Любовь зла

Отвратительно. Все в мире начали сходить с ума, иначе по-другому и не объяснить. — Тебе нужно отвезти в Агентство кое-какие документы. Если не ошибаюсь, сейчас их деятельность связана с ними, поможем им так сказать на ответную услугу, — проговорил Мори, позвав его к себе в кабинет. Рядом раздражающе крутилась Элис, рисуя какие-то непонятные ему картины, иногда смотря на него хитрыми голубыми глазками. Просьба босса не обсуждалась, но… Почему именно он? У них в Мафии рук не хватает, чтобы отнести несчастные бумажки куда-то? Почему Акутагава, который является одним из опаснейших эсперов, должен был заниматься курьерством? И судя по всему, возмущение на лице юноши было хорошо заметно, отчего мужчина с насмешкой добавил: — Вмешательство Агентства в одно из дел, очень сильно помогло нам. А эти бумаги, слишком ценны, чтобы доверять их обычному курьеру. — Он сплел пальцы, облокачивая на них голову. — Да и разве скоро Агентство и Мафия не станут ближе, благодаря брачным узам двух сотрудников? Ты более близкое лицо в этом деле. Акутагава удивленно замер, широко приоткрыв глаза. Откуда до Мори дошла эта информация? Ведь её знала Хигучи и… Ну конечно. Рюноске почувствовал легкое раздражение на бывшего наставника, который открыл и так неудобную ему тайну самому боссу. Наверное, в этот момент, Дазай стал громко икать от нелестных упоминаний в свою сторону. Удивительно, что Мори не противится, видимо считая, что такое сближение пойдет организации на пользу… Но всё равно при чём тут он? Он всего лишь брат невесты. — Акутагава-кун, — мягко, с ноткой ехидства снова позвал его босс, — я уже говорил с твоей сестрой по этому поводу. Но всё же скажу, что тебе стоит быть внимательнее, чтобы их взаимоотношения не обернулись против вас боком. Работа должна быть для вас важнее. — От призрачного намека на свою судьбу, Рюноске нахмурился, снова проклиная меховую шубу, из-за которой всё это происходит. Но в основном, можно было посетовать на удачу, так как Мори вроде и не запрещал эти отношения, но было видно, что не совсем одобрял. Главное, чтобы Гин с Тигром не натворили глупостей. Забрав нужные бумаги, тот зашел в кабинет, дабы распорядиться насчет Хигучи. После он собирался вернуться в офис. У него оставались дела с отчетами, поэтому, это была идеальная отмазка, чтобы остаться на работе подольше. А то в последнее время, взаимоотношения между ним и Гин стали напряженнее. После того разговора неделю назад, та не упускала возможности с ним поговорить на эту тему, постоянно намекая на то, что он должен сказать обо всём виновнице их бесед — Хигучи. Рюноске не считал нужным следовать этому, уже давно для себя всё решив, но Гин продолжала вести диалоги на эту тему, не отступая, и проявляя невиданное упорство. — Ты ведь даже не пытался точно узнать всё у неё, мало ли, что ты видел, — говорила она ему, пока он закрывал перед ней дверь в комнату, стараясь решительно не думать о происходящих вокруг него событий. И он не видел, как грустно улыбалась в этот момент сестра, тяжело вздыхая. Особо лезть во взаимоотношения брата с Ичиё, та не хотела, понимая, что этим только еще больше подорвет его доверие к ней. Она не хотела такого, и не могла этого допустить, поэтому воздействовала на него только разговорами. Но получалось из рук вон плохо. Упрямый характер брата показал всю силу во всей красе. Из-за этого, они общались по-минимуму, по крайней мере, сам Рюноске, стал избегать их общения за пределами работы, потому что, сейчас взаимоотношения родственников стали напоминать игру в одни ворота. Он ненавидел, когда ему пытались что-то навязать, и оттого лишь мрачно переглядывался с сестрой за столом, бросая друг в дружку острые фразы, которые понимали только они вдвоем. В последний раз, Гин тактично ему напомнила, что молодость и сила не вечны, и когда-то они пропадут, растворившись в одиночестве, после чего Акутагава, избегая большего скандала, ушел на вечернюю прогулку, вернувшись достаточно поздно, чтобы сестра не начала опять говорить. Спасибо, что хоть Тигр не принимал в этом цирке участие, и лишь изредка сверлил его любопытными взглядами, по-видимому ни о чем не догадываясь, за что Гин можно было поблагодарить. — Акутагава-семпай, — дернулась светловолосая, когда он зашел в кабинет. Рюноске жестом приказал ей оставаться на месте, пока сам оглядывал рабочее место. — Хигучи, я уеду в Агентство, чтобы отдать важные бумаги. Как закончишь свою работу, можешь идти домой. — Проговорил эспер, так же радуясь, что к моменту его возвращения светловолосой тоже не будет на месте и никто не помешает ему быть одному. В последнее время, нахождение рядом с Ичиё причиняло лишь боль, иглами впиваясь в сердце. При взгляде на неё, помимо привычных ощущений, он вспоминал ту сцену в парке, и чувствовал как со злостью сжимаются зубы. Рюноске больше не был намерен смотреть на жертвенное отношение подчиненной к тому, чтобы помогать ему. Пусть уже живет своей жизнью. — А как же ваша работа? — спросила она, заставив его нахмуриться. — Вы, ведь получается, ещё вернетесь? — тот кивнул, не понимая, к чему девушка клонит. — А зачем вам? У меня осталось совсем немного, зачем мне уходить так рано? Я доделаю наши с вами отчеты, и тогда уж… — У тебя что