Мальчик и лёд

      —Дорогие Коллеги! — Стас зашел в учительскую, не закрыв за собой дверь. Арсений в это время мило общался с учителями, пока до его рабочего дня оставалось еще полчаса, — спешу радостно сообщить вам, что я ухожу в отпуск. На месте меня побудет Павел Алексеич. Всего полмесяца… — мужчина улыбнулся, и, после того, как пожелал всем удачи, резко смылся из помещения. Паша зашел в комнату. —Всем доброе утро. Ну, меня вам уже представили… А я спешу представить вам Екатерину Сергеевну. Наш новый школьный психолог.        В кабинет зашла женщина с глазами цвета океана, и волосами, собранными в аккуратный хвост. —Я могла и сама представиться… Но ладно. Всем здравствуйте. Надеюсь, что сработаемся. Арсений подзавис. Мало того, что это очередная Катя, так она еще с голубыми глазами и брюнетка!                   *** —Я буду разговаривать с отцом! Ты принципиально опаздываешь на мой предмет! Это неуважение! — кричит на Антона учительница физики, даже слегка топая ногой. —Я опаздываю очень редко, тем более, я зашел за секунду до первого звонка, значит, ничего не нарушил, — спокойно поясняет Антон, придерживая рюкзак за одну лямку, стоя в дверном проеме. —Рисуешь рисуночки, достаешь одноклассников. Может, тебе внимания не хватает? Вперед к школьному психологу! Мне неадекваты на моем уроке не нужны! — заключает монолог женщина, и ставит «2» в журнал рядом с фамилией Шастуна. Прекрасное начало четверти… Антон выдыхает. Антон агрессивно выдыхает. Антон агрессивно поворачивается. И Антон случайно хлопает дверью. —Шастун, твою ж девизию! —раздается голос преподавательницы из кабинета. Парень убегает в крыло младших классов, его чуть ли не пинком оттуда выталкивают, и ведут в учительскую, потому что: «Твой отец должен быть там. Носишься постоянно как бешеный. Пускай поговорит с тобой.» Антон заглядывает в учительскую, слегка приоткрыв дверь. —А…э…пап… — Шепчет он, но отвечает ему брюнетка, которую он раньше не видел. —Здравствуйте, молодой человек. Кто Вы, и какими судьбами? —Здрасьте, Антон! Ой… В общем. Арсений Сергеевич, Вы мне нужны. Срочно… — тихо говорит Антон, и закрывает дверь, не желая вести диалог с этой странной женщиной. Через минуту из кабинета выходит Арсений. —Антон? Что случилось? — обеспокоенно спрашивает мужчина, закрывая дверь, и застегивая медицинский халат. —Я подумал, что лучше тебе от меня узнать, чем от этой… женщины. Короче… — Антон открыл электронный дневник, и показал отцу красную отметку. Арсений взял в руки телефон, продолжая листать табель, где за этот день было уже две двойки, и плюсом ко всему третья. —Антон, — строгим тоном произносит старший, сверля взглядом сына — Какого черта в первый день такая осенняя палитра оценок? Ценю, что ты сам сознался, молодец… Но это что? —Оно так получилось… — дрожащим голосом выдавил из себя парень, рассматривая пол. —Глазки свои чудесные на меня, пожалуйста. Дома обязательно поговорим. Учись пока, и попытайся исправить, — Арсений под конец сдержанно улыбнулся, и ушел в мед. кабинет.                         *** На математике —Здравствуйте, — в кабинете появляется Арсений после стука в дверь, — на прививку от дифтерии… Мне бы забрать… Никитина, Фролова, Соболеву, Филлимонову и Шастуна. —Да, конечно, забирайте. Стоя у доски, Антон был рад отцу, но и не очень. Все одноклассники ушли. Он положил мел, и вышел из кабинета, после чего решил зайти в туалет, дабы спрятаться от такой нежелательной процедуры. Уже поступала дрожь, кружилась голова и сильнее билось сердце. В туалете его берут, и обнимают. —Антош, не нужно прятаться. Быстренько сделаю, даже больно не будет. Лишь немного неприятно, — Арсений гладит сына по спине, пытаясь успокоить безумно напряженного подростка. —А может не будем?.. — шепотом спросил подросток, стыдливо пряча свои красные глаза и нос в грудь отца. —Пойдем, заяц, — Арс погладил Антона по макушке, и, приобняв его за плечо, повел в сторону мед. кабинета. За дорогу Шастун успел себя накрутить. Узнав, что он последний… Что ж, паника. Дверь в кабинет открыта, видно, как делают прививку одноклассникам. Кому-то в бедро, кому-то в плечо. Антон отметил для себя, что ему лучше вообще никуда. В размышлениях о собственных страхах, мальчик не заметил, что уже никого нет. На ватных ногах он зашел в кабинет, и прижался к стене возле двери. —Давай, солнце, садись на кушеточку, — Арсений улыбнулся, и незаметно убрал шприц в карман халата. —Пап… Давай, пожалуйста, не надо, — елеслышно сказал подросток, и в эту же секунду у него заблестели глаза. —Ну, Тош… — врач подошел к парню и прижал его к себе, начиная нежно перебирать кудряшки на голове взрослого ребенка, — Все будет хорошо, доверься мне, ладно? —Мне страшно, — Антон сильнее прижался к отцу, который в это время максимально беззвучно закрывал кабинет на ключ. —Нужно потерпеть немного. Давай, зайчонок, — Арс направил подростка к кушетке. Тот несмело сел на нее, и посмотрел на отца глазами, полными страхом. —Ложись на животик, мой хороший. —Но ты же всем в другие места делал… — с настороженностью сказал парень. –В ягодицу не так больно, поэтому для тебя исключение. Я мог и у тебя спросить, конечно… Но твой ответ мы оба знаем, — Арсений улыбнулся. —Да… — Антон закрыл глаза и глубоко подышал, после чего принял нужное положение, не забыв расстегнуть джинсы, — А может, все-таки… — Арсений аккуратно приспустил джинсы с нижним бельем, холод сразу пробежался по оголонной части кожи, из-за чего последние слова Антон сказал сплошным текстом, на испуганном выдохе, — ненадомнестрашно. —Тише, заяц… Все будет хорошо, помнишь? Давай-ка лучше расскажи, как тебе погода… — Попов пытается отвлечь пациента разговорами, пока сам открывает спиртовую салфетку. —Н-нормальная, — дрожащим голосом отвечает младший, и зажмуривается, когда холодный квадратик касается кожи. Вдруг, подросток резко переворачивается на спину, закрывая руками лицо. —Нет, я не могу! — восклицает парень, а следом за словами следует всхлип. —Солнышко, ну чего же ты? — Арс убрал руки Антона с лица, и начал гладить его по лбу, заправляя русые кудряшки назад. — Понимаю, что страшно, но нужно потерпеть, Тош, — терпеливо объясняет Попов, и целует мальчика в лоб. —Но это же… Ладно… — Антон переворачивается на живот, и крутит кольца в ожидании самого страшного момента. —Умничка, — мягко говорит медбрат, и протирает место для инъекции новой салфеткой, — Расслабься, золотце. Антон следует этому наставлению, и в ту же секунду игла входит под кожу, из-за чего «янехочу» Шастуна получается практически писком, поскольку точечная боль присутствовала, а потом и добавилось жжение под кожей. Во время введения лекарства, слезы все же покатились по щекам младшего из-за страха, и неизвестности, будет ли дальше хуже, и закончится ли это. Арс ввел препарат настолько быстро, насколько было нужно. Он вытащил иглу, выбросил шприц и приложил ватку к проколу. —Ты умница, Антош, — улыбаясь, говорит брюнет. Он слегка массирует место укола, после чего разрешает сесть парню. — а что у нас тут за слезки? Сильно страшно было? — спрашивает Арсений, сидя рядом с сыном. —Да, — тихо выдыхает мальчик, после чего оказывается на коленках у отца, который прижал к себе парнишку настолько близко, насколько это возможно. — И больно немного… — добавляет шатен, и шмыгает носом.                         *** Шастун и Попов были уже дома. После ужина, капризов из-за еды, было принято решение поговорить об успеваемости младшего. —Так, Антош, иди ко мне, — с улыбкой на лице зовет сына Арсений, и ловко сажает того к себе на колени. — Рассказывай, что происходит с тобой… Учителя жалуются, табель хромает. Куртку не застегиваешь, шапку снимаешь за поворотом… —Просто устал, — уверенно сказал Шастун и прилег к отцу на плечо. —Хорошо, я понял. Но постарайся, пожалуйста, взять себя в руки… А то и тренировки уже тоже едут вниз, — брюнет погладил сына по голове. —Точно, я сегодня не растягивался… Ну, я пошел! —Стоять. Почему ведешь себя на уроках плохо? Куртка? Шапка? — Арсений придержал сына на месте. —Ну... Да скучно просто... — быстро сказал Шастун, и скрылся из комнаты. —Шастун! — слегка прикинул старший и выдохнул, падая на кровать. — Переходный возраст у ребенка, а ощущение, что у меня... — тихо проговорил Арсений и прикрыл глаза. *** —Антон! Голеностоп! Ты что, впервый раз на льду?! — слегка возмущается брюнет, заметив заваливающиеся ноги Шастуна. —Ну я устал, и ноги тоже, — быстро отвечает парень, параллельно выравнивая положение ног. —Ко мне. Живо, — Арс уперся двумя руками в бортик. —Ну? — Шастун вздохнул и потянулся. —Гну. В зал идём, потяну тебя. —Но... А аксель?.. Четверной... —Давай, живее. Антон расшнуровал коньки, надел на них сушки и переобулся в кроссовки, направился в зал. —Коврик берешь, стоишь в высокой планке, пока не приду, — дает условия Попов, подходя к сыну. —Всмысле? Зачем? — искренне не понимает шатен, ведь раньше такого не было. Тем более, он ненавидит именно эту планку. —Обленился потому что. И со мной себя ведешь просто отвратительно. Парень шумно выдохнул, но в планку все же встал. Время тянулось очень долго. Казалось, что пытка не закончится. И вдруг, тренер заходит в зал, подходит к Шастуну. —Хорошо, теперь в кобру. Нужно расслабить мышцы, — мальчик принимает нужное положение, и встает, ожидая новых наставлений. — Разминайся пока, до тепла в теле. Закончишь — начнем. Вперед.                   *** —Шастун, слезы убираем, и на лавку. Ногу одну мне, тянемся в продольный шпагат, — говорит уже уставшим голосом Арсений-тренер-Сергеевич, наблюдая за покрасневшими глазами подростка, отмечая для себя, что растяжка на поперечный шпагат не была такой мучительной для капризов по поводу продольного. —Не хочу сегодня, — Антон думает, что скажет это уверенно, но под конец фразы голос предательски дрожит от страха перед образом достаточно строгого тренера. —А когда захочешь, Антон? М? — Арсений подошел к своему подопечному и приобнял его одной рукой, прислонившись своей головой к нему, — Когда растяжение получишь? Разрыв связки? Мышцы? Когда больше не сможешь выйти на лед? — совершенно спокойно начал спрашивать мужчина. —Нет... — мяукнул мальчишка, желая поскорее провалиться под землю. —А значит, что нужно сейчас сделать? — вновь вопрошает голубоглазый. —Лечь и слушаться... — отвечает шатен, все-таки набравшись смелости для того, чтобы поднять свой взгляд на отца. —Громче и уверенней. Ты спортсмен, Тош, а не голый птенец воробья, выпавший из гнезда. А я не кровожадный кот. —Лечь и слушаться, — четче и громче говорит фигурист, и, вздыхая, принимает нужное положение на лавке, забив на свои страхи. —Умница, — тренер подходит к парню, приготавливаясь успокаивать того на первой же секунде, ведь левая нога никогда не была идеальной.