Игра в человечность. Падение.

      — Заходите, обувь можно не снимать, — Йонас отворил узкую дверь, склёпанную из жестяных кусков.       Осторожно переступая порог, Дольф втащил в комнату инвалидное кресло и прошаркал ботинками о половик, сшитый из обрывков чьей-то куртки. В узком помещении сразу стало тесно, и хозяин дома окинул гостей неодобрительным взглядом.       — Вы ещё долго будете разыгрывать спектакль? — прямолинейно спросил он. — Тут нет места для этой штуки, нужно было оставить кресло снаружи.       — Никакого спектакля, молодой человек, — Ник зыркнул на него из-под полей шляпы. — Я использую инвалидное кресло по прямому назначению.       — Ну да, ребята, — рассмеялся Йонас, относя продукты на стол и деловито расставляя коробки. — Я же свой, можете не маскироваться. Никто из местных не узнает.       — Хорошо у тебя, — Дольф поспешил сменить тему на что-то отвлечённое. — Хоть и тесновато.       — Да тут у всех так, — отмахнулся его бывший друг. — Переулок Висельника маленькое поселение, особо не обживёшься. В основном, сюда стекаются беженцы из-за города, какое-то время приходят в себя, потом отправляются в места поперспективнее. До меня в этой хижине жила семья с двумя детьми.       Пока Йонас занимался своими покупками, Купер обходил комнату, рассматривая мебель и скудные, в основном самодельные украшения. Над маленьким комодом висели приклеенные к стене картинки из старых журналов — это были выдранные схемы электропроводки и всевозможных приборов. Но среди них попадались и просто пейзажи, изображения автомобилей. От этой обклеенной стены Дольф почувствовал неприятный укол старых воспоминаний. ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------       Йонас всегда любил автомобили. Он даже мечтал восстановить один из довоенных — отладить двигатель, срезать ржавчину, покрасить и оббить салон кожей браминов.       — Все ходят пешком, а я буду колесить по сожжённой Америке на крутой тачке, — говорил он мечтательно в один тёплый вечер много лет назад.       — А мне с тобой можно?.. — восхищённо робея, спрашивал тогда Дольф.       — Конечно! — Йонас хлопал его по плечу так, что щуплый подросток падал на стену. — Отправимся вдвоём в Мохавскую пустошь стрелять огромных гекконов. Представь: ты, я, крутая тачка и полная свобода!       — Вау! — Рыжий кривозубый мальчишка глазел на него полными восторга глазами. — Это ты охеренно придумал! ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------       Видимо, со временем он оставил эту затею, занятый проблемами выживания. Вместо машины — каморка в поселении для беженцев, вместо гекконов — коробки с кукурузой на ужин. Обычно все мечты заканчиваются примерно так.       — А это кто? — Дольф внезапно наткнулся на фото улыбающейся девушки, стоящее на полке.       Оно не походило на остальные картинки, расклеенные вокруг. Это явно была не случайная вырезка из журнала, а нечто особенное. Как минимум, удостоенное целой отдельной деревянной рамки.       — Алия, — отозвался Йонас, закончив раскладывать покупки и приблизившись к парню. — Моя жена.       Купер вздохнул. По пояснице вновь прокатилась колючая волна. Не зная, что ответить, он просто продолжал молча смотреть на портрет. Девушка застыла с безмерно счастливым выражением лица, она была чрезвычайно довольна тем, что её фотографируют. Копна чёрных кудряшек, пухлые щёчки, маленькая родинка над губой. Абсолютно незнакомая аферисту личность, но такая дорогая для его бывшего друга.       Прослеживалась некая издевательская закономерность. У Йонаса есть Алия, у Ника — Дженнифер. Все, кого пускал в своё сердце Дольф, уже любили кого-то другого. Наверняка эти женщины были прекрасными, добрыми, идеальными, наверняка они достойны того, чтобы обожать их всю жизнь, а то и посмертно. А способен ли сам Купер стать для кого-нибудь столь же важным и близким? Его сердце сжимала скользкая ледяная лапа от вновь накатывающих волнами привычных мыслей.       