You leave me breathless, weak in the knees
I’m feeling reckless, pardon me please
The fallout’s blowing through
But baby, it’s just you
Была ли на то воля бурбона, но каждая меткая строчка словно пронзала Купера и, казалась, была посвящена лично ему. Неужели дьявольская певица всё знала и всё понимала, неужели она считывала каждую робкую мысль и декларировала прямолинейный ответ, дабы подтолкнуть вперёд нерешительное сердце?.. Эмоциональный накал рос в голове парня, как ядерный гриб, о котором теперь с таким яростным наслаждением пела Магнолия. Дольф сжал кулаки. Бледно-серое резиновое лицо Ника висело впереди, высвечиваясь из тягучего мрака угла, словно причудливая театральная маска. Такое пугающе, но такое родное, испещрённое этими царапинами. Оно добродушно полуулыбалось Куперу, и тот не мог отвести взгляда, будто бы всё вокруг исчезло в темноте, оставляя лишь это искусственное лицо.Help me, help me, rescue my heart
Save me, save me, from falling apart
Take me, take me, baby I’m sure
You’ve got the power, you’ve got the cure
Дольф тяжело вздохнул и снова закашлялся. Хмельной румянец окрасил его конопатые щеки и длинный нос. Всё стало таким острым и нетерпимым, словно стены сжимались, размазывая уставшего от собственной постыдной тайны парня, так же, как его вилка в пальцах размазывала жирный соус по краю тарелки. Кряхтя и ёрзая на стуле задницей, Купер в очередной раз пригубил горький напиток, то ли в бессмысленной надежде заглушить воспалённые чувства, то ли усиливая их в мазохистском порыве. Адреналиновый шторм в животе не позволял сидеть ровно, по коже пробегались волны мурашек. — Может, всё же второй стакан лишний? Я заметил, что ты весь словно бы… — …Мне нужно кое-что тебе сказать, Ник. Детектив слегка удивлённо откинулся на стуле и скрестил руки. Дольф тут же мысленно выругался и принялся раздирать пальцами своё лицо. Повисла абсолютно неприятная и даже пугающая пауза, в которую моментально влилась музыка, водоворотом заполняя всё пространство между двумя фигурами. — Что именно сказать? — решил осторожно уточнить Валентайн. Ну всё, теперь Дольфу было не отвертеться. Он уже ляпнул в порыве чувств то, что не собирался, и Ник это заметил. Невозможно игнорировать такой внезапный и чрезвычайно подозрительный намёк. После прошлого предательства афериста подобные случайно оброненные фразы могли вызвать лишь миллион опасений. А вдруг он снова кого-то развёл на крышки? А вдруг скрыл от напарника очередной обман?.. Фосфоресцирующие, пронзительные глаза сверлили его из черноты. Пока ещё они не излучали ненависти или ярости, только немой вопрос. Дольф с силой ударил себя по щекам и промычал что-то нечленоразборчивое. Ну зачем, зачем он произнёс эту опрометчивую реплику?! Виновата проклятая песня! Она надавила на эмоции, на самое больное… Однако, Ник по-прежнему ждал ответ. — Есть пара вещей, которые я скрываю от тебя, — практически заплетающимся языком пробубнил парень. — Если я их скажу, это плохо кончится. — Плохо? — Очень, очень плохо. Отвратительно, — опустил голову Купер. — Ты точно меня возненавидишь. — Правда? — Ник всё ещё выглядел спокойным. — Что за жуткие преступления ты там совершил? — Уверен, что хочешь знать? — шмыгнул носом Дольф. — Ну, ты ведь сам начал этот разговор, — синт пожал плечами. Вновь нервно рассмеявшись, его напарник отвернулся к стене. Рот словно наполнился желейной массой, мысли хаотично носились по черепной коробке, порождая жуткую тревогу. Неужели действительно придётся сказать всё Нику?.. Ведь Купер планировал никогда даже не заикаться об этом. Но теперь, похоже, уже поздно идти на попятную. Затишье подходит к концу, и бури не избежать. Бурбон конкретно впился в его разум, растёкся по жилам, наполнил внутренние органы жаром. Возможно, это было и к лучшему. Крепкий алкоголь служил и катализатором, и душевным обезболивающим. — Х-хорошо, — обречённо сжался парень. — Я начну с вещи попроще. Мне не хочется больше врать Нику Валентайну, тем более сейчас, когда мы как бы команда. — Я внимательно слушаю, — синт чутка наклонил голову набок. — Только не дрожи, как перепуганный заяц. — В общем, Ник, — сбивчиво обратился Дольф к нему и положил