***
— Рассказывай всё, абсолютно всё, что произошло, — настаивал Арсений. Я медлил ещё минуту, но под требовательным взглядом Арсения было крайне некомфортно, поэтому я рассказал всё, что произошло за последнее время. Когда я закончил, учитель уже припарковался около своего дома. — А про сообщение? — Сообщение? — я был уверен, что мужчина так же сделает вид, что этого не было. — Давай разберёмся во всём раз и навсегда, — слышать это от Арсения непривычно и странно, — мне надоело каждый раз смотреть на твои щенячьи глаза, полные надежды, — я вздрогнул, всё тело словно пробило током, и на автомате посмотрел в зеркало машины посередине и сразу обратил внимание, что глаза уже на мокром месте, хоть я этого и не ощущал. Мыслей плакать как девчонка не было, тем более хотелось хоть раз показать себя с сильной стороны, поэтому я отвернулся, смотря в окно на голые деревья и серые дома, посветлевшие от снега. Либо сейчас, либо никогда. Я сам написал это сообщение, сам же и должен его объяснять, а не ждать допрос от Арсения. — Это правда. Всё, что я написал — от чистого сердца, — изначально я хотел сказать по-другому, что всё это ложь, но язык словно начал жить своей жизнь, и я начал искать за что бы схватиться глазами, лишь бы не смотреть на мужчину, — это очевидно. И после случившегося я больше не в силах что-то ещё держать в себе. Я сильно вздрогнул, чуть ли не подпрыгнув, когда раздался оглушительный сигнал машины, на который Арсений неосознанно нажал от переполняющих эмоций. Каких? — не знаю. — Это всё? — я уже стал раздумывать над ответом, но это был скорее риторический вопрос, так как мужчина продолжил, — а дальше, что ты дальше собирался делать? Какого ответа ждал? Я открыл рот, чтобы выдавить хоть слово, но к моему удивлению это снова был риторический вопрос, потому что Попов приблизился ко мне настолько близко, что я уже чувствовал его дыхание и колкость щетины. — Such an answer? * — он накрыл мои губы своими, слегка оттянув нижнюю, — или такой? — он переместил свою правую руку с сиденья, на мою шею, сжимая её и вдавливая свои сильные пальцы, уже отстранившись от губ и смотря в мои глаза, словно ожидая реакции, но они были полны испуга, и с левого глаза потекла еле заметная слеза, оставляя мокрую дорожку. — Нет… — прохрипел я, левой рукой пытаясь убрать его ладонь. — Or like this? **, — уже убрал руку с горла, он переместил её на мой впалый от голода живот, который я от мурашек и неожиданности втянул ещё больше. Он проводил двумя пальцами то вверх, то вниз от пупка, что возбуждению мешал только лёгкий испуг. — Или так? — одно мгновение и учитель влепил пощёчину, оставляя на лице красный след от руки. Было больно, но я старался отодвинуть это на второй план. Я уже пожалел, что сел к нему в машину, ответил на звонок в торговом центре и сказал место нахождения. Но я мог бы уйти, с лёгкостью открыть дверь и выбежать, зная, что Арсений мне ничего больше не сделает, но я остался, всё также испуганно смотря на мужчину. То ли любовь, то ли надежда на извинения и на тёплые объятия заставили меня не тронуться с места. — Давай, беги. Беги, давя окурки сигарет по пути в слезах, — всё тем же настойчивым тоном говорил мне учитель. Таким я не видел его никогда. Злой, грубый, раздражённый. То, что в это не нужно было вляпываться, я понял уже давно, но сделать уже не могу ничего. — Пошли, — он остыл, в глазах пустота. Он вынул ключи из машины и вышел, сильно хлопнул дверью, что я в очередной раз вздрогнул. Я поплёлся в дом за ним. Не ушёл до сих пор. По пути к подъезду взял в голую руку горстку ледяного снега, вылепливая из него сердечко, пока словно сотни маленьких иголок пронизывают ладонь насквозь, что я уже путаю: то ли мне невыносимо холодно, то ли горячо. Я поднялся на лифте до нужного этажа один. Арсений оправдал это тем, что ему нужно проверить почту, но мне было очевидно, что ему нужно было выплеснуто всю злость, дабы не сорваться на мне снова. Ключей у меня не было, поэтому я сел у входной двери, уперевшись на стену сзади. Мужчина поднялся пешком только через минут пять, тяжело вздохнув и не открывая дверь, а только сев рядом со мной. — Ты же знаешь, что был бы я равнодушен — так бы сейчас не поступил, — голос был другой, мягче, приятнее. Я кивнул, не зная, что ответить и даже тупо боясь это сделать. Попов повернул голову в мою сторону, рассматривая профиль. Я чувствовал взгляд и видел лицо мужчины боковым зрением, но смотрел так же вперёд, чуть ли не дыша. Секунд тридцать и мужчина приблизился к моей щеке, нежно оставив свой тёплый поцелуй. Щетина казалось уже не царапающей кожу, а ласкающий её. Такой Арсений мне нравится. Это тот Арсений, которого я полюбил. — Мне нравится быть с тобой, — он продолжал целовать меня, проходясь по каждой черте лица, а я также смотрел