Юноша с татуировкой дракона

Ночи становились длиннее и неспокойнее, будильнику день за днем все сложнее было поднять Алека из постели — порой тот вовсе не реагировал на какие-либо звуки, потому что слишком крепко спал. Снов своих парень начал бояться — они становились все мутнее и глубже, затягивали в себя, как болото, как зыбучие пески. Стоило сомкнуть глаза на минуточку, и он проваливался в теплый черный океан, медленно падал все ниже, ниже, ниже, как в Марианскую впадину. И там, на ее дне, ждали сны. В них было все больше зеркал, целые лабиринты с отражающими стенами и маленькие стеклышки — на любой размер и вкус. В каждом по-прежнему отражался дракон, давно переставший быть только рисунком. Он ожил, вырос, обрел объем. Он дышал, двигался, выпускал когти и облизывал длинным языком пасть. И он смотрел прямо в глаза Алеку, от этого взгляда невозможно было спрятаться, его не получалось забыть, он преследовал парня, как злой рок. Именно поэтому Алек пытался лечь как можно позже, утомить себя до крайности, лишь бы вырубиться, как механизм, лишь бы сознание не в силах было видеть сны. Иногда удавалось, но даже тогда Алек чувствовал, будто ему дают поблажку, отдаляют новую порцию снов, чтобы она ударила по подсознанию с двойной силой. Наяву парню казалось, что дракон продолжает за ним следить. В зеркала он смотрелся теперь только в одежде, сам стал замкнутым и грубым, удивляя этими изменениями коллег и товарищей, иногда заходивших к нему по вечерам на пиво. Даже с Таней, звонившей еще два или три раза, Алек разговаривал так безразлично, что та обиделась и перестала надоедать. Однажды мелькнула мысль обратиться к психологу. Или к психотерапевту, или к психиатру, в общем, к специалисту, но за такое желание Алек высмеял сам себя: почти здоровый мужчина, не считая низкого давления, никогда не жаловавшийся на расстройство психики. Но рассказать кому-нибудь не помешало бы, поэтому в один из выходных он вызвонил приятеля Мишу по прозвищу Миксер и организовал к его приходу кое-какую закуску. Пили водку, потому что Миша — мужик большой, вино употребляет только по праздникам, а пива на него не напасешься, лишь бы сортир был рядом. Да и кличка у Миксера такая, потому что смешивать может что угодно: организм у него закаленный в армии, все выдерживает. — Ну че у тебя, Сашок, с бабой проблемы? — после первой рюмки и бутерброда спросил Миша. Он оставался, пожалуй, единственным, кто никак не мог взять в толк, что Алека зовут не Саша. — Не с бабой, — вздохнул парень, который старался особо спиртным не увлекаться, ведь уже знал, что унесет его в разы быстрее Миши. — Непонятно все так, Мих. Давай еще по одной? Тот спорить не стал, равно как и тянуть, сам налил, влил в себя, закусив колбасой с сыром, и выжидающе уставился на Алека. Особой разговорчивостью Миша никогда не отличался, как и блестящим умом, зато на него можно было положиться, ведь на хитрости и подставы мозгов у Миксера тоже не хватало. — В общем… Я же татуировку сделал, — Алек похлопал себя по месту рисунка, скрытому сейчас под свитером, на что его собеседник только кивнул головой — дракона он уже видел. — А потом такое началось… Он вкратце, запинаясь и жестикулируя, обрисовал Мише ситуацию, ничего не утаивая: и про руны, и про сны, и даже про ту мелочь в драконьем глазе. Если что, можно будет потом спихнуть на водку, ведь ситуация выглядела абсурдной, впору и высмеять, хотя Алек и знал, что Миша так не сделает. Не поверит — это запросто. Миксер задумался, механически заново наполняя рюмки и отламывая кусок батона, который Алек не удосужился нарезать, но зачем-то все равно выложил на стол. Терпеливо выжидая, он с большим трудом удерживался от того, чтобы не прикоснуться