Это было бы самым большим несчастьем. Найти приятным человека, которого решила ненавидеть!
Джейн Остин. «Гордость и предубеждение»
— Запачкаешь мне сиденье — высажу на обочине! — Ворчал Бобби, наблюдая за попытками Рони оттереть локоть, испачканный в крови. — Куда высадишь? На трассу? Не особо хочется, знаешь ли… — Она продолжала усердно тереть уже потемневшее пятно. Кровь засохла и начала крошиться. — Я не шучу! — Да ладно, ладно, — Рони села ровно и прикрыла глаза. Вчера Монтанари разобралась с призраком в Форт-Додже, а сегодня утром Бобби позвонил, решив узнать, где сейчас девушка. Сингер как раз возвращался в Су-Фолс из Ватерлоо, так что ему удобно было захватить по дороге Рони. Сама Вероника была не против отсидеться на выходных у Бобби. — Где планируешь провести Рождество? — Неожиданно спросил мужчина. Рони нахмурилась, не открывая глаз. — Зачем? — Она устало потёрла один глаз. Бобби тоже озадаченно нахмурился. На секунду Монтанари показалось, что он даже машину остановит. — На вопрос «где» ты отвечаешь мне вопросом «зачем»? — Усмехнулся мужчина. — Нет, я про то, зачем мне вообще отмечать Рождество? Его ведь обычно отмечают с кем-то. А мне не с кем, так что я не помечаю этот день в календаре красным карандашиком. Сингер задумчиво почесал усы указательным пальцем. — Многие и в одиночестве празднуют Рождество, — заметил он. — Они просто зря тратят время, — фыркнула в ответ Рони. Последние два года она не отмечала ни Рождество, ни даже Новый год. В прошлые зимние праздники она просто сняла дешёвый номер в мотеле и весь вечер просидела перед окном с кружкой зелёного чая в руках, словно чего-то ожидая. Чего? Чуда? Вероятно. Каждый нуждается в чуде, а его, наверное, заслуживают все. Хотя, скорее всего, в первую очередь волшебство приходит к тому, кто искренне верит в него. А Рони уже давно не верит. Но и за год до этого она пропустила Рождество, так как была полностью поглощена работой и тренировками. Было не до праздников, не до желаний и не до подарков. Хотя, если подумать, то настоящее Рождество у неё было только в далёком детстве, ещё в Италии. Домработники украшали большой дом, а мать и отец звали всех знакомых и друзей на праздник. А эти самые друзья и знакомые уже приводили и своих детей, которых было не так много. Но даже парочка детей плюс-минус того же возраста, что и малышка Верона, вполне годились для весёлого времяпровождения. Игры, шведский стол и куча дорогих подарков — о таком Рождестве мечтает каждый ребёнок. Два года — когда ей было шесть и семь — Рони проводила зимние праздники в приютах. Подарки были совсем мелочными, а из угощений — только дешёвые сладости. И это повезёт ещё, если старшие ребята не отнимут самые вкусные шоколадные конфеты. Когда её забрали из приюта и привели в большой дом, Рони подумала, что теперь Рождество у неё будет проходить так же, как в то время, когда родители ещё были живы. Но, увы, этого не произошло. Нет, разумеется, была и ёлка, и яркие украшения, и имбирные пряники, и даже подарки. Вот только её «отец» делал всё это так, будто его заставляют. Словно до появления в его жизни Вероники он никогда не отмечал Рождество, считая это абсолютно бесполезным занятием. Каждый год подчинённые её новоиспечённого папаши украшали дом и покупали подарок для Рони, как им было велено, но каждый год всё это делалось на «отвали». Никому кроме Монтанари это не было нужно, именно поэтому Рождество в глазах девочки утратило свою значимость. Теперь это просто был день, когда она получала подарок и съедала больше чем обычно сладостей, но в последние несколько лет даже это исчерпало себя. У Рони не было ни дома, ни того, с кем можно было отметить этот праздник, а, следовательно, ей не нужны были ни ёлка, ни подарки. Единственное, что будет не как обычно, — это то, что она побалует себя сладостями. — Я хотел предложить тебе остаться у меня, — снова заговорил Бобби после недолгого молчания. Рони, которая уже готова была уснуть, покосилась на мужчину, скептически приподнимая бровь. — На Рождество. — Добавляет он. Девушка задумалась. У неё в планах было укатить на другой конец страны, просто потому что она давно это планировала. Но ведь эту поездку можно и отложить. Вообще-то в ней совсем нет необходимости — Рони эта идея пришла в голову просто от скуки. Так что Монтанари вполне может позволить себе остаться у Сингера на праздники. — Ну, почему бы и нет, — она отвернулась к окну. — Вот и отлично, — усмехнулся Бобби, поправляя бейсболку, которая у него «зимой и летом одним цветом». Примерно через полчаса они уже будут в Су-Фолс. Вероника любовалась небольшими сугробами снега на обочине дороги, по которой они с Сингером ехали. Снег в этом году выпал поздно. К концу октября прошлого года дети на каждом углу лепили огромных снеговиков, тогда как в этом снежные хлопья посыпались совсем недавно. В октябре погода ограничивалась лишь частыми дождями и температурой чуть выше тридцати двух градусов, из-за чего