Здесь нет ничего святого

#Ким Сынмин# Сынмин прикрывает глаза, пытаясь заснуть, чтобы не видеть человека напротив. Он ненавидит этого человека всем сердцем и боится как огня. Вздрагивает каждый раз, когда ЛиНоу подходит слишком близко. Рядом с ним Ким чувствует такое отчаяние, что тело сковывает будто невидимыми путами. Этот ужас, который парень испытал тогда в подвале всё ещё стоит перед глазами: вонь холодного помещения, грубые руки надзирателя, боль от ощущения твердой плоти внутри себя, невыносимая мука при выжигании метки на предплечье и полное равнодушие к человеческой жизни - его жизни. Теперь пустой и ненужной. Сынмину жить больше не хочется. Он каждый день засыпает с желанием больше не проснуться. Не зачем. Он не хочет торговать телом, одна мысль об этом вызывает отвращение. И попытки самоубийства ни к чему не приводят. Его спасают. А теперь ещё и следят, не оставляя одного и на минуту. А зачем!? Зачем он им!? Они же сами говорят, что ничего из него не выйдет. Он не воспринимает свою новую жизнь и не предназначен для неё. Парень с самого детства был слишком правильным: слушался родителей, отличался примерным поведением, учился отлично, никогда не влипал в сомнительные истории. Стеснительный, милый Сынмин нравился всем взрослым и ему пророчили большое будущее. Бабушка вообще его боготворила, он главное её сокровище, так она говорила всегда. В их семье было почти всё идеально. До тех пор, пока не погибла мама. Тогда бабушка стала болеть, а папа пить и играть. Сынмин же старался учиться, заинтересовался психологией, много читал. Он хотел помочь бабушке, которая в приступах могла причинить себе вред и почти никого не узнавала. Для женщины смерть дочери стала ударом. И кроме Сынмина за ней некому было ухаживать. Папа всё время где-то шлялся, лишь иногда приходя домой в пьяном угаре. Последний раз он пришёл с двумя незнакомыми мужчинами, которые забрали Сынмина и притащили упирающегося парня в бордель. Ким не глупый, он сразу всё понял ещё дома, поймав на себе виноватый взгляд отца. Точнее недочеловека, который когда-то был его отцом. Теперь нет. Теперь Сынмин мечтает убить его. "Если смогу выбраться отсюда!"- обречённо думает парень, сильнее прижимая к себе красную подушку Авейры. Да, в принципе, в этой комнате всё красное, даже глаза режет! Ким ненавидит красный, но сама Авейра Сынмину нравится. Она добрая. И друзья её тоже нравятся. У них у всех общая судьба. Сынмин теперь делит эту судьбу с ними. Он теперь часть этого грязного, погрязшего в похоти мира и выбора у него нет. Ким до дрожи боится будущего, боится оставаться здесь, боится даже думать о том, что ему придётся стать проституткой. Уже совсем скоро - через пару недель, потому что ему был дан месяц. Только месяц. Ничтожно мало для восприятия такой участи. Участи, о которой даже думать не хочется. Он просто хочет вернуться домой - к бабушке. Она же теперь совсем одна! Кто сейчас за ней ухаживает? Явно не отец, он, скорее всего, снова играет или пьёт. Сынмину кровь из носу нужно попасть домой, иначе бабушка пропадёт без него! Только как!? Что ему нужно сделать, чтобы его отпустили!? У него нет денег, чтобы заплатить за свободу, у него ничего нет. От бессилия руки сжимаются в кулаки, по щекам катятся тёплые слёзы, такие привычные за последние дни. Сынмин понимает, что показывает слабость, но ничего с собой поделать не может. Даже всхлипывает как девчонка, руками закрывая лицо. - Что мне сделать, чтобы ты не плакал? - ненавистный голос и Ким чувствует как прогибается кровать от тяжести тела Ли Минхо. Липкие путы страха вперемешку с раздражением клокочат внутри, заставляя с вызовом посмотреть на человека напротив, который оказывается намного ближе,чем думал Сынмин. "Спасибо, ты всё уже сделал!"