Детективное агентство "Анна и её духи". Снежный цикл. В снегах России. Затонск

О Штольманах говорили еще три недели. Не в том ключе, с которого всё начиналось. Когда купца Сыромятникова с большим скандалом арестовали и сопроводили в тюрьму и выяснилось, что Яков и Анна сыграли в этом не последнюю роль, город кардинально поменял тональность своих разговоров. Как оказалось, Сыромятников успел насолить очень и очень многим, и не только конкурентам по торговле. Прокурор, которого практически спасли от финансового краха из-за карточного долга, первый выдвинул такое обвинение, что двух листов не хватило, чтобы его записать. Он помнил, как себя чувствовал, когда Трегубов и Штольман появились у него буквально за два дня до его выхода на игру и объяснили, что именно его там ждёт. Он сам бы попал в заложники ситуации, да еще одного непростого человека втянул бы в крупные неприятности! Как же он был испуган, зол и благодарен полицмейстеру и Якову за проявленные бдительность и деликатность! И ведь всё из-за того, что Сыромятникову не позволили выкупить все доли на торговлю табачными изделиями в Затонске! Монополию он тут хотел развести и играл из-за этого так подло! Вот теперь посиди-ка, дружочек, в тюрьме да подумай о том, как нужно жизнь жить и каких людей можно трогать, а каких - нет! Группа полицейских вместе с Яковом сработали четко. Трегубов особенно активно стал откликаться на приглашения к губернатору, а Чернышев воспользовался тем, что в прокуратуре работает племянник его жены, и выведал все сплетни. Совместив данные, Николай Васильевич и Фёдор докопались до истины, а осведомитель Чернышева подтвердил факт картежного заговора. Прокурор, узнав обо всем, разъярился как чёрт и требовал немедленного ареста всех фигурантов дела и разгона полиции к чертовой матери, раз уж она проморгала такое под своим носом! Его удалось немного урезонить и посвятить в дальнейшие планы. Нужно действовать последовательно и методично: тогда все корни будут обрублены, а сам Сыромятников никуда не денется. Тем более, что вторая группа уже почти закончила анализ бумаг, изъятых у Урусова. Он не успел уничтожить следы своей нечестной игры, потому что удар с ним случился по обыкновению неожиданно, да и не предполагал он, видимо, что кто-то когда-то будет так усердствовать, чтобы дознаться о том, какие делишки Сыромятников прокручивал в городе. Доказательная база, словом, была собрана. Как и претензиям оболваненных лавочников, выселенных из арендованного жилья людей и всех тех, кто каким-то образом терпел притеснения со стороны Сыромятникова, вновь был дан ход. Машина государственного правосудия стерла ржавчину с шестеренок, двигающих её жернова, и, медленно набирая обороты, стала эти жернова раскручивать, готовясь сотворить из Сыромятникова и его приспешников горстку муки. Семь лет купец с амбициями Наполеона перестраивал Затонск под себя, убирая тех, кто был ему неугоден, и получая такую выгоду, что иному королю и не снилось. Теперь его власти пришел конец. Действовали единовременно. В вечер карточной игры арестовали полицейских, против которых к этому моменты были собраны доказательства их виновности. Их бывшие товарищи, хмурые и злющие, делали это с очень мерзким ощущением внутри. Нож в спину, предательство собственного мундира, подлость — как еще на это можно реагировать? В тот же вечер в городе прошли массовые аресты, слухи о которых прокатились по городу уже на следующее утро. К обеду поток сплетен разросся до цунами и затопил улицы Затонска. Первой реакцией был шок, потом неверие и наконец облегчение. Те, кто смог теперь вздохнуть свободно, буквально возопили о том, что теперь все будет по-другому. Честная торговля, цены дешевле, конкуренция здоровая — о чём еще можно мечтать торговцам в провинциальном городе? Ребушинский, который неделю добросовестно ругал полицию, которая не видела ничего под своим носом, взрастила предателей и бездействовала, пока не дошло до крайности, сменил пластинку и стал петь о том, что местный преступный гений побежден совместными усилиями полиции, честных жителей Затонска и Штольмана с Анной, которые специально приехали из Парижа, чтобы спасти дорогой им город от полного падения. А потом он вообще перестал писать на целую неделю, потому как его жена подарила ему сына, и он больше не мог ни о чем думать. Писать-то он перестал, но весь Затонск теперь будто сошел с ума. Если раньше люди судачили о том, как Штольманы нынче живут и что у них было раньше, то теперь все стали обсуждать то, как они смогли приехать в город и за столь короткий срок раскрыть весь замысел Сыромятникова. Теперь знакомые да и просто прохожие, здороваясь с Яковом и Анной, умильно им улыбались, но смотрели на них, будто стараясь пробраться им под кожу. Версии выдвигались самые невероятные. Честно говоря Яков уже устал от любителей досужих разговоров и находил покой только у Трегубовых, Милца или в компании с Чернышевым. Однажды Аня всё-таки затащила его в кофейню, где они заказали чай и яблочную пастилу. Устроившись за столиком, который стоял перед окном, выходящим на заснеженную улицу, Штольман решил, что жизнь не так уж и плоха. Кофейня была уютной, чай ароматным, а пастила вкусной. Даже две дамы у прилавка его не слишком раздражали. До тех пор, пока не открыли рот. — И ведь я так и думала! Я всегда об этом говорила! Не просто так они в Париж укатили! Не просто так! Его сам государь-император туда отправил! — Да ты что! — Да! И теперь он в этой Франции сведения добывает. И прямо Его Величеству напрямую передает! Штольман подавился чаем и закашлялся, дико смотря на Аню, которая едва сдерживала смех. — А она? — А она сама знаешь, духов всяких видит. Вот и дознается у тех, кто уже умер! Вот как! Дамы ушли. Яков никак не мог перестать кашлять, а Аня смеяться! Фантазия у жителей города Затонска не иссякнет никогда!