Детективное агентство "Анна и её духи". Снежный цикл. В снегах России. Затонск

— С чего мы завтра начнем? — спросила Аня. Она уселась рядом с мужем и пристроилась к его плечу. Дорожное платье мешало, но переодеваться она пока не хотела. Скоро принесут ужин, а сидеть вот так было слишком хорошо, чтобы даже просто двигаться. — Сначала мы поедем в управление, — сказал Штольман и поцеловал еще влажный от слез висок жены. — Николай Васильевич, во-первых, нас ждет с самого утра. А, во-вторых, он обещал рассказать все, что он знает о твоем кузене. Олимпиада Тимофеевна звонила ему по три раза на дню, пока он не сказался больным. Ты же знаешь свою тётю: она, если захочет, самого императора сподвигнет совершить отречение от престола, только бы она больше никогда ничего не говорила. Аня сдержала смех и даже сумела остаться внешне невозмутимой — всё-таки это её тётя как-никак — но поневоле она вернулась к последним дням перед отъездом в Россию. Олимпиада Тимофеевна, узнав, что Штольман согласился найти её дорогого Костюшу, почла своим долгом слать Якову каждый день телеграммы, в которых то горячо его благодарила, то давала тысячу наставлений. В тот момент Штольман возблагодарил всех имеющихся в небесных сферах богов, что прогресс еще не позволил человечеству провести телефонную связь из России во Францию. Не просто читать, а еще и слышать это, он был бы не в состоянии. — Потом поедем в контору Сазонова, — продолжил Яков, оценив выдержку Ани. — Поговорим с помощником, посмотрим документы, если удастся. Возможно, что исчезновение Константина связано с одним из его текущих дел. — Вполне возможно, — согласилась Аня. — У папы тоже случались недовольные клиенты и разозленные коллеги, потерпевшие поражение в суде. — Думаю, что это займет весь завтрашний день, — сказал Штольман, прикрыв глаза. Аня свою голову так и не убрала, поэтому тонкий аромат её духов витал в воздухе, непокорный завиток щекотал его подбородок, а на него самого навалилась такое умиротворение, что он уже и ужина никакого не хотел. Просто сидеть и слышать, как за чугунной дверцей угловой изразцовой печки трещат поленья, ему было довольно. — Николай Васильевич и Ольга Матвеевна завтра уж точно не примут отказа, — кивнула Аня. — Так что вечером мы пойдём к ним. — Да, — ответил Штольман и прижал её покрепче. — Кстати сказать, Олимпиада Тимофеевна упоминала, что Константин планировал жениться, она написала, на ком? — Да, на дочери ювелира Синявского. Партия неплохая, по мнению тети, но больно уж скоро они сговорились. И трёх месяцев ухаживаний не прошло. Штольман хмыкнул. — Я не моя тетя, можешь меня не убеждать! — заметила Анна, подняв бровь. — Чувство может вспыхнуть и за две недели! Но другой вопрос, каков будет брак, основанный на такой скорой и не проверенной основе! Яков хмыкнул снова. — Ничего не хочу слышать! — возмутилась Аня. — Если бы мы поженились не через почти семь лет нашего знакомства, а через неделю, то кто знает, что бы с нами было! Она помолчала, а потом поджала губы. — Хотя ты прав, конечно. Мы бы друг друга любили, поэтому сумели бы все сделать правильно. И эти дурацкие пять лет, которые мы пропустили — это просто!.. Ах, как я злюсь, когда я думаю об этом! Нет, Яша, ты прав, ты совершенно прав! В дверь постучали, и рассерженная Анна подскочила со стула и пошла открывать. Это, верно, принесли их ужин. Штольман смотрел ей вслед и улыбался. Хорошо оказаться правым, ничего не говоря, а только хмыкая. Что и говори, они бы сумели найти друг к другу подход, даже если бы не потеряли все эти годы! Это было несомненно!