***
Ребекка проснулась раньше, заранее подготовив сэндвичи, немного фруктов и чай в термосе. Ей не хотелось завтракать в напряжении, постоянно заботясь о том, чтобы мама опять не сказала какую-либо глупость. Крупица обиды засела у неё в груди, оставляя после себя неприятный осадок. Они обязательно поговорят, но не сейчас. Джереми отказался идти с ними, сославшись на то, что будет чувствовать себя лишним. Пусть даже Ребекка и Леви не были из тех, кто целуется через каждую минуту, заставляя всех вокруг себя чувствовать неловкость. Если быть откровенным, по ним вообще было сложно было сказать, что их связывает нечто большее чем дружба. — Долго ещё? — уточнил Леви, шагая по узкой тропинке. — Почти пришли. Идти пришлось долго, так ещё и солнце пекло уже с самого утра. Перспектива завтрака у черта на куличках не очень привлекала Леви, но он уже согласился, поэтому иного выхода, кроме как идти дальше, не было. Они пробрались сквозь деревья и длинную траву, что щекотала голени. Дышать стало ощутимо легче из-за близости водоёма. — Вот мы и на месте, — оповестила Ребекка, когда они вышли из небольшой чащи, глубоко вздохнув. Стало заметно ярче, из-за переливающихся бликов на воде от солнца, так что глаза слепило. Озеро было небольшим, окружённым лесом вокруг. На самодельный деревянный причал была пришвартована чья-то старая лодка. Явно не на ходу — наполовину затоплена водой, а металлические вставки по бокам уже успели покрыться ржавой корочкой. Сквозь щели внизу, пробивалось пару камышей, так и тянущихся к солнцу. Прямо как Леви, когда-то. Было необычно спокойно, только птицы напевали незатейливые мелодии, а среди травы стрекотали стрекозы. Странно, что тут не было ни души. Единственное место не задетое человеческой рукой и не покрытое бетоном. — Почему тут никого нет? — Не знаю, — Ребекка повела плечами и уселась на плед, который уже успела расстелить на доски, — мы с Джереми нашли его ещё когда были детьми, раньше тут собирались рыбаки на лодках, а сейчас… ну ты и сам видишь. Леви устроился рядом, наблюдая за водной гладью, отпивая ещё горячий чай. Как ни странно, но от напитка не становилось ещё жарче, наоборот тело постепенно охлаждалось. Не зря они проделали такой путь, Ребекка не обманула, ему здесь нравилось. Тихо, спокойно, безлюдно. Ничего лишнего. Ни шума машин с их выхлопными вонючими газами, не людского галдежа, ни давящего бетона. Ничего. Современный мир был определенно хорош по-своему со всей его техникой и удобствами, но по душе ему была далеко не городская суета. — Ты никогда не хотела переехать загород? — вдруг спросил Леви, наблюдая за тем, как Ребекка дожевывала свой сэндвич. — Не знаю, вряд ли. Я прожила в частном доме всё детство и юность, приятного мало, — она смяла фольгу и уткнулась взглядом на свои ноги, — а может дело не в доме, а в людях? Леви перевёл на неё взгляд, ожидая, что она продолжит, но Ребекка замолчала. Варилась в собственных мыслях, а может и обидах. Он положил ладонь поверх ее руки, тем самым привлекая ее внимание. Ребекка вымученно улыбнулась и положила голову на мужское плечо. Леви всегда был рядом, ей даже просить поддержки было не нужно, он и без слов все понимал. Даже когда она сама была в замешательстве. — Она сказала, что хочет чтобы со мной был достойный человек, — вдруг произнесла Ребекка, в голосе ее чувствовалась обида, — она же даже не пыталась тебя узнать. — Да я слышал. Ты же знаешь, мне плевать, что обо мне думают и говорят. — Знаю, — ответила она на выдохе, — так не хочется возвращаться. Ее тонкие пальцы рассекали водную гладь, создавая объёмные круги на воде. Еле ощутимые волны колыхали траву у берега и пугали белокрылых стрекоз. Ребекка расшнуровала кроссовки и откинула их в сторону, за