I'll take you by the hand
Я возьму тебя за руку
And I'll show you a world that you can understand
И покажу тебе мир, который ты сможешь понять.
This life is filled with hurt
Эта жизнь наполнена болью,
When happiness doesn't work
Если тебе не хватает счастья,
Trust me and take my hand
Доверься мне и возьми меня за руку –
When the lights go out you will understand
Когда погаснут огни, ты поймёшь.
Three Days Grace — Pain
Снег крупными хлопьями медленно кружил в воздухе, подхватываемый промозглым ветром. Детройт уже успел погрузиться в рождественскую суету: в торговых центрах были огромные очереди вплоть до выхода, на улочках мелькали цветные огоньки, а на главной площади уже поставили огромную ель, увешанную разноцветными флажками и крупными игрушками. Люди суетились и спешили. Ребекка проезжала мимо, уставившись в окно, прямо как маленький ребёнок, рассматривая разноцветные огоньки. Она любила Рождество. В детстве этот праздник ощущался всегда по-особенному. Мама с утра пекла кекс с цукатами, пока они с Джереми смотрели новогодний выпуск про Микки Мауса. Папе не часто удавалось выбираться в праздники, но в Рождество он всегда был дома. После рождения Джереми он стал всё реже и реже появляться в Мичигане, а после того, как брату исполнилось пять — на праздники можно было не ждать отца. На столе уже стабильно стояли приборы только на три персоны. От воспоминаний об отце внутри неприятно кольнуло. Такси еле заметно заполнил запах еловых веток, которые Ребекка успела приобрести на ярмарке. В придачу прикупив ещё несколько милых безделушек на ёлку и фермерских продуктов, направилась домой. Она успела перекусить в аэропорту и в самом самолёте, поэтому могла позволить побродить между торговыми рядами чуточку дольше. Она шагнула в квартиру, абсолютно пустую и совершенно непахнущий праздником. Сейлем тут же прибежал на знакомый запах, нервно потираясь об её ноги. «А чего ты хотела от Леви?», — спросила она у себя, поднимая кота на руки. Его мерное мурчание напоминало ей, что она дома. Леви должен быть на тренировке, поэтому у неё было достаточно времени, чтобы достать из кладовки гирлянды и елочные украшения. Опустив кота на пол, Ребекка скинула с себя пальто и быстрым шагом направилась за коробкой. Коробка была тяжелая, поэтому было решено толкать её по полу. И когда она успела запомнить её всяким хламом? Размотав ёлку от джутовых верёвок, Ребекка усадила её в специальную корзину. В небольшой коробке рядом лежали красные шары, переливающиеся на свету, золотые бусы, блестящие снежинки и банты. Всё содержимое через мгновение оказалось на ёлке, создавая в доме рождественскую атмосферу. Не хватало только подарков рядом с елью, но об этом она уже позаботилась. На окнах в комнате и в гостиной мерцали жёлтые огни, на двери уже весел рождественский венок. Рядом с дверью послышались шаги и звон ключей. Леви вернулся. В последний раз они плохо попрощались, поэтому Ребекка не спешила встречать его, хоть и безумно соскучилась. Он осторожно прошёл в гостиную, откуда странным образом мигал и переливался свет. Маленькие огоньки висели на окнах, отливая тёплым светом, у телевизора в углу стояла маленькая ель, увешанная красными крупными шарами и золотыми бантиками. От его ясного взора не скрылись еловые иголки, рассыпанные на полу. Начинать приветствие с замечания, после долгой разлуки не хотелось. Хотелось взять её в охапку, прижать к себе, так, чтобы кости хрустели и уткнуться носом в мягкие волосы. Но вместо этого Леви произносит абсолютно противоположную его действиям вещь: — Как добралась? А что Ребекка ещё ожидала? Он же предупреждал про свой скверный характер, про свою неспособность к романтическим поступкам, а сейчас стоит там и недоумевает. — Нормально, — сухо ответила она, борясь со своим желанием обнять его, — что, больше ничего не скажешь? — Ну почему же? — Леви начал медленно сокращать дистанцию между ними, — надеюсь ты ничего не планировала на сегодняшний вечер? — Если перестанешь вести себя, как мудак, подойдёшь и обнимешь меня, то хотела провести этот вечер с тобой, — она театрально надула губы, при этом хмуря лоб. Он хмыкнул, притягивая её к себе, оставляя невесомый поцелуй на макушке. Ребекка всегда была несдержанной, поэтому примкнула к его губам, углубляя поцелуй с каждым разом. Её нетерпеливые руки уже полезли под футболку, очерчивая точеные мышцы живота. Леви совсем не прочь сейчас на всё плюнуть, закинуть её на плечо и отнести в спальню, но… — У тебя есть ровно два часа, чтобы успеть собраться, — он неохотно отстранился, доставая из кармана два билета. — Собраться? — Ребекка недоумевающе взглянула на Аккермана, а потом на билеты в его руке. Она вытянула один из билетов, чтобы вчитаться в курсивный шрифт. Её лицо тут же переменилось и брови поползли наверх. Ребекка поджала губы и готова была пищать от восторга. В её руке лежал билет на сегодняшнюю выставку её любимого фотографа. Она перевела взгляд на Леви, который не до конца понимал ее реакцию. — Откуда ты… как ты узнал? — она практически заикалась от восторга, мысли путались, затмевая друг друга. — Увидел афишу на одной из станций метро, вовремя вспомнил, что Хлоя рассказывала о твоих предпочтениях. — Поэтому ты всю неделю пытался узнать дату моего прилёта? — размышляла она вслух. — Ты голоден? Если что, ещё успею быстро потушить овощи с мясом. — Нет, я поел после работы. Ребека немного замялась. В прошлых отношениях она никогда не была обделена вниманием со стороны Зака. Он мог позволить себе ужин в ресторане, выходные в загородном доме, различные поездки к морю и роскошные подарки. Ребекка не всегда чувствовала себя будто не в своей тарелке, хоть и Рассел был весьма обходителен с девушкой. Всегда было ощущение, что её пытаются купить. А Леви, он ведь совершенно другой, не с этого мира в буквальном смысле. Он почти всегда точно знает, что ей нужно, старается проявлять знаки внимания, хоть для него это чуждо. — Спасибо, — взвизгнула она, кидаясь ему на шею, крепко сжимая его в объятьях. — Если что, твоё время уже пошло. Начало в восемь. — Поняла, — она напоследок чмокнула его в щёку и убежала в комнату.***
