венерина мухоловка

Извечный галдеж в кафетерии по праздникам усиливался, кажется, троекратно. В этот раз он дополнялся шуршанием оберток и нетерпеливым развязыванием ленточек, ибо четырнадцатое, мать его за ногу, февраля сводило с ума едва успевшие окрепнуть после Рождества мозги еще хлеще. Совсем взрослые и не очень студенты дружно трансформировались в кипишной улей с тоннами конфет, цветов и разноцветными бумажками ‒ в основном красными, конечно, классика же ‒ в форме разнокалиберных сердечек. Жуть, в общем-то. Но громче всех гудел дальний угол, стащивший несколько столов и всё стулья в радиусе пяти метров, но их всё равно не хватало, и кто-то расположился прям на высоком подоконнике, глядя на товарищей сверху вниз. Столешницы были завалены открыточками, какими-то угарными, но милыми мелочами, по типу брелоков в форме гитар, бутылочек с перекисью водорода и наклеенных на них стикеров с поясняющим "осветлитель". Лак для волос, лак для ногтей, средства для ухода за кудрявыми волосами ‒ Марти с Джейсоном уже прикидывали, что будут мыть ими их кота Биджу, а то на двоих слишком много, ‒ таблетки от похмелья и ленты презервативов, стрепсилс и медиаторы. Короче, компания крайне своеобразно выражала свою дикую привязанность друг к другу, но в этом и была вся прелесть. Одна лишь рыжая бестия, нахохлившись воробьем, молча прожигала взглядом сидящего наискосок кучерявого придурка в шляпе, на которой, кстати, болталось сердечко из двух склеенных медиаторов. А ещё этот засранец, имя коему Сол Хадсон, бесстыдно натягивал на запястье браслет, что Роуз сам сплел ему. Заебался, струны купил, нашёл шармики в виде черепков и змей, тоже присобачил в эту извращенскую конструкцию медиатор. Все пальцы изрезал, ночь не спал, но таки выдал очень милую вещицу, а главное, блять, с душой! Которая у него в силу цвета волос не очень часто-то и водилась. А этот хрен не подарил ему ничего. Совсем ничего ‒ даже сраного куска картона. И Эксл тихонько закипал от несправедливости. А как же тогда все эти двусмысленные взгляды с улыбками, переписки до глубокой ночи и постоянные встречи по утрам перед парами у ближайшей кофейни, где первый пришедший брал на двоих кофе и ждал второго, даже если опаздывал на лекции. Да и, отбросив напускной цинизм, было бы очень... Символично прояснить ситуацию именно в такой день. — Ну что такое? — лишь сверхчеловек мог долго выдерживать этот пилящий взгляд исподлобья. А Слэш не Вало и не Мастейн, так что хватило его всего на пару минут. Друзья, естественно, тут же стихли. Над Роузом только неоновой вывески "Слэш ебаный мудак" не хватало, и всем было интересно, от чего на этот раз. — Да ты издеваешься?! — у рыжего что-то громко перемкнуло, и он подскочил на ноги, ебнув раскрытой ладонью по столу. — Нахуя тогда весь этот цирк разводил последние месяцы, м? Прищуренные зелёные глаза стремительно и недобро темнели. Роуз сам по себе человек страшный, но в крайней степени расстроенный Роуз ‒ пятый всадник апокалипсиса, не меньше. Тишина. Хадсон даже заправил за ухо половину своей извечной шторки, казалось, крайне похуистично глядел в ответ, но по самой капле поджатым губам угадывалось, что он напряжён ничуть не меньше. Ти-ши-на. Мозг всё ещё топило не выплеснутой обидой, но на грани уже что-то шептало про ебучую королеву драмы и что клоун здесь только один. Тихонько подкрадывался стыд. Но тут Хадсон цыкнул, подпирая щеку кулаком, и уставился в стол. Пара днк-образных локонов снова прикрыла глаз. — Я, вообще-то, собирался тебя на свидание позвать, после вот этого, — он на секунду выдернул из-под щеки кулак, чтобы лёгким движением пальцев обвести всех сидящих, — всего. Пиздец. Эксл чувствовал, как начинают гореть щеки, но он бы не был собой, если бы не продолжил строить из