После крови и вина

Тяжело дыша, Геральт подбегает к Регису. Не успел тот окрепнуть после встречи с Вильгефорцем, как теперь ещё и драка с Детлаффом вот и оказался зажат обломком стены. Детлафф его друг. Его кровный брат. Много же Геральт наслушался о Детлаффе по дороге к Тесхам Мутна пока на фоне вампиры раздирали Боклер на куски. А Сианна и Регис весь путь играли в "Геральт, передай этому вампиру", " Геральт, передай этой обманщице". Вынужденное сотрудничество, союз скреплённый общим знакомым вот и бесятся оба. И убеждают его, Геральта, в своей правоте. Как же он устал от всего этого. Мало ведь истеричной княгини. Мало ведь гнусной пыльцы из страны сказок, свербевшей в носу. Мало собственной слабосильности перед раздвинутыми ногами Ренаведд на облаке. Красивая иллюзия, тухлая сказка. Геральт помогает Регису подняться. Очередное совместное приключение здорово подкосило вампира. Казалось, он даже постарел на пару лет. С отвратительным шипением позади регенерировал Детлафф. Ну или то что от него осталось после встречи с серебряным мечом Геральта. Адреналин после битвы не сошёл, отдавался в висках в такт рычанию бестии. Поддерживая, Геральт и Регис подошли к телу. Нетопырь лежал в центре руин Тесхам Мутна скрюченным, уродливым куском. Геральт смотрел на него устало. Если бы не ленточка, идиотская ленточка девочки со спичками и Ренаведд была бы мертва. А следом за ней по ступеням боклерского дворца покатилась бы и его собственная голова. Если бы не гнилые суеверия о Чёрном Солнце, на невинных девушек не ставили бы прокажённую метку. Хотели чудовище получите и распишитесь. Если бы не дрянное решение родителей Сианны и Анариетты. И ещё тысяча если бы. Две половины туловища нетопыря стягивались субстанцией похожей на кровь. Лысая, склизкая от лимфы лапа потянулась к нему, к ведьмаку. Задняя половина, срастаясь, подтягивалась к верхней. Геральт продолжал смотреть на него. Лицо на мгновение исказилось кислой гримасой от царапающего внутри нечто. Со скрипом скрежетало за грудиной глядя на это скорченное мясо. Ведьмак же бесчувственен, ведьмак же магово порождение, токмо к убиениям и приспособлены. Вот только мерзкое тухлое чувство не покидает. Геральт потянулся за мечом закончить начатое. Регис останавливает его руку в сантиметрах от рукояти. — Я им займусь. Уйди. — Но я... — не успевает договорить Геральт. — Быстрее! Регис же сам вызвался помочь спасти своего сородича от глупой любовной драмы. Чтож пусть так. С него довольно и вампиров и княжеских персон. Наелся досыта, поперёк горла костью застряло. Он сделал всё что мог и даже больше того на что способен простой ведьмак. Старший вампир закончит сам. Цокот каблуков его сапог эхом отскакивал от стен Тесхам Мутна, теряясь в душераздирающем вопле, последнем вопле умирающего вампира. Хоть уши затыкай. Когда крик стих Геральт обернулся. Меньшее ли он выбрал зло? Регис вонзил клыки в шею Детлаффа. Вместе с кровью наружу вытекала его жизнь, его вой. Боль вся с привкусом гемоглобина. Все причины, оставляя последствия. Глоток. Как говорят люди, с глаз долой из сердца вон. Подходящее описание их вампирского кодекса. Свод указаний, а не жёстких законов. Единственная непреложная истина — либо ты со своими до самого конца, либо падешь в немилость похлеще, чем княгиня способна вообразить в кошмарах. Глоток. Вспышкой возникает в сознание Лирийская зверюга и он сам. Расплавленное месиво, стекающее по колонне и сшитый заново аккуратными, терпеливыми стежками. Лишь выпив, обескровив полностью, вампир умрет, напоминает он себе. Созданная Детлаффом между ними кровная связь стучит в голове, капает ритмикой, вязкой патокой затягивает. Рефлекторно взывает, понимает Регис. Неосознанно, инстинктивно. По-звериному больше. Тянется через сожжённый кривой мостик. И это так похоже на тот "Зов", который связывал его квази-ледяной страх с внешним миром. Держал на поверхности пустоты, заставлял быть. Силы покидают собрата, нетопырь приобретает человеческие очертания. Последний