От танца до любви

      Женщина крепко держала Эмму, прижимая к себе. Нож сильнее вдавливался в горло, поэтому девушка бы не удивилась, увидев стекающую струю крови. Слава богу, пока этого не произошло. Горячее сбивчивое дыхание возле самого уха раздражало и мешало сосредоточиться. Отчетливо был слышен запах алкоголя, явно не успевшего выветриться. И судя по всему, незнакомка была явно непереборчива в спиртном, потому что так вонять могла только дешевка из самого захолустного ларька.       –Я сейчас уберу руку, и ты не будешь кричать, поняла? –вновь заговорила брюнетка.       Эмма как могла кивнула головой, и ладонь исчезла у её рта.       –Кто ты? Что тебе нужно? –попыталась как можно спокойней спросить она.       –Вопросы здесь задаю я. Ты мне нахрен не сдалась. Так… Приманка и способ расплаты.       –Что?! –всполошилась блондинка. –Для кого?       –Для Миллс.       –Ты опоздала, –усмехнулась Эмма. –Мы расстались. Поищи её у новой девушки.       –Ну уж нет, –протянула женщина. –Ты сейчас ей позвонишь, и она приедет сюда. Больше мне ничего не нужно.       –Тут тоже промах. У меня нет её номера. Тебе придётся меня отпустить.       –Это не проблема.       Свободной рукой женщина полезла в карман джинс, доставая оттуда телефон. Всунув его в ладонь Эммы, она наконец сменила положение, оказываясь перед её лицом, локтем придавливая девушку к стене в районе ключиц. Та наконец смогла рассмотреть уставшие черты лица и безумный взгляд. Женщину немного трясло от напряжения, что тоже не укрылось. На самом деле, она показалась блондинке знакомой. Было явное ощущение, что она её где-то видела, но не могла вспомнить, где именно.       –Звони. И попробуй только что-то ляпнуть не то. Мигом без крови в теле останешься.       Эмма посмотрела на телефон, после чего вновь перевела взгляд на женщину. Ей хотелось швырнуть телефон куда-нибудь в стенку и наплевать на всё, но девушка понимала, что с психами лучше так не поступать, потому что так их легко спровоцировать, чего точно не надо. Вздохнув, она почти нажала кнопку вызова номера, который был в телефоне, но остановилась. Не так она бы хотела поговорить.       –Не знаю, что вы не поделили, но меня втягивать в это тупо. Да и где уверенность, что она не бросит трубку, когда поймёт, что это я? Смысл тогда ей вообще звонить.       –Заткнись и делай, что говорят. Никаких выкрутасов!       Прикрыв глаза, Эмма всё же позвонила. Её сердце бешено колотилось от нервов не только потому, что ей угрожают приставленным к горлу ножом, но и из-за того, что сейчас она просто подставляет человека.       –Реджина Миллс, –послышался в трубке знакомый низкий голос с хрипотцой.       –Это я, Эмма. Свон. Эмма Свон, –запинаясь, проговорила девушка. –Ты же помнишь меня?       –Что вы хотели, мисс Свон? Признаться, никак не ожидала от вас звонка. Попрошу излагаться строго по делу, времени на пустые разговоры у меня нет.       –Реджина, нам надо поговорить. Это важно, –пытаясь скрыть дрожь в голосе, продолжила она.       –Вы пьяны?       –Н-нет. Вовсе нет, –снова запнулась блондинка.       –Что случилось? –теперь холодные нотки почти исчезли, заменяясь на заинтересованность и, кажется, обеспокоенность. –Насчёт чего?       –Просто… В общем, это срочно. Можешь приехать ко мне домой, чтобы не было лишних ушей? Это, можно сказать, будет частный разговор, не требующий чьего-либо присутствия.       –Сейчас девять часов вечера. Это может подождать до утра? –раздражённо выдохнула хореограф, а на Эмму всё так же выжидательно смотрела женщина, вломившаяся к ней в дом.       –Нет. Я и говорю, что это срочно, иначе я бы не позвонила. Пожалуйста.       –Ладно. Буду минут через сорок. Но если это окажется пустяком…       –Non. C'est un piège, –перебила девушка и быстро сбросила звонок.       –Что ты ей сказала?! –с нотками паники спросила брюнетка, сильнее прижимая Эмму к стене. –Отвечай!       –Сказала, что это действительно важно. Она приедет. Тебе ведь это надо? Я теперь не нужна, и ты можешь караулить её где-то по пути.       –Кто сказал, что её перехвачу по дороге? Она приедет сюда, и мы все вместе поговорим.       * * *       Хореограф где-то с минуту смотрела на потухший экран своего телефона, недоумевая от внезапного звонка. Признаться, если бы она увидела номер Эммы, трубку бы не взяла, так как её номер остался в телефонной книге и не был заблокирован. Стало удивительным то, что девушка позвонила с другого номера.       Но что намного страннее, так это то, с какой интонацией говорила девушка. В голосе отдалённо была слышна паника, которую та пыталась скрыть, пусть и успешно для других, но не для неё. Отдельным недоразумением стали последние слова Эммы. Какая ловушка? От чего девушка пыталась её оградить? Опять же, по голосу было понятно, что точно что-то не так. Да и она не стала бы звонить, уж в этом хореограф была уверена.       Первой мыслью, если честно, было сбросить звонок и не обращать внимания, но почему-то Реджина этого не сделала, а вместо этого выслушала и задалась вопросом «что происходит?». Ей не хотелось зацикливаться на этом, но из головы обеспокоенный голос не выходил.       Поэтому, быстро схватив сумку и натянув пиджак, брюнетка почти выбежала из квартиры и, через несколько минут она уже сидела в машине, заводя мотор и двигаясь с места. «Мерседес» быстро мчался по улицам с самого Манхэттена до Бронкса. В такое время пробок не было, так что никто не мешал ехать свободно, не стоя в километре от каждого светофора. Правда, плохо получалось сосредоточиться на дороге. В голове всплывали разного рода картинки, и все не из приятных. Успокоиться никак не получалось, как бы она ни старалась. Надавив на газ, автомобиль помчался ещё быстрее. Хореограф не обращала внимания на ограничения скорости. Ей нужно было доехать как можно быстрее, потому что предчувствие ей подсказывало, что может случиться непоправимое.       Наконец, через полчаса она была рядом с домом Эммы. Белая отделка бросилась в глаза издалека, даже при отсутствии по близости фонаря. Но было нехарактерным то, что окна не горели, хотя в такое время должны были. На улице царила полная тишина, нарушаемая только свистом ветра и шелестом пакета в мусорном баке.       Хореограф подошла к дому и, секунду постояв молча на пороге, постучала в дверь. Изнутри не послышалось ни звука, поэтому она повторила своё действие.       –Эмма? –позвала она, прислушиваясь, но по-прежнему в доме была тишина.       Положив ладонь на ручку, брюнетка нажала её, и та открылась. Она не торопилась входить, пропуская свет с улицы. Всё же, спустя пару секунд, хореограф сделала шаг внутрь, настороженно оглядываясь и прислушиваясь.       –Эмма? –вновь позвала она. –Я захожу. Где ты?       Из гостиной, которая находилась прямо, послышался какой-то шорох и звук, похожий на скулёж собаки. Медленно ступая, Реджина направилась туда. Но стоило ей только переступить порог комнаты, как резкая боль в голове отдалась где-то в затылке, а в глазах потемнело. Последнее, что она помнила–какое-то странное мычание и глухой стук по полу.       * * *       Сознание приходило медленно. Постепенно возвращались слух и осязание. Из этого она успела понять, что лежит на чём-то мягком, хотя само положение было довольно неудобным. Руки и шея затекли, а голова нещадно болела. Но помимо стука сердца в висках она отчётливо слышала чьё-то тяжёлое дыхание и практически физически ощущала на себе взгляд.       Из-за яркого света глазам сначала было больно, что брюнетка непроизвольно скривилась, но несколько мгновений спустя они привыкли, и теперь можно было хоть что-то рассмотреть. Первое, что она увидела–комнату. Это была гостиная Эммы. В этом брюнетка не сомневалась. Переведя взгляд немного левее, она увидела и саму девушку, сидящую на кресле с заклеенным ртом и связанными верёвками ногами и руками за спиной, видимо, как и у неё самой. Правда, её ноги были свободны. Общий вид блондинки оставлял желать лучшего: всё её положение говорило о чрезмерном напряжении, а страх в глазах делал еë ещё меньше. Та смотрела на неё, глазами указывая куда-то в сторону. Немного повернув голову в том же направлении, она заметила женскую фигуру, стоящую к ним спиной, что-то крутя в руках.       