Прозвучал скрип входной двери. Прежде чем Ваня включила свет в зале, Пятый нажал на кнопку в основании торшера, и помещение тут же озарилось тусклым освещением.
— Господи! — испуганно выдохнула Ваня, прикрыв глаза. Из ее руки чуть было не выпала связка ключей.
Пятый всегда работал против правил. И это играло на руку, пусть начальство могло вставить ему за такую вольность.
— Поставь решетки на окна, — поучительно произнес он, по-свойски расположившись в желтом кресле.
— Я живу на втором этаже, — спокойно, но от этого не менее раздраженно проговорила Номер Семь, положив ключи на батарею возле двери.
— Насильники смогут залезть, — пожал плечами Пятый и перевел взгляд на лампочку, нелепо приделанную единственным проводом к потолку.
Лачуга, в которой жила сестра, находилась не в самом престижном районе Нью-Йорка — в Бронксе. Здесь неоднократно происходили перестрелки и массовые ограбления, которые полиция Бронкса пропускала мимо ушей и глаз. Пятый не раз пытался уговорить Ваню купить квартиру в Куинсе, поближе к нему, чтобы он имел возможность обеспечить ее социальной защитой. Но сестра лишь отмахивалась от его предложений, аргументируя это тем, что здесь было не так уж и плохо.
Убранством дома тоже не отличались. Старые, скрипящие диваны, грязная газовая плита и протекающие батареи украшали почти каждые апартаменты.
На все это и указывал Пятый. Учитывая ее феноменальные музыкальные способности, Ваня могла бы жить в роскоши. Или хотя бы не так бедно.
— Ты такой странный, — непонимающе сдвинула брови она и закрыла дверь на защелку.
Пятый усмехнулся. Будто он этого не знал. Будто бы вся семья не указывала на это все его детство.
Ваня сняла с себя черную куртку и, засунув шарф в рукав, повесила ее на вешалку. Она поправила смятый край светло-голубой рубашки и, приблизившись к дивану, присела. Неуклюже, словно это была вовсе не ее квартира.
Своим языком тела сестра ясно дала понять, что не только не была готова его увидеть, но и находиться с ним в одном периметре ей было некомфортно.
Она потерла ладони о ткань джинсов, пытаясь избавиться от лишней потливости.
— Хватит, — не выдержав, оборвал ее неловкие движения Пятый. — Отца ты так не боялась.
Номер Семь заметно стушевалась под его давящим взглядом, угловато заерзав на софе.
— Извини, я… Просто это так непривычно, — виновато выдала она, покачав головой. — Я не разговаривала с тобой восемь лет, и тут ты вдруг появляешься из ниоткуда. Я не знаю, как реагировать, — заломив пальцы, призналась Ваня и, немного поразмыслив, добавила: — Может, выпьешь что-нибудь? Клаус недавно приносил виски из папиного бара.
— Клаус? — неверяще вскинул брови он, положив ногу на ногу. — Ты с ним общаешься?
— Не так часто, — она встала с дивана и двинулась в сторону кухни, — буквально вчера я видела его возле Академии — там он и передал мне бутылку.
Выходит, пока он допрашивал Аду, а после — встретил пьяного Клауса в гостиной, сестра все это время стояла под дверью Академии.
Пятый тяжело выдохнул, смежив веки.
Ваня была настоящей мазохисткой: сколько бы боли ей ни принесла семья, она все равно пыталась достучаться до них сквозь толстые стены. Даже если бы она разбила о них кулаки в кровь, ее это волновало бы в последнюю очередь.
Он был уверен в этом.
Ваня открыла шкаф под раковиной и достала оттуда бутыль с янтарной жидкостью. Сестра разлила алкоголь по двум бокалам, один из которых подала подошедшему к ней Пятому.
— Ты скажешь, зачем пришел?
Вопрос прозвучал безнадежно. Словно Ваня уже смирилась с тем, что ответа не получит. И ей это было не нужно. Она всего лишь хотела услышать словесное подтверждение того, что Пятый еще рядом. Будто в любой миг он мог испариться.
— Присядь, — мягко — насколько это было возможно — произнес он, указав на кухонный стул. — Мне нужно задать тебе пару вопросов.