не замерзали даже самые маленькие лужи. Улицы Су-Фолс уже были украшены маленькими ёлочками, статуэтками Санта-Клауса и даже Рождественскими носками. Дома были увешаны различными гирляндами. Люди давно готовы к празднику, до которого оставалось меньше недели. Рони вдруг подумала, что ей, вероятно, нужно подготовить подарок для Бобби. А что ему можно подарить? Из далёкого детства Рони помнит, что Патрицио — её биологическому отцу — обычно дарили оружие: старый револьвер с красивой рукояткой, набор охотничьих ножей и так далее. Матери дарили либо какие-то дорогие украшения, либо что-нибудь «для магии»: книги, амулеты, редкие и труднодоступные ингредиенты для всяких ритуалов. Самой Рони дарили кучу дорогих мелочей, о которых мечтают многие девочки в таком возрасте: маленькие сумочки с кучей страз, куклы в красивых платьях, большие плюшевые игрушки. Уже в подростковом возрасте от «приёмного отца» она могла получить в подарок какой-нибудь набор для самозащиты, удобный костюм для вылазки на задания. Один раз он даже подарил ей набор косметики. Хотя, на самом деле, подарки покупали его подчинённые, советуясь с ним. Но что могло понравиться Бобби? Оружие? Комнатные растения? Бытовые приборы? Новая жилетка? Записная книжка? Рони перебирала в голове возможные варианты, но, казалось, ничего подходящего она так и не найдёт. Завтра надо будет смотаться в магазин. Не может же Вероника провести Рождество у Сингера, ничего не подарив мужчине. Наверное, это будет просто-напросто невежливо.***
— Боже, какой тупизм! — Рони уже минут десять пыталась распутать гирлянду, которую нашла у Бобби на чердаке. До Рождества оставалось два дня, поэтому Рони решила хоть как-то украсить дом Сингера, ибо сам он, видимо, заниматься этим не собирался. Но, раз на чердаке всё же были гирлянды, различные украшения и ёлочные игрушки, значит, когда-то Бобби всё-таки отмечал Рождество как следует. Хотя, вероятно, это всё осталось с тех времён, когда мальчишки, которых воспитывал мужчина, ещё бы маленькими — ну, или хотя бы подростками. Вчера Рони уговорила съездить Бобби в магазин в центре Су-Фолс. Сам Сингер, помимо продуктов, приобрёл там и небольшую ёлку, от которой так прекрасно пахло хвоей. А вот девушка, воспользовавшись моментом, смогла купить подарок для Бобби — длинный вязаный шарф небесно-голубого цвета, украшенный мультяшными головами северных оленей. Слишком простенько, как показалось Рони, но ведь главное — это внимание. — Ты эту гирлянду только больше запутала, — усмехнулся Бобби, держа в одной руке бутылку дешёвого пива с какой-то новогодней этикеткой. — Отстань! — Монтанари бросила несчастное украшение на диван. — Я другую повешу. — Ну уж нет, — фыркнул Сингер, — сейчас ты и другую запутаешь! Взялась за эту, значит разбирайся с этой. — Он подобрал гирлянду и кинул её обратно Рони. Его ситуация явно забавляла. Но девушка демонстративно отошла в сторону, словно бы не замечая брошенной в неё вещи. — Мне надоела эта штука. Пойду приклею на окна снежинки. — Сама их потом отдирать будешь! — Крикнул ей вслед Бобби. — Вот ещё. Рони, благополучно проигнорировав сингеровское «остолопка», подошла к лестнице, возле которой она оставила все коробки с украшениями. Каждая из них была покрыта толстым слоем пыли. Приоткрыв обе коробки, Рони подняла ту, в которой лежали картонные снежинки и красные рождественские носки. Девушка планировала украсить только кухню и гостиную, поэтому она поставила коробку на кухонный стол. Раздался стук в дверь. Рони, которая уже достала несколько снежинок, переглянулась с Бобби. — Ты кого-то ждёшь? — Спросила она. — Нет, — пожал плечами Сингер. Мужчина направился к двери, намереваясь узнать, кто решил посетить его перед самым Рождеством. Рони же положила украшения на стол и потянулась в карман за складным ножиком. Она даже не поняла зачем — возможно, чисто интуитивно. До Рони не сразу дошло, что она может просто убежать на второй этаж, но, услышав голос незнакомца, она поняла, что уже поздно. Если сейчас Рони попробует пробраться к лестнице, то незамеченной она не уйдёт. Если бы Монтанари не знала, как много у Бобби знакомых охотников, она бы не нервничала. Любой из них мог знать о Веронике, поэтому лучше не рисковать. Хотя, вообще, с чего она решила, что сейчас за дверью стоит охотник? Вдруг это просто какая-нибудь знакомая Бобби пришла за приправами для салатов. Или почту принесли. Или ещё что-нибудь. — Какого чёрта у тебя дома воняет хвоей? Боже, только не говори, что ты ёлку наряжаешь! — Грубый и звонкий мужской голос разрушил вариант с добренькой тётенькой, пришедшей за специями. Впрочем, вариант с почтальоном тоже можно было опустить. — И я рад тебя видеть, — по голосу Бобби нельзя было понять, действительно ли он рад гостю, или же это был сарказм. — Ты по делу? — Да. Мне нужна книга с греческими легендами. Кажется, я охочусь на сирен, — неизвестный Рони мужчина оказался на кухне так быстро, что девушка даже не успела