Леви лениво листал новостную ленту, в ожидании Ребекки. Ему хватило пятнадцати минут, чтобы собраться. Хоть и идти куда-то совсем не хотелось, вся эта рождественская суета его раздражала. Вообще все американские праздники он считал глупыми и бесполезными. А Рождество Леви невзлюбил по особой причине. Его день рождения выпадал на религиозный праздник и поэтому от всеобщего празднования было не скрыться. Он заранее попросил Ребекку ничего ему не дарить и не устраивать никаких празднеств. По крайней мере, завтрашний день он планировал провести дома, наслаждаясь спокойствием рядом с Ребеккой. — Я готова, можем идти, — мягкий голос выдернул его из собственных мыслей. Леви обернулся и тут же застыл на месте. Он чуть приоткрыл рот в изумлении и усмехнулся собственным воспоминаниям. На ней было то самое платье, которое он видел в шкафу, когда искал переноску, чтобы отвезти кота к ветеринару. То самое с открытой спиной, открывающий обзор на стройные ноги. Он даже не представлял, как оно будет выглядеть на ней. В меру короткое, с длинными рукавами и без глубокого декольте, обычное чёрное платье, заставляло Аккермана с каждой секундой бороться с желанием остаться дома. В её простоте было какое-то тонкое изящество и он не мог понять, почему она вызывает такой ураган внутри одним своим видом. И дело тут совсем не в платье, не в жемчуге, что покоится на её тонкой шее, не в её сладких духах, даже не в чулках. — Что-то не так? — Ребекка замешкалась, поправляя то волосы, то серёжки. — Слишком, да? — Нет, — отмахнулся он, — пойдём, а то опоздаем. — Да, — кивнула она, немного расстроившись, что не получила даже просто «хорошо выглядишь». Она ещё раз остановилась у зеркала, поправляя блеск на губах. Леви остановился, наблюдая, как она проводит по контуру своих пухлых губ, кончиком ногтя. Леви подошёл ближе, почти впритык, утыкаясь носом в изгиб её шеи, подушечками пальцев касаясь оголенной спины. — Может к черту всё? — прошептал он, опаляя её шею своим дыханием. Ребекка ухмыльнулась, прикусывая нижнюю губу. От его голоса все внутри скручивало в тугой канат. Тысяча мурашек пробежало по ее спине, от невесомых прикосновений Леви. — У нас ещё будет целых три дня, — она обернулась, нежно касаясь его щеки. — Я так давно хотела посетить его выставку, Леви. — Пойдём, — коротко ответил он, вложив её руку в свою ладонь. Всю дорогу он не отпускал её руки, пытался таким образом компенсировать все месяцы её отсутствия, но как же мало ему было. Леви это пугало. Он так сильно привязался к ней, что в отсутствие Ребекки ему становилось тошно. За эти месяцы он загрузил себя работой, сдал экзамен, не на тот бал, который рассчитывал, но хотя бы набрал проходной. Глушил тоску всеми возможными способами. Леви окутывал страх, что он снова может потерять близкого человека. Этот страх был с ним столько, сколько он себя помнит. Он сжал её руку сильнее, даже сам этого не понял, как-то неосознанно вышло. Ребекка дёрнулась. — Леви? Он отмахнулся, разжимая ладонь. Ничего не должно испортить эти три дня. Ничего. Даже его глупые предрассудки. Галерея была небольшая. Не такая, где проходила выставка Жана. Пару светлых залов с невысокими потолками. В ряд висели фотографии в чёрных рамках. Леви не совсем понимал смысл всего этого мероприятия, одно дело смотреть на картины, однако занятие тоже на любителя, но фотографии. В век цифровых технологий всё искусство можно посмотреть через монитор. Но он молча шёл за Андерсон, когда она вдумчиво смотрела на каждую фотографию минут пять. Он был на сто процентов уверен, что их все она уже видела тысячу раз. А одна из них висела у них в гостиной. Людей, как ни странно, было мало. Они неспешно бродили от одних рамок к другим, зависая перед ними и размышляя о своём. Леви чувствовал себя идиотом, который ничего во всём этом не понимает и одновременно самым разумным человеком среди всех этих людей. Ребекка резко остановилась, когда заприметила высокого мужчину в синей рубашке. Он разговаривал с пожилой женщиной, изредка улыбаясь и посмеиваясь. Он вежливо пожал ей руку и она удалилась в комнату для персонала. — Я подойду к нему, хорошо? Леви кивнул, отпуская её руку. Она быстрым шагом направилась к фотографу, пока он ещё с кем-нибудь не заговорил. — Здравствуйте, Лоренцо, — Ребекка появилась практически внезапно, отчего он даже слегка испугался, — у вас прекрасные работы, давно слежу за вашим творчеством. — Приятно слышать, это от такой прекрасной девушки, — улыбнулся он, слегка склонив голову вбок. — Ребекка Андерсон, — она протянула ему руку, но тот неверно понял жест и коснулся губами тыльной стороны ладони. Она слегка поёжилась, понимая, что Леви явно не так поймёт. И он обернулся ровно в тот самый неподходящий момент. В нём снова зародилось это мерзкое чувство ревности. — Ох, а это не ваши фотографии я публиковал у себя на странице в Твиттере? — Да, — тут же воодушевилась она, совершенно забыв о его бестактном жесте, довольно стереотипно сославшись на его французские корни. — Должен сказать, у вас есть к этому делу свой подход. Я в тот день просмотрел много работ. Несколько лет назад он проводил флэшмоб среди своих почитателей, тогда Ребекка несколько дней сидела за обработкой своих фотографий. Специально вырвалась за город, чтобы поснимать природу, ведь Лоренцо специализировался именно на таких снимках. Замерзшее озеро в разных ракурсах, в которое она чуть было не провалилась, заметил Лоренцо, разместив у себя в профиле. Тогда к ней пришло пару сотен читателей. — Да, вот только я не фотограф вовсе. Это просто хобби. Пока они мило беседовали, Леви не сводил с него взгляд. Ребекка рядом с ним словно расцвела, он никогда не видел, чтобы она так оживлённо с кем-то разговаривала. Леви был поблизости, но не настолько, чтобы расслышать то, о чём они говорят. Неспешная музыка рассеивала людские голоса. За его спиной послышалось перешёптывание: — Смотри, стоит, кабель. Уже наверняка её глазами раздел и трахнул во всех позах. — Зачем ты так, Дана? — возмутилась вторая девушка. — Он очень приятный мужчина. — А ты что не слышала, какой он бабник? Очень хорошо получается — горячий, молодой, перспективный, ещё и богат, я бы и сама не отказалась. Леви обернулся, тем самым заставляя девушку заткнуться и отойти подальше, опуская глаза в пол, будто нашкодивший пёс. В голове, как никогда кстати, всплыли слова Кенни, да ещё и так громко и чётко, будто он стоял рядом. Леви явно уступал этому фотографу. Во всём. Тот был высок, хорошо сложен и молод, даже эта блядская щетина ему шла. Аккерман даже и сам не понял откуда в нём разожглась такая неуверенность в себе. Леви был так далёк от того, что Ребекке приносит удовольствие. — Я думаю, вы не тем занимаетесь, Ребекка, у вас есть явные задатки к нашему непростому ремеслу, поэтому подумайте над моими словами, — утвердил Лоренцо, пытаясь справиться со своим акцентом, — а сейчас, прошу простить, но мне нужно выяснить пару организационных моментов, было приятно познакомиться с вами. — Большое спасибо вам за совет, мне невероятно льстит, что вы оценили мои способности, буду рада ещё повидаться с вами, — Ребекка старалась быть сдержанной, но глупая улыбка не сходила с её лица. — Непременно, — он уже хотел снова коснуться её руки губами, но Ребекка вовремя пожала мужскую ладонь, при это учтиво улыбнувшись. Ребекка развернулась и направилась к Леви, который стоял у фотографии штормового моря и излучал похожий настрой. В