут написано, что ты не явилась в суд и решение вынесли без тебя. Почему ты не отправилась на заседание? — Я умею читать, Леви, спасибо, — съязвила Ванесса, делая первую затяжку, — мне не приходило уведомление, поэтому я не явилась, так понятно? Аккерман уткнулся дальше в текст, переворачивая страницы. На дополнительных страницах было приложено уведомление о вызове Олсен на судебное заседание и патент на товарный знак, который принадлежал некому Бисмаку. — Тебя уведомляли, дурья башка, — Леви вручил документы обратно Ванессе. — Кто пользуется почтой в две тысячи двадцать первом? — воскликнула Олсен, закрывая папку. Как же он ошибся по поводу Ванессы, она абсолютно безответственная, у этой девчонки ветер в голове и ни грамма серьёзности. Какой ей к чёрту бизнес тянуть и быть предпринимателем, когда она элементарно не может проверить почту. Как она дальше собирается жить? Олсен разбаловал её донельзя. Поднялся сильный ветер, поднимая пыль с асфальта. Погода точно передавала внутреннее состояние Ванессы. С неба начали падать крупные капли дождя, оставляя мокрые пятна на дороге. У обочины припарковалась полицейская машина и из неё вышел Дуглас. Леви обернулся, слегка обрадовавшись тому, что хоть он сможет объяснить всё и, возможно, в курсе дела. Молния ярко сверкнула, а за ней загрохотал гром. Сейчас начнётся гроза. — Томас? — Удивилась Аманда и попыталась отшутиться: — что-то ты рано, мы же договаривались в семь. Он перевёл на неё мрачный взгляд и тяжело вздохнул. Его лицо, было подобно ненастной погоде, даже было ощущение, что это он притащил за собой дожди и грозы. За ним следом вышли ещё двое полицейских в обмундировании. — Томас, что происходит? — не унималась Бейкер, требуя ответа от возлюбленного. Леви с Ванессой слегка напряглись, не ожидая ничего хорошего от сержанта полиции. Вобрав больше воздуха в легкие, мужчина достал наручники. — Мистер Аккерман, вам предъявлено обвинение в убийстве Джозефа Олсена. Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете может быть использовано и будет использовано против вас во время судебного процесса. Вы имеете право быть со своим адвокатом во время допроса. Если вы не можете нанять адвоката, для вас будет назначен государственный адвокат. Понимаете ли вы свои права? — отчеканил Дуглас.