Здесь пахнет тобой

Аура преступника действительно не была той же самой. Но я понял это, лишь уехав с места происшествия и после того, как сам едва не стал жертвой маньяка. А до этого я недоумевал заботе в исполнении Кости Лисицына, которого я видел таким предупредительным лишь в двух случаях: когда он ухаживал (его короткий роман с Соколовой все вспоминали не без хохмы) и когда разыгрывал спектакль перед преступником. Однако преступлений за собой я не помнил, а версия с ухаживанием не влезала в картину моего мировоззрения. Правда, рамки этой картины с каждым днем раздвигались в стороны и, я подозревал, грозились скрыться за горизонтом. Переспав с Котовым, я опасался гнева Лисицына: оборотни за своих партнеров готовы были глотки грызть, а в их коротких, но бурных романах измены всегда служили поводом для скандала. Хотя нет, меня удивляли не только ухаживания Лиса — я бы с трудом, но поверил, что связь между Костями слишком крепка, чтобы злиться из-за случайного секса. Меня удивляло, что между ними очевидно пробежала черная кошка — Рогозина даже развела их по разным командам. Садясь в машину Лиса, я видел, как выезжают со стоянки Круглов и Котов. Кости при этом демонстративно отвернулись друг от друга. — Все хорошо? — спросил тогда я, заранее зная, что нет ничего хорошего и виной всему я. — Лучше не бывает, — коротко ответил Лис. А потом начался приступ заботы, от которого мне было одновременно приятно и неловко. Костя уменьшил громкость музыки и поменял радиостанцию сразу же, едва я успел понять, что мне что-то не нравится. Костя приоткрыл окно, едва я подумал, что в салоне душно. Костя прибавил мощности печке, едва у меня замерзли пальцы, и убавил, когда мне стало жарко. Я не то что не успевал вслух озвучить просьбу, я еще даже не начал всерьез испытывать дискомфорт, а Костя, подобно сказочному волшебнику, все менял по моему вкусу. Казалось: еще секунда — и он превратится в Фею-крестную и вытащит из кармана палочку со звездой на конце. Мы приехали на место. Труп уже увезли, но по фотографиям мне было ясно, как лежала девушка, когда ее нашли. Детали позднее уточнит Валентина, а пока я предположил: девушку отравили, что не очень похоже на действие нечисти. Если убийца не маг, дело вообще не относится к нашей юрисдикции… Если бы не следы когтей повсюду… Выглядело так, будто в коридоре крохотной квартиры бесновался оборотень. Возможно, больной и заразный. Бешенство к псовым липло только так, поэтому я забеспокоился за Лиса и краем глаза следил за его действиями, надеясь предотвратить заражение. А что если погибшая девушка тоже из наших, поранилась зараженным острием, которое прямо сейчас находится в квартире, и умерла?.. Правда, отсутствие следов агонии в пользу моей версии не говорило. И аура к тому же… Стены расцарапал не кто-нибудь, а именно тот оборотень, который сидел на цепи в ожидании суда. Дело клонилось к ночи, сумерки сменились густой темнотой, засияли на небе яркие звезды и круглобокая яркая луна начала путешествие по небу. Оставаться на улице было опасно. Обычно полнолуние я либо проводил на работе — правда, не в лаборатории, где запирали Ваню — либо оставался дома, с семьей, за запертыми дверями и опущенными шторами. В полнолуние на улицах Москвы никто не чувствовал себя в безопасности. Тот, кто имел отношение к ФЭС, был в двойной опасности: вампиры и оборотни не прощали тех, кто грозил их свободе. Было уже слишком поздно, чтобы оставаться на месте, и потому я сказал, что напишу отчет дома. Костя сразу же пообещал подкинуть меня, незамедлительно свернул бурную деятельность и оставил в квартире наряд, наказав им сообщить, если рядом будет происходить подозрительная активность. И я вновь убедился, что приступ заботы у Лисицына мне не приснился. В конце концов, когда мы затормозили у моего подъезда, я не выдержал: — Что происходит, Кость? Забавно, но Лис даже смутился. Неужели он думал, что в этих своих ухаживаниях осторожен и незаметен, как Штирлиц? — Ничего, — сказал он. — Потом поговорим, хорошо? — попросил он. — С этим чертовым полнолунием все на нервах, — добавил он. Как будто полнолуние объясняло, почему моя спокойная жизнь летит под откос.