личной жизни нет, что ты так рвешься мне помогать? — сквозь стиснутые зубы, прошипел он, чувствуя, как в груди начинает всё накаляться. Вот зачем она это делает?! А Ичиё смутилась, глядя на парня. Такой вопрос был неожиданным, ибо Акутагава никогда не интересовался жизнью Хигучи. Девушка отметила, что в последнее время после тех выходных и того странного звонка начальника, парень ведёт себя, как сам не свой. Постоянно задерживается, отправляет её пораньше с работы. Она его так сильно достала или у него в семье что-то снова получилось? И его отношение к ней стало холодным. Не таким, правда, как год или два назад, но исчезли даже те непонятные ей взоры, и вместо них, в глазах эспера при взгляде на неё, она видела лишь боль или раздражение. И это было так странно, отчего Хигучи жалела, что не может прочесть мысли парня. Жизнь стала бы намного проще с таким навыком. К тому же, семейство Акутагав её сильно беспокоило, ибо совсем недавно подобным вопросом, только в более мягком контексте, у неё интересовалась Гин, чей странный интерес девушка так и не разгадала. Ичиё, конечно, отшутилась, но полный ответ так и не дала. Этот вопрос смутил её так же, как и сейчас слова Рюноске. В конце концов, хладнокровные Акутагавы редко проявляли к кому-то повышенный интерес, оба выглядя всегда отстраненно, и Хигучи просто растерялась с парочки. Чем больше, она узнавала их, тем сильнее удивлялась тому, какие фокусы могут выдавать брат и сестра. — Эм… просто дело не в этом, — на вопрос о личной жизни, светловолосая всё же предпочла не отвечать, ибо это было непрофессионально с рабочей точки зрения. — Мне нет смысла возвращаться домой так рано, проще сделать остатки работы, чем знать, что вы снова задерживаетесь тут до темна. — А ещё потому что Гин вдобавок попросила, что если Рюноске куда-нибудь будут отправлять, то сделать всё, чтобы у него не было причин возвращаться на работу и снова торчать тут допоздна. Отчего девушка немного удивлялась такому повороту в жизни: она была телохранительницей Акутагавы-старшего, но теперь кажется стала личным помощником этой семьи. Если это и было повышение, то какое-то микроскопическое, с учетом того, что в последнее время, Рюноске на неё волком смотрел. Правда, этот раз, его взгляд переменился. В нём что-то промелькнуло, и та отметила, что он снова странно на неё смотрит. Но, несмотря на это, голос был сух и раздражителен: — Если тебе так нравится торчать тут дотемна с бумажками, то пожалуйста. Делай, что хочешь. — Он дернул плечом, и хотел уже выйти, как девушка его остановила, проговорив: — Подождите, семпай! — тот обернулся боком, раздраженно смотря на неё. Хигучи знала, что Рюноске ненавидит, когда его задерживают, поэтому собравшись с духом, быстро проговорила. — Ваша сестра сказала, что вы должны были что-то сказать мне. Что-то важное. Что она имела ввиду? — девушка принялась пристально смотреть в глаза начальника, видя, как раздражение сменяется удивлением, и опять вспыхнувшей злостью, которая вновь очень быстро погасла. Хигучи не знала, насколько хорошие взаимоотношения у брата и сестры, зная лишь то, что Гин, наверное, единственный человек, с которым Рюноске общается без видимого раздражения или злости. И ей, действительно, было интересно узнать, что же подразумевала под этими словами девушка, когда тогда разговаривала с Ичиё. Но Акутагава явно так не считал, развернувшись к ней и взметнув краями плаща. Он сказал эту фразу гораздо более спокойнее, чем все свои предыдущие реплики, и даже как-то обреченно: — Ничего особенного. Это уже не важно, Хигучи, занимайся своим делом. И эта фраза заставила Ичиё напрячься, но весь разговор прервался уходом Акутагавы и его нежеланием продолжать разговор. Девушка грустно вздохнула, смотря на экран ноутбука, размышляя. Неужели её начальник так и не познает радость чувств и будет дальше жить в своем недосягаемом до остальных темном мире?

***

Приезжать в Агентство, ой, как не хотелось. Во-первых, он всех считал там за идиотов. Во-вторых, видеть лицо и без того «любимого» зятя ему надоело по долгу семьи, а уж по долгу службы видеть вообще не хотелось. В-третьих, это Дазай. Стихийное бедствие, которое точно вымотает ему все нервы. Жаль, что на работу невозможно будет вернуться, чтобы выплеснуть потом весь гнев — Хигучи ни одной лишней бумаги мимо себя не пропустит. Добродетельница недоделанная, сдалась ей его работа?! Лучше бы с тем хрущем гуляла. За что ему это всё? — Акутагава-кун, — с насмешкой поприветствовал его Дазай, светясь от радости так, будто ему принесли игрушку. Ну, конечно, ему всегда нравилось играться с чувствами парня, зная, как остро он реагирует на каждое его слово. И больше ни на чьё более он так не реагировал. Но тех времен больше не было, а Акутагава не хотел снова делать из себя посмешище, который только и делает, что бегает за Дазаем. Поэтому он проигнорировал приветствие бывшего учителя, взглядом находя нужную ему макушку. Подойдя к тому, кого звали Куникида Доппо, мафиози произнес: — Мне нужно отдать эти бумаги Фукудзаве-сану, по одному из ваших дел. Думаю, вы знаете по какому, — блондин кивнул, недоверчиво смотря на протянутые бумаги, будто из них сейчас выскочит Расемон, но в итоге забрал, проговорив: — Подожди