отличие от Ребекки, которая буквально светилась от счастья. От цепкого глаза Леви не скрылось, то, как стоявший у противоположной стены, тучный мужчина, взглядом раздевал её, бегая глазами от спины к ногам. Хотелось накрыть ее пледом, но ещё больше вырвать похотливые глаза этому ублюдку. Леви настолько ушёл в свои мысли, что не заметил, как Ребекка оказалась рядом, подхватив его под руку. — Эй, всё в порядке? Леви? — Мы можем идти или ты ещё не всё? — довольно холодно уточнил Леви, надеясь на положительный ответ. — Да, только отойду на минуту, хорошо? — Тогда я пока вызову такси. Она кивнула и поспешила в уборную. Леви проводил её взглядом, чтоб не одна похотливая свинья даже мысли о том, чтобы подойти к ней, не допустила. Он забрал вещи из гардероба, попутно забиваясь адрес в приложении. Леви обернулся, заглядывая в своё отражение в зеркале, висевшем в холле. Его серые глаза прошлись по темным кругам под глазами, где уже отчетливо вырисовывались мелкие морщины. Он стареет. Хорошо, что ещё седеть не начал, однако очень удивительно, учитывая то, через что он прошёл. Леви не мог похвастаться острыми скулами и утонченными чертами лица. У него были щеки, короткий нос и маленькие глаза. Правильно Кенни сказал — заморыш, так ещё и всегда с хмурым лицом. На лестнице послышался стук каблуков. Ребекка спускалась по кафельным ступеням, невесомо касаясь металлических перил. Она была красива, особенно когда улыбалась своей беззаботной улыбкой. А может это он влюблённый идиот, который не видит никого кроме неё? Он подал ей пальто, и они вышли из холла галереи. Ребекка изредка кидала на Леви неоднозначные взгляды, которым он не придавал никакого значения. Был в своих мрачных мыслях. В машине Ребекка подлила масло в огонь — рассказывая о том, какой распрекрасный этот Лоренцо и как много он успел ей рассказать и поделился секретами хорошей фотографии. Леви может и утрировал, пропуская все через призму своей неприязни, но рассказывала она о нём с явным восторгом. В момент Леви стал противен сам себе. Тягучее чувство собственничества и ревности, как деготь окутывало его изнутри, заставляя тонуть в неприятных ощущениях. Никогда он не был приверженцем того, что люди привязывали друг друга к себе, словно цепями, сковывали чужую свободу и клеймили словом «моё». Ребекка не вещь, ни его, ни чья либо ещё. Но почему ему гадко от того, что на неё смотрят другие мужчины пожирая глазами? Почему невыносимо, когда она с таким восхищением рассказывает про абсолютного незнакомца? Эта эгоистичная жилка, которая жила в каждом человеке, иногда вырывалась наружу. И Леви не исключение, как бы не пытался её спрятать. Пребывая в своих мыслях, он даже не заметил, как они добрались до дома. Водитель оставил их у пешеходного перехода, напротив бывшего чайного магазина Олсена. Сейчас на его месте устроили небольшой паб, где часто ошивались местные пьяницы. Даже сейчас из помещения слышались мужские грубые возгласы. Ребекка и Леви дождались зелёного сигнала светофора и зашагали в сторону дома. Снег плавно опускался на землю, кружась в свете фонарей. — … ещё сказал, что у меня есть потенциал, который мне нужно раскрыть и развить. — Будто ты сама этого не знала, — буркнул Леви, ускорив шаг, крепко сжимая женскую ладонь. — Да что с тобой сегодня?! — Ребекка не выдержала и остановилась, вырвав свою руку из цепкой хватки. — Ничего, — он даже не остановился, оставляя Ребекку стоять в недоумении. — Леви Аккерман, сейчас же остановись и объясни мне что происходит. Почему ты ведёшь себя как настоящий кретин? Кретин. Он и правда кретин. Это чувство изводит его с каждой секундой, заставляя его злиться. Он взрослый человек, а ведёт себя как подросток в переходном возрасте. Испортил вечер, который в его голове должен был пройти совсем не так. А Ребекка даже не понимает его диссонанса и винить её не в чем. — Забудь, просто вернёмся домой. — Я никуда не пойду, пока ты мне не объяснишь. — Почему ты такая упрямая каждый чертов раз? — Леви развернулся, возвращаясь, чтобы закинуть её на руки, ведь пойти сама она не согласится. — Так нравится испытывать мое терпение? Раз я такой кретин почему ты все ещё со мной, а не с… Леви вовремя оборвал себя, не сказав лютую глупость, выставив себя ещё большим идиотом и ревнивцем. — Все, идём. — Постой… так ты приревновал? Боже мой, Леви, — она тут же смягчилась, чувствуя себя виноватой. — Если простынешь, я не буду возиться с твоими соплями, — буркнул он, направляясь в сторону дома. — Леви, — Ребекка догнала его, взяв его за руку и потянув, отчего ему пришлось остановиться, — прости меня, ладно? Я бы никогда не подумала. Я восхищаюсь Лоренцо, как фотографом, как мужчина он мне совсем не интересен. — Перестань говорить со мной, как с маленьким, — Леви был раздражён тем, что не смог скрыть свои чувства, — всё я понимаю, но каждый раз, когда на тебя заглядывались эти похотливые ублюдки, при этом держа за руку своих жён, я хотел выколоть им глаза. Она мягко коснулась его щеки, которая уже успела порозоветь от холода. Благодаря её сапогам, она сейчас была одного роста с Аккерманом и ей не пришлось тянуться к нему. Как же она себя винила, в том, что вовремя не заметила перемену в его настроении. Совершенно позабыла про его чувства, не задумываясь ни на секунду, что ему может быть неприятно слышать восхищенные речи о другом мужчине. Тем более она задумала нечто непристойное, задолго до того, как они уехали из дома. То, что она сейчас хочет провернуть. Ребекка подошла к нему вплотную, склоняя голову к его уху. — Они могут смотреть сколько угодно, но касаться меня можешь только ты, — она взяла его руку, опуская себе на талию и перешла на томный шёпот, — где угодно и как угодно. И что, если я тебе скажу, что на мне сейчас совсем нет белья? — она языком прошлась по мочке уха, вызывая у Леви мурашки. Ребекка вырвалась из его рук, пока Леви переваривал сказанные слова и спешно зашагала в сторону дома, плавно переходя на лëгкий бег. Играть с ним вздумала? Под её сапогами противно скрипел снег, заглушаемый её смехом. Она раскрыла настежь дверь и вбежала в холл, добегая до лифта, быстро перебирая ногами по небольшой лестнице. Рука хлопнула по кнопке лифта, на её удачу, лифт был на первом этаже. Створки раскрылись и она шмыгнула внутрь, быстро нажимая нужный этаж. Леви успел прямо перед самым закрытием дверок. — Ты что удумала, проказница? — Леви выставил руки по обе стороны от её плеч, прижимая её своим телом к металлической стенке лифта. Ребекка ухмыльнулась, поджимая губы, чувствуя прохладу металла спиной. Её грудь часто вздымалась вследствие её мини марафона, а сердце стучало чуть быстрее обычного. — Я тебя спрашиваю, — Леви взял её за подбородок, притягивая к себе. Это не звучало от него грубо, он просто втянулся в её