TwichHub

      Строго выглядит хорошо, пока прячет красные щеки за беспорядочно вьющимися волосами и закусывает свои обветренные губы, пока разводит колени в стороны шире и гнётся в пояснице. Ямки на копчике теперь видно совсем хорошо, и огладить их хочется страсть как. Огладить бёдра, скользнув игриво пальцами по этим ямкам, надавить и сомкнуть ладони в крепкой хватке на боках. У Вани они мягкие, как у девчонок. Спортом не занимается, а потому весь приятно мягкий, с плавными изгибами тела и небольшим животиком, какой обычно у девушек есть. Очаровательно.       Максу нравится. Ему вообще всё нравится, что связано со Строго. Улыбки и смех его нелепый, повадки, взгляды из-под светлых ресниц, что совершенно не скрывают серо-зелёной радужки, влажно блестящей от светодиодов, протянутых под потолком. Максу нравится наблюдать за Ваней и тем, как он стыдливо отводит взгляд, пока проталкивает в себя пальцы, растягивает под член. Смазка хлюпает в тишине, прерываемой лишь едва слышимой вознёй Строго на постели, его тихими стонами, когда костяшками он проезжается по простате, когда разводит пальцы в стороны и с пошлым чвоканьем смазки раскрывает припухшую дырку.       Максу хочется эту дырку вылизать каждый раз, протолкнуть язык внутрь, но Ваня каждый раз сводит колени, пихается и ворчит что-то про то, что это уже реальное пидорство. Макс его иногда не понимает, но не спорит: член в заднице для него не по-пидорски, поцелуи с колющейся щетиной тоже, вытекающая из растраханной дырки сперма в самый раз, а язык в этой самой дырке — всё, перебор. Макс не спорит, лишь выдыхает каждый раз горестно и соглашается. Пусть так, чем никак.       Строго простой, но со своими заёбами, решить которые почти невозможно. Просто потому что, без особой причины. Максу хочется помочь в их разрешении, но Ваня каждый раз забалтывает его, сводит всё куда-то, а в итоге оказывается с раздвинутыми ногами и с хером в жопе. Как показала практика, это отлично отвлекает от попыток избавить Строго от его загонов. Просто не остаётся больше никаких мыслей, кроме одной единственной: получить максимум.       — Макс, я больше не могу, — хрипит Строго, загоняя в себя три пальца и подставляя ладонь так, чтобы в неё стекала смазка, согретая нутром. Ваня размазывает её по промежности, вытянув из ануса пальцы, втирает смазку в приоткрытую дырку и краснеет густо, предлагая себя столь очевидно. — Давай уже, бля.       Ваня разводит колени шире, вертит округлой задницей, половинки которой Макс обхватывает, сжимает и разводит в стороны, любуясь на то, как Строго напрягается, в пояснице гнётся сильнее в силу своих способностей, пока Макс притирается головкой уже давно возбуждённого члена к анусу. Обхватывает плоть пальцами, приставляет вплотную, надавливает и тут же убирает руку, чтобы головка соскользнула, вырвав из Строго разочарованный стон.       Главное не переборщить с дразнилками, потому что Ваня только недавно начал смиряться с тем, что получает удовольствие от ебли в жопу, что ему нравится, когда его растягивает изнутри член, долбит сжимающееся судорожно нутро. В первые разы с ним было совсем сложно. Строго зажимался, пытался закрыться руками и ногами, пихался больно коленками и ругался, стоило только толкнуться чуть глубже или под другим углом. Сейчас уже намного проще, ведь он и сам стал более открытым в том, чтобы получить удовольствие не только от долбёжки, но и от реакции Макса на свои действия. Отсюда разведённые в стороны ягодицы, несмелые взгляды из-за плеча и откровенное предложение самого себя.       Максу это нравится до горящих скул и пульсации крови в висках, до стоящего до боли члена, которым хочется заполнить влажную, розовую, пульсирующую дырку, из которой вязкой струйкой течёт прозрачная смазка по пальцам, в ладонь, по запястью и на постель, делая мокрое пятно ещё больше. Это очень горячо, и держать себя в руках уже больше нет сил, поэтому Макс наваливается на Ванька сверху, вжимает его в постель, целует влажно за ухом, пытаясь сдуть завитые светлые пряди со своего лица.       — Готов?       — Давно уже, — бурчит Строго и разводит колени в стороны шире, прогибается в пояснице усерднее.       Хороший мальчик. Такого его только потрепать по волосам, поласкать и кинуть палку, чтобы тот повилял хвостиком. Только у Вани хвостика нет, но Макс ему палку кидает: входит наполовину, придерживая рукой член, и замирает на секунду-другую, привыкнуть даёт. А после ещё одним толчком загоняет на всю длину со смачным шлепком кожи о кожу. Ванька стонет протяжно, смаргивает пот с длинных ресниц и глазища свои невозможные жмурит. Хороший.       — Красивый, — хрипит сыто Макс прямо в красное ухо прежде чем выпрямиться и сомкнуть плотно длани на талии Строго. У него она узкая, совсем девчачья, бёдра и того лучше, а задница — просто сказка. Округлая, мягкая. Мять её — одно удовольствие, а вбиваться внутрь и того лучше.       Макс тянет Ваню за бока на себя, выглаживает большими пальцами ямки на его пояснице и ощущает, как Ваня под ним дрожит, пытается соскользнуть с члена, чего ему сделать Макс попросту не даёт. Удерживает крепко, глубже входит, насколько позволяет это сделать длина члена. Но удерживает недолго, иначе это грозит превратиться в пытку, поэтому двигаться приходится, выбрав неспешный, но глубокий и чёткий темп, от которого Строго расслабляется, дышит загнанно и стонет каждый раз, стоит только проехаться головкой по простате.       Ванька совсем развозит, и он, как пьяный, хватается пальцами за свои ноги над коленями, пальцы на ногах поджимает и улыбается шально совершенно своими искусанными губами, слизывает солёные капли пота. Максу хочется сейчас вылизать его рот, засосать губы так, чтобы они распухли ещё сильнее, чтобы ощущать вибрацию от стонов. Но нет, это он собирается оставить на сладкое: сменить позу перед самым оргазмом, чтобы Строго был открытым, честным в своих эмоциях, а не строил похуистичное ебало. Хотя во время секса у него не получалось. Сразу становился чувственным и нежным от избытка эмоций, сразу расплывался в лужу и превращался в покорное нечто, податливо раздвигающее ноги и требующее больше, сильнее, грубее, чтобы после дырка саднила, а внутри всё пульсировало и жаждало вернуть заполненность.       Когда-нибудь Макс уговорит его на то, чтобы Ванька сидел на его члене, сжимался туго и не получал никаких фрикций. Когда-нибудь он доведёт его до оргазма только этим, но явно не сейчас. Сейчас он засаживает Строго глубоко, по самые яйца, царапает слабо кожу на его боках и стонет, натягивая на член и замирая. Строго под ним мечется, двигает рвано ладонью по собственному члену, жмурится и шмыгает влажным носом, когда оргазм настигает и бьёт по голове увесисто слабостью до сведённых мышц ног, которые в стороны невольно разъезжаются. Ваня и на коленях-то стоять остаётся лишь потому, что Макс его до сих пор удерживает, кончая.       — Вань, — зовёт Макс, ослабляя хватку и опуская безвольное тело Строго на постель полностью, вытаскивает член из расслабленной задницы, из которой тут же начинает течь сперма, и перекатывает потерянного в ощущениях Ваню на спину. Тот смотрит куда-то сквозь Макса, облепляет его руками и улыбается по-прежнему пьяно, будучи совершенно трезвым. — Еблан, напугал.       Ванька смеётся хрипло и сосаться лезет, отвлекая этим от всех мыслей. Целует в челюсть, мимо губ, посмеивается нелепо и не с первого раза находит всё-таки Максовы губы. Лезет сразу же с языком и стоном умиротворенным, когда Макс наваливается сверху, придавливает к постели сильнее. Строго его ногами обнимает, к себе ближе тянет, потому что обниматься любит ужасно, а подушка уже надоела. Макс живой, тёплый, и обнимать его хорошо, удобно. Он не уйдёт, сам охотно залезет в крепкую хватку.