немного, мы проверим. Оставайся здесь. Да пожалуйста, решил Рюноске про себя, присаживаясь на первый попавшийся стул. Торопиться-то ему теперь было некуда. Он оглядывал помещение. Небольшое, захламленное и держащее в себе маленький штат сотрудников. Правда, сильных сотрудников. И всё же, как они могли тягаться с Мафией, имея столько минусов в своей работе? Всё из-за этого Дазая. — Акутагава-кун, ну что ты молчишь? Расскажи, как у тебя дела, — продолжал раздражать его бывший наставник, подсевший рядом. Видимо, все отчеты за него снова делал несчастный Тигр, чья белая макушка сливалась с таким же цветом стены. Вольготность Осаму раздражала, но он терпел, пока тот рассыпался в вопросах. — Как семейный быт с моим учеником? Как на личном? Чего в шляпе? Решил последовать за гномиком Чуей? Эй, ты что, в рот воды набрал? — Просто не вижу никакого смысла отвечать вам, — подал он таки голос, из-за чего Тигр вздрогнул, парочка зажимающихся брата с сестрой оторвалась от занятия, а Кёка, видимо, потянулась к ножу. — Думаю, рассказать вам о нашем быте может и виновник этих событий, а об остальном вам знать необязательно. Сидевший вдалеке паренек с кучей конфет громко хмыкнул, видимо, довольствуясь происходящей сценой. Рюноске ощутил раздражение; он что развлекать Агентство сюда приехал? — Как грубо, — протянул Дазай, поправляя бинты на шее. Погода сегодня была, и вправду жаркая, отчего Акутагаве и самому было не хорошо. А у этих даже кондиционера нет! — Я же все-таки твой бывший учитель, Акутагава-кун. — Как хорошо, что вы помните, что вы именно мой бывший учитель, — с усмешкой ответил Акутагава, видя нахмуренный взор Осаму. Обычно после такого, на тренировках, обладатель Расемона получал в три раза сильнее. Но теперь ему нечего было бояться. Они не станут друг друга бить, нарушая мирный договор. — Именно поэтому я и не считаю нужным делиться с вами чем-то. На это у меня есть мои коллеги на работе и сестра. А вы мне не нужны. Возвращению Дазая его старых обидных слов было слаще любой победы, видя, как застопорился взгляд бывшего учителя. Рюноске довольно ухмыляется, не видя, как напрягаются некоторые члена Агентства. Всё-таки, ухмылка мафиози — знак того, что сейчас прольется кровь. А видя, как мрачнеет Осаму, кому-то становится плохо. Будь бы здесь один рыжеволосый повелитель гравитации, он бы схватился за телефон, дабы заснять этот очередной памятный день. Что-то много их стало в его жизни. — Рюноске… — тихо проговаривает Дазай, и владелец Расемона напрягается, ибо это уже тревожный звоночек. Полы плаща начинают трепыхаться, как бы предупреждая — не лезть. И непонятно, чем бы это закончилось, если бы не раздавшийся тонкий голос: — Акутагава! Двое собеседников поворачивают голову на звук, видя перепуганное лицо Тигра. Дазай начинает расслабляться, а вот Акутагава наоборот — злиться. Отложенная на неопределенный срок разборка совсем его не радовала, но делать было нечего. Он склонил голову вбок, слушая, что же взбрело в голову его непутевому зятю. Накаджима же нервничал. Идея, которая пришла ему в голову была достаточно странная, и основанная на глупом чувстве ревности. И если бы кто-то спросил, мог ли он понять чувства Рюноске, когда Дазай всегда предпочитал вместо мафиози общение с ним, то Ацуши ответил бы, что нет. Но вот сейчас он начал понимать. А обстоятельства были таковы, что Гин чересчур много говорила о родном брате. И если раньше Ацуши как-то не обращал на это внимание, зная, что будь бы у него младшая или старшая сестра, с которой они жили бок о бок вместе всю жизнь, несмотря на все трудности, то конечно, он бы тоже хотел всем об этом рассказывать. Но в последнее время, их разговоры всегда перетекали в сторону Рюноске. Гин не раскрывала ничего про брата, но невзначай говорила что-то вроде: — Брата сегодня начальство оценило. — У брата очень хороший вкус на выбор вещей, хоть он и одевается в одну расцветку. — Надо купить инжир, порадовать брата. И Ацуши не мог сказать даже, раздражает его это или нет. Он видел, что сейчас Гин больше поглощена тем, что постоянно думает о Рюноске. Их вечера стали реже, потому что, Гин предпочитала возвращаться с работы вместе с братом, и встречая их, он часто ловил какие-то непонятные отрывки разговора о том, что Акутагава должен с кем-то поговорить и видел, как парень от этого раздраженно открещивается. За столом, между сестрой и братом, тоже царила напряженная атмосфера из-за недомолвок и фраз, понятных только им, на которые, каждый из Акутагав реагировал по-своему. Рюноске уходил, а Гин замыкалась в себе, что порой даже теплые обьятия не помогали. Она улыбалась, но было видно, что мыслями девушка где-то далеко от него. — А ты... вот сейчас обратно на работу поедешь... или тебя освободили? — поинтересовался Ацуши, смотря на него. — Смотря, что ты скажешь, — неопределенно отвечает сероглазый, поправляя шляпу. Ацуши раздраженно фыркает. Уговаривание в его планы не входило. Но что не сделаешь ради Гин. — Ты ведь знаешь, что мы хотим сделать простую церемонию без широкого раздолья, — проговорил Тигр, на что Рюноске кивает, глядя на него с прищуром. — Но... у меня нет костюма. Я его ещё не купил. И… — Ты хочешь, чтобы я тебе в этом помог? Издеваешься? Не он. Гин, которая