Падальщик-Король

Прерывистое пищание эхом билось о стены помещений. За огромными дверьми через плотные стёкла наблюдался процесс стыковки исследовательского полевого корабля «Игла» со станцией. Название говорило за себя: тонкий конусовидный корпус, попавший в механические объятия, завершался сферой, как ушком, к которой тянулись лестницы. Манипуляторы продвигали корабль вглубь станции и закрывали шлюзы. С последним движением и изменившимся писком комната начала заполняться напряжённым гудящим шипением. Операторы находятся с другой стороны, за стёклами, в наушниках, общаются с пилотом. Инженриса же ждёт открытия дверей. Она поправляет грубоватые ремни и эмблему, которую ей не нравится носить на груди. Она дёргает запястье и проверяет время, проверяет сообщения с планшета. Отвлекается на мгновение, чтобы на грубой поверхности заметить своё размытое отражение, в котором узнавались высокие широкие уши и листовидный нос. В размытии плясали черты и коротких крепких рук. Лязг. — Мэтью! — радостный голос не даёт ступить и шага. Айкисл сразу ставит перед собой руки, чтоб её не обняли. — Ты как? Где вы так долго были? Как твои ожоги? Там были новые модели? Что с Иголочкой? — У меня после бодуна нет столько вопросов, — она отмахнулась. — Игла в порядке, можешь проверить сама или спросить у Ерица, — затем она повернулась и прокричала: — Ериц! Кенаи ждёт отчёт. Мэтью окинула взглядом комнату. Это было очень светлое помещение, от того казавшееся большим. С воздухом появилось много шума, лязга, доносилась болтовня до её острых ушей. Опять за внешность. — Значит, то действительно… «ожоги»… — процитировал низкий шипящий голос у её уха, словно взявшийся из ниоткуда; как и тяжёлая его тень. — Чем-то «горячим облили» или «химия»? — Саботаж естественного спутника, взрыв базы, была пострадавшая, — она развернулась, задрала голову. Перед ней её гость в длинной блеклой мантии и с грубыми нагрудником и наплечниками, похожими на очень крупные чешуйки. Каждый кусочек ткани Архонт дёргал, сдвигал, выворачивал, что невольно заставляло её улыбаться. — А тебе идёт. — Ну почему ты не работаешь на станции с тёмной униформой? — он пошёл за ней. Его шаги добавили стального стука помещению. — Или с серой. А может фиолетовой, чтобы шёлком текло, и я бы взял платье с полами до пола. — Такого нет. — Каково упущение — такое… Стук прекратился. Обернувшись, Мэтью застала Кенаи, вставшую на пути Архонта. Такая низкая, дрожащая, но крепко держащая перед собой резак, как оружие. Дёргались её вибриссы на каждое движение и крупный хвост, нужный для равновесия. А по другую сторону — Архонт. Повисший тенью, склонивший голову, сложивший крылья и руки за спиною. Он едва склонился к ней: — А может сразу достанешь... как ты вы зовёте его: электрошокер? — предложил шипя он, в каждом слове едва показывая завершения клыков. — Так весело будет узнать, что же будет дальше. Очередная кроха угрожает моей несчастной душе. Бедная еда. Одной до тебя удалось проткнуть мне печень, но как же сильно билось её сердце в моей руке… — Кенаи — отбой, а ты — заткнись, — рявкнула Мэтью. — Но это же… это же!.. — Ты не боевая группа, — Айкисл потёрла переносицу и вздохнула: — Я очень рада, что ты читаешь мои записи касательно Междумирья, но нападение — не твоя работа. — Вызвать подкрепление? — Заняться кораблём. Отбой. Он сейчас гость… к сожалению. Архонт тяжко выдохнул и проследовал за Мэтью, чувствуя взволнованный взгляд, сверлящий его спину. Он оборачивается, следит, как инженриса налаживает кресло на внешнем манипуляторе и пристёгивается, каждый раз оглядываясь. Техника продвигает её к кораблю, она сверяет данные с планшета, а из «Иглы» выходит пилот с длинным механическим хвостом. — Твоя очередная команда? — Архонт задумчиво пропел эти слова. — Не вся, — Мэтью поправила волосы, зацепившиеся за рога. Небрежное каре с редкими длинными прядями не скрывало её шеи, отличительно длинной от обычных антропоморфных созданий, словно был ещё один позвонок, что не так: они