ним следом отправилась футболка и шорты. — Ты что делаешь? — наблюдая за тем, как девушка оголяется до нижнего белья, спросил Леви. — Хочу искупаться, — сказала она перед тем, как прыгнуть в воду. Птицы сидевшие на дереве, с испугу упорхнули, погалдев вслед ругательства на своём. Старые доски сразу впитали воду от брызг. Леви тоже попало. Ребекка на секунду скрылась под толщей воды и тут же выплыла, рассекая воду руками. Пару прядей налипли на лоб, а шею и руки покрыло тысяча мурашек. «Какая же сумасшедшая, даже не проверила, что внизу, сразу плюхнулась в воду». — Давай со мной, Леви, — Ребекка подплыла ближе, рукой цепляясь за деревянный столб. — Ну нет уж, и ты давай вылезай, мало ли что там на дне, — он подал ей руку, но Ребекка не собиралась выходить из воды. — Ты что, не умеешь плавать? — усмехнулась она, отталкиваясь рукой от деревянного бруса. Лодка качнулась от волн, с шумом ударяясь об самодельный причал. Ее раскачивало так, что вода внутри расплескалась за борт. Настроение Ребекки было под стать этой самой старой лодке. — Хочешь меня на слабо взять? Не выйдет, — он присел на корточки, когда она снова подплыла ближе, опираясь ладонями на мокрые доски. — Правда? — Ребекка смотрела на него сверху вниз, а потом резко подалась вперед, оттолкнувшись об те самые доски, — а так? Она коснулась холодными губами его тёплых, лишь на секунду, а потом отстранилась. Руки затряслись. Леви перехватил её за локти, притягивая к себе и вытаскивая её из озера. Одежда мигом впитала влагу и теперь налипала к телу. Леви опустился на плед, утягивая Ребекку в тягучий поцелуй. Его тёплые ладони проходились по прохладной коже, по-хозяйски сминая бёдра. В голове не осталось ни одной приличной мысли. — Воруешь мои способы, мерзавка, — он отстранился, слегка прищурившись. — Твои способы? — Ребекка усмехнулась, а потом качнула бёдрами, потираясь об внушительную эрекцию, — разрешишь мне быть сверху? — Вот ещё, — хмыкнул он и в следующее же мгновение Леви уже нависал над Ребеккой, опускаясь дрожащими губами к шее. Ребекке больше ничего не оставалось кроме того, как тонуть в приятных ощущениях, отдавая все бразды правления Леви. Ей нравилось зажигать в нем искру, вызывать вождение, а потом наслаждаться этим страстным пламенем. Сгорать в нём до самого пепла. Его губы проходились по чувствительной шее, ключицам и мягкой груди, заставляя Ребекку концентрироваться только на его губах. Хотелось касаться мягкой кожи, вдыхать её аромат и чувствовать прохладу. — Черт, я так сильно люблю тебя, — произнесла Ребекка на выдохе, когда он коснулся твёрдых сосков, прокручивая их между пальцами. — Скажи, обязательно ругаться, когда ты произносишь это? — усмехнулся он, впиваясь в мягкие губы, не давая ни единого шанса, чтобы ответить. Леви перехватил тонкие запястья, которые секунду назад гладили его спину, сквозь мокрую рубашку, и завёл их ей над головой. Ребекка глухо промычала в губы, когда Леви коснулся её сквозь белье. Как же сложно определить её готовность, когда Ребекка и так вся мокрая. Но судя по реакции это было ни к чему. Как и то, чтобы проверить не застанет ли их какой-нибудь мимо проходящий рыбак или даже ребёнок. На все было плевать. В какой-то мере, его это даже возбуждало. Леви впервые отбросил все предрассудки и полностью отдался желанию, что свербело под кожей. Плевать было даже на то, какой Ребекка будет громкой, когда он войдёт в неё. В нём остался только голый инстинкт. Кажется, Ребекка поддерживала его в этом, не заботясь ни о чем, кроме самого Леви. Ничего не существовало больше. Они самозабвенно отдавались друг другу, сгорая от собственных ощущений. Леви был груб. Даже не стал снимать с неё намокшего белья, просто сдвинул его в бок. Вошёл неспешно, а