сидя одним вечером за столом, попивая ароматный кофе, и слушая внеочередную жалобу на то, что он никак не может найти более менее подходящий костюм, задумчиво проговорила. — А у брата с этим проблем не было. Жаль, что у вас грызня, как у кошки с собакой, а так бы что-нибудь хорошее присмотрели вместе. — Гин услышала недовольный голос Ацуши, что с Акутагавой только похоронный костюм выбирать, и улыбнулась. Девушка всегда спокойно реагировала на такие замечания, зная, как тяжело сердобольному Накаджиме сталкиваться с черствостью брата. Она мягко положила свою ладонь на его руку, чуть сжав, видя, как смягчается парень. — Я не говорю, чтобы ты это сделал. Я знаю, что вы не общаетесь. Просто хорошо было, если бы вы всё же сделали это. Может, вас это и сблизило бы. Поэтому парень был готов на любые ухищрения, и на любые подколы со стороны шурина, лишь бы отстоять свою позицию. Он хочет понять, чем же хорош Акутагава-старший, что Гин так ласково к нему относится, несмотря на повисшее в семье сейчас напряжение. В конце концов, хотелось бы ему знать, в чем дело, чтобы облегчить страдания девушки. Но у Гин и Рюноске были свои семейные тайны, и в какой-то степени, это заставляло Накаджиму чувствовать себя одиноко. Поиск одежды был хорошим шансом узнать шурина получше с другой стороны. — Над тобой поиздеваешься, Расемоном прирежешь. — пробурчал беловолосый, но видя, как из-за плаща начинает выглядывать знакомая морда, тут же сменил позицию. — Нет-нет, прости! Но, понимаешь, Гин будет всё равно на мой выбор. Но мне не всё равно. И так как из всех людей на церемонии будешь присутствовать ты, то мне бы хотелось, чтобы тебе тоже нравилось. — Пробормотал Накаджима, видя, как уже всем видом над ним смеется его наставник, а вот у шурина взгляд был, как у рыбы, выброшенной на берег. А что он мог сделать? Ему ведь в любом случае не улыбалось в самый важный день в своей жизни слышать ворчания и насмешки от брата невесты. Пусть поможет ему с костюмом, раз он так, по словам Гин, в этом хорош, ведь если он будет на его выбор, то ворчать и смеяться у него не будет повода. Акутагава тяжело вздохнул, опуская голову вниз. Если предложение ужина было ещё терпимым, потому что, их никто не видел, то сейчас, это выходило за все рамки их негласного договора. Неужели Тигр решил, что раз они не поубивали друг друга на кухне, то отчего-то сразу стали близкими друзьями, с которыми можно ходить и выбирать свадебный костюм? Нет. Он точно издевается. — Знаешь, я солидарен с Гин, и мне плевать, в чем ты придешь. У тебя всё равно не получится не одеться по-клоунски, — устало проговорил мафиози, который не собирался принимать участие в этом детском саде. — Если хочешь, бери с собой своего наставника, и выбирай, что хочешь. И это могло считаться за поражение, если бы Накаджима не припрятал один из самых главных тузов в рукаве. Одной из слабостей его «обожаемого шурина» являлась хорошо выстраиваемая репутация. Он понял это в тот день, когда перекрасил Рюноске в красный цвет волос, и то, как он больше волновался за свою репутацию — раскрыло его слабость в полной красе. И если уж давить на это, то только по полной. — Хорошо… но мы хотели заказать на этот день фотографа. Знаешь, на память, как и положено. Да и другим показать, кому интересно станет. Пусть мы их и не пригласили, но они имеют право хотя бы на фотографии взглянуть. Ну и на будущее можно оставить… внукам там, — от последнего он невольно смутился под смешок Осаму, а вот взгляд Рюноске стал острее. — Хотелось бы в этот день, чтобы все выглядели хорошо. А жениху с невестой это положено больше всех, как бы. «Кому интересно станет» Не кому-то, а Дазай обязательно покажет эти фотографии половине Мафии, которая в курсе личности Гин! И перед глазами, так и представала эта картина. Элегантно одетая чета Акутагавы старшего и младшей, и худенький мальчик в каком-нибудь дурацком широком костюме с закатанными рукавами, с висячем набекрень галстуком и своей идиотской косой челкой. Он даже представил, как будет сдерживать смех Чуя, оценивая эти фотографии, а сам Рюноске тут же сожжет их на костре. И даже никаким внукам такой позор не покажет, еще чего! Его племянники обойдутся без этого! — Акутагава… ну так что? — нервно поинтересовался у него напарник, видя, как мрачнеет мафиози, пребывая в своих мыслях. Тот поднял голову, оценивая Тигра взглядом, и шумно выдыхая, произносит: — Хорошо. Я помогу тебе с выбором. И очень быстро пожалел о своем решении. Черт возьми, они же вроде вдвоём собирались выбрать этот дурацкий костюм для Тигра! Но неожиданно собралась целая делегация. Осаму, который не мог не посмотреть на данный процесс, сразу же увязался за ними. И почему-то увязываясь, он прихватил других сотрудников. Заместителя директора, который не особо-то и хотел куда-то идти, но был польщен словами Дазая, что у него прекрасный стиль. Накаджима же с Акутагавой, смотря на этот цирк, не сговариваясь, произнесли: — Шантажист. И тут же удивленно взглянули друг на друга, не ожидая такой сплоченности, и сделав вид, что ничего этого не было. В итоге, Осаму ещё уболтал на совместный поход какого-то паренька по имени Кенджи, который восхищенно оглядывал мрачного Рюноске, и Кёку, которая не собиралась