к татуировке: такое желание посещало Алека все чаще. — Я не психолог, — наконец определился мужчина, — но сдается мне, что ты просто чересчур много про эту татуху думаешь. Подсознание, оно реагирует и дает тебе то, про что мысли. Тебе бы бабу. Алек недовольно поморщился на последнюю реплику — разговаривать о бабах Миша любил больше всего, считая женщин едва ли не панацеей ото всех бед и источником неприятностей. Сам он был женат и Асю свою любил, но показывал это редко, по праздникам, и никогда не брал ее на компанейские посиделки, так что Алеку жена Миксера представлялась существом мифическим. — Переключишься на бабу, — продолжал гнуть свою линию Миша, серьезно глядя в уже начавшие пьянеть глаза напротив, — она и станет сниться. Все просто. Психология! На последнем слове он многозначительно поднял рюмку, словно это был тост. Алек поддержал, решив о татуировке больше не говорить — велик шанс показать себя параноиком. Подумал только, что может Миша и прав, есть в простоте его суждений какая-то сила, прямолинейность, что может оказаться гораздо действеннее любых выкрутасов. Была еще одна вещь, которую Алек понял: в делах, не касающихся женщин напрямую, совета Миши спрашивать бесполезно. Водку он пить больше не хотел, чувствовал, что уже хватит, но приятель, когда видел, что трапезничает в одиночестве, исправно в рюмку Алека подливал, так что волей-неволей приходилось употреблять. Большую часть бутылки прикончил Миксер, но состояние у ребят было примерно одинаковым, и Миша, куда более привычный к подобному, все-таки позвонил в службу такси и вскоре уехал в свое семейное гнездо, оставив Алека наедине с пьяными мыслями, начавшими терроризовать его с удвоенной силой. Не включая свет, Алек добрался до кровати. Будь у него больше вещей, обязательно бы споткнулся или перевернул что-нибудь, но сегодня везло, и парень с усталым вздохом растянулся на постели, потирая ладонями затылок. Сейчас он не опасался кошмаров, после такой ударной дозы алкоголя сознание вырубается начисто. Это единственный плюс, который Алек вообще мог найти в водке. ** Проснулся он рано утром от телефонного звонка. В три этапа продрал глаза, морщась от ужасающе громкой и пронзительной мелодии, потом приподнялся на локтях. Сполз с кровати, сделал нетвердый шаг к столу, на котором и лежал уже замолчавший телефон, и взял наконец мобильник в руки. — Странно… — протянул он, когда увидел совершенно пустой дисплей, где не было ни одного пропущенного вызова. На всякий случай Алек проверил будильник и календарь, но там тоже не обнаружилось ничего, что могло так или иначе сигналить. Медленно парень опустил телефон обратно на столешницу, гадая, была ли у него слуховая галлюцинация или дело в чем-то другом. Постояв без дела, то есть в размышлениях, минут пять, Алек начал злиться на самого себя. Взрослый человек, а возомнил неизвестно что, какие-то мистические сны и странности, которых никто другой просто-напросто не замечает. Время покончить с этим раз и навсегда, вот только как именно? Татуировку не сведешь, слишком она большая, да и глупо это — сперва убить прорву времени и денег на рисунок, потом столько же усилий потратить на то, чтобы его убрали. А если спрятать тату не удастся, ведь даже под одеждой оно остается на коже, и Алек знает об этом, то нужно наоборот выставить ее напоказ. В холодное время года это сложнее, но он по крайней мере дома, ради самого себя, мог бы ходить в майке, открывая руки. «Пора посмотреть своему страху в глаза», — немного пафосно решил Алек, подходя к зеркалу и стягивая свитер, в котором и спал, через голову. В первую секунду ничего не происходило, парень смотрел на свое отражение, на взлохмаченные волосы и усталое лицо, на