Личность

      — Мне жаль, — я всё же сказала это. Просто мне больше нечего ему ответить.       — Это всё, что ты можешь мне сказать? Даже в глаза не посмотришь? — мне ничего не осталось, как молча повернуться к нему спиной и опустить голову. Я всё ещё чувствовала его взгляд на себе.       — Прости, — прошептала очень тихо и возможно даже слишком тихо.       — Я теряю тебя, Ава. Ты исчезаешь, — повернуться к нему мне не хватило сил, но я подняла голову, продолжая держать слёзы в глазах. — Ты становишься миражом. Я тебя почти не вижу, — я услышала скрежет стула. Разумовский поднялся.       Это конец? Неужели всё?       — Будь рядом, Ава. Не будь призраком, — его голос рядом. Скорее всего, он рядом со стойкой, за моей спиной. Не ушёл. — Не отталкивай меня, пожалуйста, — его холодная ладонь легла на моё плечо, и по телу пробежал табун мурашек. — Не исчезай, — тихо и жалобно попросил он, надавливая на плечо и разворачивая меня к себе. — Не уходи, любимая.       — Мне очень жаль, — я не смогла сдержать слёз, и они всё же покатились по щекам. Серёжа ласково улыбнулся, обнимая меня. Прижавшись к нему сильнее, уткнулась носом во впадину между шеей и плечом. От кожи до сих пор пахло алкоголем.       — Всё хорошо, — его голос тихий, бархатный и нежный, как шёлк. Разумовский медленно водил рукой по спине, успокаивая. — Я тебе не враг, Ави. Никогда не был и не буду.       — Я знаю, — положив подбородок на его плечо, шмыгнула носом. — Прости, прости, — я отстранилась и наконец осмелилась посмотреть ему в глаза. — Я тебя люблю и мне жаль, что… — он меня перебил.       — Всё хорошо. Я не держу зла, главное, что ты меня услышала. Большего мне и не нужно, — Разумовский нежно улыбнулся, кладя ладонь на мою шею, большим пальцем касаясь места за ухом. — Я тебя люблю, — прошептал, касаясь холодными губами моих — горячих.       Я поддалась вперёд, отвечая на поцелуй, стараясь не обращать внимания на горечь, оставленную алкоголем. Несколько секунд, и я упëрлась в кухонный гарнитур, а ещё через несколько почувствовала ледяные ладони на своих бёдрах. Подхватив меня под бёдра, усадил на тумбу, проводя большим пальцем по нижней губе, слегка оттягивая её. Языком прошёлся по губам, проталкивая его в рот. Наши языки переплелись, и в этой борьбе я ему явно уступала. Поцелуй становился более чем страстным, даже пошлым.       По телу пробежали мурашки, когда мужские пальцы коснулись моего живота. Я вздрогнула, и обе его руки оказались под грудью, на рёбрах. Стоило мне на мгновение забыться в его поцелуях, как чужие ладони были под футболкой, медленно поднимая её вверх. Разумовский оставил смазанный поцелуй в уголок моих губ и стал целовать подбородок, спускаясь ниже. Его влажные поцелуи, с привкусом дорогого виски и дешёвого пива стали чуть грубее. Лёгкая вспышка боли окрасила кожу в красное пятнышко чуть выше правой ключицы. Когда я почувствовала его губы на впадинке между ключицами, то вздрогнула от резкого звука. В дверь позвонили, и Серёжа резко оторвался от меня, глядя на дверь.       — Ждёшь кого-нибудь? — его голос низкий, с нотками возбуждения.       — Нет, — Разумовский резко прильнул к моим губам, с глубоким поцелуем. Отстранившись, заглянул в глаза и рывком отошёл назад. Звонок в дверь его испугал. Меня, признаться, тоже.       — Я тебя люблю, — тихо произнёс он, подходя ближе к стене. Если смотреть от двери, то видно его не будет, Серёжа притаился за поворотом.       Видеодомофон показал Вадима. Выглядел мужчина напряжённо, и под глазами виднелись синяки. Он выглядел не просто не выспавшимся, но ещё и очень уставшим. Сглотнув, поспешила убрать все замки и открыть Дракону дверь. Я не знаю, зачем он пришёл, но, надеюсь, не за моей душой. Не хочу умирать сейчас, когда всё почти наладилось. Хотя, судя по личному появлению Вадима, — дела плохи.       — У нас большая проблема, — и почему я не удивлена? — Все Соколовы мертвы. Анна и Артём попали в аварию. Алтан утверждает, что он не причастен к их смертям и уверен, что они ушли не сами.       — Их убили, — громко произнёс Разумовский, заявляя о своём присутствии. — Солнечного пляжа мне не видать.       — Не в этой жизни.       — Сколько у нас времени?       — Алтан вас ждёт. Твоих друзей тоже.       — Настолько большие проблемы?       — Огромные.       — Мы будем в течение часа, езжай, — моя ладонь легла на ручку двери.       — Жду, — он кивнул на прощание и быстрыми шагами проскользнул в лифт. Я же закрыла дверь и медленно повернулась к Разумовскому.       Рыжик молча смотрел на меня своими голубыми глазами, крепко сжимая пальцами рукоятку. Его взгляд был потерянным, напряжённым и грустным. Мне даже показалось, что они заблестели, словно от подступающих слёз, но, когда я моргнула, ничего не было. Был лишь пустой взгляд, выражающий страх и сожаление. Ничего плохого ещё не случилось, но Серёжа уже сожалел. Он резко отвёл взгляд, облокачиваясь спиной на стену.       — Я сломал тебе жизнь, — на выдохе произнёс Разумовский, медленно оседая на пол. — Если бы тогда я не попросил Олега завербовать тебя. Если бы тогда на крыше я не поцеловал тебя, всё было бы хорошо, — он отложил пистолет, смотря на меня. — Ты бы не вертелась в этих проблемах, а на коже не было бы шрамов. Каждый раз, когда вижу или чувствую их под пальцами, я себя ненавижу. Если бы тогда я остался на том проклятом острове, у тебя была бы спокойная жизнь.       — Серёж, — я сделала к нему шаг, но парень вытянул ладонь, останавливая.       — Ты отлично знаешь, что я прав.       Да, прав.       — Ты знаешь, что, если бы не я, жизнь в Питере была бы спокойнее.       — Не ты, так кто-то другой, — он вздрогнул, непонимающе смотря на меня. — Если бы не ты начал кровавую бойню, начал бы кто-то другой. От судьбы не убежишь, — осторожно подошла ближе, присаживаясь напротив. Мои ладони обхватили его пальцы. — Не вини себя за мои решения. Ничего уже не изменить, остаётся лишь жить с последствиями наших решений.       — Всё могло быть по-другому.       — Но не будет, — его пальцы нелепо сжали мои. — Я в силах отвечать за свои решения. Они привели меня к тебе, — тяжёлый взгляд в мгновение потеплел.       — Когда всё закончится, мы уедем, — страх сменился надеждой. — Обещай. Обещай, что мы покинем Санкт-Петербург. Обещай, что мы убежим. Обещай, Ави.       На обдумывание ответа понадобилось лишь пара секунд.       — Обещаю, — Разумовский улыбнулся, даря мне самую красивую улыбку в мире. — Мне нужно позвонить Юле, — я подалась вперёд, оставляя на его щеке поцелуй. — Собирайся.       — У нас есть какие-нибудь таблетки от головы? — тихо спросил Рыжик, заставляя мои губы растянуться в усмешке.       — Головушка болит, да? — Серёжа закатил глаза и отвернулся, я же засмеялась. — Там же, где и всегда, алкоголик, — к моему удивлению, спорить он не стал.       Огромные ворота отворились, и Марушев добавил немного газу, въезжая на чужую территорию. Вслед за нашей машиной, въехала машина Волкова. Ранее никто из моих друзей не был здесь и, надеюсь, больше никогда не будет. Надеюсь, что эта проблема, которая сегодня обрушилась на нас, будет последней. Если бы год назад Разумовский предложил мне сбежать, я бы ни за что не согласилась, но сейчас… Сейчас я бы согласилась, и при первой же возможности сделаю это.       — Рад вас всех видеть, — голос Алтана нечеловечески холодный и низкий, чересчур спокойный. Пожал ему руку лишь Разумовский, остальные предпочли обычный кивок. — Хотелось бы извиниться перед всеми вами за мои прошлые действия. Я бы мог остановить Вишневского, но не сделал этого. Мне жаль.       — Знаешь же, что «жаль» ничего не изменит, — это был голос Игоря. Его явно не впечатлили слова Дагбаева.       — Знаю, — мужчина махнул рукой, и один из его приспешников, открыл дверь в особняк. — Прошу, — он прошёл первым, мы поспешили за ним.       Самыми спокойными сейчас были Волков и Марушев. Они не были удивлены внутренней отделке дома или количеству людей. Их спокойствие объяснялось одним фактом: бывшие военные. Волков служил в Сирии и был наёмником, тогда когда Марк был бывшим бойцом спецназа. Он говорил, что в узких кругах других военных, их отряд прозвали Ангелами Отмщения. Ясного объяснения, почему их нарекли именно так, Марк не дал, но добавил, что их бросали на горячие точки, чтобы, пока основные бойцы принимали весь удар на себя, бойцы спецназа могли пробраться внутрь и вырезать всю верхушку. Большего Марушев мне не сказал, но это объясняет его спокойствие. Его не пугала смерть. Он уже там побывал.       — Ну? Говори, — в кабинет я вошла первой, после Алтана. Внутри уже ждал Вадим. Он своевольно сидел в кресле, крепко сжимая пальцами почти пустой стакан. Похоже, у него нервы ни к чёрту.       — Соколовы мертвы, — если я об этом уже была прекрасно осведомлена, то мои спутники, увы, нет.       — Твоих рук дело? — хмыкнул Гром, небрежно присаживаясь на диван.       — Нет. Для этого я вас и собрал сегодня, — Дагбаев поправил пиджак, садясь за стол.       — Вода есть? — тихо спросил Разумовский. Его вид оставлял желать лучшего. Сказывалось на этом количество выпитого алкоголя. Алтан кивнул в сторону тумбы, на которой стоял дорогой алкоголь и несколько бутылок с водой. Серёжа взял одну и сел напротив Грома.       — Я считаю, что вам нужно покинуть город, пока ситуация не станет стабильной. Некто прознал о том, что я причастен и пытается подставить меня. Завтра утром на моё имя выпишут орден, — Вадим резко повернул голову. — Они ничего не найдут, но время будет потеряно.       — А ваш дед что? — Дракон заметно напрягся.       — Я сам себя вытащу. Мои адвокаты засудят их.       — Откуда ты знаешь, что окажешься за решёткой? Хоть и на несколько часов, — Пчёлкина с интересом наклонила голову набок.       — У меня везде есть люди.       — Тебя подставляют? — я опёрлась пятой точкой на подлокотник дивана, Дима же присел рядом с Игорем и Юлей. Волков стоял у двери.       — Получается, что так.       — Кто?       — Есть один человек на примете, но точно не знаю.       — Кто? — вновь спросила я, заглядывая в его красные глаза.       — Владелец самой крупнейшей оружейной корпорации в мире. Август Хольт, — Серёжа, попивающий воду, подавился. Юля сглотнула накопившуюся во рту слюну, а Вадим напрягся.       — Почему именно он? — поинтересовался Олег, тяжело опираясь на дверной косяк.       — В России я его главный конкурент. Он желает автоматизировать всё, что можно. Им движет лишь желание получить больше денег. Стоит ему убрать меня, и город уйдёт к нему в руки. Другие бизнесмены не смогут этому помешать.       — А если ты ошибаешься? — голос Разумовского дрогнул, выдавая волнение.       — Это вряд ли. Ему нужно расширять империю, а Россия идеально для этого подходит.       — Предлагаете бежать? — своим вопросом Дима привлёк к себе внимание.       — Да, предлагаю. Ради вашей же безопасности, — красные глаза мельком пробежали по мне и вновь переключились на Дубина. Дагбаев делает всё это, ради меня.       — Я никуда не уеду, — Гром поднялся. — Извиняйте, но я не собираюсь прятаться. Если воевать, значит до последнего, — он покинул кабинет, а вслед за ним ушёл Дима.       — Есть другие идеи? — Марушев перевёл взгляд с потолка на Алтана. — Я бы их выслушал.       — Настолько самоотверженный?       — Знаешь что-нибудь об Артёме Маленине? — Марк перескочил на другую тему, не испытывая желания отвечать на заданный Алтаном вопрос.       — Тот, что в один день стал бизнесменом? — Дракон хмыкнул, продолжая. — Мальчишка разбогател по щелчку пальцев. В один день взял и выкупил помещение, а через неделю открыл бар. Я так и не понял, откуда у него появились деньги? — по лицу Дагбаева было ясно, что о мелком бизнесмене он ничего не знает, не его уровень, но вот Вадим. Вадим крайне осведомлён. — Не смотрите на меня так, я просто проверял людей, которые могут теоретически повредить бизнесу клана.       — Есть основания полагать, что он заодно с тем, кто ставит нам палки в колёса, — Пчёлкина забросила ногу на ногу. — Возможно, этот «кто-то» и есть Хольт.       Взгляд Марка был потерянным. Ему не нравилась перспектива, что его друг может оказаться врагом. Разумовский же выглядел помято, сжимая в руке бутылку. Он приложил её ко лбу, скорее всего, пытаясь сбросить резко появившийся из ниоткуда жар. Его взгляд был мыльным, опьянённым. Волков держался ровно, сложив руки на груди и глубоко дыша. Сейчас он выглядел единственным, кто трезво оценивает ситуацию. Олег в нашей компании стал единственным, кому нечего терять. Он уже всё потерял.       — М-да-а-а, — протянул Разумовский, делая очередной глоток. — И чего делать будем?       — Вадим, пока меня не будет, ты за главного.       — Понял.       — Что нам делать, когда тебя повяжут? — поинтересовалась, окидывая Алтана взглядом.       — Устроить западню. Если ему так нужен город, пусть его получит, — красные глаза сверкают в свете комнаты огнём ненависти и удовлетворённости.       — Что ты имеешь ввиду? — Марк шагнул к окну.       — Скорее всего, этот неизвестный попробует установить частичный контроль над некоторыми бизнесменами, которые, если объединятся, то смогут со мной тягаться. Три-четыре влиятельных бизнесмена под крылом неизвестного могут создать нам серьёзные проблемы.       — Узнаем мы точно, кто неизвестный. Допустим, что это всё же Хольт. И чё дальше? Не думаю, что, если натравишь на него головорезов, то они до доберутся до цели. Он миллиардер не из-за красивых глазок. Удерживать оружейную корпорацию на плаву очень сложно, — Марушев отвёл взгляд от окна, встречаясь с напряжёнными глазами Дагбаевы.       — Они не смогут. Ты — сможешь, — в кабинете повисла гробовая тишина. Осмелился её нарушить первым Вадим. Он тряхнул стакан с виски, где находились уже подтаявшие кубики льда и отпил. — Уберёшь его и до конца жизни ни в чём нуждаться не будешь.       — Я был глуп, когда подумал, что ты не рыл на меня, — Марк истерично засмеялся.       — Ты извини, но я бывший спецназовец, — парень сделал акцент на втором слова. — Мне уже на пенсию пора.       — Дар просто так не пропьёшь.       — Убийство людей — это дар? — Марушев сжал челюсть настолько сильно, что вены на шее выступили.       — В твоём случае — да. Ты со своим секретным отрядом не оставлял следов. Вся информация засекречена, и, насколько я знаю, — Дагбаев опустил руку за стол, справа от себя, открывая шкафчик. — Пока жив хотя бы один участник отряда, информация так и будет засекречена. Если не хочешь ты, расскажи мне об участниках, и я приглашу другого.       — Они все мертвы, — сквозь плотно сжатые губы протараторил бармен. — Я последний и планирую прожить столько же, сколько уже прожил. Можешь искать другого бандита, я тебе помогать не буду. Даже ради всех вместе взятых присутствующих в этой комнате, — он посмотрел на меня. — Разбирайтесь без меня, — кивнув мне, поспешил к двери. Дракон уже поднялся, чтобы остановить Марка, но Алтан, подняв руку вверх, приказал ему остановиться.       В кабинете осталась я, Юля, Олег и Серёжа.       — Я тоже пойду, — Пчёлкина поднялась следом. — Я не хочу умереть. То, на что вы намекаете, это, — она сжала губы, — страшно.       — Иди, — шепнула я, обращая на себя внимание. — Скажи Игорю, что я тоже сейчас приду. Поедем вместе.       — Что? — Разумовский удивлённо посмотрел на меня, а затем в спину уходящей Юле. Дверь закрылась и встала на ноги.       — Ради тебя я переступила через собственные принципы. Пошла на ложь. Предала клятву Родине. Всех предала ради тебя.       Слова Марка заставили меня переосмыслить некоторые моменты. Я больше не хочу причинять людям боль. Я больше не хочу нарушать закон. Не хочу быть против друзей. Я не хочу больше выбирать. Да, я устала. Устала, что нужно прятаться от всего мира, устала смотреть в голубые глаза в надежде увидеть там проблеск доброты, но нет. В голубых глазах Серёжи отражалась жестокость. Чумной Доктор изменил его. Всех нас изменил.       — Я больше не хочу быть против закона, — я посмотрела на Алтана. — Я не буду препятствовать твоим делам, но и помогать тоже, — он кивнул. — Прости, Серёж, но пора мне отойти в сторону, — мой взгляд наткнулся на Олега. — Если бы не ты, всего бы этого не было, — подойдя ближе, слабо улыбнулась. — Я не боюсь умереть. Я боюсь, что умрёт кто-то из моих близких. Хватит с меня смертей.       — Бросаешь меня? — спросил Разумовский, поднявшись.       — Нет, — я повернулась к нему. — Делаю правильный выбор.       — Моё сегодняшнее приглашение в силе? — свидание. Точно.       — Да, — выпалила, скрываясь за спиной Олега. — Мне пора, увидимся.       Закрыв за собой дверь, сразу же наткнулась на фигуру Марка у окна. Здесь стоял только он, по-видимому, дожидаясь меня. Игоря и Юли поблизости не было: ушли, скорее всего, ждали внизу. Марушев, заметив меня, вышел из тени, осторожно кладя руку на мой локоть. Глазами шустро пробежался по двери и потащил меня к лестнице. В его касании я чувствовала напряжение и страх. Он чего-то боялся.       — Что-то случилось?       — Нет, просто странно это всё. Тебя слишком просто отпустили.       — Идеи?       — Нет, но чем быстрее уйдём, тем лучше.       — Паникуешь?       — Да, — очевидного он отрицать не стал.       Марк спокойно выдохнул лишь в тот миг, когда машина покинула чужую территорию. Выехав на ровный асфальт, мужчина нажал на педаль газа сильнее, за считанные секунды ускоряясь. Он повернул резко: дёрнул за ручник и крутанул руль. Лишь когда автомобиль выехал на оживлённую дорогу, сбавил скорость. Теперь не только я, ещё и Игорей с Юлей требовали объяснения такой резкой переменчивости.       — Марк, что за чёрт? — первой заговорила Пчёлкина.       — Мне кажется, за нами хвост, — словно по зову мы повернулись назад, пытаясь высмотреть нужную машину. — Сейчас оторвались.       — Кто?       — Дагбаев, больше некому, — в этот раз Марк повернул спокойно.       — Зачем?       — Мы знаем больше, чем положено. Каждый из нас только что заявил, что участвовать в этой войне не собирается. Это как мафию покинуть — только в мешке для трупов.       — Мило, — шепнул Игорь, но достаточно громко, чтобы мой слух уловил его голос.       — Ава, у меня вопрос, — Юля обратила на себя внимание громким голосом и напряжённой интонацией.       — Давай.       — Ты на нашей стороне? Мы можем рассчитывать на тебя? — я почувствовала её взгляд на своём затылке.       — Да.       — «Да» на первый вопрос или «да» на второй?       — «Да» на оба, — послышался облегчённый вздох. — Я больше не буду помогать Алтану или Серёже, но и отказываться от них не собираюсь.       — Прости за вопрос, но что собираешься делать, если однажды смерть постучится к тебе в дверь? — голос Марка обычный, будничный, если можно так сказать.       — К чему ведёшь?       — К тому, что пока ты как-либо соприкасаешься с криминальным миром, твоя жизнь весит на волоске.       — Открою ей дверь, — медленно повернула голову, оглядывая заострённые скулы друга. — От судьбы не убежишь.       — А ты хотя бы попытайся, — ответил, не поворачиваясь ко мне. Прошла пара минут прежде, чем он заговорил вновь. — По поводу спешки, я побоялся, что нас могут грохнуть прямо там.       — Алтан мой друг, он бы нас не тронул.       — Тебя — нет, нас — вопрос.       — Всё, закрыли тему, — скомандовала Юля, наклоняясь вперёд. — Не нагнетайте, сейчас мы живы, и ладно.       — Сейчас, — хмыкнул Гром.       — Хватит, Игорь, — попросил Дубин, призывая друга успокоиться. — Я спать хочу, долго ехать? — похоже, мы вырвали его из пучины сна. Быть честной, даже не заметила, как он задремал.       — Нет.       Я со спокойной душой выдохнула, лишь когда оказалась дома. Стоя в ванной перед зеркалом, разглядывала своё лицо, опуская взгляд ниже. На руке, чуть выше локтя, находился шрам от перелома: привет от Вишневского. На плече безобразный шрам от неудачного киллера Волкова. На ладони ещё красный, не заживший порез от Разумовского. Каждый человек, который серьёзно повлиял на мою жизнь, оставил шрам на моём теле. От родителей шрамы остались на душе: много-много, разной длины и ширины. Я вздрогнула, когда послышался стук в дверь.       — Ты там жива или утонула? — улыбнулась сама себе, ощущая на его губах усталую улыбку. Настолько хорошо его знаю, что смогла разобрать, с какой интонацией Серёжа говорит при улыбке.       — Утонула, — хмыкнув, потянулась к полотенцу.       — Утопленница, у тебя полчаса, ты должна мне свидание.       — Как тут утонешь, должна же.       — И я о том же, выползай из укрытый, лягушка, — несмотря на закрытую дверь я точно знаю: он ухмыльнулся.