затем неутомимо двигался, стирая последние грани с реальностью. Влажно, глубоко, громко. Сминая до боли бёдра и грудь. Ребекка, кажется, оставила засос на его шее. И не один. Он после её отчитает. Не сейчас. А может и вовсе спустит с рук, как и эту выходку, на которую он опять повелся, словно пацан. «Чертова манипуляторша», — с этими мыслями он опустился рядом, выдыхая хриплый стон в изгиб шеи. Мысли вмиг стали пустыми. Они ещё минуту лежали в тишине, пытаясь привести мысли в порядок. Сердце и дыхание приходило в норму, постепенно успокаивая свой ритм. Они даже не разделись толком, поэтому и одеваться не пришлось. Только переглянулись и без слов начали собираться. Ребекка пыталась натянуть шорты и ее взгляд упал на мужскую шею. Она прикрыла рукой рот, чтобы подавить смешок, но не вышло. — Чего ты там хихикаешь? — он обернулся на звук, встречаясь с виноватым взглядом. — Как бы тебе сказать, — она неловко улыбнулась и пошарилась в сумке в поиске телефона, чтобы открыть камеру. — На, сам посмотри. Леви взял в руки смартфон и навёл на свою, шею, прокручивая его в руках. Живого места нет. Он оттянул рубашку, разглядывая багровые отметины, которые становились ещё ярче. — Мне тридцать с хером, а шея моя, как у подростка в пубертате, — он отдал телефон, застегивая все пуговицы до последней, пытаясь хоть как-то скрыть засосы. — Честно сказать, мы только что примерно так себя и вели, — усмехнулась Ребекка, зашнуровывая кроссовки. — Черт, прости, я замажу тональником. — Да плевать, сам не лучше, — отмахнулся он, — теперь-то твоя мама точно будет не самого лучшего мнения обо мне. — Ну, да, для неё будет новостью, что ее дочь в двадцать восемь лет не девственница, — усмехнулась Ребекка, закатив глаза, — пойдем? Получив положительный кивок, Ребекка взяла, протянутую Леви, руку, зашагала за ним. Обратную дорогу они шли молча, изредка обмениваясь многозначительными взглядами. Оба знали точно: Джереми не отстанет с дурацкими шутками и подколами. Ребекка уже успела накидать пару фразочек, до того как они добрались. Воспользовавшись тем, что мамы Ребекки в гостиной не оказалось, Леви прошмыгнул в комнату, пытаясь найти хоть что-то, что сможет скрыть багровые пятна. Ничего кроме футболки у Аккермана, естественно, не оказалось, пришлось прибегнуть к крайним мерам. — Давай обойдёмся без твоих колких фразочек, — начал Леви, наблюдая, как глаза Джереми округляются и этот сорванец даже не пытался скрыть своей гаденькой усмешки, — есть что-то с высоким воротником? «Вот у кого должны быть засосы!», — негодовал про себя Аккерман. — Ахренеть, это Бекка тебя так?! — Нет, я пососался с пылесосом, давай скорее. — Ты же понимаешь, что теперь эти шутки пристанут к тебе навсегда? — Продолжал издеваться Джереми, попутно пытаясь найти одежду под запросы Леви. — Догадываюсь, но и ты должен понимать, что я могу прописать тебе знатных пенделей за каждую такую шутку. — Есть только чёрная водолазка, но будет жарко, хотя тебе и без этого было…ай! Не успел он закончить, как Андерсону прилетело ладонью по затылку. Удар был не сильный, но неожиданный, отчего Джереми сморщился, рефлекторно потянувшись рукой к затылку. — Спасибо, — кинул в след Леви, забирая одежду. Пока Леви разбирался с последствиями их шалости на озере, Ребекка успела переодеться и застала маму в саду. Она подрезала кусты, ловко орудуя кусачками. — Не лучше ли заняться садом, когда спадёт жара? Оливия выпрямилась, оборачиваясь на родной голос, вытирая пот со лба. Она поправила кепку и подошла к дочери в тень. — Я увлеклась, — уголки ее губ дернулись в полуулыбке, — как начала утром, так и продолжила. Как сходили на озеро? — Хорошо, — Ребекка слегка замялась, подошла к кувшину, чтобы налить воды, — Леви там