Детективное агентство "Анна и её духи". Снежный цикл. В снегах России. Затонск

Чтобы не вызывать новой волны слухов (например о том, что они обеднели настолько, что не могут позволить себе нанять пролетку), Штольманы поймали извозчика (с закрытым экипажем, разумеется, и так разговоров уже на неделю наделали) и отправились в контору Сазонова. — Арестованы, подумать только! — пораженно качала головой Анна, грея озябшие руки в муфте. — Как ты думаешь, что еще мы услышим о себе? — Не имею ни малейшего понятия! — усмехнулся Яков. — Но мне кажется, что это довольно забавно! Представляешь, что тут творилось, пока нас не было? Я даже предвкушаю последующие варианты развития событий! — Тут и про алтайцев легенды ходят! — воскликнула Аня. — Что еще за сокровища, которые они тут зарыли? И почему их вдруг стало много? — Тяжело предположить. Полагаю, речь идет о табакерке. Если учесть, что то, что нас подвез Чернышов, превратилось в арест, одна табакерка вполне могла трансформироваться в сокровища. Аня согласно покивала головой. Да, скорее всего так оно и было. Контора Аниного кузена находилась на выезде на Монастырскую. Чтобы дотуда доехать, нужно было проезжать Царицынскую, и Аня решительно отвернулась от окна и принялась смотреть на мужа, говоря о том, что нужно вечером написать родителям и детям, они скучают и волнуются. Видеть свой дом принадлежащим другим людям и, возможно, полностью измененным, ей было сложно и отчасти страшно. Она на него посмотрит потом, позже, когда ей хватит духа. Яков, который прекрасно понимал, что сейчас творится в её душе, охотно поддержал беседу, не показывая, что он видит что-то странное в поведении жены. Он и сам после возвращения в первый раз пришел в эти места по делу. Он шел в особняк Разумовского, а сам с замиранием сердца думал о том, что он почувствует, когда увидит дом Мироновых. Слишком многое тогда стояло на кону. Якова в тот момент затопило дикой смесью эмоций, но, к его удивлению, основной была радость. Воспоминания нахлынули на него, и пока он шел к Клюеву, он улыбался. Всё еще могло наладиться, обязательно! Так собственно и произошло в итоге, хотя путь к сегодняшнему настоящему был извилист и тернист. Контора «Адвоката Созонова» была небольшой, что вывеске над дверью не соответствовало. В витиеватых позолоченных буквах явно чувствовалась рука тёти Липы. Она была любительницей такого стиля, вкус к которому перешел и её сыну. До открытия оставалось еще десять минут, но Яков увидел в окне движение и решил постучать. Занавеска перед ними дернулась, и через минуту в замке провернулся ключ, тяжёлые створки распахнулись, и на пороге появился высокий миловидный юноша, который показался Штольманам смутно знакомым. — Яков Платонович! Анна Викторовна! — вскричал он, распахивая дверь посильнее. — Входите же! Я необычайно рад вас видеть! Не думал, что когда-то это случится! Яков и Аня прошли внутрь, не понимая, кто перед ними, но чувствуя, что они знают этого человека. Первым догадался Штольман: его наметанный глаз, привычный к опознанию по незначительным чертам, обратил взрослое лицо в детское, и все встало на свои места. — Иван Бенцианов! — воскликнул он, широко улыбнувшись. Аня рядом ахнула, всплеснув руками. Теперь и она признала усыновленного Бенциановой мальчика, с которым она долго занималась перед поступлением в гимназию. Теперь её воспитанник был на две головы выше её, а плечами задевал дверной проем. — Да, это я, — улыбнулся молодой человек. — Вот уж не думал, что нам доведется свидеться! Я когда из Петербурга сюда вернулся, такого наслушался про ваш отъезд! Только диву давался. Понятное дело, что все это чушь была! Маменька тоже так считала. Она газеты иностранные выписывает для меня, поэтому мы с ней знаем, что у вас в Париже все сладилось, как и должно было. Так что я очень рад, что мы с вами встретились. Я сожалел, что тогда не поблагодарил вас толком. Сначала дурак был, не сообразил, а после в школу уехал, а там и академия. Как вернулся, уж поздно было! Анна и Штольман принялись отнекиваться, но Ваня был непреклонен — он всегда будет им благодарен за спасение, доброе отношение, возможность жить у Антонины Марковны в любви и довольстве. Когда покрасневшая Аня и смущенный Яков выслушали все хвалебные речи, то выяснилось, что Иван служит помощником у Аниного кузена. — Должность не такая чтобы очень, — пожал плечами Бенцианов, — но я пока не чувствую в себе сил самому за всё браться! Вот на практике и учусь потихоньку, чтобы в конечном счете свою контору завести. Константин Глебович не слишком удачный учитель, надо сказать, но все остальные поверенные уже давно обзавелись помощниками, а ехать в другой город и оставлять маменьку я не хочу. Она уже далеко не молода, ей забота нужна. Посему тут и обретаюсь. — Вы нам расскажете о том, что случилось с господином Сазоновым по вашему мнению? — спросил Яков. — Расскажу и все покажу, — кивнул Иван. — Думается мне, не все так чисто, как представляется на первый взгляд.