в одну точку, — не будь дураком, пойми меня, — он уже в основном целовал шею, рукой забравшись под футболку и проходя по изгибам, зачастую останавливаясь на сосках. Так продолжалось не больше минуты, пока я не почувствовал настоящее возбуждение и не перекинул одну ногу на другую. — Пошли, — резко встал Арсений, последний раз поцеловав меня перед этим в мочку уха. Он сразу достал ключи, открыв дверь и пропуская меня первым в квартиру. Снова знакомое помещение, только тут теперь холоднее и более пусто, от чего не так комфортно. Я посмотрел на учителя с сияющими глазами. В этой квартире я теперь с ним, поэтому на остальное я перестал обращать внимание. Я не один тут. Не с Алёной, не с Матвиенко, а именно с ним. Не верю, что десять минут назад в машине был именно Арсений. Я забыл все обиды уже после сладких, обжигающих кожу поцелуев и приятных слов.***
Гуляя по уже заснеженному городу, Катя то и дело пыталась найти повод прикоснуться к Диме, часто держа его за руку. Позов оборачивался по сторонам, боясь встретить знакомых: родителей, Серёжу или Антона, например. Девушка ему нравится, он почти полностью закрыл глаза на те неприятные ситуации и не стал обращать внимания на наставления друга, но ходить вот так вот по городу… явно не его. Добрачёва не раз тянулась к губам Димы, а тот резко менял темы, отворачиваясь. Конечно, Катю это задевало. Кто до этого её так отшивал, хоть и делая вид, что не замечает подкатов? Шастун оказался легкомысленным — поддавался соблазну. А смотря на девственный вид Поза, девушка была уверенна, что он будет только рад. То, что сердце парня может быть занято, в голову ей даже не приходило. Дима второй день написывал Серёже, но в ответ следовал лишь игнор, но парень же видел, что в сети партнёр появлялся часто. Хорошо, что предыдущие дни прошли словно сказка. Они встречались чуть ли не каждый день и устраивали милые посиделки, что для Матвиенко раньше это казалось невообразимым. Когда Позов пришёл домой, оставив Катю всё такой же расстроенный, он принялся уже названивать мужчине. От переживаний начался лёгкий тремор, и появилось желание что-то сломать. Он тёр бугорок между ног сквозь одежду, вспоминая о приятном, связанное с Серёжей. Парень вырывал волоски на руках, уже думая, что перспективный мужчина нашёл замену подростку. Позов рассматривал свою фигуру в зеркале, думая, что может притягивать, а что отталкивать. Никого дома не было, и он снимал нижнее бельё, ходя так по квартире, представляя совместную жизнь с Серёжей. Дима каждый час проверял страничку Матвиенко в социальной сети и удивился, увидев недавно опубликованное фото со знаком девушкой — Идой, с необычной фамилией Галич, бурятской внешности. Она была красивая, не поспоришь. Серёжа рассказывал, что она фотограф, они давно знакомы, до сих пор лучшие друзья. Обида и злость всё больше начали наполнять парня. Впервые он захотел ударить девушку, хоть та и находилась по другую сторону экрана.Дима, 19:07
Серёжа, что происходит? Я тебя люблю, не заставляй меня так мучаться.
Ответ последовал только через пару часов, что Поз кинул со всей силы телефон в кровать, боясь его разбить, но он всё равно отлетел в стену, упав после на пол, что Дима даже не решился его поднять, а уселся в угол, кусая руки и вытирая слёзы, зная, что родители вот-вот будут тут. Ещё пол часа и парень всё же решил снова поднять телефон с парой новых трещин, прочитав снова и снова пришедшее сообщение. Серёжа, 21:19 Я трахал Иду, пока ты плакал у себя в комнате от того, какой же я мерзавец. Серёжа, 21:19 Скажи теперь, что любишь меня.***
Я спал в объятиях Арсения полуголый. Казалось, я до сих пор чувствую горячие поцелуи по всему телу. Его кровать — мой рай. Спросят, где я умер: отвечу здесь. К моему удивлению я проснулся раньше учителя. Уже девять утра. Я мог бы проваляться с мужчиной ещё сколько угодно, но встал, боясь не получить желаемую реакцию, когда Попов только откроет глаза. Утреннее солнце приятно освещало комнату с раскрытыми занавесками нейтрального света. Я взял чистую одежду, которую дал вчера Арсений, и, переодевшись, умылся. Я сделал чай в пластиковом стаканчике, что нашёл в квартире, и, даже не дожидаясь пробуждения учителя, вместе с напитком вышел на улицу, желая прогуляться. Вернусь или нет — об этом пока ещё не думал. Я удивился, когда, гуляя по незнакомым мне дворам, наблюдая за резвящимися детьми на детской площадке, на просторах интерната наткнулся на селфи с улыбающийся Катей и Димой рядом. Я думал, она меня заблокировала, но зайдя на высветившуюся страничку Кати, понял, что это всего лишь её новый аккаунт. С ней я разбираться не стал — смысла нет, а переслал всё другу, написав огромное сообщение с неприятными высказываниями.Антон, 10:11
Она тебя использует, Дима. Мне тебя искренне жаль.
