TwichHub

      У Вани непринятие самого себя. У Вани диссонанс и последняя надежда на то, что это всё — помутнение его разума. У Вани обкусанные до крови губы и ногти, которые он не щадит совершенно, пока закрывает глаза и представляет перед собой отнюдь не Гаечку с обнаженной грудью, что стоит перед ним на коленях, смотрит на него из-под светлых длинных волос и улыбается мягко. Ване хочется плакать совершенно по-детски от отчаяния, потому что под веками вспыхивает образ Макса, ухмыляющегося ему прямо в лицо снизу вверх и разводящего его дрожащие ноги в стороны.       У Вани движения дёрганные и нервные, когда он тянет вниз шорты и обхватывает ладонью член, ведёт по нему болезненно, на сухую. Сам себе делает больно, чтобы прийти в чувства и представить вместо друга Дашу. Получается из рук вон как плохо, ибо образ чужой отпечатывается на веках слишком отчётливо. Образ этот кусает его подле косточки на бедре, сжимает ягодицы, тянет чуть ниже, заставляя сползти задницей с кресла пониже, и закидывает ноги выше. Ваня ими упирается в столешницу компьютерного стола, раскрывается покорно, как девчонка, дорвавшаяся до самого красивого мальчика школы.       Красивый мальчик пользуется податливостью и открытостью отдающейся ему девчонки в лице Строго, готового на самые смелые свершения в своих грязных фантазиях. В этой маленькой влажной мечте Ваня ноги раздвигает шире, раскрывается перед Максом, стонет высоко от того, как чужая-его рука сжимается на внутренней стороне бедра, спускается ниже, оттягивает ягодицу в сторону и обводит по кругу сжатую дырку.       Ваня не уверен, что готов на что-то серьёзнее пальцев внутри себя. Он уже пробовал, растягивал себя несмело двумя, натирал не с первого раза найденную простату, но это пальцы. До хуя в жопе он вряд ли бы дошёл, однако… Однако, если Макс как-нибудь скажет в шутку, что хотел бы выебать его, то Строго не уверен, что не выпалит слишком поспешно и с очевидной надеждой «давай». Потом ему будет стыдно, придётся отшучиваться, но той же ночью он будет вспоминать лицо Макса. Наверняка удивлённое от такого энтузиазма, но, блядский боже, Ване нужно так мало для счастья.       Всё, что ему нужно для счастья сейчас — это смелая фантазия о том, как Макс трахает его пальцами на этом самом кресле. Ваня смазку на пальцы давит, греет её немного и размазывает по промежности, дышит загнанно, ведь образ чужой всё ещё на месте. В его фантазии это Макс открывает смазку, ведёт влажными пальцами ему между ягодиц, это Макс вставляет ему один палец в задницу, прокручивает его и гладит вторым края дырки, готовясь вогнать второй.       — Блядь, — шепчет хрипло Строго и запрокидывает голову, проталкивает в себя второй палец, разводит их в стороны, чтобы показать своё нежное, уязвимое нутро, которое нуждается в том, чтобы его заполнили членом. На это он способен только в мечтах, но не в реальности. Ведь в голове так просто представить, какой у Макса член: крупный, перевитый точеным рельефом вен, с бордовой головкой, с конца которой вязкой каплей течет предэякулят… — Макс, сильнее…       Макс из фантазии слушается, начиная ритмично двигать пальцами, тараня кончиками аккурат в самую чувствительную точку. Ваня от этого ёрзает, сползает ещё ниже, подтягивает одно колено к груди и всхлипывает жалостливо. Он так жалок, но ему так хорошо от представления всех этих картинок, что поделать ничего не получается. Зато получается вставить в себя третий палец, ощутив непривычную заполненность. На три он до этого момента никогда не решался. А сейчас во вкус вошёл, увлёкся. И как далеко зайдёт это его «увлёкся»?       Ваню это пугает где-то на периферии сознания, но от перспективы, что пальцы могут смениться на что-то крупнее — например, дилдо или вибратор — интригует, заставляя член нервно дернуться, привстать над животом, от которого тянется к головке тонкая ниточка семени, скопившегося мелкой лужицей в пупке. Ване кажется, что до этого дойдёт всё-таки, и дойдёт совсем скоро, когда пальцев действительно станет слишком мало для удовлетворения. А дойдёт ли дело до реального, настоящего члена? Строго сглатывает, загоняет в себя все три пальца по самые костяшки, пугаясь этой мысли.       Нет, не дойдёт. Он не гей, ведь он хочет в себе член лишь одного единственного парня. До него он никогда о таком не задумывался. До него Ваня не хотел раздвинуть ноги и подставить мужику свою задницу. Это всё чёртов Макс с его мордашкой симпатичной и заразительным смехом. Это Макс его сломал, сделал неправильным, грязным, порочным. Это вина Макса, о которой он даже не подозревает. И это к лучшему, хотя Ване иногда хотелось отправить ему фотку, где он бы трахал себя пальцами, а сообщение гласило: «в моей жопе сейчас мои пальцы, а мог бы быть твой член».       Строго кончает, когда представляет реакцию Макса на это. Естественно, в фантазии Макс в восторге, в фантазии Макс срывается и мчится к нему с дымящимся членом, чтобы заткнуть растянутую дырку. Но реальность сурова, и в ней Ваня по-прежнему сам себя трахает пальцами, доводит до выматывающего оргазма с чужим именем на губах.