игру, которую она начала. Леви накрыл её губы своими, притягивая её ближе, будто хотел слиться воедино. Ребекка охотно отвечала на поцелуй, оттягивая шероховатые от мороза губы. Его руки потянули за кончик пояса от пальто, распахивая верхнюю одежду. Ребекка не отставала, потянув за язычок молнии от его куртки, резко дернула его вниз. Створки лифта с грохотом раскрылись. Леви отшагнул назад, утягивая за собой Ребекку, не прерывая поцелуй, с жадностью впиваясь в её пухлые губы. Она нащупала ключи в сумочке, с трудом попадая в замочную скважину. Пальто, куртка, её сумка со всем содержимым полетели на пол. Всё происходящее напоминало самый клишированный сюжет романтического фильма. Ребекка, наклонившись, потянула за застежку сапог и скидывая их в сторону. Леви поступает также, утягивая её за собой в гостиную. В комнате темно. Только гирлянда жёлтым светом озаряла тьму комнаты. Его руки блуждали по женскому телу, не понимая где остановиться. В брюках уже стало невыносимо тесно, а он даже не спустился ниже её губ. Платье задралось почти до бёдер, когда Леви усадил её на спинку дивана. Он опустил руки на её колени, рывком раздвигая их в стороны, отчаянно прижимаясь ближе. С каждым касанием его губ, становилось жарче, отчего она теснее прижималась к нему, ощущая бедром внушительную твёрдость. Леви огладил её голую спину, спускаясь ниже к молнии на её платье. Ребекка прерывисто дышала, изнемогая от собственного желания. Непослушными руками она начала расстёгивать длинный ряд пуговиц его рубашки. Делала это спешно, отчего те, ещё больше выскальзывали с женских пальцев. Леви про себя усмехнулся её нетерпимости, но в глубине души ему это льстило. Удивительно, как она умело направила его беспочвенную ревность в другое русло. Он осторожно потянул язычок молнии, чтобы снять с неё платье, попутно опускаясь к её шее. Влажные поцелуи дорожкой опускались по линии челюсти и ниже, к выпирающим ключицам. Расправившись с пуговицами, она опустила руки на его плечи, плавно спускаясь по твёрдой груди, очерчивая точеные мышцы. Ее пальцы проходились по давно забытым шрамам, своим холодом обжигая кожу. Леви скатал подол платья, чтобы наконец избавиться от него. Ребекка сползла со спинки дивана, вытягивая руки вверх. Дюйм за дюймом перед ним представало её абсолютно голое тело. Не обманула. Ребекка была совершенно нагой, оставшись в одних только чёрных капроновых чулках. Она закусила губу, то ли от смущения, что маловероятно, то ли от нахлынувшей волны возбуждения. Леви не теряя времени припал губами к её груди, подхватывая её под ягодицы и усаживая обратно на спинку дивана. Он обхватил губами сосок, потянув на себя, отчего Ребекка шумно выдохнула, зарываясь в его чёрные, как смоль волосы. Она обвила его торс ногами, чтобы быть ещё ближе. Леви было одновременно так мало и так много. Она отчаянно прижимаясь ближе, хватаясь за его спину и плечи, пока он ласкал её грудь руками, опускаясь губами ниже к животу. Тёплые шершавые руки сжимали мягкую кожу на груди, а пальцы игрались с твёрдыми камушками сосков. Ребекка потянула его наверх, пытаясь свести бёдра вместе. Леви опустил руку к её промежности, ощущая на руках липкую влажность. Пальцами провёл вдоль складок, размазывая смазку по половым губам, едва касаясь клитора. Ребекка вцепилась в его плечи, простонав на выдохе. Он резко стащил её с дивана, разворачивая к себе спиной. На секунду у Ребекки перехватило дыхание, но она тут же пришла в себя, чувствуя спиной тёплое тело Аккермана. Откинув вбок мягкие волосы, он языком прошёлся по хребту, вызывая у неё волну приятных мурашек. Сейчас тело Ребекки было таким податливым под мужскими ласками, что она, будто восковая свеча плавилась под его жаром. Заслышав шорох одежды и звук молнии за спиной, она почувствовала как горячая плоть упирается ей в поясницу. Он слегка надавил на её плечи, так чтобы она поддалась слегка вперёд. Ребекка так и сделала, чувствуя, как Леви мазнул членом по половым губам, ещё больше размазывая влагу. Она поддалась назад при этом жалобно промычав. — Хватит дразниться, — на выдохе ответила она, чувствуя его тяжелое дыхание у себя на шее. Он хмыкнул, поддаваясь вперёд. Леви вошел неспешно, придерживая Ребекку за талию. Она протяжно простонала, закатывая глаза и хватаясь руками за обивку дивана. Леви двигался в умеренном темпе, постепенно ускоряясь. Губами не отставал от её шеи, стараясь не оставлять никаких меток и следов. Леви не хотел клеймить её своей. Глупо, наверно, мыслить в этом ключе, когда она выгибается навстречу и стонет от каждого его толчка, хватаясь за мягкую спинку дивана, до побеления костяшек. Леви подхватил её ногу, закидывая колено на спинку дивана, тем самым меняя угол проникновения, делая толчки глубже и грубее. Ребекка простонала, опуская голову, а за ней мягким каскадом её волосы, уже спутанные и немного влажные. Её стоны становились всё громче и громче. Отличная отместка соседям. Он наклонился ближе, целуя нежную кожу на её плечах. Влажный запах их тел, её парфюма и шампуня для волос делают с Леви невообразимые вещи. Они сходили с ума в прямом смысле этого слова. Не думали ни о чем, просто были в моменте. Он пальцами вцепился в ягодицы, вбиваясь в её тело ритмично и глубоко. Опустив руку к её промежности, Леви принялся ласкать пальцами чувствительный клитор, носом зарываясь в её макушку. — Леви… — она нашла силы произнести его имя на выдохе, — я… сейчас… — Знаю, я тоже, — ответил он хриплым голосом. Делая ещё несколько толчков, что в стенах комнаты отзывались шлепками, Леви крепче прижался к ней. Он выдохнул с приглушённым стоном. Больше не сдерживался. Она вскрикнула следом. Её тело подрагивало, а внутри все запульсировало. Ноги моментально стали ватными, а тело обмякло в его сильных руках. Леви перевёл дух, лениво целуя её шею, плечи и спину, не спешил выскальзывать из неё. Леви гладил её кожу, постепенно восстанавливая воедино остатки своего сознания. — Это было грязно, — поворачивая к нему голову и встречаясь с затуманенными серыми радужками, усмехнулась Ребекка. — Да? И кто же в этом виноват? — Но тебе же понравилось? — Она повернулась к нему всем корпусом, хитро бегая глазами по мужскому лицу, когда Леви с неприличным звуком выскользнул из неё. — Ты что, весь вечер так ходила? — Нет конечно, — Ребекка отрицательно покачала головой, — я сняла всё, когда ушла в туалет. — Постарайся проворачивать такие фокусы летом, а не в декабре, бестолочь, — он несильно щёлкнул её пальцем по носу, — пойдём в душ, нужно убрать этот беспорядок. Леви подхватил её на руки и понёс в направлении ванной. Быстро помывшись, он отправил её в комнату, а сам остался собрать разбросанную в порывах страсти одежду. Ребекка зашла в комнату, щёлкнув по выключателю. Свет моментально озарил комнату, разбудив мирно