глоток Регис не делает. Не может добить. Отстраняется, шатается, голова кругом. И не от приятного хмеля. Детлафф распластался перед ним месивом. Человеческой субстанцией, разве что бледнее обычного. Но живым. Загнанная ведьмаком дичь при его непосредственном участии. На блюдечке с каёмочкой, всё как подобает княжескому сервису. Регис упал на колени рядом с Детлаффом, чтобы собраться с мыслями закончить начатое. Краем глаза видит, как Геральт вышел за ворота крепости. Ветер шевелит траву, скрежещет по каменным стенам Тесхам Мутна. По тюрьме для вампиров. Слышит, как под грудиной брата всё ещё пульсирует, жадно качая остатки крови. Делятся клетки, регенерирует. И Регис знает, что Детлафф ему это не простит. Темнота рябит под черепной коробкой, кругами расходится по поверхности роговицы. Детлафф пытается разлепить глаза, да только плохо выходит. Рвано вдыхает стылый воздух. Запах сырости, времени, смерти. Сухожилия как несмазанные шарниры его марионеток в мастерской. Руки-ноги затекли. Непривычно это, унизительно. Приходит в себя постепенно. Скалится, перхает сухое горло. Детлафф понимает, что под коленями вовсе не металл, а двимерит, серебро и метеоритная сталь. Организм жадно впитывает окружение. Мёртвые трупоеды, сброшенные в кучу в углу. Костная пыль, лязгающее затишье. Затёкшие запястья прочно зафиксированы, а сам он стоит на коленях в клетке, полностью обнажён. Ах да, нюансы трансформации. Тесно, упирается ногами в решётки. Голова повисла, не осталось сил подняться, реветь зверем, крошить прутья решётки, даже не будь они из антивампирского сплава. Напоследок хочется лишь увидеть Ренаведд, сказать, как он её любит, как виноват перед ней. Подвёл её. А потом найти Сианну и вырвать её крохотное червивое сердечко. Размолоть в кашицу. Напоить её же ядом. Сквозняк прошёлся по спине. По иссохшим лестницам спустился фиолетовый туман, материализовался внизу. — Друг мой, — неуверенно начал Регис. — Ты очнулся? Детлафф не стал отвечать. Смысла в этом нет совсем. Болтун Регис может и за двоих поговорить, а он посидит. Будет слушать упрёки, мудрые сентенции и нудные нравоучения. Услышит обвинение в том, что он Бестия из Боклера. А ещё похвалу за столь внушительный титул в столь короткий срок. Регис подходит к решётке медленно, как делают при виде дикого зверя. Открывает и закрывает рот, тщательно подбирает слова. — Понимаю, ты сердишься, но поверь, я желаю помочь тебе. В его голосе было столько горечи, что Детлафф даже кратко взглянул на него исподлобья. Видит, что хмурится Регис как-то грустно. — Что ещё тебе с твоим ведьмаком надо? Вы победили. Добей. — Я не могу так поступить. Не с тобой. Ты спас меня, когда спокойно мог пройти мимо, а сейчас предлагаешь пройти мимо мне? Извини, но я не посмею отплатить за моё спасение, твоей смертью. Снова завёл старую песню о долге, нет, Великом Долге! Провалился бы он пропадом со своим "в неоплатном долгу", "по гроб жизни обязан". Загонит Детлаффа в гроб вот и расплатится сполна. Самое то для бешеного зверя, чудовища из тёмного переулка. Не гуманиста совсем. — А если я еë желаю? — Это не выход, друг мой, — на выдохе произносит Регис. Тихо, но твёрдо. И ему даже хочется поверить. Детлафф хмыкает, хочет купиться на это его вечное "всё будет хорошо". Регис слишком долго живёт рядом с людьми, научился наводить тень на плетень. У такого всегда всё хорошо. Такие в клубе счастливчиков, лощёные. Расфуфыренные кровавые бонвиваны. Вот и сует голову в улей от скуки, потехи ради, чтобы было что вспомнить, хвастать. Детлафф не из таких. Белая ворона, даром что весь в чёрном. Детлафф не строит иллюзий. Знает отчего Эмиель начал дружить с ним. Выгнали из клуба, записали в аутсайдеры, вот и прибился к такому же. Вновь уставился в пол, считает трещины на камне. Будь он умней не возомнил бы себя рыцарем прекрасной дамы. Поманила, а он и рад ловить платочек с белым кружевом. И думал, что по любви у них всё. Сам построил воздушный замок на другом конце бобового