Его настигало растущее раздражение. Пятый не знал, на кого злится больше: на себя за то, что не виделся с ней столько лет, или на нее за то, что ему приходилось тщательно подбирать слова. Не то чтобы она расстраивалась из-за его неаккуратно брошенных фраз, но ему попросту не хотелось делать ей больно. При первой встрече за восемь лет это было вообще противопоказано.
— Ладно, — запоздало ответила Ваня и, поставив бокал на стол, села.
Пятый опустился на стул напротив нее.
— Что ты знаешь о Леонарде Пибоди?
Она откашлялась, прежде чем ответить.
— Это связано с расследованием? — осведомилась Ваня, наклонив голову бок. — Я слышала про тот взрыв в здании суда. И про то, что слушание вела Ада. Кстати, как она?
Было видно, что сестра пыталась его заговорить. Она никогда не выделялась особой болтливостью — кто-кто, а Ваня могла похвастаться искусным умением держать язык за зубами. Но в этот раз ее нервозность вырвалась наружу, и она вдруг осеклась: осторожно подтерла нос бумажной салфеткой, словно у нее начался насморк, и взглянула на него из-под ресниц.
— Как ты понял? — шмыгнув, хрипло обронила Седьмая.
— Ну, это было несложно, — флегматично подметил Пятый и расстегнул запонки, чтобы подтянуть рукава до локтей. — Ты часто светишься рядом с Леонардом. Недавно я видел, как он поджидал тебя около училища, а позавчера вы оба ужинали в ресторане «у Кэмпбеллов».
— Что? — Ваня растерянно захлопала ресницами. — Ты что, следишь за нами?
— За ним, — подправил он, растянув губы в самодовольной улыбке. — Но каким-то чудным образом ты постоянно оказываешься возле него.
— Ушам не верю, — возмущенно замотала головой она. — Ты пытаешься нарыть компромат на парня, который мне нравится? Кто так делает?
— О, он уже тебе нравится. — Пятый вскинул брови и погладил подбородок. — Интересно.
— Неважно! Да с кем я вообще говорю? — Ваня пустила нервный смешок. — У тебя же в жизни не было нормальных отношений. Ты, наверное, поэтому бесишься? Что у самой непримечательной сестры, в отличие от тебя, налаживается личная жизнь?
— Мне плевать, что у вас там происходит, — честно сказал Пятый, оборвав ее тираду. — Я расследую дело, и мне нужно узнать о Леонарде чуть больше, чем страница в Википедии. Я подумал, что смогу положиться на тебя. Но, увы, — он щелкнул языком и показательно вздохнул, — ты, как оказалось, ничем помочь не можешь.
Он ухмыльнулся. То был давно выученный трюк еще со времен Академии. На отца он не работал, зато отлично срабатывал на остальных членах семьи.
Ваня, как Пятый и предполагал, замешкалась. Видимо, колебалась между тем, чтобы рассказать ему трогательную историю их знакомства с Леонардом или выгнать его к чертям собачьим из своей квартиры. Пятый активно поддерживал первый вариант.
— Леонард записался ко мне в ученики неделю назад, — сдалась она, опустив глаза на стол. — Он сказал, что с детства хотел научиться играть на скрипке, и недавно, сходив на наш концерт, признался, что ему понравилось, как я выступаю.
Пятый подался вперед, как бы говоря ей: «Продолжай».
— С тех пор мы стали проводить много времени вместе, — проговорила Ваня и посмотрела на него. — Скажи, ты действительно ездил за нами в тот ресторан?
— Вообще-то я там часто бываю, — как само собой разумеющееся, произнес Пятый. — А вы мне под глаза попались. Вот и все.
— Ясно, — хмыкнула сестра, словно это ее успокоило.
— Леонард похож на человека, который может что-то скрывать?
Пятый не собирался упоминать в разговоре Аду и то, что ей угрожает опасность и, возможно, ею является Пибоди. Ваня, может, и была скупа на слова, но она отроду не таила ничего за пазухой, а потому могла нечаянно сболтнуть лишнего своему — как теперь оказалось — бойфренду.
— Нет, конечно, нет, — почти сразу запротестовала Седьмая. — Леонард всегда открыто заявляет о себе и ни о чем не умалчивает.
— Он говорил что-нибудь о своей работе? — Пятый сделал глоток виски, облизнув нижнюю губу. — Может, жаловался на кого-то или на что-то?