Реджина села, выдыхая и сморщившись, и шипя от адской боли в затылке. На этот звук незнакомка повернулась, держа в одной руке бейсбольную биту.       –Не знала, что ты увлекаешься бейсболом. Эта штука оказалась очень полезной. Не думала, что человека битой можно так легко вырубить, чтобы тот провалялся без сознания больше часа, –она говорила как-то рассеянно, рассматривая биту. –Ты, Миллс, заставила меня ждать, а я этого не люблю, –она выдержала паузу, смотря на Реджину. –И что ты на меня так смотришь?       –Белль? –хрипло спросила хореограф, шокировано глядя на брюнетку.       Теперь Эмма узнала в этой женщине бывшую участницу коллектива, которую Реджина уволила из-за подставы. Она видела её на записи сентябрьского благотворительного концерта за прошлый год. Только сейчас она выглядела старше лет на семь.       –Нет. Я Лейси, её сестра. Мы так похожи?       –У неё есть сестра?       –Была. Но теперь нет… Её нет! –крикнула женщина в лицо Реджине. –Из-за тебя!       –О чем ты? –удивлённо спросила та.       –Ты ничего не знаешь? Я думала, ты хоть как-то ею интересовалась, но нет… –женщина яростно вздохнула. –Бель умерла по твоей вине.       –Умерла? –поразилась хореограф. –Она покончила с собой. Вскрыла себе вены, и дело с концом.       –А я здесь причём?       –Это случилось через месяц, как ты её окончательно уволила. Дай вспомнить, когда точно это было… Да, точно. В августе. Она… Мучилась из-за тебя, Миллс! Ты её предала! –вновь кричала Лейси.       –Это она так сказала? –скептически подняла одну бровь брюнетка. –Сама же требовала от меня больше денег, а потом решила подставить. Кто кого предал? Я лишь сделала то, что посчитала нужным: уволила некомпетентную сотрудницу.       –Ты это так называешь? Она любила тебя!       –Никакой любви и в помине не было. Уж не знаю, что чувствовала она, но с моей стороны не было никаких признаний и обещаний светлого будущего.       Эмма смотрела на решительную хореографа, вспоминая их разговоры. Как оказалось, тот роман действительно вообще ничего для неё не значил. И тут же всплывали воспоминания о том, с какой нежностью и трепетом говорила Реджина о своих чувствах. Этот контраст заставил в сердце что-то шевельнуться.       Было понятно ещё с самого начала, что словами та не разбрасывается. Пусть сейчас совсем другое время, но она сохранила эту нотку старомодности, когда слова ещё хоть что-то значили. Когда люди держали обещание, когда просто так не врали, когда ещё существовало настоящее благородство, которое сейчас, увы, встречается очень редко.       –Если уж и винить кого-то в её смерти–начни с себя. Ты самый близкий человек в её жизни. Сестра, в конце концов! Сама не смогла её уберечь от этого, а теперь пытаешься сбросить непосильный груз на другого? Да и откуда мне знать, какие у неё проблемы были. Может, с законом или у неё были ещё одни неудачные отношения?       –Я долго следила за тобой, –не обращая никакого внимания на сказанное, начала женщина. –Выискивала слабые стороны, на которые можно надавить, чтобы ты почувствовала то же самое. И тут бац! Она, –обе брюнетки перевели взгляды на Эмму. Один выражал полное безумие, а второй осторожность и обеспокоенность. –Она оказалась идеальным рычагом давления, с помощью которого я заманила тебя сюда.       –И дальше что? Убьёшь её, а потом меня ради свершения, как бы ты это назвала, мести? Наоборот? Или как насчёт того, чтобы выложить свой план как великий злодей из фильмов.       –Для тебя, Миллс, у меня есть кара получше.       