Разве ты не знал,
Что настоящие друзья
предают, глядя в глаза?
Bring Me the Horizon — True Friends
За неделю до основных событий. Всякий раз, когда Луис проезжал на своём чёрном, как смоль автомобиле, по шероховатой брусчатке к дому, его охватывала гордость. Переполняющая и самозабвенная. Его дом, как крепость, возвышался среди деревьев, показывая всем видом, как влиятелен его хозяин. Пусть и заработал он на него, далеко не всегда честным трудом, но, все работают в пределах своих возможностей. А возможностей у Рассела было достаточно, как и связей в элитных кругах города. Рассел не брезговал и иметь дело с местными бандитами, только не все поддавались его влиянию. Только вступив на порог дома, Луис услышал голоса, доносящиеся из гостиной. Смех его жены и размеренный мужской голос, резали его ухо. Гостей он сегодня не ждал. — Льюис, давно не виделись, — мужчина подскочил с кресла, заприметив хозяина дома. Рассел изменился в лице — не то от искажения своего имени, не то от нежданного гостя. Кого-кого, а его он точно не ждал увидеть у себя дома. — Клаус, — Луис подошёл, чтобы пожать руку гостю, — какими судьбами? — Я, что, не могу навестить своего старого приятеля? — улыбнулся Бисмак, сверкая своим золотым зубом, и тут же повернулся в сторону жены Рассела. — Спасибо, за гостеприимство, Эмбер. — Всегда рада гостям, господин Бисмак, — она улыбнулась так по-лисьи, протягивая тонкую руку. Сухими губами Клаус коснулся женского запястья. Рассел прочистил горло, чтобы тот не увлекался любезностями и показал в сторону своего кабинета. Из-за высоких потолков, эхо от стука каблуков об паркет отдавалось по всему дому. Рассел явно не скромничал — запихнув в свою обитель практически все предметы роскоши. Клаус шёл по правую руку от хозяина дома, осматриваясь вокруг. Большая люстра в центре перед лестницей — с каплями хрусталя, что переливается радужками на лакированном паркете, а перила начищены так, что можно увидеть свое отражение. — Так, что привело тебя ко мне? — прервал тишину Луис. — Будет к тебе небольшая просьба. — Ко мне? — он отворил дверь в кабинет, пропуская Клауса вперёд. Тусклый свет от торшеров освещал небольшой, тёмный кабинет. Луис указал на коричневый кожаный диван, рядом со стеклянным шкафом. Кожа скрипнула под весом, когда Клаус устроился удобнее, ерзая на мебели. — Виски? — гостеприимно предложил он, доставая из бара бутылку с янтарной жидкостью и металлические кубики. — Спасибо, но откажусь. Рассел уселся напротив, закидывая ногу на ногу и отливая немного алкоголя в стакан. Разговор придётся непростой. — Так, что ты хотел? — Решил в кои-то веки, воспользоваться своими знакомствами, — усмехнулся он, с вызовом взглянув на своего оппонента. — Твои псы заинтересовались моими людьми. Нужно усмирить их — дать лакомство и посадить на цепь, Льюис. — Не понимаю, о чём речь? — Рассел пригубил виски, даже не пытаясь исправить его в произношении своего имени. — Я решил вернуть то, что принадлежит мне по праву, а копы сейчас копают под меня. — Он скрестил руки в замок и чуть наклонился вперёд. — Джозеп задолжал мне и поплатился, всё честно. Луис нервно сглотнул, а брови невольно поползли вверх. — Так это ты убил Джозефа Олсена? — решился уточнить Рассел. — Убил — слишком уродливое слово, я, скорее, отомстил. Я убивал и мне не понравилось, так грубо, знаешь, с пистолетом. Отвратительно вышло. Я же химик-биолог, все эти извращения — ножи, пистолеты, веревки — это не моё. И слишком, — он часто защелкал пальцами, вспоминая слово, — как бы сказать… Слишком примитивно, да, точно, примитивно. А тут получилось необычно, я бы даже сказал загадочно. Знаешь, как в детективах, всё запутано и все думают на дворецкого. Рассел молча слушал, наблюдая, как глаза Клауса загораются нездоровым блеском, когда он упомянул о детективах. Он был словно псих, сбежавший из лечебницы. Только вместо смирительной рубашки — дорогой, гладко выглаженный серый костюм, без единой катышки. — Но вот несправедливость! Когда я начал забирать своё, все сразу переключились с бедных докторов на меня. А я, всего-навсего, забираю своё. — Я не понимаю, — вымолвил Луис, стукая стаканом об столик. — Вы же работали вместе раньше, в автомастерской. — Вы копы, все такие глупые. Хотя, на это и был расчёт. Работали, были времена, — на его лице на секунду мелькнула печаль, — но Джозеп, очень сильно разочаровал меня. Кто бы мог подумать, что этот простофиля не станет менять товарный знак, я и не думал, что он настолько глуп. Но согласен, с моей стороны тоже был грешок — оформить патент на своё имя. Дочурке придётся несладко. — Дочурке? — Льюис, иногда я задумываюсь, как ты находишься на своём посте так долго, ни чёрта не понимая очевидных вещей. Точно, я и забыл о твоих шашнях с мэром. В горле моментально пересохло. Этот червяк слишком много знал и чёрт его дёрнул связаться с ним несколько лет назад. — Ты, вероятно, хочешь знать откуда у меня информация, так спешу заверить, что этого грязного белья у меня целая корзина, поэтому ближе к делу, — его лицо моментально приобрело серьёзный вид. — Пока этим делом не занялись федералы, отгони своих псов от моей высокоуважаемой персоны, либо весь твой пентхаус упадёт, как карточный домик, вместе с твоей должностью и вместо виски будешь пить пресную воду, доживая свои деньки в тюрьме. — Как ты себе это представляешь? — Чёрт тебя дери, мне учить тебя твоим обязанностям?! Отдай приказ, поставь других детективов, почему я должен говорить тебе, что делать? Ты шеф полиции или я? — Клаус возмутился, но голос его оставался спокойным. Рассел поджал губы и нервно задергал ногой, задевая ножки стола. — Как ты убил его? — Прослушка, камеры? — Бисмак вскочил с дивана, осматривая комнату, заглядывая под стол. — Ничего. Даже если и было, ты тоже меня скомпрометировал. — К тебе возвращается здравый рассудок, — усмехнулся Клаус, усаживаясь обратно и откидывая руку на спинку. — Я терпеливый человек, Льюис. И очень долго собирал информацию. Знаешь, удобно иметь везде своих людей — уборщиков, медсестёр и обычных грузчиков, та категория людей, кто нуждается в деньгах. И они исполнят всё — даже пойдут на убийство, только помани зелёными купюрами. Я даже подумать не мог, что они настолько профессионально всё сделают. Рассел повидал за свою жизнь многое, но такие откровения он слушал впервые. Бисмак свихнулся — это факт, такой же факт, как и то, что он не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. Даже, если придётся ждать. Даже, если несколько лет. — В общем, ампулы были заменены. Не буду объяснять химическую реакцию, ты же все равно не поймёшь. — Он безнадежно махнул на него рукой. — Поэтому, нужно увести от меня след. Найди какого-нибудь наркомана, я не знаю, и повесь все на него. Если нужно подкупить судью — не проблема. Мы договорились, Рассел? Луис поднял на него озадаченный взгляд, читая на его лице ожидание ответа. Внутри бушевало смятение. Что-что, а убийства он никогда не покрывал, участвовал только в делах с деньгами. То, с какой лёгкостью Клаус говорил об убийстве, нагоняло страх. Проработав в полиции приличный срок, никогда не сталкивался с таким напрямую. Ещё раз оглядел всё вокруг себя. Клаус не лукавил, у этого навозного жука мог быть компромат хоть на самого президента. Он был тише воды и ниже травы, был наблюдателем, аккуратно собирающим информацию. Таких часто не замечают, а потом они выстреливают самым громким фейерверком. — Хорошо, я согласен. — Славно! — Бисмак громко хлопнул в ладоши. — А то, у меня уже покупатель на эту вшивую лавку, было бы неудобно отказывать. — Ты сказал про дочь, — напомнил Рассел, стараясь зацепится за брошенные фразы. — У Олсена не могло быть детей, яйца не фурычат. Но, кто же знал, что Марина окажется той ещё шлюхой. — Бисмак знатно разоткровенничался, что