Личность

      — Подпиши, дорогуша, — в чужом голосе явная насмешка. Стрелков рад, что сейчас именно он управляет ситуацией.       — Не подпишу, — отвечаю сквозь зубы, откидываясь на спинку стула. — У вас нет доказательств.       — А как насчёт этого? — мужчина пододвигает листок, где чёрным по белому видны все мои транзакции. — Квартира, — он ткнул пальцем на кругленькую сумму. — Без кредита или ипотеки. Разом.       — Накопила. Не зря же я каждый день питалась гречкой и кофе «3 в 1» на протяжении нескольких лет. На мою зарплату на широкую ногу не погуляешь.       — Машина, — палец опустился ниже.       — Продажа прошлой квартиры. Если внимательно посмотреть, то машина подержанная. Я купила её ровно за четыреста тысяч. Квартиру продала за три миллиона. Усёк?       Когда я тратила деньги Разумовского, что он мне оставил, я подготовилась к подобному разговору. Специально не тратила всё, а потраченную сумму распределила с умом. Знала, что однажды такой день наступит: с моей жизнью он наступил быстрее, чем я рассчитывала. У Стрелкова на меня ничего нет, кроме подозрительных денег на моём счету. Если сейчас я не выкручусь, обыск в квартире обеспечен.       — Ты накопила миллион? Не верю, — он забрал бумажку, возвращая её в папку.       — Твоя проблема.       — Много на себя берёшь, ещё немного, и мы получим ордер на обыск и проверку твоего имущества.       — Я звание майора не на трассе заработала, — движения сковывали наручники, но это не помешало пододвинуться ближе, сцепляя руки в замок. — Думаешь, раз ты из федеральных структур, так тебе сразу ордер дадут? Кроме глупых денежных трат у тебя ничего на меня нет.       — Угрожаешь федеральному агенту? — его голос грубый, явно не несёт чего-то хорошего.       — Привожу факты, — я ответила ему тем же тоном, которым Стрелков задал мне вопрос. — Молись, чтобы, когда начальство узнает об этом, тебя не уволили. Я майор. Я кучу дел раскрыла, пока ты штаны в Москве просиживал. Если я молода, не значит, что глупа или что-то в этом роде. Возраст — не показатель ума.       — Тебя переманить, как два пальца об асфальт.       — Да ну? — вновь облокотившись на спинку стула, хмыкнула. — У тебя только косвенные улики. Твоя проверка прикопалась ко мне просто так.       — В Москве разберутся, — мужчина стал спешно собирать другие листы, что успел показать мне, и поднялся. Он хотел что-то сказать, но дверь в допросную отворилась.       — Что здесь происходит? — голос Фёдора Ивановича, как гром среди ясного неба.       — Ваш сотрудник скрывает Разумовского.       — Доказательства какие? По какому праву вы смели задержать майора полиции? — я издала нервный смешок, наблюдая за тем, как Цветков подбегает ко мне с ключами.       — У вас даже ордера нет!       — У нас есть денежные транзакции с её банковских счетов.       — Когда у вас будут улики посерьёзнее, я с радостью вас выслушаю. А сейчас я прошу извиниться перед моим сотрудником и покинуть мой участок.       — Спасибо, — шепнула Цветкову, получая в ответ кивок. Он помог мне подняться.       — Майор Асаева, — Стрелков повернулся ко мне, явно подбирая верные слова. — Приношу свои извинения за столь глупые обвинения, а сейчас прошу меня извинить, — поправив галстук, он проскользнул мимо Прокопенко, исчезая в коридоре.       — Ты как, Ава? В порядке? — голос Фёдора Ивановича в мгновение изменился.       — Да, всё хорошо, спасибо.       — Чего он от тебя хотел? — с явным интересом поинтересовался Костя.       — Он думает, что Разумовский платит мне за собственное сокрытие.       — Разумовский мёртв, — Костя с паникой посмотрел на начальство.       — И я о том же, он уверен, что нет.       — Абсурд, — Прокопенко развёл руками. — Экспертиза ДНК всё подтвердила.       — К этому и веду.       — Значит так, Ава, — мужчина посмотрел на меня с добротой. — Не лезь на рожон и лишний раз на глазах не маячь. В прошлый раз он умудрился Игорька за решётку спрятать.       — Поняла вас, — я стала тереть покрасневшие запястья.       — Вот и хорошо, шагайте, — мы с Цветковым покинули допросную.       — Спасибо, что выручил, — подмигнув Косте, улыбнулась.       — Да ничего особого, пожалуйста.       — Ты мог мне не поверить.       — Ну поверил же.       Я была на своём рабочем месте, когда ко мне заявился Стрелков, с наручниками в руках и победной улыбкой. Цветков на помощь пришёл первым и единственным, я сказала ему, что ни в чём не виновата и пусть он найдёт Игоря. Он нашёл. Гром позвонил Прокопенко и всё объяснил, а тот, насколько я успела понять, позвонил на самый верх. Внутренняя проверка Стрелкова оказалась права: это деньги Разумовского, но знать ему об этом необязательно.       — И причём я правильно сделал. У него же ничего, кроме притянутых за уши денег, нет, — улыбаясь, я похлопала его по плечу.       — Ава! — меня позвал женский голос. Повернувшись, увидела Юлю, которая быстрым шагом направлялась ко мне. — Как же я рада, что всё хорошо, — улыбаясь, она обвила мою шею руками, прижимая к себе.       — Да, — подтвердив её слова, обняла в ответ.       — Все беспокоились, — отстранившись, вновь улыбнулась. — Игорь на уши весь отдел поднял.       — С ним всё хорошо?       — Да.       — Он хоть спал? — я провела в отделе всю ночь. Поэтому, если он не спал, это будет не удивительно.       — Нет. Сначала он долго пытался добиться, чтобы его к тебе пустили. Потом, когда понял, что бесполезно, пошёл к Прокопенко.       — Остальные?       — Твой пообещал вырезать весь участок, если ты не вернёшься к обеду, — немного убавляя голос, отвела меня в сторону, ближе к выходу.       — Он знает?       — Да. Марушев проболтался.       — А он откуда?       — От Димы.       — Он же не фанат доверия за пять минут.       — Внятного объяснения мне Дима не дал, так что, — она медленно развела руками. — Может, что-то личное. Нужно идти, — Юля обхватила моё запястье. — Пока не попались никому на глаза.       Я вернулась к своему столу, который, как оказалось, был опечатан. На всех шкафчиках присутствовали бумажки, с надписью «ОПЕЧАТАНО». Преимущество подобной бумаги в том, что её клеят специальным клеем, и чтобы открыть дверь или в моём случае — шкафчик, нужно было порвать бумагу. А это нарушение закона. Грёбаный Стрелков постарался на славу. Недолго думая, уже потянулась к шкафчику, когда чужая рука остановила меня.       — Когда тебя увели, у меня была пара минут, чтобы забрать твои личные вещи. Они не проверяли твой рюкзак, — Цветков протянул мне сумку.       — Ты украл из-под носа Стрелкова мой рюкзак? — сказать, что я удивлена, это вообще ничего не сказать.       — Возможно, ты что-то скрываешь, и чуйка Стрелкова его не подводит, но я знаю, что это «что-то» не причинит никому вреда. По крайней мере, я в это верю.       Верю. Я верю. Я в это верю.       — Спасибо, — прошептала, забирая сумку.       — Внутрь не лезь, если что. И опечатки должны завтра снять. Прокопенко уже занимается этим. Я слышал, — Костя улыбнулся, явно стараясь перебороть неловкость.       — Спасибо, что веришь, — улыбнувшись ему в ответ, положила ладонь на плечо. — Не забуду твоей помощи.       — Я делаю это не потому, что хочу получить что-то взамен, а потому, что верю в справедливость. В тебе верю. Мне достаточно знать лишь то, что я поступаю правильно,       — Цветков попросил правды.       — Возможно, иногда я поступаю неправильно, даже эгоистично, но, — запнулась, подбирая правильные слова. Костя не торопил, молча ждал, когда я продолжу. — Я стараюсь делать это всё ради людей. Чтобы жертв было меньше.       — Вот и славно, — его левая ладонь легла на мою руку. — Знаешь, даже если ты ошибаешься, я всё равно буду слепо верить в твою правоту. Ради тебя можно закон нарушить. И не один раз, — он слегка сжал мою руку, и я вновь улыбнулась.       — Пора идти, — Юля вернулась с двумя стаканчиками кофе. Её взгляд лишь мельком пробежал по Косте и вновь вернулся ко мне. Никакого значения она этому моменту не придала. И хорошо.       — Пока, — я убрала руку с мужского плеча, забрала у подруги стакан, и вместе мы покинули Костю, оставляя его одного.       