черно-синего дракона: все было естественным, привычным. Нормальным. Вот он — Александр Строгов, получивший в прошлом году красный диплом экономического университета, а еще раньше окончивший школу с серебряной медалью. Он обычный человек, среднестатистический офисный планктон, в общем-то довольный своей жизнью, не обделенный вниманием слабого пола, имеющий хороших приятелей и интересные знакомства. Вот он — Алек, которому в жизни не доставало только маленького штриха, теперь появившегося цветной татуировкой на плече. Спустя пару мгновений что-то переменилось в зеркале. Вроде бы Алек по-прежнему смотрел на свое отражение, но теперь оно казалось каким-то чужим, более реальным, живущим своей собственной жизнью. Сюрреалистическое ощущение, словно он может резко дернуться, а его зеркальный двойник останется сосредоточенно-неподвижным, замершим между слоем серебра и стеклом. Чувствуя себя донельзя глупо, Алек поднес руку к лицу и убрал со лба рыжую челку. И застыл, побледнев, но не заметив этого, ведь отражение действительно не шевелилось в зеркале, словно объемная, но неподвижная голограмма. Парень не поверил своим глазам, сделал еще пару проверочных движений, после чего бессильно опустил руки. — Твою ма-а-ать… — Лучше не надо ее. Губы у зеркального Алека шевелились, а голос одновременно с этим звучал внутри головы Алека реального, но так отчетливо и ясно, что он вздрогнул, машинально посмотрев по сторонам, чтобы лишний раз убедиться в своем полном одиночестве. В памяти всплыли кадры из фильмов ужасов, почетное место среди которых занимали «Зеркала», и парень красочно представил, как его двойник прямо сейчас перережет себе вены, или выстрелит в голову, или сожжет себя заживо, но ничего не происходило, отражение не двигалось, но выглядело пугающе настоящим. — Слушай меня, смертный, — голос, все так же звучащий в сознании, совершенно не содержал эмоций, казался механическим. Невозможно было определить, принадлежит он женщине или мужчине. — Тебе повезло, и теперь ты — особенный. Выбранный Роком, чтобы изменить судьбу миров. — Что за бред? — высокопарные слова подействовали на Алека отрезвляюще, он оторвал взгляд от зеркала, приложил ко лбу ладонь, пробуя температуру, а потом вернулся к кровати, потому что ноги держать почти отказались. — Это приколы такие? Где камера и динамики? Куда улыбаться? Алек по-прежнему боялся, но теперь уже не отражения, а того, что слетел с катушек, раз слышит чей-то голос в совершенно пустой квартире. Единственное, что заставляло задуматься — наверняка психи сами не отдают себе отчет в том, что они рассудком двинуты, а вот он сейчас отлично это понимал. Попрощался с крышей, дошел до ручки, умом повредился — как ни назови, а суть все та же. Оставалось разве что валить все эти галлюцинации на приколы друзей, которые, насколько Алек их знал, не были способны на подобное — слишком мало авантюризма и фантазии было в характере. — Это не бред, — несмотря на то что в зеркало парень уже не смотрел, голос не умолкал, однако сейчас в нем появились нотки эмоций, какой-то более живой окрас. — Это все на самом деле. — Отлично, — Алек пытался не думать о том, что разговаривает с собственным глюком, но не отвечать просто не мог. А говорил вслух для того, чтобы хоть чей-то голос слышать по-настоящему, пускай даже свой собственный. — Конечно, это не бред. Бред — это когда городишь непонятно что собственным ртом. Интересно, может, водка паленая? Тогда почему это не началось еще вчера? — Потому что вчера ты был не один, — с готовностью объяснил голос. — А еще раньше? Я редко бываю не один дома. — Потому что только вчера ты додумался выпить, — голос сделался сварливым. — Алкоголь, употребляемый