выпускать Акутагаву из виду, следя за ним. Мафиози же ей в лицо заявил, что будь у него желание, то всё Агентство давно тонуло бы в крови. А Тигр умер бы первым. И когда они с Тигром вместе с этой замечательной процессией подходили к нужному магазину, то мимо них проехала знакомая черная машина одного Исполнителя. Рюноске надеялся, что ему это только показалось, но голос, раздавшийся из машины, развеял эти надежды. — Акутагава? Ты чего тут? В итоге, единогласным решением одного Дазая, было принято, что Чуя отправится вместе с ними. Накахара изначально не хотел никуда идти, но хорошо работавший язык бывшего наставника, уговорил рыжеволосого мужчину, который пообещал его прикончить, и задушить шторой из примерочной. Дазаю же эти слова приносили только смех и ничего более. Куникида так и прозвал его «гадким ребенком», и это определение впилось в душу и ум Рюноске, который полностью с ним согласился. Но хуже этой делегации был выбор костюмов. Особенно для несчастного Ацуши, которого завалили вещами, отправив переодеваться. Самый адекватный выбор костюмов ему предоставили Доппо с Чуей, которые совершенно не сговариваясь, обложили его с двух сторон. Попытка Осаму им помочь, завершилась тем, что он выбрал детективу костюм с узким горлом, от которого Накаджима начал задыхаться. Чуе, как ценителю костюмов, было интересно подобрать что-то очень праздничное. — Ды...шать... — просипел он, вываливаясь из примерочной. Рюноске кинулся спасать незадачливого зятя, пока Доппо с Исполнителем пинками отправили недо-помощника за столик с каталогом, прикрикнув, чтобы он себе такое на свадьбу выбирал. — Самоубийцам не обязательно жениться! Мы ведь умрем в первый же день нашей встречи! — обиженно кричал он, смотря на двух своих напарников, сжигающих его взглядами. — Да хоть с веревкой своей обвенчайся, упырь! Не отвлекай нас от цели! — орал ему в ответ Куникида, едва не замахнувшись на него блокнотом, отчего Дазай тут же прикрылся руками. Консультанты уже давно обходили эту странную делегацию стороной, особенно глядя на двух детей, сидящих на кресле. Кёка и Кенджи были единственными, кто не создавал проблем и не шумели, но они оба разговаривали про коров, отрывание голов и использование холодного оружия и рукопашного боя. Консультанты подрагивали, проходя мимо них, посматривая в особенности за маленькой девочкой, для которой каждый незнакомец приравнивался к врагу. Один раз та хотела отомстить одному мужчине за то, что тот посмеялся над смешным видом Ацуши. Рюноске вовремя успел схватить её за шкирятник, как маленького котенка и посадить на место. Он пообещал вызвать сюда Озаки, если девочка не успокоится. Странно, но на неё это повлияло, и в оставшееся время она просидела спокойно, поднимая пальцы вверх каждый раз, когда ширма с Накаджимой открывалась в сторону. Кенджи же только громко комментировал происходящее, но никто и слова ему не вставлял против. Ведь проблема была в другом. Найти хороший костюм для Тигра — это целый квест. Ещё в начале, Акутагава заявил, что у Накаджимы нескладное тело, но сейчас понимал, что это и вправду так. Все костюмы, тщательно выбранные двумя ценителями элегантности и стиля, все время не подходили парню. Вроде всё хорошо, но то ли нелепо, то ли широко. Чуя после серии неудач устало махнул рукой, садясь вместе с детьми на кресло, и откидывая голову назад. Куникида же боролся до последнего, но никак не мог попасть в придуманные им идеалы хорошего костюма для Ацуши, и уже хотел парню просто предложить сшить костюм на заказ, но знал, что выйдет это всё в хорошую денежку, ведь шить костюм с нуля, это очень трудная работа. Рюноске, который изначально не собирался принимать в этом участие, заставили дать зятю пару костюмов на выбор. Недовольно вздохнув, он выбрал парочку, понадеявшись, что ему повезет, и вручил их Ацуши. Но прогадал. Над последним костюмом смеялась вся компания, а покрасневший Накаджима пытался затянуть сильно широкие штаны потуже, но они все равно болтались мешком, создавая впечатление парусов. Осаму заявил, что такие нужны для обдувания. За это, он тут же огреб от Накахары, ведь за этой репликой последовал вопрос от Кёки про «что нужно обдувать?». Рюноске же и сам изрядно смутившийся, с остервенением захлопнул за заикающимся парнем штору. В итоге, решили дать выбор Накаджиме, который тут же разогнался по всему магазину, удивляя уставших коллег своей энергичностью. Но их и здесь ждал провал, ведь Акутагава браковал каждый надетый Тигром костюмом, устало качая головой и раздраженно цедя оскорбления. Он не знал, почему, но всё никак не мог увидеть тот самый костюм, который бы точно подошел Накаджиме. Пришлось позвонить и узнать у сестры, в каком платье, она собирается пойти. И когда выяснилось, что девушка уже давно купила простое платье, у него перехватило дыхание, и Рюноске решил прояснить эту ситуацию дома. Если Тигр так активно пытается изображать тут что-то с таким затяжным выбором костюма, то и у его сестры, не должно быть всё так просто. В конце концов, это её свадьба, пусть и просто с церемонией. От последнего наряда зятя у владельца Расемона едва не отвисла челюсть. Ведь из-за привычного пиджака проглядывала рубашка с рюшами. Осаму снова не сдержал смех, даже не обращая