себя ебаную сучару. Хотя положение шаткое, как сами нервы рыжего. — Ну так зови, — рыкнул он, скрестив руки на груди. — Зову. Сегодня, в Атлас. — В восемь тридцать. — Отлично, буду ждать. Тут Роуз вздернул нос и, сцапав сумку, стремительно удалился, бросив лишь: — Я подумаю, — но последнее слово осталось за ним, как же иначе. Ровно спустя тридцать секунд гробовой тишины Сол вписался лбом в стол, а компания взорвалась хохотом. — Моя ставка сыграла, — довольно проурчал с подоконника Вало, и, продолжая посмеиваться, компания зашуршала по карманам. — Черт, Ви, ты что, тотализатор устроил?! — Монро слегка в шоке смотрел, как растёт стопка купюр. — Не он, а я, — внезапно подал не совсем весёлый голос Ньюстед. Конечно, он-то проигрался. И тут же получил пинок под коленку прямиком от Хадсона, который всё ещё был здесь. — Ну вы и козлы, — однако сам парень расстроен не был. Просто ускоренно переваривал стресс. — Да ладно тебе, всё же нормально прошло, — на плечо Хадсона легла тяжелая ладонь Даффа, ободряюще похлопывая. — А ты на что ставил? — лёгкая атмосфера быстро перебивала мандраж, и теперь Хадсон с интересом рассматривал, как Фридман с видом заправского бухгалтера отсчитывает купюрки по стопкам. Дафф ничего не сказал, лишь са-а-амую малость виновато ‒ о, да тысячу раз, конечно! ‒ улыбнулся и забрал у Марти свою часть денег. Вновь им удалось встретиться лишь после окончания занятий. Точнее, у Хадсона оставалась ещё одна пара, но он слинял, прекрасно помня, что Роуз заканчивает на два часа раньше. Нагнал Слэш рыжего почти у самого выхода с территории. Тот, остановившись, тщетно пытался подкурить от яро сопротивляющейся зажигалки. — Подумал? Приятно язвительные нотки заставили вскинуться, а протянутая автогенка ‒ податься вперёд и наконец прикурить. Эксл даже кивнул благодарно, но тут же принял излюбленное высокомерное выражение. — Не знаю. Там по-любому будет некуда втиснуться, — они остановились в двух шагах от ограждения, ибо каждому в противоположную друг другу сторону. — А я заранее столик забронировал, — парировал Сол, подходя ближе и нагло подтягивая руку с зажатой сигаретой к себе, чтобы самому затянуться. Роуз заворожено вцепился взглядом в открывшуюся картину, а хватка тёплых пальцев на запястье добивала остатки тупой, выебистой гордости. Он бы и на пиццу у кого-нибудь дома с радостью согласился, без всяких этих ваших баров-ресторанов, но... Но это же Эксл мать его Роуз. — Так ты пойдёшь? — Хадсона чуть начинал подбешивать затянувшейся спектакль, чрезмерно остро щекочущий нервы. — Ты заебал… Чуть ниже талии сдавило стальными тисками, и Роуз оказался вплотную прижат к слегка раздраженному Слэшу. Тот упёрся лбами, и медленно через нос выдохнул дым, гипнотизируя тёмным блеском глаз слишком близко. — Я тебя ещё не ебал, не пизди, — его очередь порыкивать, ибо это игра на двоих. И сдавшись, Роуз поддался вперёд, сокращая оставшиеся миллиметры. Поцелуй долгожданный, с остатками мальборо лайт на выдохе, и всё такой же дурманяще мягкий. Далеко не первый ‒ слишком много за плечами пьяных игр в бутылочку. Но самый значимый. Рядом с Хадсоном губительно жарко, несмотря на гуляющий по улице февральский ветер, и выпускать из пальцев ворот его косухи абсолютно не хочется. Но они не закончили. Слэш тихонько шипит, отстраняясь и нехотя отпуская выскользнувшего из объятий Эксла. Паршивец куснул за нижнюю губу напоследок, что и стало ответом. Обещанием. — Притащишь розы ‒ и сам знаешь, где они у тебя окажутся, — выравнивая дыхание, рыжий развернулся, растворяясь в спешащем людском потоке. Снова поставил точку, точнее, многоточие. А Слэш и сам недолго думая двинул в свою сторону, набирая Маккагану сообщение с вопросом, где можно купить венерину мухоловку. Ну или хотя бы ромашки.