внутрь, расслабляет сознание и раскрепощает восприятие. — Не-е-ет, — уверенно протянул Алек и подскочил с кровати, начав быстро и неряшливо одеваться. Боковым зрением он видел зеркало, которое теперь отражало то, что происходило — суетящегося парня со слегка безумным взглядом и сосредоточенным донельзя лицом. Наконец, сунув ноги в берцы, Алек захлопнул дверь и заторопился по ступенькам подъезда вниз, на ходу застегивая молнию на куртке. Выскочив на улицу, быстро зашагал по тротуару, подставляя лицо холодному ветру с редкими капельками дождя, чтобы освежиться и привести мысли в порядок. Здесь, вне четырех стен, на ноябрьском воздухе никого постороннего в голове уже не было, и все то, что Алеку довелось пережить в квартире, начало казаться нереальным, случившимся во сне, а не наяву. Алек не знал, куда идет, но переставлял ноги, лишь бы не возвращаться домой как можно дольше. Ему нужно было принять какое-то решение, додуматься до чего-то — он же решил разобраться во всем раз и навсегда! Улица закончилась, превратившись в небольшой парк, находившийся между спальным районом и местной школой. Стремительно пролетев его насквозь, Алек нашел знакомую дыру в сетчатом школьном заборе, пролез в нее и оказался рядом со спортивной площадкой и стадионом, где сейчас никого не было. Сбавив темп, парень добрался до желтых уличных тренажеров, исписанных маркерами и фломастерами. Усевшись на низкие брусья, Алек закрыл глаза и глубоко вдохнул. Попытался разложить все по полочкам, насколько это возможно. Получалось скверно: всего-то и было, что застывшее в зеркале отражение и голос в голове, вещавший киношную чушь, в которую никакой здравомыслящий человек бы не поверил. Только один ответ приходил на ум, но в свое сумасшествие он не мог поверить еще больше. На пустом месте ничего не происходит, но чтобы хоть что-то узнать, ему надо было дослушать до конца. Что если теперь никакой голос разговаривать с Алеком не станет, и он до седых волос будет вздрагивать от собственной физиономии в зеркале и вслушиваться в каждый шорох? Помрет старым параноиком, не имеющим родственников и близких… «Хорошо, — не без труда решил Алек, — я побуду немного психом прямо сейчас». Медленно выдохнув, он достал из кармана телефон, чей черный глянцевый экран при уличном освещении вполне мог сойти за то же самое зеркало. Полностью лицо в нем не помещалось, поэтому Алек держал мобильник так, чтоб видны были глаза, в них и смотрел, когда нетвердым голосом произносил: — Ну что, ты там еще? Ощущал он себя донельзя глупо, но ровно до того момента, как услышал ответ: — Там. Сердце пропустило удар, появилось желание отшвырнуть от себя телефон и бежать куда-нибудь подальше, чтобы этот голос, не походивший ни на мужской, ни на женский, прекратил раздаваться в голове. Казалось, Алек уже никогда не сможет забыть его звучания. — И что ты хочешь? — больше мысль о розыгрыше не посещала, поблизости никого не было, равно как и не было мест, где можно спрятаться. — А ты наконец готов меня слушать, а не паниковать? Алек возмутился — никогда еще подсознание не говорило с ним так язвительно! Голос на механический теперь вовсе не походил, был полон эмоций и невидимых выражений, которые отлично ощущались на слух. — Я не паниковал! — резко возразил парень. — Я принял меры против подслушивания. — Меня только ты слышишь. — А меня зато слышат все, кому не лень! — Алек начал злиться, маскируя за этой эмоцией все возрастающий страх. — Мог бы болтать потише, — посоветовал голос. — Может быть, ты вернешься домой? Нам предстоит долгий разговор. Что это за штука у тебя над головой? Резко подняв голову, ожидая увидеть рядом как минимум телевизионную камеру, Алек нервно рассмеялся, снова заглядывая