руки перед собой, чтобы не ковырять лишний раз лицо. — Тут такое дело… Я… как бы это сказать… Детектив молча следил за его страданиями, круглые зрачки немигая взирали на опьянённого и заикающегося Купера, словно бы Валентайн был огромной нахохлившейся птицей. От этого пристального внимания Дольф почувствовал себя ещё нервознее, хотя, казалось бы, куда уж сильнее. — …Я вроде как из тех мужчин, которым… Которым нравятся… кх… Ну, другие. Другие мужчины. Вот, — с трудом доведя мысль до конца, бедолага зажмурился, чтобы не увидеть, если на лице Валентайна вдруг проявится полнейшее разочарование. — Я знаю, — ровным и ничего особо не выражающим голосом отозвался Ник. — З-знаешь?.. — Дольф растерянно открыл один глаз. — Откуда? — Некоторые вещи бывают достаточно очевидными, — синт с усмешкой пожал плечами. — Ну что, это и есть твоё страшное преступление, мальчик? — Так ты не презираешь меня? — Купер был слегка сбит с толку ответом. — А должен? Дольф собирался что-то сказать, но замялся. А ведь правда… Он настолько обжёгся в юности реакцией Йонаса, агрессивными унижениями Тони и его компашки, что отчего-то был уверен, будто каждый мужчина на его пути обязательно придёт в ярость, узнав о подобных наклонностях. Приходилось максимально скрывать этот стыдливый факт, прятать вглубь себя, чтобы не встретить вновь то холодное, отчуждённое выражение отвращения, чтобы не получить палкой по и без того израненной спине. Не найдя подходящих слов, парень ещё раз зажмурился. Обречённая ухмылка выплыла на раскрасневшееся лицо, до того неестественная и неуместная, что стороннему набюдателю становилось не по себе. — Ладно, шеф. Ты крепче, чем я думал. Только вот есть ещё кое-что, — вялый язык едва слушался. — Кое-что похуже. Я не собирался когда-либо рассказывать, но теперь… Теперь…. — Ты постыдно пьян, Дольф, — вздохнул Ник, глядя куда-то сквозь собеседника. — Не удивительно, что тебя потянуло на откровения. С людьми такое бывает. — Ха-ха, да-а… — тот рассмеялся и выронил вилку из рук, тут же неловко за ней наклонившись. Поднявшись обратно, вместе с вилкой, он положил на стол и револьвер. Синт недоумённо уставился на оружие. Парень подвинул его трясущейся рукой к Валентайну поближе. — Вот, возьми. — И зачем мне твоя пушка, приятель? — Ник повертел револьвер в руке, после чего вернул обратно. — Чтобы пристрелить меня, очевидно же, — давя из себя очаровательную лыбу, Купер с трудом сдерживал пульсирующий в висках страх. — Серьёзно? — скептически фыркнул детектив и запалил сигарету. — Всё кончено, Ник. Я… Уверяю тебя, та вторая вещь — абсолютно отвратительна. Но мне сегодня лучше сдохнуть честным, чем и дальше страдать от отчаяния, — Дольф драматично мотнул зелёной головой, но не рассчитал траекторию, из-за чего с грохотом врезался лбом в столешницу. Вилка, едва вернувшись в тарелку, вновь звонко укатилась на пол. Наплевав на неё, аферист схватил дрожащими пальцами стакан и второй раз осушил его до дна. Он опять подавился проклятым бурбоном, зашёлся судорожным кашлем и принялся бить себя кулаком по груди. Видимо, пойло оказалось мощнее любых ожиданий. Во всяком случае, по мозгам оно дало гораздо сильнее, чем в прошлый раз. "Третий Рельс" раскручивался вокруг Дольфа огненным колесом, дым от сигареты Валентайна опутывал его, как паутина, привязывая к стулу, порабощая волю, не позволяя сбежать. Мысли превратились в безудержное слайдшоу. Ни одна не желала склеиваться с другой, зато кровь в ушах стучала так, что её грохот отдавался в кончиках пальцев. Купер уже не контролировал себя. Он выпал из прежнего мира в новый, где ничего больше не стояло на месте, ничего не являлось опорой. Парень мчался под откос, он был поездом с отказавшими тормозами; искры вылетали в тёмное джазовое небо, пропахшее алкоголем и дыханием десятков улыбающихся ртов. Дольф падал — падал всё ниже и ниже, и где-то там его ждало каменное дно, о которое сердце разлетится на звенящие осколки. — Вовсе не обязательно быть настолько патетичным, — покачал головой синт. — Что бы ты там ни собирался заявить, уверен, мы сможем спокойно обговорить эту проблему и… — ...