Sugar honey ice & tea

      Машина проезжала между высоких заснеженных деревьев. Первые дни января оказались щедрыми на осадки. У Леви выдался не сильно загруженный день — две утренние тренировки и три посылки в Сиэтл. Можно было потихоньку заняться помещением под лавку, но любопытство, сидевшее внутри, решило иначе. Это было опрометчиво. С чего он вообще взял, что эта Пола выдаст ему всю информацию на блюдечке? Всё это было довольно странно.       Машина остановилась рядом с подъездной дорогой. Вся затея изначально уже казалась Леви глупой. Он быстро расплатился с таксистом и ещё несколько минут стоял, не решаясь подойти ближе. Нужно было действовать очень осторожно, чтобы не вызвать подозрений. Хотя та девушка скорее всего рассказала этой Поле, что Леви ей интересовался. Снег звонко хрустел под подошвой ботинок. Леви зажал звонок.       — О, это вы? — на удивление Аккермана, дверь открыла та самая девушка. — Добрый день, проходите.       Леви кивнул и прошёл внутрь, отряхивая снег с ботинок.       — Пола, она здесь?       — Да, я позову её, — она скрылась за поворотом, к лестнице, ведущей на второй этаж.       Как ни странно, но в доме было спокойно. Леви сначала показалось, что он пустовал. Он решился пройти до коридора, где были фотографии. В любом случае он услышит, когда кто-то будет спускаться. Леви нашёл нужную и встал напротив, чтобы лучше рассмотреть. Она совсем не изменилась, будто убежала на снимок из его памяти. Рядом с Кушель стояла девочка лет десяти, с рыжими волосами и крепко обнимала её. Послышался скрип половиц. Леви поспешил вернуться в холл, где его оставила та девушка. Можно было бы узнать её имя для приличия.       Она вернулась вместе с рыжей девушкой, что смотрела на него волком. Она свела вместе брови и устремила свои зелёные глаза на него. Он готов был поклясться, что она даже не моргнула. Её взгляд было тяжело выдержать, даже Леви стало немного не по себе. Обычно это он смотрел так на людей, а не наоборот.       — Это Пола, — молодая девушка представила её, — про неё я говорила. Этот господин интересовался тобой, точнее Кушель.       Пола наконец перевела свой тяжёлый взгляд с Леви на девушку и будто глазами сказала ей уйти. Та без слова все поняла и поспешила скрыться в одной из комнат.       — К-кто ты т-такой и зачем т-тебе Кушель? — она заикалась, но держалась твёрдо.       — Меня зовут Леви и я бы хот…       — Т-так ты и есть Л-леви? — она не дала ему договорить, явно испугавшись.       Пола будто начала заикаться ещё больше. Она приложила ладонь ко рту, закрывая приоткрытый рот. Её взгляд сменился с безразличного на испуганный.       — З-значит она твоя м-мама? К-кушель — она т-твоя мать?       — Верно, получается ты всё знаешь?       Она внезапно схватила его за руку и потащила по коридору. Леви уже хотел запротестовать, что она так бесцеремонно взяла его за руку, как Пола завела его в одну из пустых комнат. Это была кладовая. Обычная кладовая для инвентаря. Она тихо закрыла дверь, щёлкая замком. Леви здесь не нравилось все больше и больше.       — Какого черта?       — Н-никто не д-д-должен знать. Это н-наш с ней с-секрет.       — Она работала здесь? Расскажи всё что знаешь.       — Х-хорошо.       Пола часто сбегала из приюта. И этот день был не исключением. Ни одна из фостерных семей не могла справиться с ней из-за ее несносного поведения. Пола часто убегала и пакостила. Была маленькой занозой в заднице. Рыжая бестия. Ещё и заика. Она могла бродить по улицам Детройта до самой темноты, пока ее не найдёт кто-то из сотрудников приюта. На этот раз она выбралась из окна, по самодельному канату из простыни и пододеяльника. Сбежала в цветастом сарафане и белых сандалиях. Был июль.       