Здесь нет ничего святого

#Авейра# - Йоу, братва! - именно с этими словами в нашей с Сынмином спальне появляется белка. Его немного небрежный вид говорит о том, что он только проснулся. Это и понятно, ночью была его смена, поэтому день он потратил на сон. Я бы тоже предпочла спать, чем бегать по допросам и трубить одно и то же. Что не слышала я ничего, чем бы наш неуловимый мог себя выдать. Он даже звука не проронил. Что я могу сказать? Я вообще сидела в темноте запертой камеры и была в таком состоянии, которое в здравом уме человеку не светит. На тот момент, я вообще не вспоминала о смертях в этих стенах. Я была напугана. - Слышал, ближайшую неделю твоя жопа будет цела? - не упускает возможности поглумиться над Джисоном Чонин, который пришёл чуть раньше с Ликсом, а потом поясняет: - "Красную розу" на неделю решили прикрыть, ссылаясь на карантин. - Мне кажется, что неделей тут не обойдётся. Ни у кого не единой зацепки, а уже три трупа. - добавляю я. Белка, странно тихий сейчас, просто забирается на кровать к Мини, устраиваясь рядом с ним. Обхватывает загребущими лапками чужое тело и укладывает голову на худое плечо. Сынмин не возражает. Сынмин второй день после их "открытого урока" с Минхо ловит апатию, снова мало на что реагируя. В этот раз хотя бы не уходит в себя и не плачет без конца, что уже можно считать прогрессом. - Может, и не нужно никого находить? - задумчиво говорит Хан, наконец-то отвечая. - В смысле? Он убивает, Хани! - возражает Чонин. - А они убивают нас! Кому-нибудь жаль Джонни? - Джисон замолкает на несколько секунд, выжидая не согласных комментариев, но все молчат: - вот и мне нет. Он не жалел меня, когда избивал однажды в подвале, а потом я ссал кровью. Когда столкнул с лестницы, и я сломал руку, тоже не пожалел. Так почему я должен его жалеть!? - А та девушка, я уверен, вынужденная жертва. Он убивает их, а не нас. Мне кажется, он один из нас. - тихо говорит Сынмин, прерывая эмоциональную тираду белки - поддерживает. - А вдруг, кто-то из надзирателей крышей поехал? - не унимается Ян: - ЛиНоу, например. Он и так был не от мира сего, а с появлением милашки совсем... - Успокойся, зай, пока я тебе укол от бешенства не въебал. ЛиНоу алиби спасают. Не может человек находится в двух местах одновременно. Может, убийца и надзиратель, не спорю, но не этот точно. - ставит всё по полочкам Феликс, для убедительности ещё показав мелкому кулак, чтобы тот заткнулся. Маленький говнюк! Вот обязательно упоминать Минхо!? Я тут же перевожу взгляд на Сынмина. Он всё так же сидит в объятиях белки, никак не реагируя на происходящее в спальне. На лице нет и тени волнения, но тонкие пальцы белизной окрашены, настолько сильно он сжимает руками одеяло, что лежит на их с Джисоном ногах. "Он не виноват. Его заставили." - вспоминаются почему-то слова Мини, которые он произнёс вчера, когда я вернулась в нашу спальню из подвала. Сынмин бился в истерике, но не винил в произошедшем надзирателя. В прочем, он прав - Минхо никто не предоставил выбора. Как бы я его ненавидела, здесь где-то даже жаль его. Я видела его глаза тогда. Это были глаза отчаявшегося человека. Это были глаза не ЛиНоу, а будто кого-то другого. Будто глаза ребёнка, обречённого подчиняться жестокому родителю вопреки своей воли. Обречённого сломать то, что он любит. И именно на этом я хочу играть. На его чувствах к Сынмину, которые намного сильнее, чем я думала изначально. Думала, что ЛиНоу нашёл новую красивую игрушку, но я ошиблась. Это больше, чем игра. Теперь, благодаря Сынмину, мы можем приобрести союзника, который приближён к верхушке этого улья. Который сам часть этой верхушки. Возможно, то, что произошло вчера, дало нам ещё один шанс выиграть эту войну. Бан старший своей демонстрацией власти оттолкнул доверие Ли. Я больше, чем уверена в этом. Не знаю, что пердун хотел доказать, но доказал только свою глупость. Естественно, открыто надзиратель и не рыпнулся бы, потому что это грозило ему смертью, но теперь вряд ли не выйдет из под контроля хозяина. Это мне и нужно. Едва ли теперь мне нужно бояться, потому что сейчас боятся они. Те, кто возомнил однажды себя вершителями судеб теперь сами под угрозой. Любой из них. Кто-то сейчас вершит их судьбы. И когда, если не сейчас начать действовать? - Ты ему лучше просто въеби. Ну, или выеби, может, он добрее будет! Возвращает меня с небес на землю Джисон, обращаясь к Феликсу. Я смотрю на сердитое личико Чонини, на осуждающее Ликса, и думаю, что белке сейчас не поздоровится. - Я торгую телом, Хан Джисон! Думаешь, мне секса не