сообразить, что делать. Она не слышала, чтобы Бобби его приглашал, но, видимо, они с Сингером были достаточно близки, чтобы вваливаться в дома друг к другу в любое время. Это был высокий темнокожий мужчина примерно того же возраста, что и Бобби. Короткие чёрные волосы, такие же чёрные усы. Тонкая непромокаемая куртка, под которой были футболка и клетчатая рубашка. И как ему не холодно? Мужчина собирался ещё что-то сказать, но так и застыл с открытым ртом, когда увидел на кухне Рони. Девушка, покрепче сжав складной ножик в кармане, приготовилась к худшему, ведь, судя по их разговору с Бобби, это был охотник. — Ты не говорил, что у тебя гости, — мужчина озадаченно захлопал глазами. Монтанари едва воздухом не поперхнулась от облегчения. Бобби тут же появился на кухне. Он с ноткой удивления взглянул на Рони — видимо, думал, что она спрячется. А она хотела! Не успела просто… — Э… да, — Сингер сложил руки на груди и облокотился о шкаф. — Руфус, это… — Теодора, — договорила за него Рони. Если он охотник, то Монтанари предпочитает не знать о том, что ему о ней известно и известно ли вообще. Бобби замолчал на пару секунд, словно обдумывая, зачем Рони соврала, но потом всё же продолжил: — Да… А это Руфус Тёрнер, — Сингер показал на гостя. — Мы с ним что-то вроде старых друзей. Руфус окинул Рони изучающим взглядом и кивнул — она кивнула в ответ. Девушка высунула руку из кармана. Тёрнер не знает о ней. Хотя, возможно, он знает о существовании Вероники Монтанари, но не знает, как она выглядит, так что сейчас Рони в относительной безопасности. Девушка начала рыться в коробке, пытаясь найти двусторонний скотч. Рони пыталась полностью переключиться на украшение дома, но теперь расслабиться не получалось. С приходом этого Руфуса она начала чувствовать себя неуютно. Хотелось убежать на улицу или на второй этаж, пока Тёрнер не уйдёт. — На пару слов, — неожиданно и всё так же звонко произнёс Руфус, кивнув в сторону гостиной. Очевидно, он обращался к Бобби. Сингер закатил глаза и оба мужчины скрылись в соседней комнате. Послышались их приглушённые голоса. Рони была слишком любопытной для того, чтобы просто продолжить заниматься своими делами. Ну и как она будет жить дальше, если не подслушает разговор мужчин? Монтанари прокралась вдоль стены к проходу между комнатами и прислушалась. Возможно, Бобби и Руфус решили, что Рони определённо точно будет не интересно знать то, о чём они говорят, ведь почти не пытались быть тихими. Будь комнаты поменьше, Вероника услышала бы абсолютно всё, даже не напрягаясь. — Она вообще в курсе, чем ты занимаешься? Чем мы занимаемся? Речь определённо точно шла об охоте. Тут Рони не знала, как поступить лучше: сказать Руфусу о том, что она тоже охотник (хотя это очень рискованно, если Тёрнер знает о Веронике Монтанари), или же притвориться самой обычной девчонкой. В любом случае, сейчас это всё равно зависит от Бобби. Главное, чтобы тот не растерялся. — Само собой. Она из Су-Фолс — спас как-то её вместе с матерью от полтергейста, — солгал Сингер. Рони выдохнула. Как ей показалось, это была одна из лучших возможных легенд. Тёрнер не будет знать, что Рони — довольно неплохой охотник, но при этом сможет свободно говорить о нечисти в присутствии Монтанари. Повисло молчание, словно Руфус обдумывал слова Бобби. Рони решила вернуться к украшению дома — на случай, если мужчины решат выйти из комнаты. Будет неловко, если её поймают на подслушивании чужих разговоров. Девушка начала отрезать маленькие кусочки двустороннего скотча и приклеивать снежинки к окну. Внезапно возникло необъяснимое ощущение того, что она всегда так жила. Словно она была простой девчонкой, живущей на окраине города с чудаковатым соседом по дому. Обычная и монотонная жизнь самых обычных людей. Рони передёрнуло от этого. Нет, ей нравилось жить так, как она жила последние полтора года. Свобода и независимость — лучшее, что с ней случалось, несмотря на одиночество. Именно благодаря свободе и независимости жизнь Рони такая разнообразная, интересная. И Монтанари не собирается ничего менять, потому что боится, что эта относительная идиллия просто напросто разрушится. Зачем выходить из зоны комфорта, когда в этом нет необходимости? И всё же это Рождество она встретит с Сингером — в качестве исключения. Через пару минут Руфус и Бобби вернулись на кухню, о чём-то споря. — А с твоим сборником что случилось? — Ворчал Сингер, направляясь в сторону стеллажей. — Случайно подпалил на прошлой охоте, — пожаловался Тёрнер и подошёл к кухонным шкафчикам. — У тебя есть чего выпить? Не дожидаясь ответа Руфус начал рыться в поисках, скорее всего, пива, которого у Бобби всегда было навалом. Такое чувство, будто охотники среднего возраста помешаны на дешёвом пиве. Хотя, возможно, это только Бобби и Руфус такие. Тёрнер взглянул на Рони и присел за стол. Монтанари не могла понять, мужчина не доверяет ей, или ему просто нечего сказать. Хотя Рони была не против молчанки — она тоже не горит желанием беседовать с охотником. Он ведь всё равно здесь не задержится — только заберёт то, что ему нужно, и уедет по своим делам. Кажется, он на кого-то там охотился… — Тебе обязательно всю греческую мифологию? — Крикнул Бобби с другого конца кухни. — Можешь просто найти что-нибудь про сирен, — Руфус отхлебнул из бутылки. — Не помню точно, как их убить. Даже если бы Рони знала, как помочь, она бы не помогла — ведь перед Руфусом нужно было прикидываться девчонкой, которая знает о существовании сверхъестественного, и ничего более — но она всё равно никогда не сталкивалась с сиренами. Монтанари просто продолжала клеить снежинки на окно, чувствуя, что Бобби как-то слишком быстро занял важное место в жизни Вероники.***