в свое импровизированное зеркало: — Это строительный кран, он далеко отсюда, просто высокий и его видно. Давай рассказывай. — Я и рассказываю, — голос сделался немного грубым, но эта интонация вскоре сменилась чем-то, похожим больше на светлую грусть. — Я — дракон. Некоторое время назад, не могу сказать точно, меня запечатали в изображение. Мою сущность. Ох, да ты хоть понимаешь, о чем я говорю?.. — Нет. Продолжай. — Красота. Просто прими это все как данность. Меня запечатали в изображение и где-то оставили. А потом я начал осознавать себя, когда ты уже был рядом. Видел в отражении картинку с собой, пытался хоть как-то до тебя достучаться, вы, люди, сны вроде как хорошо принимаете, но с тобой все никак не получалось. — Какая-то ерунда, — прокомментировал Алек. — Это коротко я рассказал. Хорошо. Слушай. Я догадываюсь, что тебе сейчас нелегко. Но мне тоже трудно, понимаешь? Я татуировка. От меня одно сознание осталось. Сознание и память. Я не знаю, сколько мне лет. Я понятия не имею, что с моими родственниками, друзьями, существует ли мой мир вообще. — Трагедия? — Трагедия, Алек, — подтвердил голос, теперь ассоциирующийся у парня с драконом. — Сказать тебе, как все это выглядит с моей стороны? — посмотрев в собственные глаза, отраженные дисплеем телефона, спросил Алек. Не дождавшись ответа, проговорил: — Кто-то разговаривает в моей голове и несет полную чушь. Если ты сейчас еще скажешь, что я должен спасти твой мир или тебя… — Так и есть. — Блин! — Алек подскочил на ноги, сделал пару шагов в одну сторону, потом столько же в другую и вернулся на место. — И я должен поверить в это? Нет. Нет. Мне нужно лечение. — Ты совершенно здоров, только истеришь не по делу, — строго проговорил голос, как только Алек снова взглянул на темный экран мобильника. — Попробуй думать шире, чем привык. А я тебе объясню кое-что еще. — Что?.. — А у тебя никаких вопросов? — прозвучало язвительно. — Ладно. Вопросов нет, но есть ответы. Сознание во мне разбудили руны. Ваш мир лишен магии напрочь, ее можно только принести извне. Поэтому тот, кто оставлял меня здесь, ничем не рисковал. Сами руны — не магия, а символы, но силой они обладают. Чем больше ты акцентировал на них внимание, тем сильнее было их действие. В итоге его хватило, чтобы я проснулся. — М-м-м, — глубокомысленно прокомментировал Алек, у которого уже начинала болеть голова. — Каждый человек — это замкнутый энергетический контур, — терпеливо продолжал дракон. — В мирах, где есть магия, это еще и магический контур, но тебя оно не касается. Татуировка с моей сущностью и рунами вживлена, грубо говоря, в тебя, это ты можешь уяснить? Внутрь тебя, под кожу. Поэтому я мог черпать из твоей энергии так, что ты не ощущал этого. Ясно? — Так себе… — Если тебя пырнут ножом — энергетический контур разомкнется наружу, и ты это почувствуешь. — Понятное дело, меня ведь пырнут ножом! — Да уж. Ладно, не заморачивайся. Суть в том, что без тебя меня в этом мире не существует. Все, что я могу — говорить с тобой и лезть в твои сны, которые мне неподвластны. — А зеркало? Ты же в зеркале мной управлял. — Только твоим подсознанием, Алек. Взял у тебя побольше энергии и выплеснул, чтобы ты хоть так меня заметил. Как видишь, все получилось. — Так. И что делать? — Алек решил перейти к самому важному вопросу, потому что на холоде начал уже замерзать, хотя, вероятно, дрожь била его не поэтому. — Я не хочу, знаешь, жить с голосом в голове. — Я тоже совсем не хочу существовать внутри твоей дурной башки. Давай окажем друг другу по небольшой услуге. Это займет, конечно, у тебя немного сил и времени, но зато гарантировано избавит от голосов. Алек, ты никогда не будешь один, пока мы не сделаем это. Алеку не