***

Машина, которой попеременно пользовались то я, то Света, стояла у подъезда, поэтому я со спокойной душой сходил в магазин и поднялся в квартиру. В доме было тихо и пусто. Позднее я не мог себе объяснить, что заставило Свету поехать в травмотологию со Славкой на такси и не позвонить мне перед выездом. Ведь прежде, до нашего скандала и примерения, она атаковала меня сотнями Славкиных фотографий, присылала видео, чтобы я, не дай бог, не пропустил, как мой сын впервые перевернется, поползет, сядет, скажет «Мама» и «Папа»… Но о том, что он ударился о дверцу шкафа, и что на лбу вспухла шишка, и что Света испугалась, как бы не задело глаза — про все это она сказала только потом, когда я с трудом до нее дозвонился. Она собиралась возвращаться домой на такси, мол, так будет быстрее, и не слушала возражений. Но я-то чувствовал! Я-то сразу понял: приближается опасность. Своей интуиции я был обязан магии, годам учебы и работе в ФЭС, и потому я не растерялся: позвонил Лису — вряд ли он уехал слишком далеко, а сам выскочил из дома и помчался к машине. Заплаканный голос Светки раздался в динамике телефона, когда я был в пяти кварталах от клиники. Лис мчался туда же — по моим подсчетам, он приехал бы в одно время со мной или задержался максимум на полминуты. Человек обычно видит в оборотне человека, если тот полностью не перешел в аниформу. Принимать вид настоящего волка, совы, пса и других может не каждый, скорее наоборот — мало кто может. Обычно оборотень — это застрявший в полуобращенном виде получеловек, полузверь, а человеческий мозг так устроен, что защищает своего владельца от шока, и потому жертвы нападений оборотней обычно видят перед собой уродливых волосатых людей. Вот и Света, наверное, видела перед собой уличную банду пьяных уродливых гопников, тогда как я — кучку оборотней и вампиров. Даже не знаю, какое чувство во мне было сильнее: ужас за жену и сына или изумление от того, что я увидел в полнолуние шайку из двух, вечно противоборствующих видов. Они развернулись, когда я выскочил из машины, но что бы я мог против них? Нехитрый арсенал заклинаний остановил бы не больше, чем на секунду — Света и Славка не успели бы укрыться в машине. А для чего-то более серьезного нужны ингредиенты и спиртовка. Правда, у меня еще был посеребренный кинжал и парочка амулетов… Ну и Костя Лисицын, который вовремя появился за моей спиной. По падающей на асфальт тени я мог, даже не поворачиваясь назад, понять, что Лис обернулся полностью и сейчас скалится, глядя на врагов. Света попятилась назад, прижимая к себе Славку так, чтобы он не увидел, что творится впереди. Света пошатнулась, побледнела, но осталась стоять на ногах, разве что сделала несколько шагов, остановилась и замерла на месте. Лиса, черно-бурого огромного Лиса, с вытянутой мордой и клыкастой пастью, даже ночью было сложно перепутать с собакой. Лис выступил вперед, встав между мной и кучкой оборотней. Трое вампиров отступили назад, за спины своих полнолунных товарищей, ближе к замершей в ужасе Свете. Я незаметно вытащил из рукава спрятанный наготове амулет и коснулся пальцем выкованной в центре Берегини. Ношение цепочек с рунами было обязательным правилом в нашей семьей, которому Света подчинялась даже после нашей ссоры и худого мира, поэтому я знал, что моей магии хватит, чтобы отвести вампирам глаза. Во всяком случае, пока на меня не нападут. С минуту все шло по плану, вампиры перестали чувствовать запах Светы и Славы и жадно косились в мою сторону. Лис и четверо оборотней сначала рычали друг на друга, потом прыгнули и сцепились; первого нападавшего Лис отшвырнул, как кутенка, второго