понравилось. Может сходим туда вместе как-нибудь? — Хорошая идея, — она приняла стакан у дочери, жадно осушая его. — Ребекка… я хотела извиниться перед тобой. За Леви, и за то что бросила тебя, прости… Ребекка заметила, как на глазах мамы блеснули слёзы, которые она всеми силами пыталась сдержать. Она готова была проклясть себя за это, хоть и ждала этих извинений. — Мама, все хорошо, — Ребекка взяла ее за плечи, легонько встряхнув, — и ты меня прости за вчерашнее, я не знаю что на меня нашло. — Ты защищала своего близкого человека, милая. Как и я, — с ноткой горечи признала она, — забывая при этом, что самыми близкими людьми были мои дети. Ты так рано повзрослела из-за меня. — Мам, перестань, я не злюсь на тебя, — Ребекка крепко обняла ее, пытаясь не заплакать самой, — сгоряча накинулась на тебя, я так не думаю. Она пыталась убедить ее в том, что все в порядке, хоть сама вчера обвинила. Ребекка почувствовала укол вины. В самое сердце, которое сейчас разрывалось от маминых слез. Она готова была порвать любого хотя бы за одну слезинку, а сейчас собственноручно довела ее до такого состояния. — Все хорошо, мам, правда, — она ласково гладила ее по чуть влажный спине, — давай успокоимся. — Когда вы уезжаете? — спросила Оливия отстраняясь. — Леви собирает вещи, поэтому как только он закончит, думаю можно выезжать. Она мотнула головой, когда на лестнице послышались шаги и мужские голоса. — Милая, оставишь меня с ним наедине? Ребекка неоднозначно посмотрела на маму, но потом молча кивнула и направилась в дом, чтобы забрать вещи и отнести их в машину. Ей не понадобится много времени. Она уже заведомо знала, что мама хочет извиниться перед Леви, поэтому заставила Джереми следовать за ней. Он в свою очередь опустил ещё одну дурацкую шутку, за то получил щелбан по лбу. Сразу замолчал и молча последовал за сестрой. Оливия зашла в дом, когда услышала, как захлопнулась входная дверь. — Если вы хотели извиниться, то это ни к чему, — тут же почуяв неладное, отозвался Леви. — Мне абсолютно плевать какого вы обо мне мнения. — Не сомневаюсь, но все же, для своего успокоения я должна попросить у тебя прощения. Я была не права, — Она сложила руки на груди, — но и ты меня пойми, я переживаю за Ребекку и хочу ей только хорошего. Не хочу, чтобы она совершила такую же ошибку как я. — Поверьте, ваши желания схожи с моими. — Прежде чем ты уйдёшь, хочу сказать тебе одну вещь. Проследи за ней, Ребекка только кажется такой сильной, независимой и бойкой, внутри она очень ранимая и хрупкая, — она протянула ему ладонь для рукопожатия. Уж ему-то не знать какая Ребекка была на самом деле. Леви, наверно, видел ее во всех состояниях: начиная от лютого отчаяния, заканчивая детской радостью. И ничего из этого не пугало. Аккермана уже мало что могло напугать, навидался в свое время. Ребекка не была сложной, в отличие от самого Леви. Для него все ещё загадка, как она терпит его невыносимый характер. Ещё один ее плюс. Однако, несмотря на всю простоту, Ребекка не была пустышкой. Немного наивной, но не глупой; беспечной, но доброй. Была понимающей. Пыталась быть непробиваемой, как она однажды сказала сама: «подстать сильнейшему воину человечества». Готов был убить за этот дурацкий ярлык, который и в этом мире волочился за ним. Спасибо Микасе. Ребекка была сильной снаружи, а внутри нуждалась в человеке, кто бы смог за неё постоять. И Леви был готов стать таким человеком для неё. Ведь она стала. Каждому был необходим такой человек рядом, независимо девушка ты, парень или сильнейший хер человечества. — Я знаю, можете не беспокоиться об этом, — он пожал ее руку в ответ. — Всего доброго, миссис Сандерс. Они вышли из дома и подошли к машине, где их уже ждали Ребекка и Джереми. Они смеялись