всего лишь более вытянутые. — Тебе эта причёска совсем не идёт, — переключился Архонт с одной своей жертвы на другую, — вот с висков убери эти копны и будешь на себя похожа. — Будь добр и держи язык за клыками. — О, нет, — он пригнулся к ней и высунул наполовину длинный и тонкий, как вараний, язык, — я буду очень злобен. Они покидали крыло кораблей и выходили к центру базы. От Архонта доносился цокот его когтей, бьющих по полу, когда от Мэтью — шарканье бинтов, плотно скрывавших ноги. Были топот и лязг проходящих мимо сотрудников организации, изредка косившихся на двоих. Архонт прищурился, прижал уши. Долгие лампы сменил рассеянный яркий свет, как и прибавилось шума. — Непривычно? — хмыкнула Мэтью. Стоило подойти к центру, и до Архонта быстро дошло, насколько велика база: вширь, вдаль, в количестве ярусов и в огромном названии на центральной колонне: «Организация Люмелла». Колонна — огромный шпиль, несущий не только базу и название с изображением знака-звезды организации, но ещё и лифты, лестницы, плакаты с указателями и карты. Станция — одна из множеств во всём космическом пространстве — представляла собой раскрывшийся цветок с пятью тонкими лепестками. Станция и совпадала с эмблемой, знаком организации, за исключением некоторых моментов: крупная сердцевина, от которой шли четыре иглы, одна из которых толще и изображала один едва заметный лепесток; другие четыре лепестка изображались между иглами, были крупными, и потому в основном их замечали. Так и описывали причастных к организации — с четырёхлистной эмблемой звезды. Сердцевина была основой базы, справочным центром и ресепшеном. Ниже — двигатели и энергоблоки, выше — центры управления и мобилизации. Они покинули крыло-причал. Другие четыре: жилые и торговые помещения, рядом с которым сады; склады и вооружение; исследовательский и научный центр, граничащий с тюремным крылом. Где-то можно догадаться, но в остальном же на всё легко и понятно давали ответы таблички. Атмосфера на коже ощущалась однородной. Влажность, плотность, состояние всех элементов. Притом, кроме служебных дроидов, шныряющих по базе, кроме обслуживающих андроидов и гиноидов, на станции было много разумных видов, составляющих основу организации. Где-то узнаваемые млекопитающие, насекомые, пресмыкающиеся… и другие, не поддающиеся простой классификации. Те, кому условия подходили не идеально, носили разные выравнивающие инструменты: от простой сферы на голове или проводок к органам дыхания до сложной системы с баллонами разных газов с массивными трубками и регуляторами. Шум разных речей, скрипы, топот и дыхание сливались в причудливую какофонию с отблесками компьютерных писков. Всё в обширных белых помещениям на несколько десятков километров. Были голоса и ближе. Архонт навострил тонкие длинные уши, затем повернулся. Мэтью стояла поодаль, отчитывалась перед кем-то. Даже «отчитывалась» не подходило к ней: она просто закатывала глаза, фыркала и жестикулировала. А вторая сторона? Некто антропоморфный, схоже с ней, с густой золотистой шевелюрой и схожим нарядом из грубой голубой и мягкой розовой ткани. На его грубом жилете была изображена крупным планом эмблема организации. Архонт медленно подходил ближе, чтоб не перетягивать внимания, но не терять слов их спора среди гула. Сложивший руки на груди ворчал: — …а после завершения санкционирования «Иглы» я требую все данные о полёте. — А тебе не по херу ли, куда я летала? Тявкалку убрал от моей команды и моего пилота. — Вас ждёт штраф за оскорбление начальства, Архивариус Мэтью Айкисл. — Архивария! Он с ней долго ругался, время переходило в полчаса, и диалог был слишком личным, нежели рабочим. Мэтью не держала никакой дистанции, в отличии от «начальника», чьи костяшки пальцев время от времени белели. Под конец, не смочь вытащить из неё хоть что-то конкретное о том, где и почему она так долго пропадала, он махнул рукой и ушёл прочь, выбивая толстым стальным каблуком свой путь. Звонкое эхо удалялось. Рядом с Мэтью зашумело тихое шипение: — Ты же пожрёшь его? Не обидишь своего учителя? — Не твоё, ѣ, дело. Пошли. Мэтью со скрипом развернулась на забинтованных носках и привычным, слегка сутулым шагом повела Архонта в сторону исследовательского крыла. Он не отставал, поднимал когти, чтобы не цокать лишний раз, и беседовал с расспросами: — Знавал я одного златовласого, златорогого. Я был особенно рад, когда разорвал его шею и взял в руки голову, а мы просто тарелку с вишенкой не поделили; он не отдавал. О, я говорил. Давай ты: с чего же всё это началось? — Коротко? — она резко покосилась. Он медленно кивнул. — Хер наноатомный бесится, что долго живу. В любой удобный момент копается в моём пространстве. Зря пытается, а мне всё исправлять. — Хочешь, я сожру это мясо? — И «быть должной» другому ублюдку? — она хохнула. — Нет уж, трахни уши кому-нибудь ещё. — Не ругайся, — пробурчал Архонт. — Это не маты! — Ты сквернословишь. — А ты зовёшь всех мясом, — рыкнула Мэтью. В ответ Архонт развёл руками: — О диетах не спорят. — Да ты ж лезешь ко мне в рот каждый раз. — «Постоянство» — не моё второе имя. За то время, которое они ругались, шипя спорили, они верно дошли до массивной двери. Не отводя осуждающих взгляда и пальца от Архонта, Мэтью достала карточку, которую провела по панели у дверей. Последние скрипнули и открылись. Повеял спирт, масла и трещащий шум техники. Компьютерный голос поприветствовал: «Добро пожаловать домой, Мэтью Айкисл». Она прошла в помещение, он следом. Закрылись двери, а их встречал с редким голубоватым отливом свет. Светлые столы, тонкие обоюдно прозрачные мониторы с записями и графиками, большая виртуальная интеллект-доска у стены и пищащий звук набора символов. Как только Архонт выпрямился в просторном помещении, то в его сторону посмотрели большие глаза, полные любопытства и интереса. — Айкисл, давно не слышала о тебе, — фраза завершилась трещащим кваканьем. — Кто же с тобой? — Я за файлами, — Мэтью метнулась к компьютеру. — Это… — А, вспомнила! Какие ж не похожие-то они, — перебила её сотрудница. Она подскочила с места и, не успел Архонт моргнуть, уже была перед ним. Она сглотнула, с этим вжимая свои глаза в череп за полупрозрачными веками, а потом вновь широко раскрывая. Перепончатые щёчные мешки, дрожа в предвкушении слов, надувались: — Вымирающий вид! — Вымерший, — поправил её Архонт, затем оглянул. Под лицом, сплошным с телом, под синей блестящей кожей некрепко на верёвке держался бедж над двуцветной униформой. Там и должность, как учёная, и… — Это имя… произносить его я не собираюсь. — Ах, — она протрещала его, звеня кожей. — Но ты можешь звать меня Гереге. А как тебя зовут, сокровище? — Моё имя не произнести органическим существам… мясу, — прищурился он, дёргнув ухом. Архонт заметил, как она сминает пальцы. — А произнесёшь? — Гереге протянула к нему свою руку, к его лицу, хотя явно ей тяжело тянуться. Тонкие полупрозрачные пальцы с перепонками и крупными подушечками. — Можно же? — М-м-м, — протянул Архонт и улыбнулся, обнажив длинные клыки, — нет. — Кв… Ладно, как хочешь, — она отступила. Но хватило ему смелости отвлечься и посмотреть в сторону Мэтью, так его щеки коснулись холодные пальцы. Гереге уже успела отпрыгнуть, когда он замер — ошарашенным поведением и сдвинутый рефлексом к полкам. Он коснулся щеки. Казалось, там остался липкий холодный след, но нет — лишь остаточное ощущение от кожи. — Такой тёплый, — заключила учёная, завершая слова кваканьем. — Фу, — фыркнула Мэтью, — вымой после него руки. — А этот мех? — Гереге тёрла между собой пальцы. — Это же маленькие плотные модифицированные пёрышки! — Ненормальная, — шикнул Архонт, расправив крылья и забив хвостом о пол. Он стукнул кулаком по дверям, и они, на удивление, открылись. И прежде, чем в них исчез он, за ним долго следовал его хвост. Протяжный скрип. — Три метра хвост, — заключила она после его ухода. — А сам от макушки до подушечек пальцев два метра с четвертью. — Два с половиной, — не отвлекаясь от монитора, проворчала Мэтью. — Но спасибо, что