Детективное агентство "Анна и её духи". Снежный цикл. В снегах России. Затонск

— Ты его прогнал! — воскликнула Анна, отнимая руки от лица и удивленно глядя на то место, где только что стоял Разумовский. — Что? — изумился Штольман так, что даже злиться перестал. Не совсем, конечно, злость на князя была давняя, въевшаяся под кожу, но сейчас удивление вышло на первый план. Он изгнал Разумовского? Он сам? Как это у него получилось? — Он исчез, — пояснила Аня, чувствуя, что ледяной узел потихоньку расползается внутри. — Ты, видно, был так сердит, что твоя энергетика перекрыла его. — Навсегда? — поинтересовался Яков, надеясь, что его внутреннего посыла хватило, чтобы загнать Кирилла Владимировича в ту дыру, из которой он выполз и пришел обратно в Затонск. — Вряд ли, — покачала головой Анна. — Его послали сюда, чтобы он понял что-то о своей жизни. И убрать его не получится, пока наказание не свершится. — Жаль, — коротко ответил Штольман. — Что он говорил тебе? — Он… дурной человек, — помедлив, сказала Аня. — И после смерти это, разумеется, не изменилось, — хмыкнул Яков. Он пригладил растрепавшуюся прическу жены и посмотрел по сторонам. Меховая шапочка слетела с её головы и куда-то подевалась, пока они беседовали с Разумовским. — Ты в порядке? — Мне уже лучше, — улыбнулась Анна, потому что Штольман нашел её головной убор, отряхнул от пыли и пристроил обратно на макушку. — Теперь нужно придумать, что тут можно сделать! — Ты хочешь помочь ему? — воскликнул Яков. — Не ему, — покачала головой его жена. — А тем, кто здесь должен жить. Они ведь не виноваты в том, что князь задушил все вокруг своей ненавистью. Он сердит на то, что больше не может ничего, даже просто уйти отсюда, и его злоба приводит вот к этому! Она обвела разгромленную комнату рукой. Штольман дернул головой, но не мог не признать правоту жены. Покупатели дома ничем не заслужили беснующегося духа, который не мог найти покоя. — Ты права, — просто сказал Яков. — Но я категорически против того, чтобы облегчить жизнь… хм… посмертное существование Разумовского! И потом, как мы можем быть уверены, что он не начнет ту же песню, что и тут. Покупатели особняка Клюева тоже ни в чем не виноваты! Аня задумалась. Штольман был абсолютно прав. Нет никакой уверенности в том, что князю не наскучит чердак и труба через месяц и он не начнет выражать свое недовольство привычным методом, только уже в новом доме. Вдруг ей в голову пришла одна идея. Она не так давно прочитала одну интересную книгу, в которой нашла действенное средство против назойливых духов. Не изгнание, нет, — кто она такая, чтобы вмешиваться в волю тех сил, которые решили, что место Разумовского здесь — но очень эффективный прием. — Есть у меня одна мысль, — сказала наконец Анна и улыбнулась. Штольман поднял брови. Улыбалась она, как амазонка, которая собиралась на битву с серьезным противником и была уверена в победе. Нет, ну что у него за женщина? Ехать за тысячи километров искать пропавшего кузена, чтобы в семье был мир и покой — пожалуйста! Идти посреди ночи в заброшенный особняк — пожалуйста! Найти средство против озлобленного старого привидения — пожалуйста! Золото, а не женщина. Он любил её сейчас неимоверно. — Только нам нужно вызвать Жана, — сказала Аня, прищурившись. — А то нам некуда будет пристроить Разумовского. Тут Яков не выдержал и рассмеялся. Пристроить. Какое верное слово. Действительно, сейчас князя можно было только пристроить куда-нибудь, чтобы жить не мешал нормальным людям. Жаль, при жизни нельзя было так сделать! — Давай, — отсмеявшись, сказал Штольман, — зови Жана. Он мне, конечно, тоже глубоко неприятен, но по крайней мере в нем больше честности, чем в Разумовском. Давай я тебя подержу, чтобы тебе легче было. Он подошел к жене, прижал её спиной к себе и обнял за плечи. Аня вздохнула. Теперь можно было звать любых призраков. Теперь все будет хорошо.