и о чём-то говорили, но тут же затихли, заприметив Оливию и Леви. Леви ещё раз отметил про себя, как они похожи, хоть Ребекка и старше Джереми на пять лет. Этот сорванец наверняка пользовался популярностью у женского пола. — Кстати, Леви, тебе нежарко в водолазке? — Совершенно неожиданно спросила миссис Сандерс. Джереми еле сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос. Это был бы третий подзатыльник. Во всяком случае, мама Ребекки уже обо всем догадалась, по многозначительными переглядкам. Леви почувствовал себя чуть моложе своих тридцати пяти на этих выходных. Будто за несколько суток наверстал несколько лет своей беспросветной юности.***
Ребекка сидела и перебирала почту, что скопилась за несколько недель, с тех пор как она не проверяла ящик. Между безликими белыми конвертами, затерялся один нежно-розовый, с пастельными бутонами в углу. Это было приглашение на свадьбу. Ребекка поспешила скорее вскрыть конверт, заведомо зная адресата. Когда Микаса сообщила им об этом радостном известии, первое, что почувствовала Ребекка — умиротворение. Микаса сумела найти в себе силы идти дальше, радоваться жизни и наконец-то ощутить все прелести взаимных чувств. Аккуратным каллиграфическим шрифтом были выведены имена Ребекки и Леви, таким же время и дата церемонии. В конверте ещё лежало небольшое письмо, написанное от руки. — Леви, — окликнула она мужчину, пока тот копался в комнате. — Что такое? — высунулся он из дверного проёма, не очень то довольный тем, что его отвлекли. — Нас пригласили на свадьбу, — улыбнулась Ребекка, размахивая нежно-розовым конвертом. Леви подошёл к столу, чтобы самому ознакомиться с содержимым. В голове все ещё не укладывалось, что Микаса смогла избавиться от своей нездоровой привязанности к Йегеру. Он считал, что это никогда не произойдёт, что она навсегда запрет себя в клетке страданий и скорби по Эрену. В душе он искренне радовался за свою некогда подчинённую, хотя сейчас уже больше, как за родного человека. Леви никогда в этом не признавался, но часто выделял ее среди других из отряда. Микаса напоминала ему его самого и он, как никто другой, понимал это «мрачное отродье». А теперь она выходит замуж, да ещё и за Кирштейна. Кто бы мог подумать? Не Леви, точно нет. Но похоже в этой вселенной на них другие счеты. — Значит свадьба в сентябре? Осталось чуть больше месяца, — больше для себя выделил Леви и отдал приглашение обратно. — Да, а ещё Микаса просит меня быть ее свидетельницей на свадьбе, а тебя, чтобы ты вёл ее к алтарю, — она самодовольно улыбалась, мотая ногой под столом. — И что это значит? — На тебе лежит очень ответственное дело — передать Микасу в надежные руки Жана, — она встала и положила руки на его плечи, — обычно — это отцы. Леви опешил от сказанного. Отец. Вот уж точно не про него. Это слово его пугало и отталкивало. В нем нет ничего хорошего. И как показала практика, он не ошибался. А Микаса так нагло сует ему в нос это мерзкое звание. Совсем уже повернулся на службе, что «отец» для него звание. «Почему не Кенни? Хотя, он тот ещё папаша, надеюсь, у неё хватило мозгов не отправить приглашение и ему», — размышлял про себя Леви. — Ладно, черт с ним, — отмахнулся он. — Мне нужно просто пройтись с ней до алтаря? — Да, черт, Леви, она и правда считает тебя своим отцом, отнесись к этому ответственнее! — Ладно, — сдался Леви, а потом к нему пришло ещё одно осознание, — блять, только не говори, что мне нужен костюм. — А мне платье, — усмехнулась Андрерсон, — а в чем ты хотел идти в джинсах и футболке? Решено, едем завтра, у тебя как раз выходной! — Вообще-то у меня завтра тренировка, — пытался возразить Леви, но Ребекка уже не слушала, закрывая дверь в ванную комнату. Хотя, что он пытался, если