сопевшего на кровати кота. Он вытянул обе лапы, дугой выгнувшись вперёд. Сейлем прыгнул на тумбочку, скидывая лапой бумаги, которые были сложены аккуратной стопкой. — Сейлем, ну-ка брысь, — выругалась Ребекка, начиная собирать документы на полу. Её глаз зацепился за договор аренды и несколько чеков, где в графе арендатор фигурировало имя Леви. Ещё один чек на экзамен в NCCA и на водительские права. Её брови поползли наверх. Она быстро начала убирать всё обратно заслышав шорох у двери, но не успела остаться незамеченной. Леви появился в дверях протирая волосы полотенцем. — Леви, я не… просто Сейлем расшвырял всё, — начала было оправдываться она, почему-то испугавшись, что он сейчас разозлится, — я не собиралась рыться в твоих вещах. — Эй, — он подошёл ближе, хмурясь, не понимая её реакции, — я и сам хотел рассказать, но не успел. — У тебя что, кризис среднего возраста? — усмехнулась она, складывая всё обратно на тумбочку. Он повёл плечами, не понимая о чём говорит Ребекка. Она махнула рукой, мол, забудь. Устроившись на прохладных простынях, Ребекка прижалась ближе к Леви, забившись ему под бок. — Леви, а откуда у тебя деньги на аренду и водительские права? И зачем тебе нежилое помещение? — решила все же полюбопытствовать Ребекка, пальцем обводя эмблему на его футболке. — Это моральный ущерб. Саманта выиграла иск в суде и мне выплатили компенсацию, — он говорил совершенно спокойным голосом, будто ничего серьёзного не рассказывает. Она отпрянула, вытаращив на него свои глаза. — Что? — И ты говоришь мне об этом только сейчас?! — возмутилась она. — Я хотел рассказать лично, не по телефону, но ты отвлекла меня. — Ну ничего себе, — эмоционально высказалась она, откидываясь обратно на подушку, — а зачем аренда и водительские права? — Я хочу свой чайный магазин, выкупил права на интернет-магазин у Ванессы и пока работаю так. Закупил небольшую партию чая и развожу по адресам или отправляю в другие города. Для будущего магазина там нужен ремонт, поэтому думаю начну с января, а водительские права, думаю, не помешают, — Леви резко прервался, наблюдая за тем, как Ребекка расплывается в улыбке, — что такое? — Я чертовски горжусь тобой, Леви, — она прижалась к нему, крепко обнимая, — ты справишься, уверена в этом. Я так сильно тебя люблю. Леви застыл на мгновение. Всё вдруг потеряло счёт времени для него и застыло, как и он сам. Будто совсем дышать перестал. Гордится. Любит. Нет, Леви и без этого все понимал, но чувствовать это одно, а слышать вслух от дорого человека — совсем другое. Она произнесла это, да ещё так ласково. Должен он сейчас ответить то же самое? Леви приоткрыл рот, чтобы произнести хоть слово, но Ребекка приложила указательный палец к его губам. — Не говори, потому что я сказала, — она мягко улыбнулась и перешла на шёпот, как будто рассказывала что-то сокровенное, — я и без слов всё знаю. Ты лучшее, что случилось со мной за этот год и я безумно счастлива, что тогда нашла тебя. Спасибо тебе за этот вечер, Леви. Леви только ближе подвинул её к себе, невесомо касаясь губами её лба. Его рука запуталась в её мягких, ещё влажных волосах. Леви никогда не верил людским словам, считал что они пусты, если не доказывать их сущность поступками и действиями. Поэтому предпочитал молчать, чтобы лишний раз не давать людям пустых обещаний и надежд. Особенно после случая с Эрвином. Жить одной лишь клятвой было в тягость. Он будто сковал себя собственноручно цепями, а ключи у него в кармане. Только он может себя освободить. Но ее слова Леви воспринял так близко к сердцу, наверно, потому что никто ему такого никогда не говорил. Не говорили, что любят, гордятся, что он не ходячее бедствие во плоти, а лучшее, что могло с ними произойти. Но больше всего Леви запомнилось, что она счастлива рядом с ним. Он не причинят ей боль, не делает ее жизнь сущим адом, не ранит. Леви дорожил ей, настолько сильно, что едва мог дышать. Решил, что если не скажет и этого, то потом уже никогда не сможет. Мужества не хватит. Вот смеху, мог несколько титанов завалить и глазом не моргнув, а сказать любимой женщине пару приятных слов он не может, видишь ли смелости не хватает. — Ребекка, я… — Леви вгляделся в лицо и прервался, замечая, что девушка сладко засопела у него на груди, — уже не важно, доброй ночи. Он потянул за край одеяла, укрывая Ребекку и себя. Похоже он ещё не готов.***
Леви проснулся от тяжести в районе груди. Он разомкнул глаза, увидев перед собой кошачью морду, которая наглым образом устроилась на нем. Он скинул кота на пол, а сам повернулся на бок, обнаруживая, что вторая половина кровати пуста. Леви потёр глаза, опуская ноги на пол, последовал в ванную. Куда она могла запропаститься? Аккерман постучал костяшками по двери, но в ответ услышал лишь тишину. Время было только половина девятого, а она уже успела куда-то смыться, даже не предупредив. Он быстро умылся и хотел заняться завтраком, заодно узнать, где Ребекка пропадает в столь ранний час. Яйца уже шваркали на раскалённой сковородке, пока Леви пытался дозвониться до своей пропажи. У двери послышался шорох и звук ключей в замочной скважине. Вот и нашлась. — Доброе утро, уже проснулся? — Ребекка подлетела сзади, обнимая Леви со спины. Он слегка поёжился от прикосновений её холодных рук. От неё пахло свежестью и зимой. — Где была? — Да так, нужно было кое-куда съездить, — ответила она, увиливая от ответа, — ты такой молодец, что занялся завтраком, я успела проголодаться. — Кое-куда? — он выключил плиту, перекладывая содержимое сковородки на тарелки. — Сделай чай. — Есть, капитан, — ответила она, отдавая честь, — забрала посылку от Микасы. Она потянулась за заваркой, попутно включая чайник. У Ребекки было приподнятое настроение. — Что за посылка? — Как позавтракаем - покажу, — она высыпала пару ложек чёрного чая с мятой в маленький фарфоровый чайник. Леви не возражал. Они неспешно позавтракали, перекидываясь короткими фразами. Ребекка решила больше узнать про дальнейшие планы Леви по поводу чайной. Он не хотел спешить с этим делом, чтобы не наломать дров и не облажаться. В конце концов, времени у него предостаточно и новая работа позволяет параллельно совмещать несколько видов деятельности. — У меня для тебя есть кое-что, — вовремя вспомнил Леви, быстро вернувшись из комнаты с небольшой коробочкой. — Что это? — Ребекка взяла коробку, предварительно прокрутив её в руках, перед тем, как открыть. — Твой подарок на Рождество. — Я думала билеты и были подарком, — предположила она, аккуратно раскрывая упаковку. Она разорвала бумагу, откидывая её в сторону. В руках лежал маленький полароид в старом дизайне, немного усовершенствованный на новый лад. — Спасибо, Леви, — Ребекка расплылась в улыбке, заправляя в него картриджи. — Я думаю нужно его испробовать. Она навела