TwichHub

      Ваня секс любит. Его достаточно поманить пальцем — побежит навстречу, стаскивая с себя одежду на ходу. Дане его даже манить не приходится, Строго приходит к нему сам, возбужденный и готовый на всё. Опуститься на колени и раскрыть в ожидании рот? Запросто. Ноги раздвинуть и раскрыть текущую обильно секретом вульву? Даже просить не нужно, он готов у порога отдаться. Анальный секс? Побольше смазки и вперёд.       Ваня безотказный, Дане его честность перед самим собой нравится. Нравится, что он не наступает себе на глотку, а податливо открывает к ней доступ, чтобы бледную шею с бешено бьющейся на ней сонной артерией можно было обхватить пальцами, сжать не сильно, но ощутимо, пока языком Кашин выглаживает его проступающие позвонки на шее, прикусывает кожу ласково. И Строго ёрзает на его бёдрах, трётся промежностью о твёрдый член сквозь одежду. Ване хочется уже поскорее, и его желание понятно. Остаётся лишь подыграть немного, раздразнить как следует.       Пальцами Даня скользит по мягкому животу, щипает слабо за бок и накрывает ладонью промежность. Под пальцами влажно и гладко, Ваня бёдрами двигает, трётся чувствительной плотью о ладонь  и стонет протяжно, не получая должного удовольствия. И хотелось бы поспешить, да только некуда. Успеется всё, поэтому Кашин целует ещё раз выпирающий шейный позвонок и давит с нажимом меж сведённых лопаток. Строго подаётся туловищем вперёд, на четвереньки встаёт и смотрит из-за плеча заискивающе, едва ли не задницей вертит, призывая уже себе засадить поскорее.       Даня на его мольбы не откликается, лишь давит сильнее на поясницу, оценивает красивый изгиб, даже почти излом позвоночника, ловит его удивлённый вздох, который Ваня глушит у него в бедре. У него щеки раскраснелись, кожа пошла алыми пятнами, расползающимся густой краской по кончикам ушам. Их бы потрогать, ощутить жар, но нет, Кашин фиксирует чужую задницу поудобнее перед лицом собственным и лижет широко по промежности, собирая пряную смазку. Строго содрогается, стонет высоко и ждёт терпеливо, пока жаркая ласка продолжится. Она себя ждать не заставляет: язык влажно проходится меж половых губ, давит на дырку, лаская чувствительные края самым кончиком, но не задерживается надолго, переходя широкими мазками на  подрагивающие бёдра.       На них совсем не грешен оставить несколько отметин засосов — принадлежности, собственничества, как может кто-то подумать, но нет. Даня не собственник, ведь Ваня ему не обещал ничего. Ваня с радостью лезет в койку к нему, с не меньшим энтузиазмом соглашается на авантюры за пределами квартиры, если момент подходящий. Но ни разу никто из них друг другу не говорил этого слащавого «я тебя люблю». Им это не нужно, им достаточно чувствовать друг друга на сексуальном уровне. Потому что Ваня возбуждается с ничего из-за шалящих в организме гормонов, Ваня таблетки безжалостно игнорирует в своей жизни, Ване нравится секс, а Дане нравится чужой ссученый характер, пухлые губы и честность Вани, не скрывающего ни от кого свои желания и нужды. Он честный, а Кашину это нравится.       Поэтому он не жалеет нежную кожу бёдер, расписывая её багряными следами собственной страсти, но далеко не любви. Он не жалеет ни о чём, когда ритмично трахает Строго тремя пальцами во влажно хлюпающее от каждого движения влагалище. Тугие ребристые стенки обхватывают плотно, сжимают пальцы, но так же податливо расходятся, стоит только развести пальцы в стороны и ткнуться кончиками в шейку матки. Ваня скулит жалобно, сам двигается навстречу и одним своим видом умоляет дать ему больше. Смысла отказывать ему нет.       Поменять положение в пространстве — дело нескольких десятков секунд. Уткнуть покорного Ванька в подушку и вздернуть его бёдра выше и того меньше. Резинками они уже давно не пользуются, будучи уверенными друг в друге. Даня ни с кем больше не спит из-за ненадобности, а Ваня, несмотря на свою сексуальную распущенность, лезет периодически разве что на член к Шадоукеку. Но у них с резинкой, Макс всё боится залёта, хотя и знает о недееспособности матки Строго. А может, и венеричку подцепить боится ненароком, потом ведь перед Юлей объясняться придётся. Ваня на это не обижается, смеётся напротив и глаза закатывает с протяжным «боже, блядь». Дане всё равно. Даже если в один прекрасный день Ванёк заявится к нему на порог с положительным тестом на беременность. Разберутся, не дети малые. А пока…       А пока он толкается членом в раздроченное пальцами и языком влагалище, царапает короткими ногтями бледные бёдра, на которых тут же наливаются красным полосы. Это красиво, это то, что хотелось бы видеть перед собой каждый день: на стонущего с надрывом Строго, переходящего на несвязные ругательства, когда ставший ему привычный темп становится более отрывистым и жёстким; на розовеющую от ритмичных шлепков кожи о кожу с каждым разом всё сильнее кожу ягодиц; на изогнутую спину и голодный, подернутый поволокой взор чужих глаз; на раскрытый в изнеможении рот, когда оргазм оглушает на несколько мгновений, из седла выбивает наглухо. Прийти в себя не сразу выходит, но кому это нужно?       Явно не разомлевшему Ване, по ногам которого течёт собственная смазка и сперма. И явно не Дане, что придавливает его к постели сильнее, целует за ухом и зарывается в отдающие рыжиной пряди, втягивая жадно запах. Терпкий, мускусный, с едва ощутимыми отголосками шампуня и побеждённого дезодоранта. Ваня пропитался запахом секса, такого его хочется оставить в постели и не выпускать до утра, чтобы с утра повторить. Лениво и неспешно, долго доводя до экстаза. Между ними нет любви как таковой, зато есть разделённая на двоих страсть. Этого разве мало? Обоим кажется, что достаточно более чем.