Ребекки что-то пришло в голову, она от этого не откажется. Одним словом — шило в заднице. Но хоть задница, у неё очень даже ничего. На следующий день они, как и положено были в торговом центре. Леви понимал, что со своим ростом ему будет проблематично найти костюм, а значит придётся обойти достаточное количество магазинов. Они ещё даже не начали, а Леви уже был зол. Пару раз выругался в машине, когда его пытались подрезать, ещё два на парковке и уже в самом торговом центре. Если ад на земле существовал — то это были крупные магазины с кучей народа. Как Леви и предполагал, большинство костюмов требовали перешивать под его, как выразилась одна из консультантов, миниатюрную комплекцию, за что получила убийственный взгляд в свою сторону. Да, классические брюки не джинсы — не подвернёшь. В его жизни был только один костюм и то, верх был велик, а брюки укоротил знакомый портной, кто отшивал форму всему военполу. Второй консультант оказался не менее оригинальным и предложил Леви присмотреться к ассортименту в детском мире. Был послан далеко и надолго. Что-то путное удалось найти в самом неприметном магазине, который Ребекка чуть было не пропустила. — Немного укоротить брюки и можно хоть под венец, — не удержалась от комментария девушка, которая помогла подобрать для Леви подходящий размер. — Ого, а тебе идет, — Ребекка подошла ближе, оценивая обновку Аккермана, шепнув напоследок: — так и сорвала бы его с тебя. — Ну, в таком случае придётся взять, — уголок его губ дёрнулся в полуулыбке. — Да и выбор у меня невелик. Надеюсь с тобой будет проще. И вообще, зачем тебе платье, когда у тебя шкаф ломится? — Знаешь, Леви, у современных девушек есть понятие, как «нечего надеть». — Я не пойму. — Не поймёшь, — подытожила Ребекка, закрывая шторку в примерочной. С Ребеккой и правда оказалось проще. Ей просто все шло. Всегда. На неё хоть мешок надень, все равно будет красиво. Как и сейчас. Ребекка выбрала короткое платье, с длинными, слегка объемными рукавами и небольшим разрезом в области декольте. Насыщенный тёмно-синий шёлк, придавал этому платью некого благородства. Ей чертовски шло. Она крутилась у зеркала, рассматривая себя с разных ракурсов, отходила назад, присаживалась, разлаживала непослушную ткань на юбке, убирала волосы и при любом раскладе оставалась красивой. — Как тебе вообще? — Ребекка наконец решила узнать мнение Леви, повернувшись к нему лицом. — Ты уже каждую строчку на нем изучила, этого недостаточно? — Я сомневаюсь, ну Леви-и, — жалобно протянула она, — красивое? — Красивое, — лаконично ответил он, тем самым взбесив Ребекку. — От тебя никакого толку! Заметив, что Ребекка не может определиться с выбором, молодая девушка из персонала решила помочь, подобрав для неё бардовое бельевого типа платье с тонкими лямками. — Простите, что вклиниваюсь, но думаю, вам отлично подойдёт это платье, — она потянула вещь Ребекке. — Я не совсем люблю такие открытые, — попыталась отказаться Андерсон, но девушка продолжала настаивать: — Очень зря, у вас очень выражена линия ключиц и плеч, девушкам такой комплекции, очень к лицу такие образы. — За примерку денег не берут, да, Ребекка? — тут же вклинился Леви, напоминая Ребекке их первый поход в торговый центр. Она хитро прищурилась и взяла из рук консультанта платье, зашторивая примерочную. Платье и правда было красивое, подчеркивало ее миниатюрность и очень подходила под формат свадьбы, если бы не одно но. — Нет, мне не подходит, — выкрикнула она, даже не вылезая из примерочной. — Я могу принести вам другой размер, — тут же примчалась девушка консультант. — Нет, не нужно, оно мне просто не подходит, — Ребекка начинала отнекиваться, собираясь уже снимать его. Но тут Леви задвинул плотную штору, не позволяя