выпроводила этого убогого. — Да я и не хотела, — Гереге сложила руки, палец к пальцу. — А что с его рожками? Кто так с ним? — Да кто его знает, сам небось обломал. — Но ты же говорила, что кристаллы памяти невыгодно бить, — учёная подошла к архиварии, смотря на её рога. — Ты ведь... Гереге не закончила слова. Мэтью промолчала; она просматривала данные и перекачивала файлы с компьютера на планшет, пока учёная следила. Последняя не особо ждала ответа: она знала, насколько Мэтью обычно ворчливая, если не молчаливая. — Недавний артефакт со стеклянной планеты? Кв... — Угу-м, — Айкисл листала информацию на мониторе стилусом, говорила негромко, — будет обмен на кое-что другое. — Но эта реликвия, — зашептала Гереге через рокочущее горло, сколько умела, — она же не нужна организации. — Что поделать, — Мэтью остро улыбнулась. Она отсоединила компьютеры друг от друга и сложила планшет в одну металлическую палку, похожую внешне на простую ручку. — Будь добра и к моему второму приходу сделай это помещение более… заземлённым. — У-оу, — проквакала учёная, — так этот красавец от энергетического измерения? Будет сделано! — она поднесла свою руку в кулаке к груди. — Руки вымой уже наконец. Всякую дрянь жуёт... — Мэтью с прищуром через отвращение кинула взгляд на остатки мелких перьев на руках сотрудницы. — Я уже померла бы из-за кожи. — Хреновый настрой. — Буду ждать вас в перчатках! Как, бодро и сутулясь, Мэтью заходила в свой отдел, так она и покидала, но её на выходе ждало ещё одно сутулое создание. Ждал, прислонившись к стене, скрестив ноги и руки, склонив голову и сверля взглядом из-под густых бровей. — Ты специально? — рыкнул он. — Шушукались, верно, ещё за этими подавляющими шум дверьми. — Ты же так любишь внимание, — парировала она. — Но отвечу: нет. Гереге просто нравятся все, кто не её вида. — Зачем же ты меня сюда тянула? — За этим? — она раскрыла планшет на нужной странице и передала ему. — Серп из небесного металла. Ну, древней цивилизации упал на голову метеорит. А свойства этого металла… — Срезает нити времени подобно обычному орудию посевы. Наслышан, — он пальцем провёл по голограмме. Его хмурый взгляд озарился, густые брови приподнялись, а речь плавно заключила очевидное: — Тут нет местоположения уже незнамо сколько. — О, не волнуйся, — Мэтью уткнула руки в талию и медленно притоптывала ногой, пока диктовала условия. — Если ты думаешь, что я пущу тебя в космос как в открытый океан, то ошибаешься. Павлин уже давно выискивает все крошки на дорожке, и самые актуальные данные хранятся у неё. Так что начни поиск именно с этой точки. — И искать Павлин сейчас, — шумно выдохнул Архонт и передал компьютер владелице. — Давно мы не общались… М-м-м… Где же? Следующее название Мэтью долго и с большим удовольствием проговаривала, чуть ли не улыбаясь, но являя перед ним клыки: — Огарана… — Что?! Эта планета? Этот мясосборник? — он оскалился в отвращении. — Как до этого дойти можно? — Узнаешь всё от первого лица. А теперь — вали. Но, — она подняла палец вверх, — форму не помни. — Ты только явилась мне, но вновь издеваешься… Внезапно всё вокруг померкло. Вырубился свет, камеры, но светились рога и глаза нечистивого дуэта. И треск стекла прямо под тонким ухом. Драгоценный клинок упёрся в серую длинную шею. Его держала тонкая забинтованная рука, по предплечье. А из прорехи несло теплом, доносился треск угольков и витал алкоголь. Каждая капелька аромата оседала на тонком и резко высовывающемся языке. Всё пропало. Свет вернулся. Одни из дверей открылись. Тёмный антропоморф с грубой кожей обратился к Мэтью: — Что случилось? — Опять электричество в коридорах сбоит, — отмахнулась Айкисл. Архонт не смотрел в их сторону. Потирал шею, которая приобрела тонкий порез, оставляющий на пальцах чуть густой состав. Падальщик ворчал, но едва усмехался. Он покосился на оставшуюся в одиночестве Мэтью и медленно губами выбивал воздух, так тихо, что только она могла, видя и чувствуя, уловить одно ехидное слово о ней. «Молодец».