Ник, я тебя люблю. Лишь через полминуты Купер наконец позволил себе вдохнуть. Его лёгкие опустели, но он даже не заметил, что перестал дышать. Тугой и терпкий, как кленовый сироп, воздух нехотя вполз в его гортань, застрял внутри, кристаллизовался. Полимерное лицо продолжало взирать на него со слегка приоткрытым ртом, застывшее на полуфразе. Забытая в стальных пальцах сигарета тихо тлела, микроскопические рыжие искорки то вспыхивали, то гасли. Всё вокруг встало на паузу. Сквозной и острый, но, в то же время, отстранённый звёздный свет глаз синта на долю секунды скользнул куда-то в сторону и тут же вернулся обратно. — Я… знаю, Дольф. Тот опустил голову к столу, прикрывая её руками, неловко зарывая в волосы узловатые подрагивающие пальцы. Несмотря на громкую музыку, было слышно, как он шмыгает носом. Ник же вспомнил про свою сигарету и с тяжёлым вздохом положил её в рот. — Послушай... Парень ничего не ответил, как будто внезапно уснул. Лишь продолжал лежать на столе, даже не замечая, что зелёные волосины упали прямо в мясной соус. Колено нервозно тряслось верх-вниз под тенью столешницы, из-за чего всё, что находилось сверху, тоже слегка дёргалось. — Дольф. Я не… — сжав губы и смущённо прокашлявшись, детектив попытался ещё раз. — Послушай, ты ведь ещё совсем юный, симпатичный, по-своему талантливый мальчишка. Не понимаю, почему тебе вдруг понадобился такой уродливый, разваливающийся на части робот, как я? — Если бы я знал, Ник, — с горькой усмешкой бурчал Купер между стаканом и куском оленятины. — Может, ты единственный человек на всём долбаном свете, который был ко мне по-настоящему добр. А, может… Я просто сломанный. Голос Валентайна звучал с особой, болезненной осторожностью. Он говорил медленно, тщательно выцеживая слово за словом, будто сапёр, пробирающийся по минному полю. В его тоне не было ни гнева, ни отторжения — лишь тихая, неуверенная грусть. Заметив это, Дольф всё же робко поднял глаза. — Не пойми меня неправильно, малыш. Я никогда в жизни не состоял... в отношениях с мужчинами. Да и вообще особо не искал отношений, — подрагивающая хрипотца немного выдавала внутреннее волнение Ника. — …Иронично, так как я тоже, — прошептал себе под нос аферист, которого бросало то в жар, то в холод. — Не знаю, как лучше ответить тебе, Дольф. Не хотел бы сказать сейчас что-то неправильное. Может, мы с тобой немного… — начал было объяснять синт, но парень резко перебил его. — Нет, Ник, нет! Прошу, не оправдывайся, не нужно. Я всё прекрасно понимаю. Извини меня. Пожалуйста, не думай больше об этом. Я продолжу помогать тебе, выручать из беды — всё, как раньше. Ты ничем мне не обязан. П-просто нужно было сказать правду, иначе я бы сошёл с ума. Ник наморщил резиновый лоб и следил за вымученной улыбкой Дольфа. Несмотря на полумрак, он не мог не заметить, как из-под запотевших очков по щеке стекала едва заметная капелька. — Дольф, я только хотел предупредить, что… — Прости. Прости меня, Ник. Я просто полный кретин, — Купер словно бы уже не слышал собеседника; он вскочил со своего стула и чуть не упал на одеревеневших ногах, едва удержавшись за столешницу. — Здесь нечем дышать, я… Просто постою наверху. Ладно? Не волнуйся за меня. Не дожидаясь ответа, Дольф заковылял к лестнице наверх. Его ужасно штормило из стороны в сторону, он даже сшиб на бегу скамью и ударился о расслабленно попивающего вино посетителя. Незнакомый мужчина принялся возмущённо кричать, пытаясь ухватить нарушителя спокойствия за грудки, но тот чудом извернулся. — И-извините! И Вы тоже извините, — испуганно отшатнувшись от людей, парень принялся карабкаться по мелким, крутящимся ступенькам, стараясь изо всех сил не скатиться по ним обратно. Добравшись до порога "Третьего Рельса", он вывалился на улицу, упал спиной на кирпичную стену и прикрыл глаза. Сердце колотилось, как разъярённый барабанщик, этот громогласный стук отдавался во всём теле. Свежий вечерний воздух тут же забрался под расстёгнутый воротник рубашки, словно невидимые холодные пальцы. Дружинник, как раз проходивший мимо и узнавший парня, отвесил едкое замечание: — Эй, любитель острых ощущений! Вздумаешь проблеваться здесь — заставлю за собой убирать. — Не выйдет! Я убегу, сэр, — Дольф нервозно рассмеялся, закрывая