В их с Бобби Рождестве не было ничего необычного, но Рони почувствовала, что оно запомнится ей надолго. Они заказали себе пиццу и несколько порций картошки фри и весь рождественский вечер просто смотрели различные комедии по типу «Один дома». В процессе они обменялись подарками — как оказалось, Бобби тоже приготовил Рони презент в виде небольшого симпатичного термоса. Девушка, понятное дело, обрадовалась такой полезной вещи — теперь можно будет носить с собой чай или кофе. Бобби, кстати говоря, тоже оценил подаренный ему шарф. Было так спокойно и так неодиноко. Последнему пункту Рони старалась не придавать значения, но факт остаётся фактом — в тот вечер на душе почему-то было тепло, вопреки морозу за окном. Несмотря на воспоминания из далёкого детства, казалось, что Рони впервые по-настоящему отпраздновала Рождество. Рождественскую атмосферу также создавали и украшения по всему дому — ими занималась Рони. Само собой, у Бобби на чердаке нашлось много чего: старые ёлочные игрушки и гирлянды, пенопластовые снеговики и бумажные снежинки. Но Монтанари, когда покупала Сингеру подарок, решила, что было бы неплохо обзавестись мишурой и статуэтками оленей и Санта-Клауса. Комплект новых ёлочных игрушек тоже лишним не был. Бобби, хоть и ворчал, что потом всё это придётся долго убирать, но в целом вроде был доволен результатом. А аромат хвои, исходящий от ёлки, — как последний элемент большого и красивого пазла. Казалось, что ещё лучше тот вечер мог сделать только сам Санта, который положил бы под ёлку несколько красиво упакованных подарков, а затем задержался бы, чтобы выпить стакан молока и съесть печенье с шоколадной крошкой. Почему твари самых разных видов существуют, а Санта — нет? Новый год Рони тоже встретила у Бобби, после чего решила, что у мужчины она останется ещё на неделю. Хотя изначально Монтанари планировала уехать сразу после Рождества. Но Бобби никуда не прогонял её, а в такую прохладную погоду путешествовать особо не тянуло. Пару дней назад Бобби предложил Рони поселиться в одной из комнат на втором этаже. Он объяснил это значительным похолоданием, а наверху, по словам Сингера, было намного теплее. Рони довольно скоро убедилась в том, что это действительно так. К тому же спать в отдельной комнате оказалось комфортнее, чем на диване в гостиной. Свободных комнат на втором этаже дома оказалось три. Насколько Рони поняла, одна из них точно принадлежала Сингеру. Но, так как мужчина в основном ночевал снизу, он назвал и эту комнату свободной. Рони она не особо приглянулась. Вроде ничего необычного — двухместная кровать, которая казалась ей слишком большой, шкаф, комод и пара тумбочек. Но что-то «не то» всё равно было. Возможно, это даже не было связано с планировкой. Девушка не могла объяснить. Словно в комнате произошло что-то плохое. Что-то, что осквернило помещение. А возможно Рони просто накручивала себя и на самом деле ей просто не нравился цвет обоев. Вторая комната — как оказалось позже, самая просторная — была, впрочем, неплохой, но когда Рони дошла до третьей, то поняла — предыдущей чего-то не доставало. Третья комната была пропитана какой-то непонятной, но завораживающей атмосферой. Постеры старых рок-групп, наборы складных ножиков, припрятанные в верхнем ящике стола, коллекционные банки и бутылки из-под пива и различных газировок, аккуратно расставленные на полках, вырванные страницы из плейбоев, валяющиеся под кроватью. Рони догадывалась, что последние две комнаты, возможно, принадлежали тем самым братьям, в воспитании которых Бобби сыграл важную, как он сам сказал, роль. Монтанари не была знакома с мальчиком, — хотя сейчас, видимо, уже мужчиной, — жившим в этой комнате, но почему-то почувствовала в нём родственную душу. Нет, у неё не было пристрастия к пиву, она не коллекционировала лучшие страницы из плейбоя, но было в этой комнате всё равно что-то… Словно предыдущий хозяин оставил здесь какую-то особенную, яркую частичку себя. Частичку, которая и зацепила Рони. Именно в этой комнате девушка и решила остаться.***