огрел лапой по морде и до крови укусил за холку… Но увы, нападавших было четыре, да еще трое вампиров отчаянно хотели крови и их не остановил бы даже зубастый клыкастый Лисицын. Пока он отвлекся на оборотней, вампиры подобрались вплотную ко мне, и я с трудом вытащил кинжал, не убирая палец с руны — если связь между амулетами разорвется, Света и Слава в опасности. Но левой рукой я не мог всерьез драться даже с одним вампиром, не то что с тремя. Я попятился назад, надеясь добраться до машины, где в багажнике и в бардачке лежали ломик и гаечный ключ. Но пока пятился, одного вампира упустил из виду, и сообразил это, лишь уткнувшись спиной в чью-то грудь. Вампир не дышал, — во всяком случае, его дыхание не было горячим, но клык пропорол мою шею чуть ниже артерии — я в последний момент шевельнулся, чтобы избежать неминуемой смерти. Зарычал Лис. Грянул выстрел. Напавший на меня вампир повалился ничком на землю, и из его рта хлынула чья-то, не моя, кровь. Края огнестрельной раны были обоженными и черными. Двое других вампиров растерялись, не зная: атаковать меня или броситься на стрелявшего. Инстинкт самосохранения в полнолуние не был их другом, и потому один схлопотал пулю, попытавшись напасть на меня, а другому я воткнул в предплечье кинжал и погрузил в сон. Я обернулся и нашел взглядом внедорожник ФЭС и Николая Петровича, пассажирское сидение рядом с ним пустовало. Интересно, а этим Лис сообщил об опасности или сработала чуйка Котова? Между мной и Светой по-прежнему катались по земле оборотни. В соседнем дворе рычали, поблизости кружили шайки из таких вот голодных и агрессивных тварей, готовых напасть на первого встречного. В любом случае, пора было сматываться. Когда Лис уложил очередного — теперь их было больше четырех, к ним то ли поступило подкрепление, то ли другие сидели в засаде и ждали удачного момента, — я перескочил через упавшего оборотня и подбежал к Свете и Славе. — Мя, — услышал я пока еще неразборчивые Славкины слова. — Мя-мя. Он смотрел назад, в темноту, где я с трудом различил очертания еще нескольких псовых. И Тень. Между ними металась огромная Тень, и я бы испугался — черт, да я и так испугался не на шутку! — потому что Тень не имела ясных очертаний, расплывалась, растекалась, уменьшалась, готовясь к прыжку, и увеличивалась, опускаясь на землю... Но Тень имела хвост. — Мя, — снова агукнул Славка и засмеялся. И этот смех, такой неуместный в свете нападения, сказал мне о многом. Мой сын будет магом. Он тоже видит. Я ранил еще одного неосторожного молодого пса, подобравшегося слишком близко ко мне и моей семье, потом еще одного задел, сделав стремительный выпад в сторону. Круглов выстрелил еще в нескольких и теперь шел ко мне, с термосом наготове. Просто удивительно, как много мог сделать простой сладкий чай — Свете хватило нескольких глотков, чтобы перестать дрожать и плакать. Наконец оборотни, напуганные мощью Лиса и загадочной Тени, бросились наутек… И Тень растворилась, только ее и видели. Только лишь Славка, показывая в сторону пухлым пальчиком, радостно сказал: — Кис! Круглову нужно было ехать дальше — в его машине надрывалась рация — долгая ночь едва началась. И Лису нужно было бы ехать. Но он решительно отказался. — Мне нужно проводить вас до дома, — сказал он, кивая Свете и теребя Славку за щеку. Я согласился. Признаться, я бы и сам не решился ехать в ночи без сопровождения Лиса. Только не этой ночью. К тому же на моей шее еще кровоточила рана. — И остаться рядом до утра, — добавил Лис. И когда я вскинулся, мол, мы справимся сами, его ждет работа, он еще тише добавил: — Ты тоже моя работа, Сереж. Это приказ.