задел свои половые связи. — Забеременела, а как узнала, что я связан с наркотой, так сразу убежала. Но мне и не надо знаешь ли. — Значит, Ванесса твоя дочь? — Получается так, в конце концов, этот чёрный волос, острые черты лица и зелёные глаза, явно не его порода. Но плевать мне на это родство, этих детей у меня по всему штату, одним больше — одним меньше. Рассел потянулся к бутылке, чтобы плеснуть себе в стакан ещё немного алкоголя. За всеми шутками и завуалированными фразами скрывался страшный человек, который никого не щадил. — Ты расслабился, Льюис. Правду говорят: власть портит людей. Впредь, будь аккуратней, а то мало ли, не я один такой внимательный, — Клаус качнул головой в его сторону. — Что ж, было приятно поболтать, — он вальяжно поднялся с дивана, отчего тот скрипнул. — Надеюсь на вашу оперативность, господа полицейские. — Сделаю всё, что в моих силах. — Выход найду сам, не утруждайся, — он выставил руку, когда Рассел поднялся с места и направился к двери. Только дверь закрылась, Рассел зарылся пятерней в волосы, осушая стакан одним залпом. Запах его древесного одеколона все ещё витал в воздухе, заставляя желудок Луиса, скручиваться от волнения. Он представлял себя запертой мышью в клетке, которую вот-вот заберут на опыты. Он знал Бисмака не так хорошо, как следовало бы. И впрямь расслабился. Луис одновременно восхищался Клаусом и ненавидел его всем своим нутром. Просто подчиниться этому наглому выродку он не мог, ведь если даст слабину хоть раз, он будет шантажировать его всю жизнь. Если только… Ну, конечно, как он сразу не додумался. Впопыхах набрал номер своего помощника, пальцы путались и дрожали. — Маркус, поймайте мне Нэша Фокса и приведите его в мой кабинет, желательно завтра. Можете припугнуть, но силу не применять. И чтобы был один, у меня к нему предложение, — отчеканил Рассел, даже не поздоровавшись. — И ещё, сделай приказ о повышении Зака, задним числом, я подпишу, как приеду. Наше время. Серые стены и одна длинная тусклая лампа. Тут ничего не изменилось с того момента, когда они приезжали за Микасой, разве что штукатурка обсыпалась и трещина в углу разрослась. За стеклом несколько полицейских, включая Дугласа. Леви их не видит, но они видят его. Наручники уже порядком натерли запястья, но это ничего, по сравнению с тем, какие унижения он прошёл после задержания. Синяя роба на два размера больше и больше напоминает мешок, но кого это волнует. Он догадывался чьих рук это дело, но терпеливо ожидал виновника торжества. Дверь открылась в ту же секунду, как только Леви подумал о нём. В руках папка, вероятно, с недавно открытым делом Аккермана. Леви только взглянул на него исподлобья, ожидая объяснений всей ситуации. Он находился в какой-то фрустрации, потерял ориентир, хоть внешне выражал полное спокойствие. — Что за цирк ты устроил? — начал Леви, когда Рассел опустился на стул напротив. — Цирк? Нет, в цирке обычно весело, но далеко не всем. Например, животным. Они там сидят в клетках и их наказывают за неповиновение, плетью или… — К чему этот фарс? — перебил его Аккерман. — Помнишь нашу последнюю встречу и что я сказал тебе вслед? Как же интересно получается, я прямо чёртов пророк, — усмехнулся Зак, скидывая руками. Рассел деловито расселся на стуле, будто это и не стул вовсе, а царский трон, начиная запись допроса. Щёлкнул ручкой об стол и открыл папку. — Время три пятнадцать, подозреваемый Леви Аккерман, дело номер двести пятьдесят четыре. Итак, мистер Аккерман, вам предъявлено обвинение, исходя из нескольких факторов. Утром четырнадцатого июня вы были зафиксированы на камерах в госпитале, где находился Джозеф Олсен. На камерах также видно, как вы вышли на втором этаже и направились в сторону процедурного кабинета, там находились инъекции для уколов. Чем вы можете это объяснить? — Я вышел к лестницам. Ни в каких кабинетах я не был. — Почему вышел не на первом