Ребекке снять с себя платье. — Девушка, вам же так идёт! — заворковала надоедливая советчица, — если добавить аксессуаров в виде подвесных серёжек и собрать волосы в… — Я же сказала, мне не нравится, я возьму синее! — тут Ребекка не выдержала, не дав ей закончить ее восторженную триаду и со злостью потянула на себя штору. Она что-то промямлила, но Ребекка уже не слушала, кажется это были извинения. Она быстро переоделась в свою одежду, захватив с собой первое платье. — Ничего не говори, — шикнула она на Леви, когда тот с непониманием уставился на неё. Он так и поступил. Оставшуюся дорогу они ехали молча. В последнее время Ребекка стала вести себя странно: то радовалась из-за мелочей, то вспыхивала, словно спичка, как сейчас. До этого Леви не замечал за ней резких перепадов настроения, поэтому насторожился. Но не давил. Аккерман также знал, что когда придёт время Ребекка сама все ему расскажет. Так и случилось. Стоило им переступить порог квартиры, как Ребекка схватила его за руку и повела в комнату. Леви молча следовал за ней, даже не сопротивляясь. Ребекка встала напротив зеркала и схватилась за край своей футболки, одним движением оголяя себя до нижнего белья. — Что ты делаешь? — все же решил спросить Леви, наблюдая за действиями девушки. — Видишь это, — она резко развернулась, указывая на свое плечо. — Твоё плечо и что? — Это чертов шрам, — Ребекка указала пальцем на длинную белёсую полоску на ее теле, — уродский, кривой, мерзкий шрам! Леви сразу стало ясно к чему была эта истерика в магазине. Он не долго думая, стянул с себя футболку, отбрасывая ее в сторону. Вот уж кому нужно было стесняться своего располосованного тела. Чертов Франкенштейн. — У меня они тоже есть, Ребекка, уродские, глубокие, коряво заштопанные. — Это не одно и тоже, — она качнула головой, — ты мужчина и заработал и в бою, ты сражался за человеч… — Ты тоже сражалась, — Леви не дал ей закончить, не хотелось слушать очередную речь про то, какой он молодец, — за свою жизнь. Это тоже была борьба, твоё собственное большое сражение. Леви понимал, что она сейчас наверняка переваривает все воспоминая в тот злополучный вечер и в нем вскипала новая волна злости. Этот ублюдок ведь мог ее убить. Понимал, что дело тут вовсе не в понравившемся платье, а что обычная одежда вызывает в ней ворох воспоминаний, которые неволей всплывают в голове. И самое ужасное во всей этой ситуации, что этот урод остался безнаказанным и даже Леви не в силах ничего с ним сделать. Будь его воля - он бы уже давно переломал бы Заку все кости до единой. А пока все, что Аккерман мог — это дать понять Ребекке, что пока он рядом с ней ничего подобного не случится. Он не допустит. — Иди сюда, — Леви притянул ее ближе, заключая в объятия, а носом зарываясь в мягкую макушку. Леви ощущал ее дыхание у себя на коже, а кончики волос приятно щекотали ребра. — Я уродец, — послышалось приглушенно где-то в районе груди. — Послушай-ка сюда, — он отстранился, взяв в ладони ее лицо, — я не силён в комплиментах и прочей херне, которую вы девушки так любите, но знай одно — у меня из-за тебя замирает сердце, атрофируется мозг и стоит хер. Думаю, я понятно объяснился? — Более чем, — она рассмеялась, упираясь ему в грудь. — Это даже лучше, чем услышать «ты красивая». Этот придурок наверняка ей такое говорил, но стала ли она от этого счастливее? Леви ещё ни разу не отвесил ей ни одного нормального, по человеческим меркам, комплимента, но она чувствовала себя самой любимой, красивой и желанной. Он даже не говорил, что любит ее. Но ей было не нужно слышать. И без всяких слов Ребекка видела его настоящие чувства. Те, кто разбрасывается такими громкими словами, чаще всего не имеют в виду ничего, что несёт в себе слово «любовь».