***
Аве Мария — Витас Даже Серёжа не знал о «беременности» Алёны, а Стас узнал. Стас, казалось, знает всё, абсолютно, даже, что не касается его. Но он никогда не молчит, мужчина любит рассказывать, особенно зная, что человека это заденет. Так узнал и отец девушки. Он кричал на неё, допытывая информацию, после чего повёз в больницу. Алёна молчала до тех пор, пока не увидела в холле молодую маму с маленьким ребёнком на руках. Она увидела то тепло, ту любовь, которая исходит от них. Тут Панина ей позавидовала, хоть до этого и не имела большого желания стать мамой. Алёна перевела взгляд на хмурого отца, что шёл прямо и уверенно. Девушка остановилась, ещё больше приводя в ярость старшего. — Что ты остановилась? — делая паузы, неприятным, грубым тоном спросил мужчина. — Пап… я врала, это неправда. Я не хотела, чтобы это до тебя дошло, я только Арса позлить хотела, — последнее, что сказала Алёна, перед тем как получила сильную пощёчину от отца, который сделал пару шагов к ней, будто ждав этих слов. Присутствующие женщины ахнули, привстав, но никто не посмел даже подойти. Тут девушка поняла, что её жизнь в этот момент перевернулась, и как жаль, что нельзя по щелчку пальцев начать всё с чистого листа. Даже начиная с того момента, как они с Арсением познакомились. Чтобы этот мир был только её, чтобы Алёна им управляла для себя, и никто не посмел её обидеть, но такого нет и никогда не будет, поэтому нужно терпеть, что есть. Только через пару часов на телефон Арсения пришло сообщение: «Я не беременна, прости, я врала». После чего мужчина полетел у неё в блок, и, не смотря на слёзы, девушка надеялась больше никогда не встречать Попова.***
Серёжа ответил только сегодня рано утром, написав, что заработался и не против увидеться, поэтому после уроков, так и не поговорив с Антоном после инцидента, Дима побежал в весьма неплохой ресторан у отеля, что не так далеко. Парень оделся по приличнее, чтоб в таком месте не казаться обузой. Матвиенко уже сидел за столом на диване, и Дима неловко прошёл к нему, устроившись напротив. Позу хотелось кинуться в объятия мужчины, зацеловав, но обернувшись по сторонам, пришлось принять реальность. Они просто неловко поприветствовали друг друга, будто виделись второй раз в жизни. Увидев, что армянин дождался своего знакомого, официант сразу кинулся к ним с парой меню в руках, будто ждал этого момента. Серёжа сделал заказ моментально, а Дима доверился вкусу мужчины, заказав практически то же самое. Официант с такой ухмылкой записывал сказанное в свой блокнот, будто догадался о отношениях парней. Хотя, возможно, многие могут это заметить по влюблённому взгляду Поза и той непривычной для Матвиенко скрываемой растерянности в присутствии парня. — Как ты? — начал старший, когда официант ушёл. — Я хорошо. Только с Антоном сегодня поругался. А ты? — А я с ним не ругался, — с усмешкой сказал Серёжа, что Дима немного растерялся, не поняв шутку, — я нормально. Из-за чего хоть поругались? — Долгая, глупая история, — отмахнулся Дима, пожалев о том, что начал. Он решил, что не стоит рассказывать своему, вроде как, парню о Кате, потому что хоть он до этого никогда и не общался с девушками и ни на что не рассчитывал, но считал, что Добрачёва даёт ему неоднозначные знаки. — Можешь рассказывать мне всё, что угодно. Буквально через тридцать секунд после этого принесли напитки: Серёже газированную воду, а Диме домашний лимонад. — Кстати, что у вас там за история с одноклассницей? Та, что вроде покончила с собой, — поинтересовался Матвиенко. Он знал о том, как её зовут и кто её родители, знал о проблемах в компании из-за этого, но решил не разглашать Диме, поэтому аккуратно спросил, в надежде узнать хоть что-то. — Та ничего, всё банально. Правда почему-то считают, что это не суицид… но давай не об этом, — он не общался с Ирой, поэтому, конечно, её было безумно жаль, но для него это не было большой потерей, хоть всё равно разговоры об этом уже надоели. Все расспрашивают, будто он что-то знает; родители, знакомые. И в школе все только об этом и говорят, допрашивают, что кажется Позу странным. То, что это сделано кем-то, не укладывается в голове Димы. — Не