фотоаппарат на Леви, заметив это он запротестовал, закрывая маленький объектов рукой: — Нет-нет, я не буду в этом участвовать. — Ну, Леви, — Ребекка захныкала, словно маленький ребёнок, — ну, пожалуйста, у меня совсем нет твоих фотографий. — Вот и славно. — Не будь Гринчем, — она убрала его руку с объектива, — ради меня, пожалуйста. Леви шумно выдохнул, закатив глаза. Вот же манипуляторша, крутит им как хочет. Он не собирался позировать или что-то в этом духе. Просто обхватил пальцами чашку и терпеливо ждал, когда она наиграется. Он уже успел пожалеть о своём подарке, но она была счастлива. Она снова улыбалась. Только Ребекка заприметила хороший ракурс, как Сейлем прыгнул ей на колени, закрывая половину объектива. — Вот же, несносный кот, — выругалась она, ожидая проявления фотографии. — А, по-моему, очень даже сносный, — усмехнулся Леви, притягивая руку к кошачьей мордочке, почёсывая за ушком. — Ну, да, вы с ним друг за друга горой, — проворчала она, а после перевела взгляд уже на готовую фотокарточку, — а знаешь, очень даже мило вышло. Она вытянула руку с фотографией, чтобы Леви тоже посмотрел. Он даже слегка улыбнулся на ней. Его первая фотография, не считая тех, что были на документы. Забавно, учитывая, что его девушка занимается фотографией. Но единственный раз, когда он видел её за этим делом был концерт, который Леви, как ни странно, пришёлся по духу. — А теперь пойдём, у меня тоже кое-что есть для тебя, — она дождалась, пока Леви закончит с чаем и повела его в гостиную. — Говорил же — никаких подарков, — буркнул Леви, неохотно шагая в гостиную. На диване лежала небольшая коробка, завернутая в зелёную подарочную упаковку. — Это от Микасы, а я сейчас вернусь, — кинула она вслед и скрылась в коридоре. Через минуту она уже держала в руках вытянутую и узкую коробку в крафтовой бумаге, перевязанную красной лентой. — С днём рождения, Леви, — она поставила её рядом с диваном. — Ну просил же ничего мне дарить. — Как я могла оставить тебя без подарка на твой день рождения? Открывай скорее, — она была рада больше чем сам Леви, улыбалась в тридцать два зуба. Леви потянул за конец атласной ленты и принялся аккуратно вскрывать свой подарок. Бумага надорвалась в одном месте и через дырочку можно было разглядеть что внутри. Он заметил густые брови и белую шевелюру, которые он ни за что не спутает. «Не может быть», — подумал про себя Леви и перевёл недоумевающий взгляд на Ребекку. — Открывай дальше. Он не стал церемониться, и потянул за край листа, разрывая крафтовую упаковку. Леви приоткрыл рот в изумлении. Он и подумать не мог о таком. Перед ним стоял холст с изображением Ханджи, его и Эрвина. Родные лица, которые он и не надеялся больше увидеть. Он провёл по шершавой поверхности подушечками пальцев, ощущая каждый мазок, все ещё не веря своим глазам. Как бы он хотел, чтобы они сейчас были рядом. На их лицах отражались беззаботность и спокойствие, то самое, которое они заслужили. — Я долго думала над тем, что тебе подарить, — начала Ребекка, слегка нервничая, — тебе не понравилось? Улыбка сползла с её лица, когда она увидела Леви не очень-то и обрадовался, а даже наоборот. Кажется, она опять все испортила. Не стоило ворошить прошлое и лезть туда, куда не просили. — Как тебе удалось добиться такой схожести? — Я попросила Жана, точнее Микасу, чтобы она описала ему их. Сказала, что схожесть потрясающая, поэтому… Чёрт, Леви, я правда не хотела, делать тебе больно своим подарком. — Делать больно? — он перевёл взгляд на Ребекку, — издеваешься? Мне правда понравилось, спасибо. Леви был краток, но объективен. Взяв в ладони ее лицо, он накрыл ее губы своими, мягко сминая пухлые губы. — Ещё подарки от Микасы, — она отпрянула, косясь на коробку. — Умеешь же всё испортить, — фыркнул он, выпуская её из своих объятий. Микаса прислала два свитера. Чёрный для Леви и белый для Ребекки. На них были аккуратно вышиты маленькие снежинки из золотых ниток. — Она сама связала. Крутые, правда? — Ребекка больше утвердила, чем спросила, сминая в руках шерстяную вещь. — Я отправила ей новый шарф и серьги ручной работы, думаю ей понравится. — Она никогда в жизни не расстанется с шарфом Эрена, даже не мечтай, — Леви принялся убирать упаковочную бумагу, которая валялась в округе. — А это ещё не всё. Думаю, я ещё не до конца тебя поздравила. Он кинул на неё недоумевающий взгляд, убирая все подарки в сторону. Что ещё она придумала? — Кажется, этого более чем достаточно. — Не-а, — она лукаво ухмыльнулась, качнув головой, — сядь на диван. Он повиновался. Ребекка нависла над ним, расставляя ноги по обе стороны от его бёдер, присаживаясь ему на колени. Впиваясь в его губы нетерпеливым поцелуем, Ребекка уткнулась ладонями в его грудь, поглаживая мужское тело через ткань футболки. Леви охотно отвечал на ласки, прижимая её ближе к себе за талию. Её губы спустились ниже — к шее, припав к нервно-ходящему кадыку. Леви не до конца понимал, чем их обычный секс отличался от «подарочного», но позволил ей и дальше вызывать мурашки на его теле и тесноту в брюках. Ребекка потянула за подол футболки, заставляя Леви оголить торс. Его тело было прекрасным, даже с этими побелевшими жуткими шрамами. Она проложила влажную дорожку от ключиц к груди, а затем к точенным мышцам пресса. Только Ребекка опустилась на пол, припав губами к низу живота и потянув за шнурок на его домашних брюках, Леви перехватил её запястья. — Ты что делаешь? — Хочу кое-что попробовать, тебе должно понравится, — ухмыльнулась она, — доверься мне, ладно? — Ты не обязана. — Знаю, но я сама хочу, — она перешла на шёпот, — остановишь, если тебе будет неприятно. Он опустил её запястья, позволяя ей взять власть в свои руки. Ребекка победно улыбнулась, потянув за шнурок и оттягивая брюки вниз, вместе с бельём, высвобождая уже эрегированный член. Ребекка облизнула губы, чтобы увлажнить их и провела языком от основания до головки, чувствуя на языке солоноватый вкус смазки. Леви шумно выдохнул напрягаясь всем нутром. Неприятно? Она так шутила, да? Леви сцепил зубы, когда она погрузила его в рот, делая поступательные медленные движения. Он, казалось, напрягся каждой клеточкой своего тела, пытаясь сдерживаться, чтобы не простонать. Блять, как ему было хорошо. Ребекка остановилась, недовольно взглянув на него: — Эй, расслабься, — она взяла член в руку, начиная медленно двигать рукой. Леви откинулся на спинку, позволяя хриплому стону слететь с его губ. Ребекка приняла это за зелёный свет и снова погрузила член в рот, начиная поступательные движения головой. Через секунду она ощутила тяжесть его руки у себя на затылке. Леви зарывался в её волосы, путая их в колтуны. Дыхание сбилось к чёрту, когда она ускорилась, помогая себе рукой. Было до одури хорошо, как никогда. Ребекка чувствовала каждую