Наконец, впервые за эти сутки я видела солнце и ощущала теплоту улицы. Лицо обдували слабые порывы ветра, и это вызвало у меня улыбку. Несмотря на шум улиц в то же время было очень тихо. Никто не кричал, не просил о помощи или что-то в этом роде. Для местности, на которой расположен участок, это была редкость. Обычно кто-то кричал, вопил о помощи или несправедливости. Сегодня всё по-другому. Это грело душу. Точнее, её остатки.       — Неужели, — я не поверила своим ушам, когда, подходя к парковке, услышала голос Волкова.       Я чуть не умерла от удивления и паники, стоило Олегу заметить моё приближение, он сорвался с места быстрыми шагами и заключил меня в грубые объятия. Он крепко прижал меня к себе двумя руками, тяжело дыша на ухо. Правой рукой осторожно провела по его спине, левой сжимая стаканчик с кофе. От растерянности чуть не уронила его и не осталась без энергии. Олег в своей грубой манере оторвался от меня и, положив ладони на плечи, оглядел с ног до головы.       — На вид целая.       — Всё нормально.       — И хорошо, — серые глаза переключились на Пчёлкину. — Узнала чего?       — Нет. Тишина.       — Вот зачем ты ходила за кофе? Узнать информацию.       — Одно другому не мешает, — она подмигнула, отпивая от своего кофе. — Едем?       — Да, едем, Серый там с ума сходит. Еле его отговорил от начала войны, — стоило мне удивлённо выгнуть бровь, как Олег засмеялся. — Он и правда себе места не находит. Даже придумал план на случай, если всё пойдёт через одно место.       — И что за план? — Волков не ответил, открывая мне заднюю дверь.       — Время тикает, пора, — мужчина уже обошёл машину и сел за руль. Заданный мною вопрос я запомнила, задам в будущем.       — Где Марк?       — На работе. У него кончились выходные.       — Точно, — сказала самой себе, вспоминания, что у Марушева вообще-то работа есть. — К тебе едем?       — Да. Надо показать тебя Разумовскому, а то скоро волос на себе не оставит, — я улыбнулась.       — Приеду, надо будет телефон на зарядку поставить, — проверяя содержимое сумки, достала разряженный мобильник.       — Как так вообще вышло, что тебя повязали? — поинтересовался Олег, останавливаясь на светофоре.       — Не знаю. Сама я нигде не раскрывала себя. Слышала лишь, что, похоже, у нас внутренняя проверка идёт. Стрелков, похоже, подозревает утечку.       — В какой-то степени она есть, — хмыкнула Юля с усмешкой.       — Я думаю, кто-то настучал. Не из участка.       — Только таких приключений нам не хватало, — мужчина тяжело вздохнул, сжимая руль до хруста. Костяшки побелели. — Если твоя теория верна, то в игре кто-то третий. И, думаю, довольно давно. Маленин ведь у кого-то узнавал информацию, что нас интересовала. Я сразу неладное заподозрил. Да и плюс он быстро согласился.       — Думаешь, мы марионетки на шахматном поле?       — Почему нет? — Олег глянул на меня через зеркало. — Если кто-то в игре дольше нашего, мог и в тени остаться. Пока выясняли отношения с Дагбаевыми, могли просто не заметить новых лиц в городе.       — Если бы к нам приехала какая-то важная шишка, я бы узнала, — точно, моя подруга в первую очередь журналист.       — Мимо проскочить мог? — попивая свой кофе, Пчёлкина задумалась.       — Отрицать не стану, возможно, — Волков хмыкнул, сворачивая направо.       — Тогда, возможно, ты права, Ава.       Остаток дороги мы провели в тишине, думая о своём. Не знаю, о чём думали мои спутники, но я думала о будущем, которое стремительно теряло краски. На фоне всех проблем оно блёкло, становясь серым пятном. Признаюсь честно: да, это пугает. Мне страшно потерять саму себя и своих близких. Я похожа на главного героя какой-то истории, что по пути теряет всех, кого только может. У таких героев всегда сложная жизнь, и чтобы чего-то добиться, нужно потратить много времени. Главные герои обычно остаются либо у разрушенного мира, либо играют свадьбу и доживают свой век на вилле с видом на океан. Третьего не дано. Либо ничего, либо всё. Вот оно — правило главного героя. Вопрос в том, с каким концом останусь я. Знаю, что до моего конца ещё как до Китая пешком, но у каждой истории есть главы. А у каждой главы есть конец. Похоже, что мы близки к концу и этой главы.       