этаже? — Лифт застрял. Я тогда спешил, поэтому вышел на первом попавшемся этаже, чтобы спуститься по лестнице. Рассел что-то чиркнул ручкой на бумаге и продолжил: — В ходе обыска был обнаружен препарат, на котором выявлены ваши отпечатки пальцев. Из показаний Аманды Бейкер вы последний, кто видел Джозефа Олсена в момент, когда он потерял сознание в двадцать седьмого апреля, — Зак протянул прозрачный пакет с лекарствами Олсена. — Как вы это объясните? — То, что я трогал сраную баночку ещё ни черта не значит. Зак потянулся к диктофону и зажал кнопку паузы. Он оттолкнулся от стола так, что стул противно скрипнул под ним. Леви с непониманием наблюдал за происходящим. Сейчас начнётся допрос с пристрастием? Или это его наказание за все выдранные ногти в прошлом? Рассел вернулся через минуту, когда Леви услышал, как закрылась входная дверь и топот тяжёлых ботинок. — На этой, как ты выразился, сраной банке, не только твои отпечатки, — Рассел снова уселся на стул, скрещивая руки перед собой. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Тысячу раз блять. Ребекка. Вот сейчас ему стало страшно, сейчас стало тревожно. Слюна стала вязкой, как деготь, что невозможно проглотить. Он винил себя, свою беспечность, своё любопытство. Что ввязал её в это дерьмо, когда мог плюнуть на свои чертовы заморочки с предчувствием. Откуда в нём эти замашки Эрвина — всеми силами докопаться до сути. Какого чёрта он решил, что цель оправдывает средства? — Не впутывай сюда Ребекку, если хочешь потешить своё нездоровое эго, то, пожалуйста, только не смей трогать её, — выплюнул Леви, понимая всю серьёзность ситуации. — Ох, конечно, конечно, как благородно, — театрально прощебетал Зак, складываясь руки в замок. — Значит так, у меня к тебе заманчивое предложение, соглашается или нет — дело твоё. Либо признаешься сам и я не впутываю сюда Бекку, либо ты отрицаешь вину и она идёт как соучастник. Общую камеру не обещаю, но зато вы будите, как новые Бонни и Клайд или Сид и Нэнси. Ну, так что? Признаваться в том, чего не совершал? Бред. Или это наказание за все прошлые деяния? Опять делать чертов выбор, цена которой свобода близкого человека. А ведь только все вернулось в прежнее русло. Да хрен там. Никогда его жизнь не была нормальной, раскачивало из стороны в сторону, только на плохой стороне приходилось задерживаться подольше, хорошего по пальцам одной руки посчитать можно. «Ну, неужели ты решил, что заслужил нормальной жизни?», — усмехнулся он про себя. И казалось бы, выбор очевиден — признаться в содеянном и дело с концом. Но, черт возьми, эти выродки закроют дело, а настоящий преступник будет на свободе? Блядская полиция. — Я не жду ответа сейчас, даю тебе сутки, — прервал его размышления Рассел. — Леви, Леви, надо было соглашаться в прошлый раз, когда на кону не стояла твоя свобода, а сейчас ты либо сядешь, либо сядешь, но уже со своей подружкой, — он коротко рассмеялся, подпирая рукой подбородок. — Ладно, сейчас я для вида задам тебе пару вопросов, для отчётности. Он снова потянулся к диктофону, зажимая кнопку, тем самым продолжая запись. Демонстративно прокашлявшись в кулак, Рассел задавал общие вопросы, касающиеся дела. Параллельно показывая снимки с видеокамер. Леви отвечал однословными предложениями, все больше думая над тем, как ему поступить. Допрос закончился ровно через сорок минут. В дверях появился Дуглас, чтобы увести Леви в камеру. — Томас, могу я… — Тут, я сержант Дуглас, — прервал его полицейский, отчего Леви слегка опешил. Миновав кучку полицейских, Дуглас замедлился, вопросительно поглядывая на Аккермана. — У меня есть право на телефонный звонок? — Не больше пяти минут, — коротко ответил он, провожая его к телефонным аппаратам. — Все звонки прослушиваются, поэтому будь аккуратней. Леви кивнул, когда тот освободил его от наручников. Потирая запястья, он пытался вспомнить номер Тайлера, только мысли путались, а