выпирающую венку, проводя вдоль члена рукой. Она заерзала на полу, ощущая собственное возбуждение внизу живота. Леви будто почувствовал это, перехватил её запястья, заставляя остановиться. — Что такое? Тебе не нравится? — она недоумевающе посмотрела на него, поджимая опухшие губы. — Нравится, не в этом дело, — он приподнял её за локти, усаживая к себе на колени, — просто хочу другого продолжения. Леви потянулся к ней, завлекая ее в развязный поцелуй. Было бы эгоистично, получить своё, забыв про ее желания. Целовать, касаться, трогать, прижимать к себе. Они снова потеряли голову, отдавая все голым инстинктам. Сгорали от собственного желания, отчаянно прижимаясь друг другу, чтобы быть ближе. Хотя казалось куда ближе. Леви проник руками под футболку, обхватывая пальцами уже затвердевшие соски. Ребекка сладко замычала ему в губы, ерзая на коленях. В коридоре послышался звонок в дверь. Ребекка отпрянула: — Мы ждём кого-то? — Блять, да. Тайлер должен был зайти, — вспомнил Леви, взглянув на время и выругался, — какого хрена он так рано?! Трель продолжала нервировать, заливаясь по всей квартире. Ребекка сползла на бок, кидая Леви его футболку. — Приведи себя в порядок, я сам открою, — ответил Леви, одеваясь. «Чертов Тайлер, если он не прекратит звонить в чёртову дверь, я оторву этот звонок и засуну ему в задницу», — Леви недовольный и раздражённый, направился в коридор. Хорошо хоть штаны свободные и футболка длинная — прикрывает стояк. Открыв дверь, он уже хотел было выругаться, но не успел, как перед его лицом посыпались разноцветные конфетти. — С днём рождения! — хором прокричали Тайлер и Хлоя. — Смотри, он кажется не в духе, — Хлоя пихнула Вуда в бок, наблюдая за недовольным выражением лица Леви. — Как было хорошо без вас, зачем вы пришли? — он открыл дверь впуская незваных гостей внутрь. — Как зачем, чтобы поздравить тебя, — утвердил Тайлер, снимая куртку и вешая её на крючок. — Знаю, ты говорил, что тебе ничего не нужно, но у нас для тебя особый подарок. Леви мысленно закатил глаза. Хватило с него уже подарков, а один из них они благополучно перервали. Ребекка вышла, как раз вовремя, приветствуя неожиданных гостей. — Вот, — протянула коробку Хлоя, — это чашка без ручки! Круто, да? — Спасибо, — он принял подарок, откладывая его на столешницу. — Ты что-то рано. — Я написал тебе смс вчера, — ответил Тайлер, — у меня рейс перенесли, поэтому я поменял билеты на ранний рейс. Леви потянулся к телефону, заглядывая в чат с Тайлером. И правда писал, а он прочитал, но забыл ответить. Вчера ему было точно не до этого. — Куда вы? — поинтересовалась Ребекка, доставая две лишние чашки. — А Леви не рассказал тебе? — уточнил Тайлер, получив от Ребекки отрицательный ответ, продолжил: — я предложил Леви съездить в детский приют для мигрантов, порадовать детишек на Рождество. Моя ежегодная традиция, так сказать. А Леви меня поддержал. Ребекка смотрела выжидающим взглядом на Леви, всем своим видом будто крича: «почему ты мне не рассказал?». — Ну, что ты смотришь? Я хотел рассказать, но ты меня снова отвлекла, — ухмыльнулся он, вдаваясь в ещё свежие воспоминая о сегодняшнем утре. — Ладно, — ответила она на выдохе, — можно с вами?***
Леви доверил покупку игрушек и другого детского барахла Тайлеру, потому что мало разбирался в таких вещах. Вообще всё связанное с детьми было далеко от Леви. Когда Вуд рассказал про свою идею посетить детский приют для мигрантов, он почему-то вспомнил, как поддерживал Хисторию, когда та выдвинула свою социальную позицию, став королевой. Вообще в штатах практически нет таких учреждений, как детские приюты, но на окраине Детройта оказался один. Он был небольшой, Тайлер по началу даже обрадовался, что все заведения подобного типа искоренили, но позже все же нашёл один. Временное место для детей мигрантов, которое в прошлом принадлежало пожилой семье. На данный момент приютом владела женщина, которая взяла под опеку троих детей из данного дома. Тайлер попросил разрешения для посещения, отчего та с радостью согласилась. После эпидемии им тяжело пришлось. Визуально здание было небольшим, всего два этажа. Краска на фасаде уже успела облупиться. Они прошли внутрь, захватив с собой пакеты с игрушками, книгами и сладостями. В доме было шумно, хоть детей было не так много. В основном самые громкие были дети от трёх до шести лет. Хозяйка радушно встретила их, проводив в гостиную комнату. — Черт, кажется, ещё одна коробка осталась в багажнике, — вовремя вспомнил Тайлер. — Ты не сходишь, Леви? — Да, хорошо, — ответил Леви, забирая ключи от машины от Тайлера. Он быстро вернулся, но немного запутался в коридоре и пошёл совершенно в противоположную сторону. Леви завернул за угол, понимая, что идёт не туда. Он пошёл было обратно, но его взгляд упал на фотографии, плотным рядом висевшие на стене. Первое, что заметил Аккерман, что в доме было достаточно чисто, даже на этих богом забытых рамках, не скопилась многовековая пыль. Тут были и цветные, и чёрно-белые и уже давно пожелтевшие фотографии. В момент его глаза опустились вниз и воздух перестал поступать в легкие. Он вгляделся получше, чтобы точно убедиться в том, что ему не показалось. Чёрные волосы, мягкие черты лица, серые глаза. Она ведь совсем не изменилась с того момента, какой Леви её запомнил. Стояла рядом с детьми и грустно улыбалась. — Вы потерялись? — звонкий голос, заставил Леви немного вздрогнуть. — Простите, не хотела пугать вас. Вы кажется приехали со своими друзьями, госпожа Филон говорила о вас. — Да, немного заплутал, — ответил Леви, все ещё поглядывая на фотографию в нижнем углу. — Ничего страшного, дом большой, я первое время тоже путалась, — усмехнулась она. — А вы работаете здесь? — Ну не воспитываюсь же, — усмехнулась девушка, — пойдёмте я провожу вас. Леви шёл следом за ней, раздумывая над тем, как бы осторожно спросить эту девушку про маму. Он почему-то решил, что она сможет ответить ему на этот вопрос. — А те фотографии в коридоре… — Мы делаем их на память, — она не дала ему закончить, будто предварительно знала, что Леви проявит интерес к снимкам, — такова традиция этого дома. Стараемся запечатлеть каждого, кто внёс свой вклад. А зачем вы спрашиваете? — Одна женщина показалась мне знакомой, самая крайняя в белой раме, — Леви осторожничал, чтобы не вызвать никаких подозрений. — Кушель? Да, она очень красива, не даром привлекала ваше внимание, но к сожалению она уже пять лет, как покинула этот мир, — сообщила молодая девушка, — Кушель работала здесь десять лет назад. Мне самой не удалось поработать с ней, но вот Пола… ой, а мы уже и пришли. Она так резко прервалась, что Леви даже стало немного досадно. Чаще всего он не поддерживал беседы с незнакомыми людьми, но этот случай был исключением. Если была хоть маленькая надежда узнать