Конец апреля, 2010 год.
— Это будет грандиозно, Ад! — торжествующе заявил Крис, в предвкушении потирая ладони. Ада прогуливалась вдоль аллеи в парке Вашингтон-сквер. Она глядела куда-то вдаль, не ведая о том, что говорил Крис. В мыслях прочно засели воспоминания о ее прогулках с родителями, ворошить которые она не собиралась. По крайней мере, не на свидании. Хоть где-то ведь нужно было проявить лояльность и не думать о плохом. — Двадцать один — такое один раз в жизни бывает! Ты можешь открыто пить и курить, да еще и в огромном особняке. Ка-айф, — мечтательно протянул рыжеволосый, прикрыв глаза. И как ему объяснить, что это был всего лишь пиар ход и само желание отмечать день рождения не возникало вот уже девять лет? Что каждый раз, сидя на кровати и распаковывая дорогущие подарки от дальних родственников и бывших коллег отца, не хотелось ни плакать, ни смеяться? Что ей было абсолютно плевать, как и где она проведет этот праздник, ведь все было заготовлено заранее и без ее участия? Самое досадное было то, что Генри не мог повлиять на это. Даже не так. Им обоим приходилось проделывать подобное каждый год, ведь поддерживать бизнес отца было довольно скверным занятием, требующим много лжи и обольстительных улыбок. Он был мастером своего дела, и ему не приходилось при этом лгать. А вот ей… Врать отнюдь ей не хотелось. Пусть она и мастерски освоила этот навык. — Пятый получил приглашение на вечеринку? — вдруг обронил Крис, ногами забравшись на одну из лавочек и балансируя на ней, словно циркач на шаре. Ада нахмурилась. Не от внезапности вопроса, а от правдивости. Она знала, что Пятый прибудет на ее праздник собственной персоной. И остальные братья и сестры из семейки Харгривз во главе с сэром Реджинальдом — тоже. Последний был хорошим другом ее отца, и Ада просто не посмела возразить что-то против, когда увидела его имя на листе приглашенных. — Наверное. — Она нервно дернула плечами. А ведь хотелось невинно пожать ими. — А что? — Да ничего, — беспечно бросил Крис, развалившись на скамейке. — Просто интересно будет посмотреть на этих чопорных участников Академии в их идиотских нарядах. Наверняка наденут свои костюмы со значком, — поморщившись, добавил он. — Вы же с Пятым друзья, — изумленно проговорила Ада, присев на скамью подле его ног и наблюдая за тем, как рыжие волосы Криса развивались на легком ветру. — Чего ты так ополчился на их наряды? — Вот именно, что я его друг, — мгновенно отреагировал он. — Я и говорю правду о том, что их прикид — дурацкий. Смахивает на неудачно подобранную тематику Мет Гала. Она усмехнулась. Крис был далек от светской жизни, и это ей нравилось больше всего. С ним Аде не нужно было беспокоиться — разговор всегда спокойно тек в своем русле, как лодка в реке — без крутых поворотов и подводных камней. Ада протянула руку к его челке и вдруг совершенно искренне выдала: — Не хочу праздновать свой день рождения. Это вырвалось у нее против воли. Она даже не успела почувствовать шевеления губ, а слова все же прозвучали. — Мать, ты спятила! — Крис схватился за ее руку у его лица, широко раскрыв глаза. — А как же миссия «напиться до беспамятства»? — Это ты у нас собирался проглотить все содержимое папиного бара, — напомнила она, наклонив голову. — Ну и ты за компанию. Я что, один пить должен? Он долго смотрел на нее глубокими карими глазами, будто хотел загипнотизировать. Ада покачала головой, не поддавшись на провокацию. — Даже не пытайся. Я не буду его отмечать. Крис закатил глаза. — Ты так всем выходной испортишь! А второе число, между прочим, на воскресенье выпадает. — Да хоть на понедельник лунного календаря, мне-то что? — непонятно из-за чего, вспылила она, вырвав свою кисть из его руки. — У всех, кто