Спустя почти полторы недели после Рождества Рони решила, что она может остаться ещё на несколько дней. Бобби, понятное дело, был не против. Ну а что, она помогала с готовкой, иногда даже с уборкой. Да и вообще она просто составляла Сингеру компанию, а это, скорее всего, было самым приятным. В конце концов, Бобби, вероятно, тоже бывает одиноко. Этим утром Рони проснулась в хорошем настроении. За окном ярко светило солнце, а снег не шёл уже несколько дней, поэтому сугробы на улице практически полностью растаяли. Единственными, кого это расстраивало, были дети, которым так хотелось слепить как можно больше снеговиков и закидать друг друга снежками. Сегодня Рони была твёрдо намерена съездить в магазин — во-первых, необходимо было заполнить опустевший холодильник Бобби, во-вторых, девушке срочно требовалась шапка. Рони ведь уезжает через пару дней, а на улице всё ещё достаточно прохладно, поэтому шапка лишней не будет. Надев бежевый свитер, который Рони приобрела ещё неделю назад, она сменила просторные пижамные штаны на джинсы и сунула ноги в старые тапочки, которые где-то откопал Бобби. На самом деле, Монтанари планировала оставить купленную одежду у Сингера — в следующий раз, когда девушка приедет, она ей снова понадобится. А Рони знала — она определённо точно ещё приедет, и эта мысль грела душу. Вероника уже успела смириться с тем, что в случае с Бобби пришлось отбросить правила «ни к кому не привязываться» и «не связываться с охотниками». Бобби был каким-то исключением, которое не должно бы радовать Рони, но радует. Девушка взяла с тумбочки свой плеер и воткнула в уши наушники. Настроение было прекрасным, поэтому Рони выбрала песню «One way or another» и чуть ли не вприпрыжку отправилась вниз, намереваясь позавтракать. Кофе на первом этаже не пахло, что означало, что Бобби встал уже довольно давно. Всё ещё будучи в наушниках Рони подошла к холодильнику. Тот, естественно, был почти пуст, поэтому Монтанари решила не заморачиваться и приготовить простую яичницу. Пританцовывая, она потянулась за сковородкой и приправами. — Бобби! — Крикнула Рони. Она подумала, что было бы неплохо осведомить Сингера о своих планах на день — о поездке в магазин. Но Рони уже не могла оторваться от песни и от пойманного ритма своеобразного танца, поэтому решила просто докричаться до мужчины, не вынимая наушников. — Я хотела сегодня в магазин съездить! — Продолжала кричать она, двигаясь в такт энергичной музыке. Возможно, сейчас Бобби сидел в соседней комнате и ворчал, мол, не обязательно так орать. — Я к тому, в общем, можно взять твою машину? Я умею водить но, — она начала рыться по шкафчикам в поисках хоть какого-нибудь масла, — но у меня нет прав. Так что, если хочешь, можешь поехать со мной. Тебе тоже не помешает проветриться. На этом её речь закончилась. Песня в наушниках наконец сменилась. Рони продолжила свой марафон «танцев на кухне» и в какой-то момент ей даже показалось, что она смеётся. Давно у неё не было такого хорошего настроения. Но, чтобы приготовить яичницу и ничего не расплескать и не рассыпать, девушке пришлось остановиться. Наушники она не вытащила, но танцевать перестала. Именно тогда Рони и заметила боковым зрением чей-то силуэт в проходе между кухней и гостиной. Внутри всё похолодело, а по позвоночнику пробежал табун мурашек, когда Монтанари поняла, что для Бобби силуэт слишком высокий. Не подавая виду, она подошла к одному из шкафчиков — тому, рядом с которым находилась подставка для ножей — хотя двигаться вдруг стало до безумия страшно. Но вот когда девушка всё ещё боковым зрением заметила и второй силуэт, дышать стало по-настоящему тяжело, впрочем, как и сохранять относительное спокойствие. Рони схватила самый большой кухонный нож и резко развернулась, попутно выдёргивая из ушей наушники. — Вы?! — Воскликнула она. Перед ней стояли братья, мать его, Винчестеры. Сэм-смотровая-башня-Винчестер и Дин-я-тут-главная-сучка-Винчестер. Рони мысленно застонала. В конце концов, какого чёрта?! Сама судьба сводит её с этим непутёвым дуэтом, или же это просто элементарное «везение»? Рони покрепче сжала рукоять ножа. — Какого дьявола вам здесь надо?! — В ответ на это Винчестеры достали пистолеты и направили на девушку. — У нас к тебе тот же вопрос! — Прошипел Дин. Первая мысль — где Бобби? Винчестеры же ничего не сделали с ним? Да нет, вряд ли. Они же вроде как охотники — скорее всего, приехали к Сингеру за какой-нибудь помощью. Бобби ведь говорил, что он помогает многим охотникам. Поэтому Сэм и Дин ему ничего не сделают. Да, точно. Это умозаключение помогло Рони чуть расслабиться. Следующая мысль — нужно срочно что-то придумать, потому что братья практически синхронно сделали шаг к Рони. И ещё один. И ещё. Монтанари некуда было отступать — позади находился стол и холодильник. Девушка вытянула вперёд руку с ножом, стараясь не показывать того, что ей безумно страшно. В конце концов, у обоих Винчестеров имелось по пистолету, а у Рони, полагающейся в данной ситуации на самый обычный кухонный ножик, дела с ближнем боем обстоят не так хорошо, как хотелось бы. Как бы Рони не оправдывалась, им есть за что убивать её. Она