чуть больше про маму, он обязательно ухватиться за неё. Дети притихли, разглядывая новые игрушки, неосторожно справляясь с упаковкой. — Пола это? — резко спросил Леви у девушки, которая с улыбкой смотрела на детей. — Она сегодня отлучилась на службу в церковь, до полудня её не будет, а потом у нас праздничный ужин в честь Рождества. Она занята целый день. А вы так интересуетесь по какой причине? «Поздравляю, твоё любопытство загнало тебя в угол», — мысленно отдёрнул себя Леви, но на его спасение пришёл Тайлер, который окликнул его. — Вы можете приехать после праздников, Пола каждый день здесь, за исключением воскресенья, — вслед оповестила девушка, когда Тайлер подошёл к Леви. Он кивнул в знак благодарности. — Ты куда пропал? — Заблудился в этом огромном доме, — начал оправдываться Леви, все ещё переваривая информацию, сказанную этой молодой девчонкой. — А она мило смотрится с детьми, — Тайлер покосился на Ребекку, у которой на коленях устроился малыш лет четырёх. Ребекка что-то увлечённо рассказывала ребёнку, а тот внимательно слушал её, теребя в маленьких ручках пластиковую машинку. Его разум отчаянно пытался отрицать ее в роли матери. Леви не знал что такое семья. У него попросту ее не было. Были мама, Фарлан с Изабель, Кенни, черт бы его побрал, легион разведки, но никогда не было настоящей семьи. Его личной. Они пару раз разговаривали об этом с Эрвином, но каждый раз приходили к выводу, что в разведке нет места обычной жизни. Они были оторваны от тех понятий, что считалось нормой у той же военной полиции. Но были среди них и отчаянные разведчики, кто не смог противиться людским чувствам и сдался. Леви обычно говорил, что они дураки. А потом смотрел, как капитаны с других отрядов, отводили взгляды от заплаканных глаз. В такие моменты он старался поскорее скрыться с площади. Уж лучше слушать оскорбления, которые то и дело щедро сыпались в адрес легиона, чем слышать прерывистые рыдания. Но больше, конечно, попадало Эрвину. Леви тряхнул головой, не желая поддаваться воспоминаниям, рвущим душу. Тайлер воспринял это, как отрицание. Они пару раз говорили о детях, но Ребекка отмахивалась и переводила все в шутку, давая понять, что тема не весьма приятная. — Думаю, нам уже пора. Тайлер кивнул, окликнув девушек, что они уже собираются. Миссис Фэллон поблагодарила их за помощь и вежливо попрощалась. Она была женщиной преклонного возраста, но все ещё справлялась со своей работой. Тайлер немного рассказал о ней, когда они возвращались домой. Леви слушал в пол уха, не сильно вдаваясь в подробности. Он никак не мог выкинуть из головы фотографию мамы, додумывая у себя в голове тысячи теорий о том, как она могла туда попасть. И как же этот чертов город с каждым разом раскрывается все больше и больше. Заметив, что Леви ушёл далеко в свои мысли и находился рядом только физически, Ребекка опустила голову ему на плечо, тем самым возвращая его в реальность. — Все в порядке? Он кивнул ближе прижимая девушку к себе. Леви не стал рассказывать Ребекке про фотографию и о случившимся в приюте. Для начала он хотел сам во всем убедиться, разузнав все у это Полы. Добрались они быстрее чем планировали. Тайлер собирался в аэропорт в Чикаго к бабушке, а Хлоя решила улететь в Австралию и там встретить Рождество со своей новой знакомой. По приезде домой Леви тихо проворчал по поводу разбросанных конфетти на пороге и принялся за уборку. Ребекка оставила его, а сама принялась за ужин. Во всей этой суете они даже не заметили, как близился вечер. На улице уже зажглись первые фонари, а над городом сгустились сумерки. После ужина Ребекка отлучилась поздравить маму и Джереми по телефону, оставив Леви убирать со стола. — Мама пригласила нас к себе на новоселье, — Ребекка бесшумно подошла к Аккерману сзади, только что закончив разговор. — Ты же уедешь завтра. — Это на будущее, как закончится моя командировка, можем съездить к ней на выходные, — предложила Ребекка, протирая мокрые тарелки. — Хочешь посмотрим что-нибудь? — Ладно, — он повёл плечами, заканчивая с посудой. — Точно все хорошо? После приюта ты стал какой-то нервный. — Тебе показалось, — Леви наклонился, чтобы поцеловать её, — как насчёт того, чтобы продолжить то, на чем мы остановились утром? Он прижал её ближе, отбирая из её рук полотенце, сейчас сухие тарелки волновали его меньше всего. Ребекка ухмыльнулась, обхватив мужскую шею прильнула к тёплым губам. Леви подхватил её под бёдра и понёс в спальню. По пути они чуть не разбили, рядом стоящее зеркало, которое только пошатнулось и скривилось. К черту, он потом поправит. Леви мягко опустил её на кровать, попутно снимая одежду с себя и с Ребекки. Его горячие губы опускались ниже, чуть дольше задерживаясь на груди. Он разом стянул с неё белье с шортами. На этот раз не медлил, делая все более резче чем обычно. Он опустился ниже и тогда Ребекка поняла его намерения. Она резко свела ноги вместе и приподнялась на локтях, отчего Леви с непониманием уставился на неё. — Не нужно этого делать, только потому что я… — Я делаю это не поэтому, а потому что хочу, — он не дал договорить, обрывая её на полуслове, — так, что будь добра. Ребекка опустилась на кровать и в ту же секунду начала плавиться от его прикосновений. Казалось она потеряла остатки разума, отдаваясь сладкой эйфории. Леви проводил языком по нежным складкам, поднимаясь выше, оттягивая губами клитор. Его уши ласкали ее протяжные стоны, которые она отчего-то пыталась приглушить, закусывая губы до боли. Она сминала простыни руками, пятками упираясь в упругий матрас, стараясь не терять связь с реальностью. В один момент уши заложило, а тело сковала приятная истома разлившаяся по всему телу. Она резко дёрнулась, будто пыталась выбраться из собственного тела, но Леви навис над ней, не давая выбраться: — Ты же понимаешь, что мы ещё не закончили. Она кивнула, зарываясь в его угольные волосы пальцами. Примкнула ближе, так яро прижимаясь к Леви, которого она завтра опять оставит. Они оба это понимали, наверно, поэтому так отчаянно отдавались друг другу, сгорая в этой сладкой агонии. Стоны. Сбитое дыхание. Прикосновения — кожа к коже, что мурашками разносится по всему телу. Вожделение, тлеющее в мутных глазах. И только имена друг друга на губах. Леви откидывается на подушку, стараясь выровнять сбитое дыхание, рукой пододвигая к себе Ребекку. Она жмётся к нему, целуя в щеку и бормочет что-то про то, что уже скучает. А как он скучает. Но молчит. И она замолкает, вырисовывая пальцем узоры на крепкой груди, понятные только ей одной. Еще каких-то два месяца выдержать и Леви перестанет делить эту постель один. А сейчас, все что им остаётся — наслаждаться друг другом, оставшиеся несколько часов. Хоть не ложись даже. А завтра снова аэропорт, долгие объятия и тоска, оседающая внутри.