В квартире Волкова, как обычно, ничем не пахло. Ну почти ничем. В воздухе стоял слабый аромат оставленного мною диффузора. Едва уловимый, нужно было постараться, чтобы разобрать в запахе нотки бергамота и табака. Я не спеша стянула ботинки, поставила рюкзак на тумбу с обувью и, глянув на Олега, получила кивок в знак одобрения. Тихо, словно боясь нарушить тишину, я прошла по коридору до гостиной.       На стуле у окна сидел Серёжа. Он внимательно разглядывал крыши домов, отпивая из стакана коричневую жидкость. Не уверена, что это был сок. Скорее, спиртной напиток. У него была такая привычка: заливать нервозность алкоголем. Когда год назад я пришла к нему в высотку, то как раз застала его за подобной картиной. Рыжик испугался, что я не приду и влил в себя стакан алкоголя. Выяснять отношения по этому поводу не хотелось, да и зачем. Ничего серьёзного. А потому, я слабо постучала по дверному косяку, призывая его обратить на меня внимание.       Разумовский резко повернул голову в мою сторону, и стоило глазам найти мою фигуру, взгляд его изменился. Страх, паника и задумчивость сразу же ушли, их место заняло облегчение и радость. Поставив недопитый стакан на пол, подскочил и быстрыми шагами пошёл ко мне. Я направилась к нему навстречу, чувствуя жёсткую хватку. Он крепко прижал меня к себе, одной рукой зарываясь в мои волосы.       Я ответила ему тем же: крепко обняла в ответ, вдыхая запах его одеколона и едва ощутимый аромат спиртного. Он пил давно, явно не пару часов. Сутки точно. Запах виски успел осесть на его кожу и остаться на губах, на которых ощущался привкус горечи. Серёжа целовал напористо, проводя большим пальцем по моей нижней губе. Разумовский отстранился лишь на мгновение, чтобы заглянуть в мои глаза. За секунду пробежался взглядом по лицу и примкнул обратно к губам. В этот раз нижнее.       — Думал разнести участок, — прошептал тихо, опаляя губы своим горячим дыханием. В воздухе повис запах алкоголя. — Я волновался за тебя, Ави, — Рыжик провёл рукой по моим волосам. — Сегодня почти не спал. Приснился кошмар, где ты исчезла, — выдавить даже намёк на улыбку не смогла, грустно взглянула на него.       — Всё хорошо, — это единственное, что я посчитала нужным сказать ему. — Я цела, — в подтверждение оставила лёгкий чмок на его губах.       — Я тебя люблю, — прошептал в ответ на мои слова.       — Я тебя тоже, — собственный голос вызвал у меня улыбку. Дома лучше, чем в допросной, это уж точно.       — Есть новости, — в гостиную вошёл Волков. К моему удивлению Разумовский не смутился, наоборот, гордо задрав подбородок, положил ладонь на моё левое плечо, прижимая к себе. Моё правое плечо врезалось в его левое.       — Выкладывай.       — В игре кто-то третий, — это был голос Пчёлкиной. Она была на кухне, делала себе кофе. Это я поняла по кружке в её руках. Она присела на край дивана. — Этот «кто-то» и настучал Стрелкову.       — Это финальный босс после Алтана, что ли? — Разумовский хмыкнул, убирая руку с плеча. Взамен он переплёл наши пальцы. — Мило, однако, — Серёжа почесал переносицу и тяжело вздохнул. — Не видать нам солнечного Майями.       — Ава, можешь поговорить с Малениным? — неожиданно предложила Юля, ставя кружку на подлокотник дивана. — Он должен что-то знать.       — Да, только завтра. Нужно переодеться и выспаться.       — В квартире обыск не проводили, — Олег перевёл взгляд с окна на меня. — Стрелкову ордер не выдали.       — Откуда знаешь?       — Это моя работа, — в ответ я кивнула.       — Мне пора домой, хочу поскорее уснуть.       — Я с тобой, — Разумовский отпустил мои пальцы, возвращаясь к своему стакану. Допив содержимое, посмотрел на меня. — Волнуюсь.       — А если слежка? — Пчёлкина идею на оценила.       — Скажу, что заставил её, — как ни в чём не бывало хмыкнул Серёжа. — А что? Пистолет есть.       — Гений, — тяжело прошептала Юля, отпивая кофе.       — Ты с нами? — ей ничего не оставалось, как молча согласиться. У меня же спорить с Рыжиком сил не было, как и желания, разумеется.       — Куда я денусь, — она передала кружку Олегу и, кивнув на прощание, ушла в коридор.       