Сломанный, неправильный, никому по-настоящему не нужный. Некогда наивный и привязчивый, словно псина, а теперь трусливый и лживый, да ещё и с такими ненормальными вкусами — кто захочет иметь с ним дело? С Йонасом всё давным давно покончено. С Ником — вряд ли произойдет. При всем желании… не нужно питать иллюзий, Дольф. Старый синт сжалился над тобой, позволил побыть рядом, пару раз погладил по головке, чтобы успокоить. И всё. Никто не позарится на такого, как ты, будь ты хоть трижды влюблён.       «Мне уже 25 лет, — с тоскливой обречённостью подумал Купер. — Нужно просто смириться. Потерплю чуть-чуть, помогая Нику с работой, а потом меня где-нибудь застрелят и всё».       Он бросил многозначительный взор на детектива. Тот старался держаться достойно, даже несмотря на своё уязвимое, немобильное положение. Нелепо выглядящий в этих бинтах и очках, накрытый плотной тканью и покорно сидящий в инвалидном кресле — но это всё ещё был тот самый Ник Валентайн, которого Дольф сначала боялся и презирал, а потом полюбил настолько сильно, что готов был, если понадобится, броситься за ним с крыши небоскрёба.       Волна нежности поднялась и застряла где-то в районе горла. Парень ослабил узел изумрудного галстука и волевым усилием подавил жгучее желание приблизиться к детективу, чтобы как всегда напроситься на прикосновение.       «Чем чаще я так делаю, тем хуже мне самому будет после, — он с трудом отвернулся. — Нужно не раскисать, а то потеряю бдительность в чужом доме».       — …Она осталась в Вустере, я отправился сюда на заработки, — продолжил рассказывать про девушку на портрете Йонас. — Думаю, позже перетащить её в Бостон.       — Отличная идея, — вяло отозвался Купер, измотанный эмоционально-насыщенными переживаниями. — Счастья вам, всё такое… Что обычно говорят? Ну ты понял.       — Можешь не давить из себя вежливые разговоры, Рыжий. Давайте приступим к цели нашей встречи, — предложил Йонас, отряхнув ладони и смерив гостя быстрым взглядом. — Что у вас там сломалось?       — Ох, будет непросто объяснить, — Дольф принялся нервно теребить свой нос. — Это… скажем так… очень сложное оборудование.       — Пока что необъяснимо лишь то, почему этот цирк с креслом до сих пор продолжается, — раздражённо фыркнул Йонас. — А с техникой, как правило, всё просто. Так что я должен починить?       Ник хрипло откашлялся, подъехал к ним на кресле и решительно заявил:       — Синта.       Йонас обернулся на него и громогласно рассмеялся. От этого хохота Купер поёжился. Однако, он был даже благодарен напарнику за смелый ответ, который не решался сказать сам.       — Не нужно веселиться, молодой человек, — несмотря на весь свой нелепый вид, Валентайн звучал достаточно уверенно. — Это была не шутка.       — Погодите, что? — всё ещё улыбаясь, задрал брови на лоб хозяин комнаты. — Серьёзно, синт? Откуда он у вас и где вы его прячете?       — Йонас, я не хотел бы пугать тебя, — вмешался Дольф, нервно грызя кончики пальцев. — На самом деле не все синты опасны.       — Боже, это розыгрыш какой-то, да? — тот строго уставился Куперу в глаза.       — Нет, — громко ответил Ник и скинул со своих коленей покрывало, оголяя металлический каркас. — У меня сломались ноги, поэтому было бы здорово получить помощь квалифицированного специалиста. Дольф рукастый малый, но, к сожалению, сам не справится.       Лицо Йонаса моментально преобразилось. Он окаменел в полной растерянности, рассматривая представшее перед ним металлическое тело. В серых глазах отражалось ещё больше вопросов, чем при встрече с бывшим другом.       Дабы наглядно продемонстрировать мастеру, что бояться нечего, Купер подошёл к инвалидному креслу и склонился над ним, ощупывая конечности синта. Тем временем Ник снял очки, освобождая жёлтые кружки глаз-индикаторов.       — Тут налипли какие-то листья, — деловито пробормотал аферист, ковыряясь в его колене. — Наверное, попали с тряпки. Давай лучше уберём их перед ремонтом, чтобы не мешались…       — Всё нормально, малыш, — мягко ответил детектив, разминая стальные запястья. — Возьми лучше обратно свой револьвер.       