внимания на тяжелый взгляд своего первого ученика. — Совсем обалдел?! — шипел Рюноске, впихивая того обратно в примерочную. Со стороны казалось, будто тот пытается его таким образом убить. Консультанты нервно смотрели в сторону, делая вид, что их тут нет. — Акутагава, прекрати! — пищал Накаджима, — я всего лишь попробовал! — Они же вроде мирную заключили, — протянул Накахара, который успел отправить детей за водой и обратно, и мирно потягивал её с бутылки под недовольный взгляд бывшего напарника, которому тот отказал в просьбе выпить. — Ну, как видишь, не совсем, — насмешливо всё же, произнес Дазай, наблюдая, как Акутагава вдалбливает своего зятя в примерочную, чтобы скрыть увиденный им позор, несмотря на отчаянное сопротивление. — Они оба не могут по-другому. — Согласен. — кивает ему Исполнитель, смотря на парней. — Но у них есть человек, ради которого, они могут попытаться оставить эти разногласия в стороне. И думаю, у них всё обязательно получится. Осаму усмехнулся, посмотрев в сторону затихших учеников. А там, расстроенный, что опять ничего не нашёл Накаджима, грустно одевался в повседневную одежду, пока Рюноске караулил вход. Даже с помощью Агентства и Мафии, у него не получилось подобрать себе хороший костюм. — Не смей делать грустную рожу при сестре, — отчитывал Рюноске его, — что за конец света ты устроил? И что, что мы ничего не нашли? По городу ещё полно магазинов. — Ты в следующий раз не пойдёшь. — Обиженно протянул ему Ацуши, заставив того нахмуриться. — Естественно. У меня так-то и работа есть, и свои дела. — Хотя, с последним, он всё же не был бы так уверен, но отвертеться же как-то надо было. — Да и откуда такое яростное желание, чтобы я прямо одобрил этот дурацкий костюм? Накаджима обиженно сопел, а Акутагава терпеливо ждал. Вообще, ему и вправду была интересна эта тема. Ладно, до этого он делал всё, чтобы смягчить его нрав по отношению к нему. Но ждать одобрения с костюмами, было очень странно. Акутагава никогда не задумывался о том, как бы проходила его собственная подготовка к свадьбе, потому что знал — её не будет. Но если отставить все противоречия и даже убрать мишуру из мыслей, то ему было бы с высокой колокольни плевать на мнение брата невесты, как он будет выглядеть на собственной свадьбе. Главное же, чтобы невеста была счастлива. Невеста... Ичиё... Рюноске почувствовал, как стремительно краснеет. Представлять девушку в такой роли, вообще было неправильно, но сердце судорожно стучало в ребрах, грозясь сломать их напополам. Он зажмурился, покачав головой, отгоняя дурман в голове в виде счастливых картинок, где Хигучи идет к алтарю или бросает свадебный букет. И очень вовремя, ведь изнутри примерочной раздался голос. — Ну… Понимаешь… — Не мямли, а то ударю, — тут же предупреждает его парень, запрокидывая голову назад, смотря, как из-за шторки показывается белая макушка. — Гин восхищается тобой, постоянно говорит о тебе. Сейчас у вас какие-то проблемы между собой, но она всё равно беспокоится и нахваливает тебя. — Без обиняков начинает рассказывать Ацуши, слегка краснея. — И мне хочется, чтобы я тоже мог служить её примером для гордости. И я подумал, что если ты одобришь мой костюм, то я на шаг приближусь к своей цели. Да и ты не будешь столь критичен ко мне, и даже улыбнешься на свадьбе сестры, а не простоишь на церемонии с лицом вселенской печали. Акутагава слегка смотрел всё время, пока Накаджима говорил. Мысли кружились у него в голове. Когда Ацуши закончил, то продолжил судорожно сжимать ткань шторки, ожидая, что скажет шурин на его пламенную речь. А тот лишь покачал головой, задумавшись. В серых глазах появилась пелена. Вот как значит… Раньше делать сестру счастливой — была его работой, хоть и плохо выполнимой. Он защищал её от холода, от голода и от плохих воспоминаний о жесткой смерти родителей. Акутагава ведь и сам уже подзабыл тот тяжелый период. Единственное, что отпечаталось у него в голове с тех времен, это то, что люди могут быть жестокими. Могут быть равнодушными. И могут убивать. Два худеньких ребёнка медленно брели в тени улиц, прячась от фонарей вечерних столбов. Их слегка потряхивало от холода, а мысли занимал урчащий желудок. Сегодня им его не накормить, а лучше найти достойное место для ночлега, пока ещё светло. — Бра, там! Это? — спросила маленькая девочка, дергая брата за рукава тонкой рубашки. Он невольно поморщился, бросая взгляд на развеселую толпу людей, одетых в кимоно. Самыми яркими там были девушка с парнем, которых окружил человек с непонятной штукой в руке. Прищурившись и вспомнив, он пришел к определенному выводу. — Это свадьба, Гин. — Тускло ответил мальчик, но лишь разжег интерес девочки. В голодных глазах появился блеск, и та заинтересованно застыла, глядя на толпу людей, которым было плевать на них. — Сва...ба? Это? — она снова дернула за рукав, из-за чего тот нахмурился. Ткань некрасиво треснула, и холодок прошелся по руке. — Бра? — Свадьба. Ну, это… — он задумчиво засопел, пытаясь вспомнить то далекое определение, которое давала ему их мама. — Когда мальчик с девочкой любят друг друга. Это, как наши мама с папой. — на последнем, мальчик отчаянно зажмурился, пытаясь отогнать не так давно пережитые окровавленные сцены. Сцены того, как родители покинули их, оставив одних в этом мире. Им тоже было плевать. А девочка же восторженно пискнула, наблюдая за происходящим. Молодая пара обнималась, смеясь. — Сва...