ограбила обоих Винчестеров, избила Сэма до потери сознания и вдобавок ко всему братьев чуть не сожрали вампиры из-за «великолепного» плана Монтанари. На фоне всего этого тот факт, что в первую встречу Рони спасла Сэма, меркнет и теряется. Сэм и Дин вряд ли погладят её по головке, а спасти Веронику в данной ситуации сможет либо чудо, либо Сингер. Сэм останавливается на расстоянии четырёх метров от Рони, тогда когда Дин делает ещё один шаг к девушке. Отлично, видимо, они телепатически договорились, кто из них двоих разберётся с Рони. Она поджала губы, понимая, что её попытки запугать парней столовым прибором просто до неприличия смешны. С другой стороны, всё лучше, чем ничего. — Предупреждаю, я пырну тебя не задумываясь, если подойдёшь слишком близко, — попыталась как можно спокойнее произнести Монтанари. — Спрашиваю ещё раз, — Дин, видимо, проигнорировал угрозу, ибо снова сделал шаг к девушке, — что ты делаешь в этом доме? — На данный момент — проживаю! — Солжёшь ещё раз — я тебе колено прострелю. Рони не на шутку испугалась и разозлилась одновременно. Какого чёрта он заявился в дом Бобби и угрожает ей? Этот кретин явно слишком высокого мнения о себе. — Я не вру! — Возмутилась она. Дин сделал ещё один шаг к Рони. Между ними осталось всего два метра. Монатанри держит руку с ножом вытянутой, поэтому если Винчестер подойдёт ещё ближе, то просто наткнётся на нож и поранится. Рони не сгибает локоть, и это её успокаивает. Она ведь ясно дала понять Дину, что если тот подойдёт слишком близко, девушка прирежет его. Но парень не похож на самоубийцу, поэтому сейчас он остановится. Точно остановится. Но Дин почему-то не останавливается. Он что, страдает слабоумием? Ещё шаг — и вот рука девушки уже согнулась, отводя лезвие от Винчестера. Несмотря на угрозы Рони, Дин не собирается останавливаться. А сама Рони вдруг понимает, что не сможет ранить Дина ножом. Не потому, что ей не хочется ему навредить, — как раз наоборот — а потому, что от мысли о том, что она воткнёт нож в человека, Рони бросает в дрожь. Нет, она не сможет. Точно так же, как не смогла отрубить голову вампиру. Девушка сгибает дрожащую руку ещё больше, когда Дин делает ещё один шаг к ней, по-прежнему держа пистолет. Рони едва не плачет от безысходности и беспомощности: она не сможет ударить ножом Дина, но и ничего другого придумать не может. Если она просто ударит его и попробует убежать, то Сэм, всё ещё стоящий с пистолетом позади Дина, этому помешает. Старший Винчестер бьёт Рони по руке так неожиданно и сильно, что девушка вздрагивает всем телом. Нож, понятное дело, падает на пол. Теперь между Дином и Вероникой едва осталось полметра. Парень приставил к её лбу дуло пистолета. Конечно, можно было бы попробовать выбить оружие из его рук, но Сэм всё ещё стоит сзади с таким же пистолетом. — Последний раз спрашиваю: что ты тут делаешь? — Отчеканил Винчестер. — И где Бобби?! Рони тяжело сглотнула. Может, ответить то, что Дин хочет услышать? А что он, собственно, хочет услышать? «Я пришла сюда, чтобы ограбить хозяина этого дома»? Или «я пришла убить Бобби Сингера»? Что-то ей подсказывало, что в этом случае ей тоже не светит ничего хорошего. — Я остановилась у Бобби на пару недель, — неуверенно произносит Вероника, едва сопротивляясь желанию зажмуриться. Лицо Дина не выражает абсолютно ничего. Только равнодушие. От этого Рони становится ещё страшнее. Он как хладнокровный убийца. Хотя наверняка это только маска — он ведь переживает за Сингера, это можно понять из его вопросов. — Сэм, подай-ка мне нож, — Дин протягивает свободную руку в сторону. Ей кажется, что ноги подкосились и вот-вот откажут совсем. Серые глаза в панике расширяются. Рони бросает взгляд на Сэма. Тот не опустил пистолет, но просьбу брата выполнять не спешит. Младший Винчестер собирается что-то сказать, но его резко перебивают: — Что тут происходит? Рони облегчённо выдыхает, хотя дуло пистолета всё ещё приставлено к её лбу. И где только Бобби был всё это время? Мужчина стоит в проходе между кухней и гостиной, держа в одной руке гаечный ключ. Тогда понятно, где был Сингер. Видимо, рылся на своей автомобильной свалке на заднем дворе. Мужчина ошарашено смотрит на развернувшуюся сцену. Первую минуту он, скорее всего, подбирает нужные слова. — Дин, ты что делаешь? Отпусти её! — В голосе Бобби — удивление пополам с негодованием. Винчестер, пусть и нехотя, отпускает Рони. Та сразу же делает несколько шагов в сторону Сингера, не спуская глаз с братьев. — Какого чёрта?! — Спрашивает она у мужчины. — Вот именно, Бобби, какого чёрта? — Парирует Дин. — Ты не говорил, что завёл домашнее животное! — Что эти придурки делают в твоём доме?! — Рони игнорирует оскорбление. — Так, стоп! Прекратите оба! — Сингер кладёт гаечный ключ на табуретку, вытирает руку о джинсы и проходит на кухню. — Парни, вы не говорили, что приедете, — мужчина складывает руки на груди и облокачивается о стену. — Мы и не планировали, — спокойно отвечает