приходит в нашу усадьбу на праздники, есть только одна цель — посветить своим милым личиком передо мной и Генри, — и авось я перепишу завещание на них, — фыркнула Ада. — Смотреть на них тошно. — Брось. День рождения ведь не только твой праздник. Эта фраза прозвучала настолько легкомысленно и безапелляционно, что она мгновенно срезонировала в подкорках разума. Ада, конечно, знала, что никому не было дела до ее дня, но, когда это сказал человек, к которому она была неравнодушна… Это заставило в полную меру почувствовать свою никчемность. Даже близкие понимали, что она беспомощна. Неужели это так заметно? — Ты прав, — холодно ответила Ада, переведя пустой взгляд на Криса. Внутри было до ужаса спокойно, точно затишье перед бурей. — Этот праздник не только не мой. Он мне никогда и не принадлежал. Она поднялась с лавочки и, прежде чем бездумно ринуться прочь, бросила: — Постарайся не опаздывать. Вдруг весь алкоголь сметут, а ты так и не сможешь насладиться моментом. — Ада! — крикнул ей в спину парень, но она упрямо шла дальше. — Твою мать. Ада, я не это имел в виду! Ада, блять!***
Второе мая, день, когда Ада по графику спускалась по лестнице и ослепительно улыбалась всем присутствующим, шел полным ходом. Сегодня Аде исполнилось двадцать один, и с этого дня она — официальный владелец компании своего отца. Ответственность за себя и за папу тяжелым грузом свалилась на ее плечи. Ее тело дрожало, будто Аду одним резким движением перекинули из мороза в знойную пустыню. Ей хотелось покончить с этим. Как палач: отрубить голову всему веселью, ибо он никак не вязался с ее внутренним состоянием. Аду раздражало, когда что-то шло вразрез с ее расположением духа: когда плохо ей, плохо должно быть всем. Она устало потерла переносицу, внезапно подумав о Крисе и о том, что неплохо было бы извиниться перед ним. Ада не видела его с того самого дня, но все равно чувствовала, что он разгуливал где-то в коридорах ее дома. Он не мог не прийти и не привести парочку друзей с собой. Это было так на него похоже. Ада обвела ободок бокала вина указательным пальцем и оглядела гостей. Взгляд неожиданно зацепился за знакомую темную макушку, стоящую в углу помещения. Пятый выглядел вышколенным, как, впрочем, и всегда: с уложенными на боковой пробор волосами, формой и значком Академии на нагрудном кармане пиджака. Однако весь его неприступный вид портило одно — наличие убийственного взгляда. Казалось, попади ты ему на глаза сейчас, то сразу же превратишься в пепел. «Что, тоже не рад находиться здесь?» — внутренне усмехнулась она, позволив кривой ухмылке вылезти наружу. Столкнувшись с Адой взглядами, Пятый едва заметно потянул уголки губ вверх и сделал глоток вина. Нервно так, будто занавесью этого оскала хотел прикрыть подковерную борьбу где-то в глубине души. Аде стало не по себе от того, что она так легко его читала; словно делала это всю свою жизнь. Она испуганно сверкнула глазами в его сторону, когда он оттолкнулся от стенки и медленно зашагал в ее сторону; Пятый словно смаковал каждое движение, и по мере своего приближения его улыбка становилась только шире. Ада сглотнула, но отступать не решилась. Это было не в ее стиле — бежать от ситуации подобно крысе с тонущего корабля. Особенно, когда этот корабль она потопила сама. — Вечеринка — отстой, — с ходу констатировал он, встав по левую руку от нее. Еще один раздражающий фактор — их рост; он был почти идентичен, а потому, как бы ей ни хотелось, она не могла увернуться от его проницательного взора. — Отец сказал потанцевать с тобой. — А ты все делаешь по приказу папочки, да? — горько хохотнула Ада, припоминая себе, что находилась здесь тоже не по своей воле. (Когда ты улыбаешься — Dневник Dжессики) Она