понравился тон, которым с ним говорили, это было похоже на уловку, на авантюру, но точно он сообразить не сумел. Понимал, что согласие повлечет за собой что-то непонятное и сложное, возможно, немного безумное. Но перспектива на всю оставшуюся жизнь остаться сумасшедшим, который боится смотреть в зеркало и ненавидит рисунок на своей руке, была во много раз страшнее. — Что еще за услуга? Оставался один, самый последний, шанс на то, что это все-таки розыгрыш. Непонятно как обставленный, но прикол или афера: вот сейчас будет кульминация. Либо попросят улыбаться в камеру, на том же строительном кране установленную, либо скажут закинуть куда-нибудь определенную сумму денег. Например, заплатить священнику или гадалке, которая мистическим образом изгонит «дракона» из Алека. Даже предполагая такие варианты, парень не был уверен, что не поведется. — Пройди со мной ко мне в мир и помоги полностью вернуться в мое тело. «А на каком моменте нужно платить?» — подумал Алек. — Подробнее, — он решил не размениваться на слова, чтобы не выглядеть идиотом. — Я внутри твоей головы, если ты это так понимаешь. Поэтому нужно твою голову переправить в мир, где есть магия, после чего сделать так, чтобы я ушел из твоей головы и оказался в своей. — И как же это сделать? Мы, может, просто сядем в междугородний автобус и доедем до твоего мира? — Мы попадем туда через зеркало, — совершенно серьезно проговорил голос. — Зеркала как двери, нужно только уметь правильно открывать их. Я научу тебя делать это. Тут никакая магия не понадобится, только зеркало, руны и ясное сознание, с чем у тебя большие проблемы. — Звучит… — Бредово? — опередил фразу дракон. — Это поначалу. Соглашайся. Ничего тебе не грозит. — Значит, мы зайдем в твой мир через зеркало, а потом что? — Придем в драконью пещеру, любой из драконов благодаря кровной связи вернет меня в привычную плоть. После этого ты вернешься обратно и заживешь счастливой жизнью. Звучало все это чересчур легко и просто, хотя сейчас Алек толком не мог представить, каким именно образом они с голосом, то есть с драконом, будут проделывать все это. Однако розыгрышем это больше не казалось, наконец парень начал верить в реальность происходящего. Вопреки ожиданиям, ему стало немного легче, словно с души свалился камень. Он, по крайней мере, не сумасшедший. Поверить в то, что где-то есть другие миры, было не сложно. Труднее осознать, что это теперь касается самого Алека, но с этим он тоже справится, тем более что ничего делать прямо сейчас они с драконом не собирались. — И как ты меня научишь? — Для начала вернись домой. Мы не будем спешить. Все получится. — Имя хоть у тебя есть… дракон? — Есть. Лао. Алек убрал телефон в карман и снова рассмеялся, не заботясь уже о том, что кто-то может увидеть. Лао. Вот так все это было просто. ** Настроение после разговора с драконом у Алека повысилось, словно он открыл для себя перспективный путь и даже не шел по нему, а бежал с огромной скоростью. Радость от того, что психических расстройств все-таки нет, немного омрачалась необходимостью каждый день по полчаса пялиться в зеркало и разговаривать с Лао, который посвящал Алека в подробности их будущего путешествия. Теперь парня не пугало собственное отражение, двигавшееся или замиравшее по своему усмотрению. Наоборот, он считал забавным это, потому часто отвлекался, корча рожи или делая внезапные выпады, на которые дракон, руководивший зеркальным двойником, не успевал отреагировать. Часто и Лао тоже увлекался этой игрой, но вовремя вспоминал, что они заняты серьезным делом. Лао в основном рассказывал о своем мире, создавая в воображении Алека образы, показывая и давая ощутить чужую жизнь. Посвятил его в короткую историю мира: это была не лучшая планета, множество небольших островов посреди вечно неспокойного океана. Самые крупные архипелаги располагались далеко друг от друга, поэтому сообщение между ними, такое нужное жителям, осуществлялось не без труда. Магическая связь не покрывала большое расстояние, корабли шли слишком долго, в большинстве своем разбиваясь о рифы, попадая в шторм или в лапы морских чудовищ, истребить которых никогда не удавалось. Летательные аппараты, изобретаемые учеными и поддерживаемые волшебством, не могли противостоять сильным морским ветрам. Единственным надежным способом связи были драконы, летавшие с посланиями и небольшими, но очень важными посылками с одного острова на другой. Таким образом, драконы, которых по сравнению с другими расами было не так уж много, приобрели огромную значимость. Каждый из них зарабатывал огромные деньги благодаря полетам, копил знания и богатства, не делясь ими ни с кем, кроме других драконов. Несложно догадаться, что такая ситуация многих не устраивала. Даже Алек, неискушенный в магии и иных мирах, это понимал. Лао рассказал о сильнейших магах континентов, объединившихся в своеобразное содружество, годами строивших грандиозный план, чтобы получить над драконами контроль. План провалился, вылившись в войну. Драконы были слишком самонадеянными и не объединились, защищаясь и нападая в одиночку. Лао был одним из них. — Мы сошлись с ним один на один, — отрешенно рассказывал дракон, чьего облика Алек все еще видеть не мог. — Я думал — сожгу просто, а у него была какая-то защита, сейчас считаю, что это заготовленное заклинание, которое он активировал. Мне казалось, что я умираю. Было не больно, но как-то… Почти как сон. Я некоторое время сопротивлялся, понимал, что заключен в рисунок, пытался вырваться, но этот мир… Он пустой. — Не говори так, — недовольно попросил Алек. — Я все-таки тут живу. — Поэтому ты и не ощущаешь. Даже сравнить не с чем, чтобы ты понял. — Ладно, фиг с этим. Скоро мы уже сможем начать? — Не знаю. Я боюсь, что ты еще не готов. Не уверен, что человек вообще может подготовиться к такому. — Мы уже неделю только и делаем, что пялимся в зеркало и ведем философские беседы. — Мы прогрессируем. Смотри, ты уже воспринимаешь меня не как свою паранойю. Алек кивнул, ведь он действительно привык отделять Лао от себя, поверил его рассказу и даже создал в голове кое-какой образ дракона. Он представлялся Алеку высоким мужчиной с длинными черными волосами, собранными в пучок, покрытой татуировками спиной и длинными ногтями. Мышцы у этого воображаемого субъекта внушительно просматривались под кожей, а еще ему неимоверно шли ножны с мечом. К счастью, Лао не умел читать мысли, поэтому о догадках Алека ровным счетом ничего не знал. — Кроме того, ты почти все руны выучил. — Ты же знаешь нужные, мне это вообще ни к чему. — Знания не бывают лишними, Алек, — Лао в зеркале грациозно взмахнул рукой, парень очень удивился тому, что его тело способно на подобные жесты. — Ты можешь несколько дней не ходить на работу? Нужно, чтобы ты был полностью отдохнувший. — О, могу! — Алек нетерпеливо заерзал на стуле, потирая руки и радуясь тому, что долгие дни разговоров и ожидания наконец подойдут к концу. — Завтра утром позвоню и скажу, что сильно заболел. Лао милостиво кивнул, исчезая, как и всегда, без предупреждения — просто Алек подсознательно понял, что отражение в зеркале принадлежит теперь только ему, а несколько проверочных движений это только подтвердили. Потянувшись, воодушевленный парень развернулся к компьютеру и открыл вкладку с изображением рун, торопливо повторяя название и значение каждой. Даже если это ему не пригодится, всегда можно будет козырнуть информацией перед Таней.