номер не хотел всплывать в голове. «Ну, же, вспоминай, дурья башка», — мысленно ругал себя Леви, опираясь лбом о холодную стену. Вопросы чистоты этого заведения волновали его сейчас меньше всего. В попытках унять свое внутреннее смятение, Леви глубоко вздохнул и шумно выдохнул. Пальцы сами начали прокручивать диск с цифрами, набирая нужный номер. Телефон Тайлера был прост в запоминании — много повторявшихся цифр, которые рифмовались между собой. Пошли протяжные гудки, которые нервировали с каждым следующим. Вот уже пошёл шестой и Леви уже отчаялся, что Тайлер ответит и хотел повестить трубку, но на том конце послышалось настороженное «алло». — Тайлер? — Да, слушаю вас, говорите, — ответил он не менее серьёзным голосом. — Это Леви, меня задержали и… В общем, не важно… — Тебя что?! — Возмутился он, перебивая Аккермана. — Где-е ты сейчас? — У меня будет к тебе просьба. Не говори ничего Ребекке и покорми кота, пожалуйста. Он, вероятно, обглодает твою руку, но ты единственный, кого я могу попросить. — Тебя заключили под стражу, а единственное о чем ты переживаешь это кот?! — почти задыхаясь от возмущения протараторил Вуд. — Где ты сейчас находишься? — Время вышло, — из неоткуда появился Дуглас, направляясь в сторону Леви с наручниками. — Мне уже пора, — только успел сказать он, возвращая трубку на место. — Стой, Леви, эй… За пять дней до основных событий. Длинный коридор и вытянутые лампы, одна из них моргает, попадает в такт сердца Нэша. Приходилось ли ему бывать в полиции? Как главарю уличной банды в свои семнадцать — не чаще, чем требовалось обычному хулигану. Пару раз, а то и меньше. Неспроста его прозвали лисом. Хитрый, изворотливый, осторожный. Но не сегодня. Двое амбалов вели его по коридору прямо в кабинет шефа полиции. Старались не трогать, но бровь разбита. Хотя ему досталось меньше, чем этим двум. Но голые руки против огнестрельного оружия, сыграло бы не в его пользу. Постучав костяшками пару раз, Маркус услышал приглушенное войдите и завёл внутрь Нэша. — Сам дикий лис, у меня в кабине, — Рассел всплеснул руками, а потом перевёл взгляд на своих подчиненных. — Свободны. Нэштер озлобленно посмотрел на восседающего на кресле, шефа полиции. Он и его банда, после убийства Дона, скрывались от полиции в подвальных помещениях в районе Бальмонта и Франклин Парка. Нэш работал чисто и благодаря своей хитрости, чаще всего вылезал сухим из воды. Но в ситуации с Доном, хитрость и смекалка не были верными товарищами. Его связи с полицией заставили его банду залечь на дно. — Не стесняйся, присаживайся, разговор может быть долгим, — Луис указал ему на кресло напротив него. — Что тебе нужно, Рассел? — Так сразу, может чай, кофе или чего покрепче? — Предложил Рассел, но тут же завидев яростный взгляд Фокса, перешёл к делу, — у меня будет к тебе предложение. Нэш вопросительно изогнул бровь, ожидая чего угодно. — Враг моего врага — мой друг, знаешь такую поговорку? — издалека начал Рассел, заключая руки в замок. — Клаус Бисмак — знаешь такого? Как же не знал, лучший друг Дона, человек, погубивший тысячу людей. Один торговал детьми для проституции, а другой наркотиками. Два сапога пара. — Допустим, что с этого? — У него есть на меня материалы, которые я бы не желал обнародовать, понимаешь? Мне нужно, что бы ты со своими людьми разобрался с этим и принёс мне компромат. — Разобраться с Бисмаком? У него целая наркоимперия и свои люди на каждом квартале, только сунься и получишь пулю в лоб, — констатировал Нэш. Как бы он не хотел убрать Клауса с горизонта, но рисковать своими людьми ради чьих-то прихотей никогда бы не стал. Тем более у них договорённости — они не лезут к ним, а те не лезут в Фоксу. — Поэтому я прошу тебя. — Что, если я откажусь? — Не получишь свободу и до конца своих дней будешь гнить в подвалах Бальмонта. Подумай каково, Снуффи, кажется, так зовут того мальчонку лет тринадцати? — Что-о