Дольф кивнул и убрал пушку под пиджак, после чего попытался улыбнуться Йонасу. Тот смотрел на них двоих, как на безумную галлюцинацию.       — То есть, я правильно понимаю, что ты только что притащил в поселение беженцев синта, выряженного стариком, чтобы кто-нибудь сжалился и починил его? — протянул мастер, выйдя наконец из оцепенения. — Нет, я конечно давно понял, что ты — ненормальный, Рыжий, но чтоб НАСТОЛЬКО…       — Да-да, я такой, — самокритично хихикнул Купер. — Тебе повезло вовремя от меня избавиться.       — Не беспокойся, теперь я присматриваю за этим безумным мальчишкой, — Ник сложил руки на груди. — Принимаю весь удар на себя.       — Я всё ещё не понимаю. Значит, ты — механизм? И при этом разумный, навроде Мистера Помощника? — Йонас подошёл ближе и склонился над Валентайном. — Слышал о вас только плохое. Точно не собираешься прикончить меня или что-нибудь в этом роде?..       — Ох, извини, я бы мог, но уже отдал револьвер Дольфу, — иронично развёл ладони детектив.       — Невероятно, — сероглазый мастер присел напротив инвалидного кресла, с боязливым любопытством изучая конструкцию Ника. — Он не только понимает меня, но и шутит.       — О, ты не представляешь, что этот старый синт ещё умеет! — многозначительно протянул Купер.       Йонас скривил лицо, отвесив Дольфу порцию скептических взглядов. Видимо, он попытался представить то, что имел ввиду нервозно улыбающийся аферист и пришёл не к самым комфортным выводам.       — Зная твои… кхм… маленькие особенности, лучше не продолжать эту тему, — кисло буркнул он.       — Неужели бывший лучший друг настолько смущает тебя, Йонас? — внезапно спросил Валентайн.       — Да что ж вы заладили. Давайте не будем отвлекаться, а? — Купер поторопился прервать завернувшую не в то русло беседу. — А то поругаемся, нас услышат охранники, придут проверять, обнаружат Ника и начнётся нудный допрос, если не перестрелка… Нам это нужно? Нет.       — Согласен тут с Рудольфом, — Йонас пододвинул к Валентайну небольшой табурет, паяльник и ящик с инструментами. — Только учтите — я никогда не чинил синтов. Кто сможет объяснить подробнее, в чём суть поломки?       — Я буду подсказывать, — кивнул Ник.       Почему-то отсутствие у старого приятеля страха перед Валентайном несколько задело Дольфа. Он словно хотел получить подтверждение, что не один проглотил язык от ужаса при виде искусственной формы жизни. Да, Йонас опешил, но не испугался уж точно. Он вообще никогда ничего не боялся, как заговорённый! И трусом вновь выглядел один лишь Купер… Впрочем, как и всегда.       А эти двое достаточно быстро нашли общий язык. Под руководством Ника, мастер принялся раскручивать корпус в районе таза, чтобы подцепить пластиковые трубки и проверить под ними соединяющиеся с хребтом контакты. Аферист казался третьим лишним в этом процессе и поэтому уныло околачивался по комнате, изредка оглядываясь на детектива.       Несмотря на то, что Йонас вёл себя на удивление дружелюбно и безобидно, Дольф всё никак не мог расслабиться. Его словно что-то упрямо грызло изнутри.       — Не мельтеши! Сходи, вон, поешь лучше кукурузки, — предложил хозяин жилища, явно раздражённый из-за слоняющейся туда-сюда фигуры.       Купер плюхнулся на скамью у стола и вытащил себе из коробки крепкий варёный початок. От кукурузы пахло вкусным жаром, и оголодавший за сутки парень всё же сдался и вцепился зубами в упругие зёрна. Откусывая их и выкручивая из початка языком, он не спускал глаз с умелых ладоней Йонаса, управляющихся с проводками и трубками.       Дольф ощущал себя ужасно паршиво, когда пальцы его прежнего друга обхватывали прочный, стальной хребет синта, когда аккуратно приподнимали ледяные звенья системы охлаждения, когда протискивали маленькую отверточку под оплётку троса, чтобы выкрутить едва заметный, но необходимый болтик. От каждого из этих чужих прикосновений аферист сжимал зубы и жмурился. Внутри у него гуляла тревожная ревность, которую изо всех сил приходилось закусывать кукурузой.       — Ты ничего не чувствуешь, когда я делаю вот так? — полюбопытствовал Йонас, проталкивая палец под трос.       — Чувствую, — взирая на него сверху, спокойно ответил Ник. — Но я из металла и полимеров, у меня не бывает болевого шока. Не стоит беспокоиться.       Издав едва заметное сопение, Дольф попытался отвернуться, чтобы не бередить душу, но его взор всё же то и дело соскальзывал на происходящее. Рыжие брови болезненно хмурились. Каждое движение мастера будто нарушало некую негласно установленную личную границу, совершая что-то грязное, недопустимое.       «Он просто чинит его, просто чинит, — Дольф засунул в рот кончик початка и закрыл веки, пытаясь привести себя в чувство. — Он вовсе не лапает Ника изнутри».       Тогда, в пустой довоенной квартире, они также разбирали вместе ноги Валентайна. И это был крайне интимный для Купера момент. Минуты столь блаженного соприкосновения с внутренним миром детектива, сакральный акт доверия. Подушечки пальцев до сих пор помнили ощущения от тугих пружин.       — Вот здесь придержи, я изолирую перегоревший предохранитель.       — Конечно.       Случайно скосив один глаз, Купер чётко увидел, как крепкий, нахальный палец Йонаса поддевает блестящие, плохо слушающиеся пластинки. Синт издал сдержанное кряхтение, приподнимая подбородок.       — Стой! — вдруг зашипел Дольф и с трудом сдержался, чтобы не швырнуть остаток кукурузы в Йонаса. — Что… что ты делаешь?       — А на что похоже, Рыжий? — Тот поднял на него недоуменное, сердитое лицо. — Слушай, ты сам попросил помочь. В чём проблема?       — Нет никакой проблемы, просто… — аферист смутился своему внезапному порыву и снизил тон голоса. — Ладно, забыли.       — Всё в порядке, Дольф? — осторожно спросил Валентайн.       — Относительно, — парень сморщил веснушчатое лицо, протирая запотевшие от волнения стёкла очков.       — Ты мне не доверяешь? — с подозрением прогудел Йонас, продолжая при этом делать свою работу.       Купер замялся. Крикнуть «нет» — грозило тем, что их выкинут из дома, а бедный Ник так и останется поломанным. Но и «да» тоже оказалось бы откровенным враньём. Разум плавился, пытаясь выработать верное решение. Неуправляемое волнение после встречи со своей первой любовью играло тут злую шутку.       Первой, очень глупой и жестоко закончившейся любовью. Дольф помнил тот вечер до мельчайших деталей. ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------       Вот они выторговали у Тони отличный насос для предстоящего ремонта автомобиля. Отдать за него пришлось целых 20 крышек и бутылку водки, но оно того стоило. Возвращаются по тропе между заброшенным супермаркетом и автозаправкой. Смеркается, прохладный воздух приятно щекочет голые лодыжки.       Йонас шагает впереди. Как всегда бодр и доволен предстоящим мероприятием, несёт насос под мышкой. Дольф старается не отставать, впиваясь влюблённым взглядом в вихрастый русый затылок. Он на тот момент уже три дня, как понял, что полностью и бесповоротно очарован лучшим другом, и все его мысли крутятся лишь вокруг него. Йонас скажет — мне нужны твои вещи — и Дольф отдаст что угодно до последних трусов. Йонас попросит пошарить по карманам Рока, хозяина местного бара «Крысиные бега» — и восторженный рыжий мальчишка сделает это, не задумываясь о последствиях.       Он идёт следом, стараясь наступать на следы от драных сапогов своего приятеля, наслаждаясь тем, что таким образом их ноги косвенно соприкасаются. Йонас ещё не знает то, о чём Купер хочет ему сказать.       — Чего ты так вытаращился, Рыжий? — спрашивает он, когда они перелезают через забор парковки. — А ну признавайся.       