Последнее, что я добавил. Дима, 10:17 Тебя же никто не любит. И поэтому ты совсем один. Ответ, не относящийся к написанному выше, но Поз не считал себя виноватым, тем более после оскорбляющих слов в его адрес, поэтому, вероятно, решил отомстить, желая ударить ниже пояса. Ему удалось. Я непроизвольно сжал стакан с тёплым чаем, всё это время ожидая, пока он остынет. Он полился прямо по моим руках, доставляя неприятное тепло под рукавами куртки и оставляя коричневые следы на сером снегу. Где тот прежний добрый Дима? Люди вокруг меняются. Это грустно, обидно, неприятно и больно. Я гулял пол часа и даже через это время не перестал, потому что я зашёл слишком далеко, не представляя даже, где нахожусь. Желая согреться, я натянул воротник кофты как можно выше, руки спрятал глубоко в карманы и от скуки пинал снег, пока не увидел под ногами что-то яркое. Я потянулся вниз и взял промокшую тысячную купюру, которая была настоящей и больше не пострадала. Может, мне наконец-то сделали что-то хорошее? Или это знак, что грядёт белая полоса в жизни. Звучит как бред, но это единственное, за что я могу зацепиться. Ничего не смог придумать лучше, как пойти в магазин, где, как банальный школьник, я попросил у молодых парней купить мне любимые сигареты и бутылку хорошего алкоголя, на что хватит. Я мёрзнул на улице у магазина минут пятнадцать, уже совсем отчаявшись и думая, что они каким-то образом пробрались через служебный выход. Но я не успел до конца разочароваться, как вышла та же компания, протянув мне бутылку виски за шестьсот рублей и долгожданные сигареты вместе со сдачей. Я не считаю, что брать деньги с пола — это плохо, тем более рядом никого нет, никто за ними не прийдет, и они просто пропадут, а мне это может доставить удовольствие. Я еле откупорил бутылку, зашёл снова за дома и сел на пустующую и небольшую детскую площадку. Я закурил, запивая горечь от дыма во рту алкоголем, негромко включив любимую музыку. Разворачивая сдачу, заметил между парой купюр маленький пакет с наркотиками. Недолго думая, я обернулся по сторонам и принял содержимое.***
Матвиенко дал уже десятую пощёчину бедной Алёне, которая уже задыхается от слёз и соплей, размазанных по всему лицу. Мужчина схватил её за волосы, приподняв голову наверх, чтобы видеть её ужасно-красное лицо, и чтобы она могла видеть глаза Сергея, полные ярости. — Это был ужасно глупый поступок. Ты – дешёвая шлюха, — он снова потянул Алёну за волосы, что она вновь закричала, — ты уже пол часа ответить ничего не можешь, — снова со всей силы Матвиенко ударил девушку по щеке. Как он её нашёл — она не знает. Все мысли забили лишь неприятные чувства, забыв обо всём, что было даже днём ранее. — Отпусти, — прохрипела Панина, когда сил кричать уже не оставалось. Она уже жалеет, что когда-то вступала в в связь с Серёжей. Он никогда не отличался теплотой, но настолько грубым он был в первый раз. Вот, что значит мужская дружба у криминального человека. Хотя… вряд ли Арсений вообще узнает о случившимся. — И что ты сделала после? Рассказала и убежала? Ты — тварь, — настойчивым тоном уже чуть ли не рычал Матвиенко на ухо бессильной девушки, — выплатишь компенсацию, а? Папочка ведь у кого-то богатый. Я то выплыву, мне терять нечего, если что. Несколько секунд молчания и Сергей дёрнул за волосы, вырвав небольшой клок. — Да-а-а, — выдавила из себя Алёна, когда выбора уже совсем не оставалось. — Только не мне, а Арсу. И анонимно, вопросов меньше будет. Он в последний раз ударил Панину по столу рядом, сломав ей нос и оставляя кровавые капли. — Разводитесь быстрее. Мне тошно от мысли, что ты до сих пор связана с его жизнью. Он не лучший человек, признаю, но ты, тварь, ещё хуже. Продолжала издеваться долгое время. Такие как ты интересны только озабоченным животным, надо было тебе давно это признать, не доставая его.