- думает Ким со злостью, но вслух не произносит ни слова из этого, не хватало ещё выбесить надзирателя. Сынмин прекрасно знает, на что способен Ли в гневе. - Помоги мне уйти отсюда! - громко, с надрывом, смотря в почти чёрные глаза ЛиНоу. Он так хочет выбраться, что готов хоть дьявола просить о помощи. Хотя, перед ним  и так дьявол. Только Сынмин не понимает, почему Ли сейчас смотрит на него с таким отчаянием. Почему он вдруг решил играть роль доброй нянечки!? Что ему нужно!? И Ким испуганно дёргается, когда на его мокрые щёки ложатся немного холодные ладони. Сердце почти останавливается, а надзиратель сокращает расстояние между их лицами, губами прикасаясь к побледневшей коже, поцелуями собирая слезинки. - Если я помогу, я смогу рассчитывать хоть на малую толику прощения? - шепчет Ли почти в губы, и Сынмин распахивает, до этого зажмуренные от страха,  глаза, чтобы убедиться, что он не ослышался. Не ослышался. ЛиНоу выжидающе смотрит на него, поглаживая большими пальцами его щёчки. Сынмин утвердительно кивает, хотя думает о том, что в жизни не простит. Никогда не простит. И отомстит с радостью, если предоставится такая возможность. Он хочет видеть как страдает Ли Минхо. Хочет, чтобы этот человек испытал те же муки, что испытывает Ким. Но не сейчас. Сынмин сейчас не в состоянии ничего сделать. А ещё у него появилась надежда, что ему помогут. Самый ненавистный человек поможет. Он же может, правда? - Подожди немного, хорошо? Я помогу, но для этого нужно время. И Сынмин оказывается в крепких руках Ли, но даже не пытается сопротивляться. Он весь дрожит от страха и к глазам снова подступают слёзы, но парень покорно принимает чужие объятия. Это его надежда. Надежда на спасение. И пусть придётся подождать, Сынмин подождёт, только бы всё это было правдой, только бы ЛиНоу не врал. Пожалуйста. #Авейра# В коридоре немного прохладно, в отличие от гостевой комнаты, из которой я только что вышла. Клиент, крепкий мужчина средних лет, ещё одевался, когда я выскользнула за дверь. Дело сделано, больше я не обязана лицезреть его потную тушку. Теперь мне нужно в душ, смыть всю эту грязь с себя. До сих пор осталось ощущения чужих рук на теле. Мерзко. А ночь ещё не окончена, после душа придётся вернуться в зал, где отдыхают подвыпившие разгорячённые гости. Я не стала пользоваться ванной в гостевой комнате, мне хотелось поскорее уйти оттуда, поэтому я направилась в свою спальню. Тихонько открыв дверь, чтобы не разбудить Сынмина, я осторожно шагнула в свою обитель. В комнате было прохладно и пахло сигаретным дымом - у приоткрытого окна курил ЛиНоу. Сынмин действительно спал, прижавшись к стене и обнимая мою подушку как испуганный ребёнок. Он всё ещё боится. Всё ещё не принимает уготованную ему судьбой участь. Но уже даёт трещину как ледяное полотно на луже, если на него прыгнуть. Парень понемногу открывается нам, уже иногда вступая в разговоры и смеясь с глупостей белки; к нему вернулся аппетит и он почти перестал уходить в себя. Эти улучшения дают надежду, что он сможет преодолеть внутреннее отрицание и постепенно приспособиться к новой жизни. Так надо. Для его же блага. - Он снова плакал? - тихо спросила я, становясь напротив Ли, и морщась, когда очередная порция дыма покинула лёгкие мужчины. Я не люблю запах сигарет, но перечить надзирателю не в праве. Это белка давно бы уже вылетел в окно вместе со своей "соской", а ЛиНоу просто приходится