Она подошла к девушке и резким движением оторвала строительный скотч со рта. Брюнетка провела тыльной стороной ладони по её лицу, в итоге взяв двумя пальцами подбородок.       –Клешню свою убери, –пренебрежительно бросила Эмма.       –Поговори мне ещё. У тебя будет время, чтобы высказаться.       –Так что, мы просто по-дружески поболтаем? –спросила блондинка.       –Давайте начнём с самого начала. Итак. Ты. Девочка-сирота, выросшая с приёмной матерью, терпела нападки от других детей. Окончила Барнард, работала в нескольких местах до того, как встретила её, — Эмма немного побледнела. –Затем бурный роман, непростое расставание, и ты нашла новую работу в китайском ресторане. Как его…? «Золотой единорог»? Да, именно так. Я ничего важного не упустила?       –Краткий пересказ моей биографии получился неплохим. Правда, не хватает красочности, –как можно спокойней ответила девушка.       –К чему это я веду? С твоей жизнью всё ясно и понятно. Ничего сверхинтересного. Обычная девушка, живущая обычной жизнью. А вот она, –брюнетка посмотрела на хореографа, во взгляде которой огнями искрил гнев. –Хотела бы ты наконец узнать правду о человеке, которого любила? Потому что, поверь мне, её биография куда красочней твоей.       –И в этом заключается твой план? Серьёзно?       –Да. Твоя реакция на правду окажется куда хуже смерти.       –Предположим, что мне всё равно. Я спокойно выслушаю, и твой план провалится.       –Если бы это было действительно так, ты бы не носила до сих пор эту подвеску, –женщина посмотрела на украшение, висевшее на шее Эммы.       Она действительно не сняла его. Оно служило напоминанием о том, что верность не всегда взаимна. Во всяком случае, именно так девушка оправдывала то, что не хотела расставаться с таким подарком.       Блондинка посмотрела на притихшую хореографа, взгляд которой был устремлён на подвеску. Сложно было различить эмоции, которые та испытывала. Но их было действительно много. И все они смешались в какую-то кашу, не давая сосредоточиться на чём-то одном. Если честно, Реджина была рада, что девушка сохранила подарок, а что ещё приятнее–носила его. Тепло в груди медленно растекалось, поглощая внутренности, и сердце в частности.       Но вопреки таким ясным чувствам, в голове закрадывались какие-то непонятные сомнения. И брюнетка толком не могла понять, какие и почему они вообще есть. Недоверие было и остаётся одной из её главных качеств, поэтому на уровне подсознания она всегда искала подвох. Здесь он, вроде есть, что говорит её разум, но в то же время нет ничего сомнительного, что говорило ей сердце.       И стоило ей только посмотреть в зелёные глаза, которые всё так же внимательно и преданно смотрели на неё, внутри всё поплыло. Она помнила каждое сказанное слово, каждый укол, но была готова на всё это наплевать. Вот просто забыть, схватить Эмму за руку и сбежать далеко-далеко, чтобы наконец-то почувствовать успокоение.       Хореограф рьяно, но как можно незаметней, пыталась развязать верёвку, сковавшую руки за спиной. Они уже успели сильно затечь, а шершавый материал натирал нежную кожу запястий, явно оставляя красные полосы. И при малейшем повороте головы или повышения голоса, не говоря о посторонних шумах, боль в затылке отдавалась с новой силой. Казалось, будто кто-то влез в черепную коробку и стучит по костям отбойным молотком. Сказать, что это неприятно–не сказать ничего.       –Так что, Эмма, готова узнать поближе свою ненаглядную? –вновь спросила Лейси.       –Да пошла ты, –рявкнула блондинка.       –Зря ты так. Я, между прочим, хочу тебе глаза открыть.       –Как видишь, я не сплю, –заметила девушка.       –Потом ещё неделю не уснёшь.       –Может, уже покончим с этим? –раздражённо и устало поторопила Реджина. –Давай, всё рассказывай, и мы разойдёмся.       –На твоём месте я бы не была так спокойна. В конце концов, Эмма наконец узнает, что ты так тщательно ото всех скрывала. Тебя это не волнует?       –Что это изменит?       –Вот и узнаем.