стебля. Сам виноват. Знал же что воровка и бандитка. Наманикюренными ручонками залезла к нему под грудину, вскрыла, обчистила. Пусто совсем. Всё вынесла. Утащила в сказочный замок хвастать перед сестрицей-княгиней. Вместо внутренностей объедки. Он останется затупившимся лезвием меча да пригоршней золотых в кармане одного ведьмака. Немного даже любопытно сколько стоит его голова. Детлафф молчит. Регис молчит в ответ, ходит по комнате. Шаркает. Детлафф смирился. Детлафф не ждёт ничего хорошего. Наверняка регисовский ведьмак тоже где-то неподалёку или ведёт княгиню с целым эскортом. Будут пестовать победу над страшным монстром, с фанфарами и перебродившим виноградным соком. А Сианна нанесёт последний удар своими когтями по горлу. Добавит ещё одного пустоголового дурака в коллекцию над камином. — Вот, — Эмиель положил перед клеткой одежду. Где взял черт его знает, но вся отвратительного коричневого цвета. Того самого, кметского, деревенского. Благо хоть чистая. — Я отстегну наручни, чтобы ты оделся. После того обращения вся твоя одежда порвалась. Пришлось слетать до ближайшего поселения, — лепетал Регис оправдываясь. Пока он возится с наручниками, Детлафф смотрит на свои колени и кажется, что вот-вот по ним поползёт ладошка Рены. Пройдёт по внутренней стороне бедра, подцепляя нервы своим острым ноготком. Опутает своими руками и словами, червём под кожу залезет. Разминает запястья, одевается, вслушивается в шуршание Региса за столом. Когда тот, наконец, подходит к клетке, раскладывает перед ним инструменты: миска и ритуальный кинжал Детлаффа. Прошибает осознание. Понимает что собрат задумал. — Нет, — говорит тихо. Твёрдо не получается. — Это единственный выход, который я могу предложить. Детлафф, я не попрошу от тебя невыполнимого. Всего лишь не трогать Сианну, в смысле Сильвию-Анну, Анну-Генриетту, Геральта и его друзей, так как его друзья это и мои друзья. Детлафф не умеет торговаться. Совершенно. Либо принять его условия полностью либо сидеть декадентским придурком за решёткой. Предлагает ему клятву на крови. Нарушишь, и быть тебе чужим не только среди людей, но и среди своих. Детлафф думал. Участь алкаша Хагмара не прельщала от слова совсем. Кивает медленно, пялится в антрацитовые провалы глаз. Вспоминает правильные слова клятвы. Они сидят друг напротив друга, сосредоточены, серьезны. Регис повторяет своё требование на вампирском языке. Передаёт кинжал Детлаффу. Он дышит глубоко. Рассекает себе вену, капает кровью в миску. Монотонно произносит нужные, как по статутам вампирского общества, слова. — Я Детлафф ван дер Эретайн клянусь Эмиелю Регису Рогеллек-Терзиефф Годфрою не причинить вреда ни Сильвии-Анне, ни Анне-Генриетте и её двору, ни ведьмаку Геральту и его близким. Отныне я скрепляю эти слова своей кровью, и каково бы не было предназначение я не нарушу клятвы. Если я или мой род нарушит обещание, то да будут они прокляты навеки. — Я принимаю твою клятву. Эмиель берёт протянутый нож, рассекает вену и себе. Добавляет в миску красного. Делает небольшой глоток из неё, передаёт Детлаффу. Он пьёт залпом, пока остатки решимости не покинули его. Слышит натянутые струны их связи. Не лопнут никак. Меткой вырезается на сердце, на теле Скрытого тоже появится. Лишние хлопоты для него, беситься будет, придётся оправдываться. Клятва расползается опухолью, проникает в каждую клетку, травит, бередит воспоминания. Он бьётся в клетке, мечется. Когти свербят, хотят вырвать маленькое вероломное сердечко Сианны, но теперь не может. Никогда не сможет добраться до неё. Его корёжит, изламывает. Он ревёт зверем от боли. Теряет счёт времени. Они вышли на рассвете. Клятва удавкой жжёт, прогорклым комком в горле стоит, не выхаркать. Детлафф знает, что Регис чувствует то же самое, только виду не подаёт. Улыбается натужно-расслаблено. Протягивает ему золотую брошку бражника. — Ты обронил, — говорит он. Детлафф принимает неуверенно, заторможено и не верит, что всё ещё может быть хорошо, как обещает ему Регис.