— Да нет, — нахмурив брови, призадумалась Ваня. — Он позитивно отзывается о сотрудниках и о самой работе. Я вижу, что ему нравится то, что он делает.
— Хорошо, — глубоко вздохнул Пятый, сжимая ножку бокала. Похоже, на большее ее сегодня не хватит.
— Это все? — недоверчиво спросила Номер Семь.
— Да, — развел ладони он, — а ты хотела еще?
— Просто как-то слишком быстро прошел допрос, — объяснила она, пожав плечами. — На тебя это не похоже.
— Ты не знаешь, как я веду следствие. — Пятый встал из-за стола, отметив, что в его голосе просочился плохо скрываемый гнев. — Откуда тебе знать,
что на меня похоже?
— Я… — начала было Ваня, смутившись, — я всего лишь задала вопрос.
— Ага, — равнодушно бросил он и направился в сторону входной двери.
Пятый терпеть не мог, когда люди пытались ему показать, что знали его лучше. Будто он был не способен проглядеть собственную сущность. Будто со стороны
им это было виднее.
— Пятый, — устало позвала сестра. — Пятый, прости… я не хотела. Просто до сих пор не могу привыкнуть к тому, что ты здесь.
Рядом.
Последнее слово, точно корень плюща, заставил его ноги врасти в пол.
— Я не умирал, — спокойно сказал он не оборачиваясь и возвел взгляд на грязный потолок, — не стоило так переживать за меня.
— Ты единственный из всех, кто меня понимал. — Ваня вздохнула, и Пятый почему-то почувствовал укол вины за свое упрямство. — Когда мы разъехались, мне тебя не хватало. Ты не звонил, не приезжал… Я не хочу, чтобы в этот раз было так же.
«Черт».
— Не будет, — зажмурившись, прошептал Пятый. Он ненавидел давать обещания, потому что знал, что не сдержит их. Но ему не хотелось разрушать ее надежды; а потому, сглотнув вязкий ком в горле, он едва слышно выдавил: — Больше такого не будет.
***
В подземном этаже башни Бойер было сыро. В воздухе улавливался запах металла и машинного масла, а коридоры, тянувшиеся на несколько сотен метров, создавали впечатление бесконечного пространства. Здесь все было усопшим, тихим, и только Марк Стейн — ученый средних лет, заведующий этим отделом, — выделялся на фоне бездушных вычислительных машин своей живой речью.
— Охрана окружающей среды, защитные системы, всевозможные товары, — перечислил кудрявый мужчина, глядя на экран компьютера. Он поправил воротник фиолетовой рубашки и снял очки. — Только прототипы. Ни один не был запущен в производство.
— Почему? — спросила Ада.
— Вам объяснили, что это за отдел?
Марк поднялся с сидения и подошел к выключателю.
— Никто ничего не объяснял, — засунув руки в карманы пальто, ответила адвокат.
— А со мной Фишер был откровенен, когда ссылал меня сюда. — Стейн нажал на рубильник и насмешливо улыбнулся. В длинном коридоре, один за другим, зажигались люминесцентные лампы. — Это тупик, дыра. Лишь бы я не мозолил глаза на совете директоров. — Мужчина оглянул холл. — Пойдемте.
Стейн с первых минут располагал к себе. Он был весьма приземленным: его не волновал ни социальный статус Ады, ни то, что она была дочерью основателя корпорации. Марк разговаривал с ней как с человеком, с которым действительно было интересно общаться. И она была рада, что попала именно в его руки.
— Вы были в совете? — осведомилась Ада, направившись в коридор вместе с ним.
— Когда ваш отец всем заправлял.
— Вы его знали?
— Конечно, — улыбнулся Марк и приблизился к ряду увесистых кейсов, стоявших вдоль стены, — я помог ему построить систему безопасности. Вот, полюбуйтесь.
Он раскрыл один из них и отошел в сторону, чтобы дать ей взглянуть на содержимое.
Внутри портфеля в пенопластовых выемках располагались различные предметы, использовавшиеся… в военных целях?
— Папа пытался снарядить этим спецназ, да? — понятливо кивнула она, ладонью прохаживаясь по холодному металлу предметов. — Зачем?