Сэм. — Так, мимо проезжали. Решили заглянуть. — А тут эта! — Дин делает неопределённый жест в сторону Рони, на что она только закатывает глаза. — Вы знакомы? — Удивляется Сингер. Рони подходит к Бобби. — Скажем так, нам доводилось пересекаться на охоте, — поясняет она. Дин фыркает и что-то бормочет себе под нос. Сэм лишь с недоверием смотрит на девушку, но никак не комментирует её слова. Скорее всего, они пожалуются Бобби на неё позже. — На пару слов, — Рони тянет Сингера за рукав рубашки в гостиную. Мужчина молча следует за ней. Рони слышит диновское «чудненько», но парни не следуют за ними, а остаются на кухне. — Не говори им моего имени, — Монтанари говорит тише, чем обычно, но всё же не шёпотом. — Почему? — Удивляется Бобби. — Я просто не хочу, чтобы они его знали. Рони бросает взгляд в сторону парней. Дин сидит на кухонном столе — Сэм стоит рядом с ним. Братья что-то обсуждают, но отсюда девушка не слышит что именно. — Да что между вами такого произошло? — Неважно. — Она делает паузу. — А они… Рони хочет спросить, кем они приходятся Сингеру, но тут пазл в её голове складывается. — Я близкий друг их отца и принимал активное участие в их воспитании. — «Их»? — Ну, их двое. Братья. — Старшему — двадцать шесть. Младшему — двадцать два. Тогда Рони почти сразу подумала о Винчестерах, но быстро отбросила такую мысль. — Они и есть те самые братья, для которых ты как второй отец? — Удивлённо спросила девушка. Бобби неуверенно кивнул, словно не знал, отвечать на этот вопрос или нет. Рони хотела что-то сказать, но не могла должным образом выразить свои эмоции. Что она чувствовала? Разочарование? Удивление? Злобу? Страх? Всё вместе. Девушка сделала неопределённый жест руками. — Я к себе в комнату. — Только и сказала она, развернувшись. Бобби на это ничего не ответил. Рони, не оборачиваясь, направилась на второй этаж. Ей необходимо было обдумать произошедшее. Если Винчестеры планируют задержаться у Сингера, то ей лучше уехать. Но, если братья действительно просто «мимо проезжали, решили заглянуть», Рони может тихо посидеть в комнате и переждать. Девушка зашла в комнату, демонстративно громко хлопнув дверью. Рони злилась, потому как, видимо, сама судьба хочет, чтобы Винчестеры довели Монтанари до белого каления. Вероника легла на кровать и закрыла глаза. В принципе, можно поспать ещё пару часиков. Если повезёт, когда она проснётся, Винчестеров тут уже не будет. Рони сможет спокойно пожить ещё несколько дней, а потом снова отправиться охотиться по штатам. Нельзя же вечно сидеть у Бобби на шее. Девушка задумалась о том, куда она отправится. Можно махнуть в Новый Орлеан. Или в Хьюстон. Ей давно хотелось отправиться на юг страны, так что эти варианты вполне подходили. Рони собиралась надолго там задержаться — необходимо было какое-то время пожить вдали от Су-Фолс. Нет, у Бобби ей жилось просто замечательно, но к хорошему ведь быстро привыкаешь. А Рони не хотела привыкать к чему-то и привязываться к кому-то. Хотя в последнее время она всё чаще думала, что уже облажалась с последним пунктом — Бобби, как единственный, кому на неё не совсем всё равно, стал дорог Рони. Сколько ей это нравилось, столько это её и раздражало. Монтанари словно нарушала данную себе клятву, хотя, по сути, почти так оно и было. Именно поэтому девушке необходимо было какое-то время пожить подальше от Бобби. Через несколько дней она уедет, и вернётся Рони в Су-Фолс только если понадобится её помощь. Дверь распахнулась так резко, что Рони подскочила на кровати. На пороге показался Дин Винчестер. Девушка недовольно поджала губы и приняла сидячее положение. Дин, в свою очередь, нахмурился и прошёл в комнату, закрыв дверь. — Ты что тут делаешь? — Прошипел он. — А ты что тут делаешь? — Парировала Монтанари. Парень явно был недоволен тем, что ему отвечают вопросом на вопрос. Он сложил руки на груди и прислонился спиной к шкафу, стоящему возле стены. — Это моя комната, — Дин говорил так, словно его заставляли отвечать. — Я здесь живу. — Я тоже тут живу, — Рони запнулась, понимая, что она не сможет сказать «это моя комната». — Точнее, временно проживаю. Дин невесело усмехнулся. — Чего тебе в гостиной не живётся? Рони снова легла на кровать, тем самым показывая, что никуда не уйдёт. — Тут мне больше нравится. — Поздравляю. А теперь проваливай, — Дин старался говорить холодно, без эмоций, но всё равно было видно, что данная ситуация его раздражает. — Не хватало ещё, чтобы ты отсюда что-нибудь спёрла. Рони усмехнулась. Какие же эти Винчестеры злопамятные. Подобное замечание, конечно, задело девушку, но она этого не показала. Хотя, с другой стороны, какая ей разница? — Какого ты плохого обо мне мнения. — Ничего другого ты не заслужила. Эти слова напомнили Рони одну интересную вещь. Это ведь Сэма и Дина девушка мысленно жалела, когда слушала рассказ Бобби о братьях, в детстве потерявших мать. Это о Сэме она думала, как о бедном мальчишке, не знавшем материнской ласки и любви. И это о