Сумерки уже опустились над городом, когда Пола доедала маленькую булку, которую стащила в местной кондитерской. Она вытерла маслянистые руки о подол сарафана и пошла дальше. Ее должны искать долго — впервые она пошла по этому маршруту. Напевая что-то себе под нос, Пола не заметила, как за ней последовал высокий мужчина, почти догоняя девочку. Она резко обернулась. Тот уже тянул к ней свои ручища. Пола побежала, усердно размахивая своими тонкими руками. Впервые она так испугалась. Дыхание сбилось из-за подступающих слез. Она молилась, что будет вести себя хорошо, что больше никогда в жизни не сбежит, что станет самой прилежной девочкой в приюте. Запнулась. Сердце пустилось в удар и она крепко зажмурила глаза. Даже пульсирующая на коленях ссадина, не ощущалась так сильно, как страх. Она вмиг раскрыла глаза, в надежде, что ей кто-то поможет. Но рядом никого. Только неоновый свет от ночного клуба мягко обволакивал дорогу.       Это случилось слишком быстро. Вдруг стало ярко и громко. Сегодня было ясно, осадков не ожидалось. Гроза? Молния ударила рядом с ней и асфальт вдруг стал почти обжигающим.       — Ну нахер! — Выругался мужчина и убежал в противоположную сторону.       Пола вмиг перестала быть ему интересна. Он ещё пару раз обернулся и чуть не запнулся об свою же ногу, когда бежал. Пола повернула голову и отшатнулась. На неё смотрели серые радужки уставших глаз. Она сидела в расщелине асфальта, куда только что ударила молния.       — Ты волшебница? — спросила Пола, протягивая руки к Кушель. — Как тебя зовут?       — Кушель, — тихо произнесла она.       — Я бы не поверила, если бы с-сама не видела своими г-глазами, — подытожила она свой рассказ. — Вместе с г-господином Аккерманом они работали тут д-десять лет.       Леви внимательно слушал ее, не перебивал, потому что девушке и без того было тяжело говорить. Она нервничала и заикалась ещё больше, теребила подол своего тёмно-зелёного свитера. Леви понял, что господин Аккерман никто иной, как отец Микасы. Как хотелось узнать всё до мельчайших подробностей, но он понимал, что и без того имел наглость заявиться и расспрашивать постороннего человека про Кушель.       — Я бы ещё м-много рассказала, но мне нужно вести д-детей на прогулку. Х-хотя… — она внезапно заметалась будто что-то вспомнила, — я-я сейчас.       Она отперла кладовую и осторожно выглянула, будто боялась быть пойманной. Пола чувствовала себя школьницей, которая прячет своего молодого человека от родителей. Но никто не должен был узнать. Она пообещала Кушель, что ее секрет останется в тайне. Она заменила Поле мать, она была учтива и очень ласкова. Кушель, черт возьми, спасла ей жизнь.       Пола вернулась быстро, держа в руках пару блокнотов с резинкой по бокам, связанных вместе джутовой лентой. Страницы уже успели пожелтеть. Она протянула их Леви:       — Это д-дневники Кушель, мне к-кажется она бы хотела, чтобы эти з-записи были у тебя.       Он осторожно взял дневники своей матери, с благодарностью смотря на Полу. Не знал насколько правильно будет читать ее записи, но все равно взял, в надежде, что она описывала только приятные дни. Но и этого Леви было мало, он стал таким жадным, когда дело касалось его близких. Пусть она сочтёт его глупцом, но попытка не пытка.       — Могу я пройти с тобой на прогулку с детьми?       Пола раскрыла глаза, совсем не ожидая такого. Максимум она думала услышать слова благодарности. Она слабо кивнула и осторожно открыла кладовку. Снова оглянулась по сторонам и махнула Леви рукой, что он может выйти.       Она быстро собрала детей, Леви даже показалось, что с последнего раза его пребывания тут, малышей стало меньше. Это не могло не радовать.       — Ребята, не т-толкайтесь и не выходите к д-дороге, — крикнула она, уже разъедавшимся детям, — Крис, п-перестань задирать Софи.       — Удивительно, что ты пытаешься привить к ним дисциплину, учитывая, что сама сбегала из приюта, — высказался Леви, наблюдая, как этот самый Крис толкнул девочку в снег. — Эй, мелюзга, перестань дурачиться и веди себя нормально, черт возьми.       У Леви был особая интонация, которая могла приструнить каждого. Самое интересное, что он даже ни разу не повысил голос. Леви был спокоен. Крис успокоился, на удивление Полы.       — Мог бы и не р-ругаться.       — Всё равно научатся. Не здесь, так в другом месте, — утвердил Аккерман, боковым зрением замечая, что она не сводит с него глаз.       — Я не таким тебя представляла, — вдруг заявила она, отчего поймала недоумевающий взгляд Аккермана. — Кушель рассказывала нам сказку про доблестного воина, к-который сражался с гигантами. Я даже была в-влюблена в твой образ в д-детстве.       — Тц, тоже мне нашла героя, — резко высказался Леви.       Конечно он понимал, кто ей растрепал. Она не могла знать выберется ли Леви вообще из этой помойной ямы под названием Подземный город. Оставалось только воображать, что Йегер ей наговорил.       — Что, ожидала увидеть рыцаря в сияющих доспехах? — чуть с издёвкой спросил Леви.       — Нет, п-просто… думала, что т-ты чуть в-выше, — она отвела взгляд, будто только сейчас поняла, что ляпнула. — А ты а-правда сражался с ними?       — Да и в этом нет ничего такого, не романтизируй войну, в которой погибли тысячи людей, — Леви дал ясно понять, что восхищаться тут нечем, отчего Пола опустила свой взгляд.       Он никогда не гордился своим званием, всегда плевался от того, что люди его узнают. Сильнейший воин человечества. Тьфу. Никакой славы Леви не искал, просто делал то, что умел лучше всего. Сражался и выживать. Каждый чертов день, сколько себя помнит. Всё что он хотел, чтобы все закончилось, перебить всех титанов и жить в спокойствии. А вот оно как вышло. Впрочем, Леви получил чего желал. Но счастлив ли он?       — Она была счастлива?       Пола вдруг обернулась. Леви был резок и иногда пугал девушку.       — Мы никогда не г-говорили на такие темы, — честно призналась она, у Полы не было цели врать сыну женщины, что ее воспитала, — но точно могу с-сказать, что с нами она улыбалась. Я в-видела ее плачущей только п-пару раз. Она ходила в церковь к-каждое воскресенье и я н-напрашивалась с ней. Кушель прожила х-хорошую жизнь, но она очень с-скучала по тебе.       Слова Полы подействовали, как успокоительное. Леви было достаточно, что Кушель больше не приходилось искать способы выжить. Ему было досадно только по одной причине — он не успел застать ее в этом мире. А в остальном его все устраивало.       — Значит, это ты ухаживала за могилой матери?       Пола кивнула. Так ей было проще, не приходилось говорить, а вместе с этим заикаться. Если с виду она выглядела достаточно холодной и непроницаемой, но ее дефект явно мешал ей в жизни. Детская травма крепко отложилась внутри — никто не хотел ребёнка с трудностями в речи, с кривыми зубами и несносным характером.       — Спасибо, — Леви был краток, но искренне признателен Поле.       — М-меня не за что благодарить, т-ты должен был з-знать и д-дневники твои по п-праву.       Он спешно попрощался, потирая друг об друга руки. Пола напоследок сказала, что будет рада видеть его снова, если он вдруг решит приехать. Леви ответил неоднозначно, потому что возвращаться он явно не желал. Но нужно отдать должное, отправляясь сюда днём он не возлагал никаких надежд, что получит ответы на свои вопросы. Можно ли считать это Рождественским чудом?