— Знаете, мисс Бойер, когда вы создаете что-то хорошее, всегда нужно учитывать все исходящие от этого риски, — отозвался Марк. — Система безопасности должна включать в себя не только защитные постройки, но и то, чем можно обороняться. Вот, к примеру, — мужчина взял один из объектов в руки, — многоцелевой пояс из кевлара, имеет множество мелких отделений для переноски разнообразных видов взрывчатки. А это, — он указал на пистолет в кейсе, — магнитно-газовый самострел с крюками. Конечно, Фишер все это похоронил.
Марк двинулся в сторону железного комода.
— Это, — он выдвинул верхний ящик, — костюм полного жизнеобеспечения для спецподразделений. Двойной слой кевлара, усиленный каркас.
Ада притронулась к черной экипировке. Материал был на удивление мягким и приятным к коже.
— Разорвать нельзя?
— И ножом не проткнешь, — гордо ответил Марк.
— А пуля пробьет?
— Только если в упор стрелять.
Ада нахмурилась.
— Почему же не начали производство?
— Бухгалтеры решили, что жизнь солдата не стоит трехсот тысяч долларов, — вздохнул Стейн, пожав плечами. — Слишком дорогостоящий проект. — Он засунул костюм обратно и как-то подозрительно взглянул на нее. — А с чего такой интерес, мисс Бойер?
— Хочу одолжить, — невозмутимо отозвалась Ада. — Мне нужно усилить охрану в своем здании.
— Неужели в юридической фирме можно попасть под обстрел? — приподнял брови Марк.
— Ну, — она развела руками в стороны, намекая на недавний инцидент, — выходит, что можно.
Стейн не поверил ее словам, но отчего-то его губы тронула хитрая ухмылка. Похоже, он был с ней заодно, и это грело душу.
— К слову, — подала голос Ада, — я бы хотела, чтобы Кармайн Фишер не знал о моей просьбе…
— Мисс Бойер, — ученый подошел к ней поближе и по-доброму улыбнулся, — все эти вещи — ваша законная собственность. Пользуйтесь на здоровье.
***
— Вы решили, как назовете себя? — Генри поддел край яичницы вилкой, с интересом глядя на преемницу.
— Я только встала, Генри, — сонно пробормотала Ада, прислонив ладонь к виску, и засунула бекон себе в рот. Впервые за несколько лет адвокат чувствовала сонливость, — дай хоть мозг в порядок привести.
— Вчерашний день был утомителен? — обходительно спросил дворецкий.
— Я поздно легла, — пояснила она, отпивая чай. — Пока изучала инструкции к костюму и снаряжению, за окном уже птички начали петь. Погоди, — Ада приостановила трапезу и внимательно посмотрела на Генри, — ты сказал придумать имя?
— Ну, знаете, — о, снова этот ироничный тон, — чтобы просто так не бегать по городу и случаем не заработать клеймо «мстителя», я вам предлагаю выдумать прозвище. «Черная Вдова», к примеру. Как вам?
— Ты марвеловских комиксов начитался? — выгнула бровь Ада.
— В моем детстве они были весьма популярны, — кивнул Генри, пропустив ее колкость мимо ушей. — Все же, если хотите стать символом борьбы за справедливость, вам стоит серьезно задуматься над этим.
Ада сдвинула брови к переносице, глядя в окно.
— Недавно я перечитывала первую часть «Божественной Комедии», — адвокат вернулась к завтраку, — и, если ты помнишь, она называется «Ад».
Генри заинтересованно хмыкнул. Кажется, догадывался, к чему она вела.
— И, в связи с разными шуточками о моем имени — «мисс преисподняя», «госпожа пекло» и тому подобное, — будет необычно назваться «Инферно». — Ада улыбнулась своей догадливости и перевела взгляд на дворецкого. — То же самое, что и «ад», но уже не так страшно звучит. Как тебе?
Он одобрительно покачал головой.
— Весьма и весьма… эксклюзивно. — Генри Донован дернул уголками губ. — Прямо как Сорвиголова.
— Генри.
— Что? — картинно возмутился он. — Вы дали мне лишний повод поностальгировать по своему детству. А насчет псевдонима… — дворецкий улыбнулся, — неплохо. По крайней мере, мне нравится.
— О, благодарю за ваше великодушие, сэр Генри, — усмехнулась Ада, доедая свой завтрак.