ты имеешь в виду под свободой? — решил уточнить Нэш, потому что в его голове пазл не хотел складываться. — То и имею. Никаких преследований, дело Дона будет закрыто, — Луис смотрит прямо в глаза, продолжая надавливать на парня, — вернёшь свое имя… — Откуда ты?! — задыхаясь от возмущения спросил Нэштер. — Откуда знаю? Это не сложно, на самом деле, Ирвин. Ну так, что? Его в миг перекоробило от своего имени. От настоящего имени. Последний раз его называла так мама. На этом история Ирвина Нильса закончилась и началась новая — Нэштера Фокса. Ирвин умер в нем, маленьким мальчиком, который хотел обычного детства. Без насилия, убийств и преступного мира. Ирвин был слаб и негоден для обстоятельств, в которые его загнала жизнь, поэтому бороться пришлось Нэштеру. — Мне нужно обсудить это с ребятами, — заключил Фокс, немного приходя в себя. — Ответ нужен до вечера завтрашнего дня, — решил уточнить Рассел. — Каковы гарантии, что ты не кинешь? — У тебя будет весомый компромат на меня, о чем речь, Ирвин? — Открыто рассмеялся Луис, все ещё поражаясь тому, как этот подросток подмял под себя весь квартал. — Провожать не стану, выход сам найдёшь. Нэштер не понял сам, как добрался до подвала, так называемого дома — пристанища, где их не могли достать. Всю дорогу он думал над предложением Рассела, загоняя себя в рамки. Это было унижение, никогда они не были ничьими пешками. Ирвин был пешкой Дона, а Нэш смог противостоять. Возвращаться к своему я, Фокс не желал. Прошлый он был жалок, наивен, глуп и труслив. Но ведь имя ничего не меняет? Меняет. Для Нэша изменилось всё и назад пути уже не было. Но сейчас это призрачное будущее с Шуном не кажется таким далеким. Будущее его ребят. Больше им не нужно будет прятаться в трущобах, скрывается от полиции, не иметь нормальной работы, больше не придётся красть. — Что-то ты припозднился сегодня. Чего задумался, малец? — вдруг в его комнату зашёл Юджин. — Опять всё думаешь о том узкоглазом школяре? Нэш даже не заметил, как в комнату зашла высокая фигура в бежевом плаще и шляпе. Он всегда так одевался, никогда не изменял себе. Фетровая шляпа придавала ему настоящий бандитский вид. — Его зовут Шун, и нет, — Нэш на секунду замялся, не зная как начать, — слушай, Юджин, если бы нам предоставилась возможность больше не прятаться тут, ты бы воспользоваться ей? Нэштэр не понимал почему доверяет ему. Он был старше, старше всех их и может поэтому безоговорочно верил Юджину. Фокс не мог ответить. Но советовался всегда сначала с Юджином. Хоть он и всегда действовал сам по себе, но Нэш не злился на него. Наоборот восхищался его силе, непоколебимости и смекалке. — Выйти из этой помойной ямы? Ты ещё смеешь спрашивать, лис? Его голос всегда был с чуть уловимой хрипотцой, а речь отдавала, пусть и неявной, но шепелявостью. — Мне предложили сделку в обмен на неприкосновенность и свободу. — И чего ты призадумался? — Надо добраться до Клауса Бисмака. Юджин вдруг замолчал. Знал, что они справятся, но какой ценой им обойдётся эта свобода. Не все смогут ее ощутить. — Как надумаешь, скажи остальным, а уже идти или нет — им решать, — ответил Юджин, заведомо понимая, что Нэш пойдёт до конца. Потянулся к ручке, чтобы впустить прокуренный воздух в комнату мальчишки. Но остановился на мгновение заслышав своё имя. — Юджин, какое твоё настоящее имя? — вдруг спросил Нэштер. Для него этот вопрос не был неожиданностью. Мальчишка был слишком проницателен, его блондинистая башка выдавала безумные идеи. Тогда, четыре года назад, он проследил за его взглядом к газете, о пропавших без вести солдатах в Сирии, взял глупое имя Юджин и не менее глупую фамилию Кеннеди. Только потом узнал, что фамилия эта, такая же, как у тридцать пятого президента США. Оказавшись в неизвестном мире, опасался говорить свою настоящую фамилию, не знал чревато ли это последствиями. Поэтому и выдал себя за другого. — Кенни. Кенни Аккерман.