терпеть. - Нет. - коротко, задумчиво, будто я спросила что-то из разряда философии. Неразговорчив как обычно. Впрочем, он и не обязан со мной разговаривать. - Проебался? - это вырвалось само, я даже подумать не успела, перед тем как открыть рот. Довольно опасный вопрос для моего положения, но вопреки всему ЛиНоу не злится. Просто устало прикрывает глаза, делает очередную затяжку и выдыхает едкий вонючий дым, заставляющий меня закашляться. - Проебался. Пиздец как проебался. - не стал скрывать мужчина, долго выжидающе смотря на меня. Хочет проверить реакцию? Или совет? Странно, что он вообще со мной об этом разговаривает. - Ему здесь нечего делать, Минхо. Он потеряет себя. - говорю почти шёпотом, смотря прямо перед собой - на ночной садик "Красной розы", что хорошо виден из моего окна. Виден уже семь лет. И резные уличные фонари, которые светят каждую ночь мягким жёлтым светом; и розовые кусты, сейчас ещё голые; и ровные газоны; и каменные дорожки, будто предназначенные для романтических прогулок; и высокий черный железный забор с острыми пиками на верху, чтобы отбить желание перелезать через него. Эту картину я вижу каждый день. И каждый день мечтаю забыть этот пейзаж. Навсегда. - Я знаю. И меня это тоже бесит... - Ли замялся на секунду, а потом добавил: - Он похож на тебя, заметила? Вопрос как током по венам. Заметила. Я, конечно, заметила! Мы будто один и тот же персонаж из разных вселенных, только разделённых отрезком времени в семь лет. А ещё страшная догадка режет как ножом по горлу, сбивая дыхание... - Ты так относишься к нему... - Потому что он похож на тебя? Наверное. Только, блядь, я хочу попробовать помочь ему! Я не смог тогда - семь лет назад помочь тебе, упустив шанс стать для тебя кем-то важным, заслужить твоё прощение. Больше я не хочу ошибаться, не хочу, чтобы Сынмин меня ненавидел. - Минхо смотрит как-то виновато, будто это и не он вовсе. Он слишком откровенен сегодня, что в диковинку для меня. Видимо, действительно попал. И это надежда для Сынмина. Маленькая, призрачная, но надежда. А мне уже поздно помогать. - Ты не всемогущий. Наши судьбы уже предрешены и вряд-ли кто-то может что-то изменить, но если ты действительно поможешь  Сынмину, я поверю в то, что ты сейчас говоришь. Поверю в твою искренность. - я склонила голову вбок, наблюдая как Минхо тушит почти дотлевшую сигарету о подоконник и пихает бычок обратно в пачку, потому что пепельницы в моей комнате нет. - Я постараюсь помочь. - обещает мужчина, и в его взгляде я читаю уверенность. Он правда намерен попытаться спасти Сынмина. Какой бы мразью Минхо не был, сейчас он полностью обезоружен. Во всяком случае, я ему верю. Пока что. Ненавижу ли я его? Нет. Возможно, если бы я была влюблена  в Ли Минхо хоть когда-то, сейчас он сделал бы мне больно, но я совершенно равнодушна. ЛиНоу принц не моей сказки, скорее в моей судьбе он играет роль злодея, что раскаивается однажды, встретив по настоящему своего человека. Я действительно надеюсь на это. Только есть риск, что история повторится и Ли просто пустит всё на самотёк, оставив как есть. Где гарантия, что через какое-то время не появится кто-то другой, кто займет место Сынмина в мыслях надзирателя как уже случилось со мной? Нам нужно подстраховаться, нужно не позволить ЛиНоу изменить решение, поэтому немного глупая мысль приходит в голову мгновенно, становясь навязчивой идеей, потому что я безумно хочу избавить Сынмини от ожидающей его участи. Теперь нужно было убедить самого Сынмина, что таким образом он сможет приблизиться к свободе. Теперь всё зависело от него. - ... Просто будь снисходителен