хочешь верить, что существуют такие люди? — Нет, скорее не верится, что это могло случиться с кем-то из знакомых, тем более, казалось, с ни в чём неповинной одноклассницей. — Будь реалистом. — А я кто? — Самый красивый и обаятельный парень, — Серёжа решил не продолжать тему, поэтому открутился банальным комплиментом. Поз значительно покраснел. Ему никогда не говорили подобного, а услышать это от любимого человека вдвойне приятней. Дима хотел как-то хорошо поблагодарить и сказать приятное в ответ, но только промямлил простое «спасибо». Но Серёже и этого достаточно. Ему не надо было что-то взамен, он просто видел искренность парня. Принесли еду, которую ели молча, снова в неловкости, и только в машине дали волю чувствам. Дима представлял свой первый раз немного по-другому; в долгих отношениях с девушкой, лёжа у него в комнате в более-менее романтичной обстановке. Но с Серёжей, с тем, кого он так полюбил, было гораздо приятнее, чем так, как было в мыслях, хоть в то время он ни о чём не думал, а только уже дома ругал себя за эту неправильность.***
Катя даже не чувствует вину за это, а уж тем более ей не хочется оправдываться перед Антоном, поэтому она его заблокировала, поняв, что это не её человек. Теперь её «цель» добрый и наивный Дима, для того, чтобы… она сама не знает, просто хочет. Возможно, она поймёт, что он тоже явно не для неё (как и кажется с первого взгляда), а, может, они будут ещё общаться очень долго. А то, что у друзей из-за этого могут быть проблемы — её тоже не волнует. Катя такого мнения, что надо жить для себя, не обращая внимания на других и с лёгкостью их оставлять, ведь многие берут чужие проблемы на себя — это и есть причина вечных страданий.Катя Добрачёва, 20:34
Дим, я тебе уже всё объясняла. Не я, не ты не виноваты, и если у тебя с Антоном из-за этого какие-то проблемы, то мне очень жаль… как ты? Как день?
В это время Дима лежал, думая о этом дне, в частности о Серёже. Он даже не все уроки сделал, что удивительно, и когда пришло сообщение от Кати, он равнодушно прочитал, но не ответил, с воодушевлением начав писать Матвиенко. Он перепечатывал сообщения сто раз, а когда отправлял, снова и снова удалял, думая, что это не уместно и стоит написать о другом или же не трогать его совсем. Антон как-то говорил о дружбе армянина и учителя, та и сам Серёжа не раз это упоминал, и только сейчас Дима задумался о том, что не знает ли Арсений об их романе. Поз со страхом начал представлять, как будет смотреть в его глаза, а точнее, уже не будет. Успокаивает лишь то, что он ведёт английский у другой группы. Но наверняка у того проносятся мысли о нетрадиционной жизни, казалось, очень правильного парня. «Вот бы не было замены» — подумал Дима. А Серёжа рассказал Арсению о зарождающейся любви уже давно, а о уже случившийся где-то пару дней назад. Попов и поддержал, и осудил друга за отношения с несовершеннолетним школьником, но, вспомнив Антона в этот момент, прекратил поучения, хоть у них с Шастуном ничего нет, и он готов доказывать это сколько угодно, даже если и не кому. Может, в глубине души Арсений и понял, что тот ему не безразличен и по отношению к Шасту он чувствует какую-то симпатию — всё равно учитель не собирается в это лезть. Но Арс засомневался, и его сердце значительно ёкнуло, когда вчера Антон признался ему в своих чувствах. Не был бы Шастун его несовершеннолетним учеником, Попов давно бы уже открылся ему о своих чувствах, но сейчас он готов сделать всё, что угодно, чтобы не допустить чего-то большего. А сообщение Алёны поразило мужчину ещё больше. С одной стороны это лишь облегчение, будто горы спали с плеч, но ярость на девушку лишь обострилась. Хочется всё крушить и кричать, сильно отомстив Паниной. Конечно, Арсений догадывался о её клевете, но он ничего не сделал, а просто доверился, уже пожалев об этом. Даже если бы это ничего не изменило, ощущение того, что Алёна не смогла врать так долго — стало бы облегчением. Бутылка виски и «Cigarettes After Sex» негромко из колонки дают забыться, как бы неправильно это.Wanting your love
to come into me Feeling it slow,
over this dream Touch me with a kiss Touch me with a kiss*