рот ладонью. — Я всегда убегаю. — Ты меня не понял, что ли?! Стражник помрачнел и пригрозил пулемётом, но аферист его больше не слушал; он опустился на корточки и в пьяной тоске повторял свои слова, ковыряя ногтем мостовую: — Я всегда убегаю. Каждый раз всё заканчивается тем, что я убегаю. Это разве правильно? Неужели я не умею по-другому? Только бежать, как какое-то раненое животное. От всего на свете. Махнув на него рукой, гуль-дружинник в рваной шляпе отправился дальше. Видимо, он привык к выползающим из бара пьяницам и кутилам, несущим разную чушь по всевозможным поводам. Для него Дольф был лишь одним из сотен одинаково раздражающих элементов этого разгульного города. Тем не менее, отдых снаружи заведения пошёл на пользу — дыхание Купера немного успокоилось, ноги перестали трястись. Внутри по-прежнему полыхал бурбонный жар, но его можно было перетерпеть. Сняв с носа очки и протерев их о край своей коралловой рубашки, Дольф глубоко вздохнул. Дело сделано. Правда вытащена наружу, как смущённая полуголая девица из кровати, как зудящая заноза в пальце, когда каждое прикосновение вызывает противную боль. Реакция Ника оказалась не такой ужасной, как можно было ожидать, и это несомненно радовало. Вот только — что дальше-то делать? Сможет ли детектив как и прежде доверять своему непутёвому влюблённому идиоту? Или отныне между ними повиснет незримое напряжение, отражающееся в каждом слове и каждом жесте... — Ладно, я просто вернусь в бар, попытаюсь впихнуть в себя это грёбаное мясо и закажу воды, — растерянно думал вслух парень. — Ещё раз извинюсь перед Ником, покажу себя с лучшей стороны — послушно затихну и стану делать всё, что он скажет. Хватит с него моих истерик и признаний. Вокруг раздавались приглушённые голоса горожан, бредущих по улицам Добрососедства или отдыхающих в его уголках. Из окон сочился красноватый свет, падая на дорогу цветными пятнами. Ветер продувал между домами, разнося запах пыльных крыш и ветхих кафешек, навсегда закрывшихся двести лет назад, в прошлой жизни, которую могли помнить лишь Валентайн и некоторые особо живучие гули. Купер сплюнул под ноги и медленно завертел головой, рассматривая окружающее его пространство. Всё же классный город отгрохал себе Хэнкок! Здесь было чертовски уютно и весело. Улыбаясь сам себе, аферист скользил взглядом по местным обитателям с их маленькими трагичными судьбами. Каждый из этих людей искал в Добрососедстве спасения, искал новой жизни, как и сам Дольф. От этого единения внутри становилось немного теплее. Худая, явно голодающая девушка просила немного похлёбки у огромного котла. Вокруг собрались потрёпанные, лохматые бродяги. Незнакомый мальчишка прыгал через трещины в мостовой, напевая под нос какую-то глупую матершиную песенку. Компашка неплохо, хоть и немного старомодно одетых мужчин, вышла из отеля Рексфорд и остановилась от того в паре шагов, переговариваясь. Дольф почувствовал нехороший холодок между лопаток и прищурился, держась пальцами за сползающие очки. Мужчина в полосатом пиджаке развернулся в его сторону. Он ехидно пригрозил одному из своих спутников, а тот покорно склонил голову. Улыбка медленно спала с лица наблюдающего за этой сценой парня. — О, не-е-ет, — в ужасе вытаращил он глаза. — Нет, нет, нет... Только не это. Компашка о чём-то всё же договорилась и крайний из них указал рукой на "Третий Рельс". Остальные кивнули и направились к бару. Безмолвно выругавшись, Дольф подскочил на ноги. В панике выбивая руками тяжёлую дверь, он пролетел мимо настороженно хмыкающего Хэма и рванул вниз по ступенькам. На повороте между лестницами Купер со всего размаху врезался в Валентайна, который наоборот поднимался. Тот удивлённо задрал брови и крепко схватил бегуна за плечи. Задыхающийся от страха и неловкости аферист сообщил ему, стараясь не смотреть в глаза: — Ник. Кажется, у меня проблемы. Очень большие проблемы. — И почему я не удивлён? — устало вздохнул синт, не выпуская Дольфа из своей стальной хватки. — Давай, объясняй, что с тобой успело произойти за эти десять минут. — Не здесь, — дёрнулся парень, с мольбой озираясь. — Сначала надо спрятаться, иначе Раймонд найдёт меня. Они уже идут сюда...