Дине она думала, как о парне с очень непростой судьбой. Это их отцу Рони тогда мысленно пожелала «всего самого наилучшего» за то, что сломал жизнь двум мальчикам. Теперь Рони могла потеряться потеряться в чувствах к Винчестерам. Могла, но не стала. Да, то, что они в раннем возрасте таким страшным образом потеряли мать, это конечно грустно, а у кого в жизни всё хорошо? Да, их отец наверняка не самый приятный человек, раз предпочёл месть своим детям, но Винчестеры не единственные, у кого проблемы с родственниками. Вероника понимала, что её рассуждения обусловлены личной неприязнью к Сэму и Дину, но ничего не могла поделать. Подумать только, как быстро она переобулась. Ещё пятнадцать минут назад Рони было жаль мальчишек, про которых рассказывал Бобби, а как только она узнала, что эти мальчишки — Винчестеры, вся жалость куда-то испарилась. Если подумать, ей уже не было жаль ни Дина, ни Сэма. Дин выглядел как обозлённый на весь мир мальчик, который предпочитает вести себя как последний мудак, тыкая во всех подряд пистолетом. А Сэм раздражает тем, что ходит за старшим хвостиком и по приказу тоже начинает всем угрожать пушкой. По крайней мере, Рони видела их именно так. — Не парься, мне не нужны твои коллекции банок из-под пива и дешёвые плейбои, — закатила глаза Рони. — К тому же я через пару дней уеду. — А я хочу, чтобы ты освободила эту комнату прямо сейчас! — Какая тебе разница? Вы всё равно не планировали тут задерживаться! — Я не хочу, чтобы такая как ты жила в моей комнате и спала на моей кровати! Ещё чуть-чуть, и она тоже начнёт кричать. Вообще, после того, как Рони узнала, что живёт в комнате Дина, ей самой захотелось съехать обратно на диван в гостиной. Но девушке также хотелось и позлить Винчестера. — Эта комната мне нравится больше остальных двух, — Монтанари встала с кровати и сунула руки в карманы. — Поэтому до своего отъезда я останусь тут. — Ты что, оглохла? — Дин вдруг резко сделал несколько шагов к девушке. Рони показалось, что сейчас он ударит её или толкнёт обратно на кровать, но парень ничего такого не сделал. Он просто остановился напротив неё. Вероника чуть вскинула голову, чтобы смотреть Дину прямо в глаза. Теперь их лица находились в опасной близости друг от друга. Рони снова засмотрелась на яркие зелёные глаза, обрамлённые густыми ресницами. На красивые пухлые губы. На редкие веснушки. Дин, казалось, тоже пользуется моментом и рассматривает её. «Если бы он ещё так не хмурился, то был бы совсем очаровашкой», — подумала Рони, хотя, надо признать, гнев ему шёл. Вероника тоже нахмурилась и поджала губы. — Не боишься так близко подходить ко мне? — Невинно поинтересовалась девушка. — Я же такая хитрая и коварная, вдруг ножиком пырну? Дин как-то самодовольно ухмыльнулся и закатил глаза. — Не пырнёшь. — В голосе было столько самоуверенности, что на несколько секунд Рони даже растерялась. — Почему это? — Ты не сделала этого на снизу кухне, — напомнил он. — И тогда в амбаре не смогла свернуть вампиру шею. Думаешь, я не заметил? Мало того, что ты слабая, так ты ещё и трусиха. Твой максимум — вытащить деньги из кармана. Ну или притворившись вампиром за компанию с другими вампирами искалечить охотника. Самой-то не противно после этого называть себя охотником? Договорив, Дин вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Рони, изумлённая, всё также стояла около кровати. Винчестер только что оскорбил её и ушёл, оставив последнее слово за собой. От досады и злости девушке хотелось разгромить комнату парня, чтобы хоть как-то ответить на его пламенную речь. Рони сжала кулаки и опустилась на кровать. Она не знает, сколько так просидела, но через какое-то время услышала, как кто-то завёл машину и уехал. Скорее всего, это были Винчестеры. Если Рони сейчас спустится, то придётся объяснять Бобби, что же они такого не поделили с братьями. Хотя Сэм и Дин, наверное, уже всё в красках описали — с их точки зрения, разумеется. Ну и наверняка выставили Веронику идиоткой, воровкой и вообще злодейкой, которая избила бедного Сэма. С одной стороны, всё конечно так и было, но с другой, всё это было обоснованно. Но Винчестеров это, понятное дело, не интересует. Монтанари всё думала над словами Дина. Ему не потребовалось много времени, чтобы выявить одну из её слабостей — она не может использовать в драке холодное оружие. Да и не только его — ей в целом было тяжело использовать что-то кроме огнестрельного оружия. Плохо, что Дин теперь знает об этом. Веронике это точно на руку не сыграет. А что хорошего в том, что твой враг знает твои слабости? «А Дин мне враг?» А ещё он назвал её трусихой и слабачкой. Рони сжала кулаки. Она совершенно забыла о том, что считала смех Дина красивым, что любовалась его глазами и веснушками. Теперь в её глазах дин был первосортным мудаком, которого хотелось подвесить вниз головой под мостом и угрожать скормить оборотням, если он не возьмёт свои слова назад. Она определённо точно ненавидела Дина Винчестера.