к ЛиНоу, терпи его ласку, сделай вид, что он тебе не противен, пожалуйста. Минни, так надо, понимаешь? - я смотрю в испуганные глаза напротив с мольбой, спустя день после нашего разговора с Минхо. Так действительно надо. Потерпеть немного сейчас, чтобы не терпеть потом ещё больше. - Я не хочу. Я боюсь его... - Малыш, я понимаю. Просто это огромный шаг к свободе! Он твоя надежда! Пожалуйста, Сынмин. Поверь, я бы никогда не предложила такое, если бы не было никакого резона. - я беру чужие дрожащие руки в свои, чтобы Ким чувствовал мою поддержку. Я должна его уговорить! - А если не получится? - паренёк сомневается. Я обдумываю следующий шаг. Чтобы могло убедить его в моей правоте? Кажется, стоит попробовать... - Есть ещё кое-что. Месть. Ты же хочешь отомстить? А чем ближе ты к врагу, тем он уязвимее. Ты в любой момент сможешь ударить в спину, когда Ли ослабит бдительность. Мои слова заставили Сынмина задуматься. Кажется, я нашла нужный рычаг и запустила механизм. Наверное, Минни действительно ненавидит Минхо. И пусть я хотела лишь свободы для Сынмина, а не мести, я не буду препятствовать, если Ким захочет отомстить. Его право. Вполне заслуженное. - Я попробую. - совсем неуверенно. Я улыбаюсь, стараясь поддержать парня, придать ему сил, и ловлю в ответ самую милую улыбку на свете. Пусть эти улыбки послужат началом нашего маленького заговора. Только бы получилось! "Красная роза не должна стать домом для Сынмина." - думаю я, спускаясь на первый этаж, стуча каблучками своих туфель. Понедельник выходной. Сегодня очень тихо, даже не привычно, и я напеваю себе под нос песню, которую слышала ещё в Норвегии. Её часто крутили в кафе рядом с домом, где я жила с родителями, сёстрами и братьями. Я скучаю по ним. Надеюсь, они все живы и всё у них прекрасно. У всех, кроме моего муженька, который продал меня сюда. Тварь! Я ведь думала, что люблю его. Уехала ради него из родной страны, потеряла связь с близкими, потому что они были против нашей свадьбы. Как поздно я поняла, что мой муж чудовище в человеческом теле! Только назад уже не повернуть. Я бы хотела извиниться перед родными, но это невозможно. Больше невозможно. - Авейра! Эй, греби сюда! - меня окликают не слишком дружелюбно и я оборачиваюсь на голос. Хёнджин стоит у окна в конце коридора, который ведёт к выходу. Сердце падает куда-то в пятки, в голову снова лезут тупые мысли, я стараюсь отчаянно их прогнать и несмело подхожу к парню. - Сейчас подтянется кое-кто, нужно будет проводить его в кабинет мистера Бана. Сделаешь? - Хван смотрит таким цепким взглядом, и я жалею, что не могу слиться со стеной. Он действительно сбивает меня с толку - этот взгляд. - Хорошо. - я соглашаюсь выполнить его просьбу. Она же не сложная. Единственное, что сложно - стоять рядом с этим человеком после того, что было между нами. Страшно. Хёнджин непредсказуемый человек и жестокий. Хёнджин и не человек почти. - Сегодня вечером приди ко мне в спальню, только без выкрутасов! И, блядь, если кто узнает об этом, я выпущу в твою бошку целую обойму пуль! - как бы между делом говорит парень, и я долго и внимательно смотрю на него. Издевается!? Внутри у меня такой ураган, что синоптики точно офигели бы! Что мне делать?! Что делать!? - Привет, Хёнджин! - нас прерывают, Хван отрывает свой пронзающий взгляд от меня и направляет его в сторону говорившего, приветливо кивая головой. Я замираю. Я знаю этот голос. Ещё помню. Кажется, твердая поверхность уходит из под ног, и я осторожно оборачиваюсь, чтобы убедиться в своей догадке. Я права. Только... Разве так может быть!? Как!? Я... "Чанбин!?"