ба! Хочу! — воскликнула она, смотря в удивленные серые глаза брата, которые пока все ещё проявляли остатки каких-то эмоций. Но вскоре он лишь кивнул, коснувшись её головы. — Я сделаю всё, чтобы она у тебя была, сестренка. Рюноске всегда старался следить за сестрой. Он сделал многое и даже больше, чтобы Гин могла жить и дышать чистым воздухом, не нуждаясь ни в чем. И чтобы больше не плакала от страха. Акутагава прыгнул выше головы, и сейчас, находясь на пике своих достижений понимал, что чтобы сестра была дальше счастлива, то нужно впустить в их жизнь ещё одного человека. Незадачливый зять, которого он так недолюбливал, должен продолжить его дело, ведь как брат, Рюноске уже всё сделал. Но как шурин в этой семье — ничего. Помочь Тигру, чтобы тот не расстраивал сестру — теперь тоже часть его работы. Слегка навязанной, но всё же, работы. — Послушай, Тигр, — начал мафиози, хмурясь. Слова давались с трудом. Быть для кого-то советником — это вообще не то, кем ему хотелось бы быть. — Честно говоря, будь бы это моя подготовка к свадьбе, мне было плевать, как я буду выглядеть на собственном празднике. А учитывать мнение того, кто меня всё равно будет недолюбливать — глупо. Ну это же в твоём духе, понимаю. — После этих слов, Накаджима недовольно фыркнул, но заслышав следующие слова Акутагавы, удивленно замер. — Я люблю свою сестру, пойми ты уже наконец. И пусть мне не нравится твоё общество, праздник Гин я ни за что, не испорчу. Она… мы оба ждали этого дня. Поэтому я буду радоваться за неё, как будто это последний день в моей жизни. Он ненадолго замолчал, пока Ацуши переваривал сказанное. Детектив знал, что Акутагава любит сестру, но то, что он ждал.? Возможно ли, что в таком черством и холодном сердце хватает столько нежности для родной сестры? Парню стало интересна история жизни глазами шурина, и хоть он понимал, что тот ничего ему всё равно не расскажет. Но уже со слов Гин и собственных наблюдений, понимал, что пережил владелец Расемона все ужасы этой жизни. Впрочем, как и сам Ацуши когда-то. Поэтому Акутагава такой нелюдимый, мрачный и одинокий. Но при этом, внутри него теплится любовь к сестре, ради которой, он готов на всё. Интересно, возможно ли, что кроме Дазая (Ацуши не верил, что Рюноске решил окончательно выкинуть его наставника из своей жизни) и Гин у него есть места в сердце для других людей? Хватит ли когда-нибудь там места для Ацуши? Хотя бы не в роли дорогого человека, а просто зятя его сестры. Хотя бы так. — Ты уже оделся, Тигр? — хрипло спросил его Рюноске, откашливаясь в кулак. Видя, как закивала беловолосая макушка, тот резко выдернул за шиворот парня из примерочной, потащив куда-то и игнорируя его вопли. Они остановились возле отдела с одеждой, которую из них никто не рассматривал при заходе сюда. Накаджима сразу изъявил своё желание в выборе костюма, и никто не стал предлагать ему альтернативу. Но сейчас они стояли возле отдела со свадебным кимоно, и Ацуши удивленно таращился на шурина, отмечая как тот смотрит куда-то в другу сторону, чтобы не показывать лица. Можно было подумать, что тот заболел. Но нет. Это было смущение. — Это… — не зная, какие можно подобрать слова, пробормотал юноша, краснея. — Будь бы, я на твоём месте, то попытался б узнать, о какой свадьбе мечтает невеста. Но Гин вряд ли скажет, ибо считает, что и так просит очень многое от нас. Например, терпеть меня. — Мафиози усмехнулся, видя, как давит смешок Ацуши. — А я вот тебе говорю. Она хочет такую. Традиционную. — Но... мы не обговаривали это... и традиции... — парень был смущен под пристальным взглядом серых глаз шурина, заикаясь и запинаясь. — Вы просто торопитесь. Было бы желание и время, то можно сделать всё, что хотите. Вопрос не стоит так жестко ребром. Ацуши удивленно слушал Рюноске, смотря на него. Тот говорил легко, как будто не было между ними вражды, а они всегда так общались. Беловолосый едва не вцепился в его плащ с мольбой о помощи, но понимал, что тогда очарование момента спадет, и шурин сразу ощетинится. — Я поговорю с Гин, — проговорил он, смотря на Акутагаву, а затем вздрогнул, вспомнив, — но ведь тогда и тебе придется покупать что-то подобное! — тот замолчал, испугавшись, ибо увидел, у того что-то вроде жуткого оскала с мягкой усмешкой, и лишь через пару минут догадался, что это была улыбка Акутагавы. — Не волнуйся. На такой случай, у меня есть специальная одежда. У Ацуши отвисла челюсть. В итоге, они решились сделать заказ, чтобы не выбирать опять долго, а придти и забрать сразу же. Наблюдавшая за ними компания, даже заинтересованно выглядывала из-за кресел. У Дазая от удивления даже рот открывался, когда он видел, как мрачный Акутагава помогает с мерками, говоря как Накаджиме поворачиваться, и что делать. Чуя довольно ухмылялся, а Доппо ворчал, что зря испортил свой график из-за того, что вполне могли сделать два человека. А Кенджи с Кекой уже посапывали друг у друга на плече, изрядно уставшие. В итоге, они вышли с магазина, когда вечернее тепло сменилось на прохладное, и многие закутывались поплотнее, жмурясь. Ацуши же был