Разумовский же протянул Волкову ладонь, а тот в ответ. Рукопожатие вышло жёстким, словно в него были вложены какие-то немые обещания. Если и были вложены, то какие именно, я уже не узнаю. Олег убрал ладонь и подошёл к тумбе, он открыл верхний ящик и достал пистолет. Передав его Сереже, посмотрел на меня. Поджав губы, я всё же сделала к нему шаг и обняла. Мы попрощались и поспешили уйти.       В этот раз Рыжик оделся максимально обычно. Чёрные джинсы на ремне им в цвет, чёрная толстовка и белые кеды. Обычный питерский лук. Самое то с нашей погодой. Мне пришлось взять автомобиль Волкова, потому что моя машина была во дворе моего дома. В тот день я вернулась от Олега ранним утром. Марушев предложил собраться вечером в баре, где он работает, сказал, что может за мной приехать. Я решила машину не брать, а дойти до работы пешком. Идти недалеко, к тому же прогулки на свежем воздухе полезны. Как чувствовала, что не нужно брать машину.       — Нам же по дороге, завезёшь домой? — Пчёлкина заняла переднее пассажирское сиденье.       — Без проблем, — сделав глубокий вдох, на секунду прикрыла глаза, концентрируясь. — Неужели домой, — со спокойной душой я завела двигатель.       К большому счастью, дорога до дома прошла без происшествий. На пути не было ни одного поста ДПС, точнее, они нам не попались. Везение, не иначе. Когда мы наконец въехали на территорию двора, я огляделась по сторонам. Из машины я вышла первая и, лишь убедившись в отсутствии слежки, позволила Разумовскому покинуть автомобиль. Прикрыв рыжие волосы капюшоном, он пошёл за мной. В квартиру мы поднялись достаточно быстро. К нашему везению по пути до квартиры людей мы не встретили. Выдохнуть получилось, лишь когда я закрыла дверь на замок.       — Вроде бы, недавно здесь был, но в то же время так давно, — словно в трансе он провёл ладонью по стене.       — Добро пожаловать домой, — я улыбнулась.       Я закинула сумку в спальню, а сама поспешила в душ. Мне не терпелось смыть с себя жёсткие касания Стрелкова, когда тот цеплял на мои запястья наручники. Не терпелось смыть с себя косые взгляды коллег. Если бы не Игорь, я бы так и осталась сидеть в допросной, а потом меня бы перевели в камеру. Славно, что у начальства на месте мозги. Стрелкову не дали ордер на обыск моего имущества.       Мне хватило пятнадцати минут под тёплым душем, чтобы привести мысли и тело в порядок. Нацепив чистое нижнее белье и белый халат, забросила грязную одежду в стирку и покинула ванну. Разумовский сидел за стойкой, а напротив стояла открытая бутылка пива из холодильника. Я тяжело вздохнула и подошла ближе. Он собирался сделать очередной глоток, но я выхватила бутылку из его пальцев и под его пристальным взглядом, перевернула её над раковиной, тем самым выливая содержимое.       — Что ты делаешь? — спросил Рыжик, и повернула голову к нему, продолжая опустошать бутылку, не отрывая взгляда от его голубых глаз.       — Тебя надо спросить, — когда жидкости не осталось, я открыла нижнюю дверцу и отправила мусор в урну. — Что на тебя нашло? Ты пил у Олега и пьёшь здесь.       — Мешает?       — Ты на вопрос не ответил, — несмотря на усталость, приложила все оставшиеся силы на строгость в голосе. — Что происходит?       — Всё это, — он покрутил пальцем в воздухе. — Все эти проблемы. Дагбаев, какой-то третий лишний и Стрелков. Всё это капает мне на мозг. Я смотреть на тебя не могу, — внутри всё сжалось. — Выглядишь как выжатый лимон. Ты почти не спишь, Ава. Живёшь на кофе и энергетиках. Ещё эта твоя встреча с семьёй, — Разумовский потёр переносицу и положил ладони на стойку. — Всё это тебя убивает. Думаешь я не вижу, что ты в себе всё держишь? Господи, — Серёжа закрыл ладонями лицо. — Да я даже не знаю, какие ты эмоции испытала после всего этого. Я не знаю, что у тебя было в голове после того, как ты узнала правду о семье. Не знаю, что ты чувствовала, когда нашла могилу отца. Я нихрена о тебе за последнее время не знаю.       Он прав.       — Ты отдалилась, Ава, — тяжело вздохнув, отвела взгляд. Что мне ему сказать? Что мне жаль?