почувствовала, как скулу прожег его уничтожающий взор. Но Ада лишь грустно усмехнулась, продолжив смотреть куда-то вперед. — Тебе ли не знать, — пробормотал Пятый, вяло обведя глазами толпу, после чего глянул на нее. — Серьезно, всего один танец, и можешь дальше слоняться по дому. Она повернула голову в его сторону, отметив, что глаза Пятого выглядели не так, как обычно. В его взгляде не выражалась привычная враждебность, что напугало её. Однажды на экспедиции с родителями мы были в Сибири. Именно там я впервые увидела Северный Ледовитый океан. В том месте плавало бессчетное количество айсбергов, поразивших меня своей величиной. Глаза Пятого были точно такого же цвета, как и те айсберги в океане. И разбиться об эти льдины казалось до ужаса легким. Ей показалось, что где-то внутри порвалась та самая струна, отвечающая за здравый рассудок и ненависть. Она должна была разгневаться при одном его виде, так почему?.. Ада судорожно выдохнула, прикрыв глаза. Она старалась сдерживать слезы беспомощности, рвавшиеся наружу. Нет. Только не здесь, не сейчас. — Хорошо, — она резко дернула подбородком вверх, пытаясь отогнать мрачные мысли, и вгляделась в него, — только один. Пятый снисходительно кивнул и поставил свой и ее бокал вина на поднос одного из официантов, как раз проходивших мимо. — Прошу. — Он протянул ей ладонь, призывая вложить в нее свою. Его взгляд ни на йоту не отрывался от ее лица, и… Ребра будто сжала чья-то огромная рука. Нет, она не могла так просто… Не после всего, что происходило между ними. Не когда-либо еще. — Мне нужно найти Криса, — вдруг выпалила она и в следующую секунду двинулась из зала. — Да ладно, я не так плохо танцую! — крикнул он вдогонку и, не получив ответа, бросился вслед. Его пальцы сомкнулись вокруг ее непривычно горячего запястья. Черт. — Хорош, Ада, здесь люди вокруг. Она лихорадочно покачала головой и, стряхнув его руку, устремилась вперед. Ада чувствовала, что тонула в кромешной бездне. И этой бездной был он. Она, сама того не желая, запустила программу саморазрушения. «Дура, дура, дура!» — Стой, погоди же! — в этом восклицании послышалось едва ли не отчаяние, но, наверное, это было лишь игрой разума. По крайней мере, ей хотелось верить в это. Ада, подхватив подол своего платья, бежала. От себя, от правды, которую не желала воспринимать. Она была по колено в зыбучих песках, пытаясь выбраться оттуда, забыв самое главное: оттуда нет выхода. Слезы, копившиеся весь день, вдруг хлынули рекой, словно кто-то одним ударом сломал плотину. Она устремилась к себе в комнату, словно тишина, застывшая там, сможет ее успокоить. Но, распахнув дверь, Ада замерла на месте, будто ее окатили бочкой холодной воды. Крис сидел на ее кровати, а на коленях, обнимая его, вольготно расположилась какая-то девушка: не получалось рассмотреть её, перед глазами всё рябило, и только ярко-красные следы от помады на щеках и шее Криса почему-то заставляли взгляд фокусироваться на них. С появлением Ады в комнате ничего не изменилось. Девушка не отлепилась от Криса, а он продолжал сидеть, прижимая ту к себе, и только выдал: — Хах, так ты все-таки надумала прийти? Она ничего не ответила и попятилась назад, не чувствуя под собой пола. Кажется, даже на автомате прикрыла за собой дверь, будто была виновата в том, что прервала их уединение. В коридоре маячил непривычно растерянный Пятый, и при виде его Аде сделалось ещё более тошно. Он пригласил ее на танец не потому, что его попросил отец. Он всего лишь пытался прикрыть друга, и в тот момент она поняла, что это было настоящее предательство. Пятый открыл рот, шагая навстречу, но так и не произнёс ни звука. Ада тоже ничего не сказала. В следующий раз они заговорили только через восемь лет.