Дольф воспринимает это как призыв к действию. Он подходит к другу так близко, что слышит его сопящее дыхание. Сумерки уже почти опустились на Вустер, очерчивая серым торжественный силуэт сгоревшего прихода Холли-Фэмили, а в свете тусклой неоновой вывески смуглое скуластое лицо Йонаса выглядит особо красиво. От взгляда серых, волчьих глаз тощий парень чувствует жар в животе. Он улыбается, предвкушая, что сейчас обовьёт его своими руками — гораздо крепче, чем в простых дружеских объятиях. Может, тот позволит вдохнуть терпкий запах пота с его грязной широкой шеи. А потом они лягут вдвоём на крышу автопарковки, держась за руки, и будут смотреть на звёзды.       — Я тебя люблю! — Дольф готовил это бесхитростное, но очень важное признание все трое суток, но даже так звучал слишком взволнованно.       — Чё?.. — лицо Йонаса вытягивается, он не понимает — это такая нелепая шутка или что?       — Я тебя… люблю, — Купер напрягся, но всё ещё улыбался товарищу, надеясь, что тот отойдёт от шока и наконец ответит то же самое (он уверен, что ответит!). — Т-ты ведь будешь со мной встречаться?       Йонас мрачнеет, как туча. Его глаза наливаются смесью брезгливости и едва сдерживаемой ярости. Внутри у Дольфа всё леденеет, когда раздаются резкие слова:       — Рыжий, ты ебанулся? Я что, похож на девчонку?!       — Нет… — в полном смятении мямлит Купер. — Но я думал, что ты тоже захочешь…       — Фу, я не педик! — Йонас толкает друга, откидывает от себя с отвращением. — Иди нахер со своей любовью, придурок!       Вдали протяжно воет дряхлая псина, а дёрганая и сжимающая кулаки фигура Йонаса быстро скрывается в тенях. Дольф смотрит вслед, абсолютно не понимая, что он не так сейчас сделал. Ведь они хорошо проводили время вместе, помогали друг другу, делили добытое пополам, смеялись над одними и теми же шутками… Горячие слёзы обиды и безысходности стекают по пунцовым щекам. ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------       — Я… Я не знаю, Йонас, — в глазах цвета тёмного бурбона скользнула пустота. — А ты мне доверяешь?       Тот вновь по-волчьи уставился на афериста из-под дорожек густых бровей. Отложив инструменты, мастер поднялся на ноги и приблизился в пару шагов к спрашивающему. Теперь широкоплечий силуэт нависал над тщедушным Купером, но старый друг не шевелился, лишь продолжал сверлить взглядом несуществующую точку перед собой.       Ник приподнял корпус тела, встревоженный резким движением хозяина дома. Он надеялся, что Дольф догадается выхватить свой несчастный револьвер в случае, если Йонас перегнёт палку. Синту было ясно, что физическое преимущество сейчас находилось целиком на стороне второго, а он сам вряд ли успеет доползти с кресла.       — Купер, ты ведёшь себя хуже капризной девки.       — Помнишь, мы договаривались, что отправимся в Мохавские пустоши стрелять по гекконам. Ты, я, крутая тачка и полная свобода, — Дольф поднял глаза и опустошённо усмехнулся.       — Слушай, Рыжий, — гулко прогудел сверху Йонас, обдавая приятеля горячим дыханием. — Тебе обязательно нужно копаться в прошлом? У тебя что, цель — по ложечке выесть мой мозг?       — …А встретились мы абсолютно случайно спустя миллион лет. Никакой тачки, никаких гекконов. Да и я больше не рыжий, как видишь, — тот продолжал странно улыбаться.       — Ты нарочно нарываешься? Чего ты ждёшь от меня, твою мать?! — Йонас явно выходил из себя, причём настолько стремительно, будто в себе и не был. — Признавайся!       — Хахах, не в этот раз, дружище, — в груди афериста разливалось жуткое, колючее чувство — адреналиновый коктейль из страха и решительности. — Мне в целом ничего от тебя не нужно. Только ответь на один маленький вопрос.       — Какой к чёрту вопрос?!       Дольф закусил свои и без того разодранные губы и, всё ещё болезненно улыбаясь, спросил:       — Почему ты ушёл?       Йонас громко всосал ноздрями воздух и, размахнувшись, резко стукнул кулаком в стену справа от зелёной головы. Раздался грохот, по всей хижине прошли сильные вибрации — домишки в Переулке Висельника не отличались особой крепостью. Пара картинок отклеилась и упала на пол, а улыбавшийся портрет Алии перевернулся на полке навзничь. Купер запоздало скосил глаза на сжатый кулак, застыв на месте, словно статуя.       — Ты дурак? — на мгновенье зажмурив веки, чтобы успокоиться, прошептал мастер.       — Вполне вероятно, — кивнул Дольф.       — Абсолютный дурак, — вздохнул Йонас. — Или это я дурак? Я уже не понимаю, кто из нас больший недоумок.       — И всё же?       — Ты прекрасно знаешь, почему я ушёл, Рыжий.       — Но ведь ты тогда мог просто ответить «нет», — Купер отвёл глаза, уцепившись взглядом за звёздно-полосатую тряпку на шее бывшего друга. — Мы могли и дальше путешествовать, меня б не избил до полусмерти Тони, всё было бы как прежде.       — Уверен? — в голосе Йонаса зазвучала горечь. — Уверен, что ты смог бы принять это «нет»?..       Наморщив нос, Дольф задумчиво ковырял носком ботинка пол. Его собеседник тоже замялся, небрежным движением растирая разбухшие костяшки кулака. На несколько секунд воцарилась тишина. Наконец Йонас едва слышно протянул, расчёсывая пятернёй непокорный русый вихор на своей голове:       — Ладно, вот тебе правда: я был тогда влюблён в девочку с фермы. Мы переписывались. Обещал ей приехать к концу года, но ты… ускорил события. Я испугался, решил, что будет лучше сбежать прямо сейчас.       — Ты никогда не рассказывал, — удивлённо поднял брови Купер.       — Потому что догадывался, ЧТО ты ответишь. А мне хотелось провести последние месяцы до отъезда веселясь, занимаясь чем-то прикольным — без всех этих грёбаных драм.       — Значит, никаких гекконов итак бы не было?..       — Прости, Рыжий. Я не знал, что так выйдет, — пробубнил Йонас, глядя куда угодно, но только не на лицо Дольфа. — Да и к тому же… Ну не такой я, как ты. И никогда таким не стану, мне мерзко даже думать о том, чтобы… бррр. Без обид.       — Хорошо, — предельно мягко прошептал аферист и несколько раз кивнул головой. — Я понял.       Он похлопал напряжённое плечо Йонаса своей холодной ладонью, после чего, отклеившись от стены, прошёлся к другому концу хижины и остановился перед маленьким, неказистым окном. Помещение словно стало ещё теснее, чем раньше. Углы давили на их спины, потолок опускался сверху. Кислорода стало чертовски мало. Ник молча проводил его взглядом.       — Эй, Рудольф, а ничего, что твой синт слышал это всё? — неловко указывая на детектива пальцами, спросил мастер. — Или он ничего не поймёт?       — Я-то, как раз таки, всё прекрасно понял. Не нужно говорить обо мне, как о случайно оказавшемся в комнате велосипеде, — скептически изрёк Валентайн, выудил из сумки сигареты и отодрал от лица бинты вместе с неподвижной резиновой маской.       — Ничего страшного, Йонас. Лучше скажи: нам стоит уйти? — беззаботным тоном поинтересовался Дольф, не поворачиваясь к собеседнику ни на сантиметр.       — Ну, я вообще-то ещё не успел починить эту штуку, — тот потёр нос кулаком, оставляя на нём бурые следы машинного масла.       — А ты починишь? — уточнил Купер.       — Не бросать же на половине, — хозяин хижины пожал плечами.       — Ладно, — вновь закивал аферист и наконец отошёл от окна.       Он подступился к инвалидному креслу и вложил обратно в ладонь Нику свой пистолет. Тот излучал нескрываемое беспокойство и даже придержал парня за галстук.       — Пусть лучше побудет пока у тебя, дедуля, — Дольф всё ещё неестественно улыбался, но тщательно прятал глаза за отблесками очков.       — Мальчик, ты как? — задал хриплый вопрос синт, поправляя завернувшийся воротник у рубашки младшего спутника. — Куда собрался на ночь глядя? Тебе бы спать лечь.       — Ничего страшного, я скоро вернусь, Ник, — пообещал тот. — Душновато стало. Немного подышу свежим воздухом. Если понадобится помощь — зовите, я за дверью.       Он покинул комнату, ссутулившись и засунув руки в карманы пиджака. Дверь заунывно скрипнула, закрываясь за коричневой спиной, а прохладный сквозняк облетел хижину по кругу, приподнимая над полом сорванные со стены вырезки из журналов и тут же роняя их обратно.