***

      — Алан, ты пойдёшь обедать? — спросила Ребекка, натягивая на себя куртку.       — А? — он обернулся, будто не ожидал что в офисе ещё остался кто-то, — нет, я доделаю протокол. И да, Ребекка, тебе стоило бы тоже немного постараться, господин Миллер…       — Послушай меня, Алан, — она перебила коллегу, не желая слушать нотации ещё и от него, — я не собираюсь отказываться от своего законного перерыва, только ради того, чтобы подлизаться к этому старому… А да, к черту.       Ребекка схватила сумку и вышла из кабинета, стараясь не сильно хлопать дверью. За эти месяцы отношения с Аланом ухудшились. Он будто в упор не видел, что Миллер придирается к ней. Они все реже встречались на выходных и обедали вместе. Поначалу Ребекка с пониманием относилась к его поведению, ведь для Купера вся эта поездка была важна. Но с каждым разом Алан отказывал ей и не пытался поддержать Ребекку. Она будто осталась совсем одна в этом городе. Алан открылся ей с новой стороны и, к сожалению, не самой хорошей.       На горло надавила обида, хотя стоило бы уже привыкнуть. Она спешно спустилась на первый этаж и вышла из здания. Даже аппетит пропал. Напротив располагалось небольшое кафе, где делали небольшие, но вкусные сандвичи и пышные булочки. Она пыталась не налегать на мучное, но запах свежеиспечённой выпечки делал свое дело, заставляя живот заурчать. В обед туда сбегались сотрудники из соседнего офиса, поэтому Ребекка поспешила занять крайний столик у окна, заказав тёплый салат и шоколадный маффин с чёрным чаем. Почти все столы были заняты, когда ей принесли ее заказ.       Она лениво листала ленту, успев написать Леви. У него по расписанию было четыре тренировки сегодня, поэтому ответит он только ближе к вечеру. Ее распирала гордость от того, как Аккерман старается и пытается осуществить свою мечту. А ведь когда-то он шугался всего, что связано с этим миром. Тяжело ему давалось изучение всех тонкостей его работы, но он никогда не сдавался, прилагая ещё больше усилий, чтобы добиться желаемого. Ребекка не понимала то ли это связано с его капитанской должностью, то ли упорство было в его характере. Пребывая в своих мыслях, она даже не заметила как к ее столику подошла девушка.       — Привет, ты не против, если я сяду с тобой? — она кивнула на стул напротив Ребекки.       — Нет, конечно нет, пожалуйста, — она быстро отреагировала, убирая сумку со стула, чтобы девушка могла сесть.       — Я — Кори, — она протянула руку для приветствия.       — Ребекка, — Андерсон пожала руку в ответ, мило улыбнувшись.       — Погоди, та ты та самая Ребекка из клинического под руководством Миллера? — она пялилась на бейдж-пропуск, который висел на шее у Ребекки.       — Та самая? — уточнила Ребекка, с непонимание уставившись на девушку.       — А ты что, не знаешь? На тебя уже вся лаборатория ставки ставит — сколько ты продержишься. Многие думали, что не больше месяца, а ты вон уже четвёртый месяц работаешь. И как ты терпишь?       У Ребекки округлились глаза от такого заявления. Ставки? Она не понимала радоваться ей своей стойкости или плакать от непонимания от того почему этот ублюдок все ещё занимает свою должность.       — Постой, значит все в курсе, что Норман сексист? — она получила кивок от Кори, которая жевала свою пиццу. — Почему тогда не примут меры?       — Ты думаешь одна такая? Компания не хочет шумихи вокруг себя, поэтому все быстро замяли. Тем более, Миллер с опытом в тридцать лет ценится больше, чем молодая девчонка из провинции.       — Детройт — не провинция, да не в этом дело, — запротестовала Ребекка, — это же не справедливо.       — Согласна, — Кори склонила голову в бок, — Мишель год назад попыталась подать в суд с записью их разговора. Суд посчитал запись — незаконными доказательствами. Ушла с позором.       Ребекку распирало от несправедливости, отчего бумажный стакан в ее руке смялся. Было обидно за себя, за эту Мишель, которая наверняка была хорошим специалистом и на всех других девушек, которым посчастливилось поработать с Норманом. Но самое ужасное было то, что она абсолютно ничего не могла с этим сделать. В стране, где любого можно засудить за лишний чих, а Ребекка в этой ужасной ситуации была не властна. Компания ценит сотрудников с опытом и громким именем, а на молодых специалистов плевать они хотели. Недавно он вообще заявил, что Ребекка получила свою должность «переспав с нужным человеком». В тот момент ей хотелось вырвать его грязный язык и скормить волкам. Но в тот момент она была обескуражена, абсолютно растерялась и не нашла что ответить. Просто хлопнула дверью и убежала в уборную. Да, она была молода для своей должности, но никто даже не догадывался, что за этим всем стояли ночные смены, сверхурочные и старания. Каждый шаг давался ей с титаническим трудом. И на новой должности поначалу было настолько сложно, что на первых порах она была готова отказаться от неё. Столько сил было вложено, чтобы потом какой-то старик смешал ее с дерьмом?       — Я работаю этажом выше, — Кори уже начала рассказывать про себя, а Ребекка пребывая своих мыслях прослушала и половину ее истории, — о, а давай я подпишусь на тебя, как ты записана?       — Да, конечно, rebe нижнее подчеркивание andrsn, — Ребекка пыталась быть приветливой с новой знакомой, которая посветила ее в такие подробности.       — Подписалась. Ого, — она восторженно вскрикнула, — это твои фотки?       Ребекка кивнула.       — Ахренеть! Ты фотографируешь? Вот тебе раз. И что ты забыла тут с такими крутыми фотками? — она не отрывала взгляд от своего телефона, открывая каждую из фотографий в профиле. — Это точно не картинки из Pinterest?       — Нет, это я снимала, — убедила ее Ребекка, немного смутившись от такой бурной реакции Кори.       — Ты в курсе, что классно снимаешь? Я все ещё не понимаю почему ты торчишь тут с таким талантом? — она наконец убрала телефон и переметнула взгляд на Ребекку.       Она пожала плечами. Уже не первый человек говорит ей об этом. Задумывалась ли она уйти из фармацевтической деятельности? Определённо, но каждый раз ее останавливало то, столько она отдала этой работе. Слишком много было сделано, чтобы потом просто так отступить. Фотография приносила ей счастье, но было лишь хобби, которое вряд ли превратиться в работу. Она допускала такие мысли раньше, а потом просто смирилась. Как бы жалко это не звучало, но это было ничто иное, как смирение. Ребекка перестала проходить курсы по ретуши, смотреть вебинары от известных фотографов и посещать различные мероприятия по съёмкам. Она уже давно не повышала свой навык, не следовала новым тенденциям и моде, которая уже успела поменяться тысячу раз. Но у Ребекки был свой стиль, как у писателей и художников. Который подчеркнул ее в ходе их короткой беседы. Она тогда безумно вдохновилась и чуть ли не парила над землей, а потом опустилась на землю вернувшись в лабораторию. С каждым разом она чувствовала, как ненавидит эту работу, ненавидит расстояние, что разделяет ее с любимым человеком, ненавидит то, что предала свои мечты.       — Ты не счастлива, — вдруг утвердила Кори, став вмиг серьезнее.       — Что? Почему это? — возмутилась Ребекка, не ожидая, что девушка, которую она знает полчаса будет раздавать советы.       — Твои глаза не выражают ничего, кроме «пожалуйста, верните меня домой». Не думай, что я тут такая моралистка и буду лезть к тебе с советами, но я думаю, твоё место не здесь.       Ребекка бы хотела ей возразить, но в глубине души знала, что та права.       — Ты напоминаешь мне мою подругу, — вскользь Ребекка вспомнила про Хлою.       — Она тоже афроамериканка, которая докапывается до людей в кафе? — усмехнулась Кори. — Что ж, кажется, наш перерыв заканчивается, кстати, если хочешь можем обедать вместе.       Ребекка кивнула, начиная неспешно одеваться и оплачивать счёт. Забавно, но Кори сумела поднять ей настроение, поэтому оставшийся день прошёл не так напряжённо. Перед тем, как разойтись по своим этажам, девушки обменялись номерами.       В выходные Ребекка решила разгрузить почту, на которую все ещё приходила рассылка от агентств, проводивших мероприятия для фотографов. Многие из них перешли в формат онлайн-тренингов и курсов, лишь парочка проводила встречи с фотографами в лофт пространствах. Слова Кори плотно засели у Андерсон в голове. А что если она права? Но так было страшно бросать все и уходить в неизвестность. Но больше всего было жаль время, которое она потратила на фармакологию. Для Ребекки очень важно было стойко стоять на ногах, имея в запасе план Б. Вот только с появлением в ее жизни Леви все в корне изменилось. Приходилось быстро реагировать на ситуации, поэтому о спокойной размеренной жизни пришлось забыть. Что если и сейчас стоит рискнуть и попробовать то, чем горит ее сердце? Не будет ли это ошибкой?       Ребекка зашла на сайт по поиску работы, открывая профили известных и не очень редакций, студий, компаний, которые так или иначе были связаны с фото. Следом она открыла свое старое портфолио, которое уже давно было неактуальным и требовало обновления новыми снимками. Путём парой незатейливых движений она набрела на команду фотографов журнала «Time». Ей хватило всего пять фотографий их работ, чтобы начать сомневаться в себе. Ребекка бросила эту затею, захлопывая ноутбук и убирая обратно на стол рядом с диваном. Она струсила и отступила. Снова.