Детективное агентство "Анна и её духи". Снежный цикл. В снегах России. Затонск

Как и в тот раз Штольман не мог заснуть. Он смотрел на жену, которая лежала рядом. Все повторяется, это верно. Снова этот номер и эта кровать, снова он чувствует её легкое дыхание и шелк волос. Снова полутьма комнаты. Снова отдаленный лай собак на улице. Но всё совершенно по-иному. Яков сегодня не был напряжен как стрела, его не терзали думы о будущем, он не думал, сколько времени ему отпущено. Он полусонно наблюдал, как Анины ресницы подрагивают во сне, чувствовал изгиб её бедра и был железобетонно уверен в самом себе, своей семье, прошлом и дальнейшей жизни. Он был там, где должен быть, и ничего не сможет этого изменить. Затонск встретил их, помня их такими, какими они были пять назад, не имея ни малейшего представления, что все поменялось. Возможно, кого-то ждёт большой сюрприз. — Яша, спи уже давай! — недовольно сказала Аня. — И подвинься! У меня правый бок заморозился, а левый ты уже весь рассмотрел! Там скоро дырка будет! Штольман захохотал и закрутил возмущающуюся жену в кокон из одеяла и горячих объятий. Она отбивалась и громко выражала своё недовольство, но ничего поделать не могла. Нет, всё теперь совсем по-другому! Всё очень, очень хорошо! Утром они проснулись рано, наскоро позавтракали и отправились в полицейское управление. Решили идти пешком. Ане хотелось посмотреть, многое ли поменялось с тех пор, как они уехали. Как оказалось, изменений почти не произошло. Было всего одно, но зато глобальное — на центральной улице поменяли брусчатку. — Вот это да! — протянула Аня, и Штольману показалось, что она сейчас даже подпрыгнет, чтобы посмотреть, надежно ли была выполнена работа. — За всю мою жизнь тут такого не случалось! — Несправедливо, что и говорить, — заметил Яков. Он тоже, помнится, досадовал, когда после его выпуска в гимназии перестроили весь жилой корпус. В его бытность в дортуарах зимними ночами дыхание вырывалось изо рта паром, так холодно было. — Знаешь, мне даже жаль, — расстроилась Аня. — Когда мне было лет пять, мы по воскресеньям шли с папой сюда гулять. И тут в самом центре, вон там, было два камня, который шатались. Я по ним скакала, а они под ногой ездили. Было весело. Я потом и в двадцать лет здесь шла, и они всё так же шатались. А теперь их нет. Странное ощущение. Яков понимал её, но сказать ничего не успел. Позади них раздалось удивленно: — Анна Викторовна? Штольманы обернулись. У дверей галантерейной лавки стояла высокая женщина в меховом манто. Яков признал в ней одну из дам-благотворительниц, которая курировала помощь больнице. — А я смотрю и думаю, вы это или не вы! Никак не ожидала вас здесь увидеть! Ожидала, немедленно понял Штольман. Молва ей уже донесла, вот она и решила прийти сюда, чтобы самой всё увидеть. Действительно, глаза бегают, пытаясь охватить как можно больше деталей, надо же потом остальным членам Общества человеколюбия всё передать. — Я это, Мирослава Савельевна, — улыбнулась Анна, и Яков понял, что волноваться ему не о чём. Аня не собиралась краснеть или смущаться. Видно, вчерашняя ночь тоже многое для неё прояснила. — Рада вас видеть! Надеюсь, Общество человеколюбия всё так же заботится о нуждающихся в нашем городе. — Да, да, несомненно, — быстро проговорила женщина, оглядывая доброжелательно улыбающихся Штольманов. — А вы что же? Надолго к нам? — Мы с мужем здесь по делу. Надеюсь вы помните Якова Платоновича? — Яков кивнул, приподняв шляпу. — Как только наше дело разрешится, мы уедем обратно. — Мужем? — Мирослава растерянно посмотрела на Штольмана. Он улыбнулся ей еще любезнее, чем до этого. — Да, — кивнула Анна. — Мы сейчас живем в Париже, но часто покидать его не можем. Дети еще маленькие, не хотелось бы с ними расставаться надолго. Вы нас извините, Мирослава Савельевна, но мы торопимся. Они распрощались и разошлись в разные стороны. Дама из благотворительного общества растерянно смотрела Штольманам вслед. Женаты, Париж, дети. Кто бы мог подумать! Как же так вышло? Ведь ничего не предвещало такой развязки! Нужно обсудить подобный расклад с членами общества на сегодняшнем заседании! Да, видимо, они чего-то не знали! Обязательно обсудить! Обязательно! Ведь такого предположить было невозможно!