счастлив. Вещь будет готова через две недели или чуть больше, и от этого, ему было легко и светло. Он, наконец, стал понимать шурина и окрыленный моментом, решил, что больше не отступится от своего решения наладить с ним общения. Ведь первые шаги уже были заложены. Наконец-то. Доппо сразу повел детей в общежитие, попрощавшись с компанией. Те ответили ему кивками, но это его не остановило, и он напоследок потряс Осаму, крича ему на ухо, что он ещё ответит за испорченный вечер кучей написанных отчетов. И Дазай не растерялся, произнеся, что всё сделает. Кёка с Кенджи тут же бросили сочувствующие взгляды на поникшего от этих слов Ацуши, весь его запал поутих, пока Рюноске раздраженно качал головой. Что он мог сказать на зятя? Идиот. Он пожалел, что не остался на работе, ведь даже, если бы и остался, то явно не смог задержаться настолько, как с этим свадебным шопингом. Правда, на душе, царило какое-то спокойствие. Впервые за последние несколько дней, тот чувствовал себя… счастливее? Осознание того факта, что Тигр не просто старый враг, а сильно влюбленный в его сестру парень, который, как и обычный человек, пытается быть хорошим в глазах семьи девушки, чтобы радовать ту — было приятным. Да и не был он таким наглым и заносчивым, когда дело касалось Гин, а наоборот — стеснялся, заикался и кружил вокруг неё, пытаясь нечаянно не задеть. А его сестра этим успешно пользовалась. Явно же она навела его на мысль чтобы в он итоге позвал Рюноске с собой за костюмом. Может и не специально, в отличии от случая с Хигучи, но всё же, сделала это. И при таком раскладе — лучшего мужа для девушки было не сыскать. И, не кривя душой, Акутагава был рад это признать. Он всегда хотел такого зятя для Гин. И, чтобы свадьба девушки была такой же запоминающейся, как с их детства, когда сестра впервые её увидела. Кажется, этот день просто не может закончится плохо. Но всегда есть исключения. — Ой! А это, случайно, не Хигучи-сан? — резко воскликнул Дазай, приосанившись. Акутагава дернулся, что не особо-то от кого-то укрылось, ибо парень не был к этому готов. А речь Дазая лишь больнее впивалась в душу. — Ой, а с кем это она? У неё что, кто-то появился? Вся компания посмотрела туда, куда глядел любитель суицида. И вправду, фигуру подчиненной Акутагавы было трудно не узнать, с учетом её коротких золотистых волос, рассыпанных сейчас по плечам. Рабочий день же закончился давным-давно. В руках она держала букет, пока рядом стоял какой-то парень, что-то бурно рассказывающий. Издалека даже казалось, что они смеются. А скорее всего, так оно и было. Не заметить, как помрачнел Рюноске, было невозможно. Его взгляд приобрел холод. В глазах появилась сталь, и губы поджались. У Ацуши прошёлся холодок по телу, ведь он уже видел похожее выражение лица, тогда, когда парень пришел на совместную готовку. И всё же поведение Акутагавы было похвальным, потому что он остался стоять на месте, и с виду можно было подумать, что он просто хмурится. Правда, за последнее время, Накаджима стал кое-что отмечать и разбираться в людях, и видел, что подобная сцена, ему не понравилась. — Акутагава-кун, ты в курсе был? — невинно поинтересовался Осаму, вызвав у всех троих смешанные негативные эмоции. — Осаму, завались, — грубо ответил ему Чуя, видя, как потемнели глаза его подчиненного от этого разговора. — Был. — Откашливаясь в кулак, прохрипел Акутагава, смотря прямо на Дазая, будто пытаясь показать, что его эти слова никак не задевают. — Но, к вам и ко мне, это не имеет никакого отношения. Хигучи в нерабочее время может делать, что хочет. И встречаться, с кем хочет. И после этого, Накахара как-то нелепо, и в довольно спешной форме предложил довезти до ближайшего магазина продуктов, так как, Гин им список продуктов отправила. Девушка задерживалась до темна, и о происходящей сцене ничего не знала. Иначе не стала бы говорить о продуктах, ведь мысли парней сейчас явно были не о них. Но Акутагава с Накаджимой согласились, хотя бы потому что, чем быстрее они дойдут до магазина, тем быстрее всё купят и окажутся дома, где каждый закроется друг от друга с помощью двери. По Рюноске было видно, что ему сейчас вообще ни за какими продуктами идти не хотелось. И хотя с виду, парень оставался таким, какой был всегда, ощущалось в его поведении что-то иное, и что-то уж слишком непривычное глазу Ацуши. Но детектив молчал, зная, что за любые вопросы только получит, чем узнает ответы на свои вопросы. — Ты бы ещё дольше с ним прощался, — с едким сарказмом сказал ему Бешеный Пес, когда Накаджима залез в машину, после непродолжительного прощания с Дазаем, где юноша пытался понять сложившуюся ситуацию. Но Осаму ответа так и не дал, сказав, что ему нужно думать самому. Акутагава, увидев взгляд зятя, отвернулся. Он знал, что Тигр бывает иногда довольно проницательным, и не хотел, чтобы тот его жалел или пытался успокоить. Ему не нужна надежда. Не нужен друг, с которым можно это обсудить. Пусть лучше будет хорошим мужем для Гин. А Накаджима, смотря за сегодняшней реакцией парня, и вспоминая тот выходной вечер, медленно понимал, что же всё-таки происходит. Вопрос, который он задавал себе сегодня, нашёл ответ так быстро. И ответ был неутешительным. Правда, детектив был намерен это исправить.