хватает!? - возмущается Ян, но потом задумывается на секунду и обнимает нашего Айболита, который сидит рядом с ним на моей кровати: - хотя, я согласен, зая! Феликс смеётся и пытается отбиться от приставучего младшего. Они выглядят так непринуждённо, что смотря на них, забываешь где ты. В такие моменты действительно хочется жить. Хочется дышать полной грудью, радоваться весне, просто пропускать через себя каждый день. Но... Но вскоре реальность ударит по голове как обухом, потому что "Красная роза" никуда не денется. Авейра это уже не просто псевдоним, это я. Скорее, Агнесса странный сон, который существовал где-то в моих фантазиях. И если бы не Чанбин, я действительно бы так и думала. Этот человек единственное доказательство, что другая жизнь существовала. Я, наверное, до сих пор не сдавалась благодаря ребятам, теперь ни за что не сдамся благодаря всё тем же ребятам, привету из прошлого в виде нового надзирателя и Сынмину. - Никогда не сдамся. - шепчу я себе под нос, чтобы никто не слышал. В комнате шумно, поэтому кто-то вряд ли бы услышал, даже если я сказала бы это громче. Мимо моего лица пролетает подушка Мини, запущенная белкой в своего соседа - так начинается бой подушками. Это прекращается только тогда, когда сил ни у кого практически не остаётся, а спальня и правда напоминает поле брани. Пятеро человек, которые вынуждены жить как животные в зоопарке, сейчас напоминали маленьких детей. Веселились как маленькие дети. Просто хотели жить как все люди, потому что мы тоже были людьми. - Давайте пообещаем не расставаться друг с другом, чтобы не случилось? - Чонин нарушает тишину, которая воцаряется после нашего импровизированного боя. Мы пятеро сидим на сбитой кровати Сынмина, прижимаясь друг к другу. Мы прикосновениями собираем чужое тепло, чтобы не чувствовать холод одиночества. Мы вместе, а это значит многое. Это значит, что даже публичный дом не разрушил нас, позволив остаться людьми. Это значит, что у нас есть что-то дорогое, что мы нашли друг в друге. - Да куда мы денемся, Чонини? - тихо бормочет Феликс, оставляя лёгкий поцелуй на синей макушке младшего, который облокотился на него. "Никуда." - горько выделяется в мыслях. Задевает. Я очень хочу уйти отсюда. С ними всеми, не одна. Именно поэтому поздно вечером я иду на третий этаж, с осторожностью оглядываясь по сторонам. Мне нужно как можно больше соратников, которые не последние лица в этом склепе. Мне сила нужна. Осторожно стучу в резную чёрную дверь, чувствуя волнение в груди. Нет, этого человека я больше не боюсь, боюсь быть замеченной. Я не должна находиться здесь. Не должна посещать спальни надзирателей без ведомой причины - правило. Сердце уже отбивает чечётку, когда по ту сторону наконец-то раздаются шаги, и ЛиНоу открывает дверь. #Ли Минхо# Минхо сильно удивляется, когда видит Авейру на пороге своей спальни. Он отходит в сторону, пропуская женщину внутрь. Немного стесняется своего вида, потому что собирался уже спать, поэтому встретил гостью в старой фиолетовой футболке с принтом черным котом и синих трениках - в чём спал обычно. Сейчас он больше был Минхо, а не ЛиНоу. - Что-то случилось? - спрашивает он небрежно, проходя к окну и немного его приоткрывая, чтобы покурить. Пытается не выдать своё волнение. За Сынмина. Больше его ничто не волнует. - Ты обещал помочь Мини, помнишь? - спрашивает Авейра будто между прочим. Она присаживается на край его кровати, пристально смотря на него. Зелёные глаза блестят каким-то азартом, отчего во взгляде словно магия полыхает. Старается быть сильной. - Помню. Я помогу, но сейчас это невозможно. - отвечает мужчина и прикуривает сигарету. Серый дым привычно наполняет лёгкие, а потом отправляется в воздух, покидая помещение через окно. Минхо устало смотрит на него, мечтая так же растворится за этими стенами. Не быть. Не любить. Не любить особенно, потому что это очень больно. - А когда эта возможность появится? - Не знаю, но сейчас очень рискованно. Ты сама понимаешь, что я теряю доверие мистера Бана. Я должен реабилитировать себя в его глазах, а потом попробовать. Минхо делает новую затяжку, стараясь не смотреть на собеседницу. Она, понятно, осуждает. А для него вслепую рисковать мышонком непозволительно. - А если это случится через год или даже несколько? Не потеряешь интерес к проститутке?... - Он не проститутка! - выкрикивает Ли, перебивая женщину. Немного эмоциональнее, чем нужно было. Его просто злит один намёк на то, что Сынмин может достаться кому-то ещё. Что кто-то другой посмеет прикоснуться к его телу. - Раз так, то помоги нам. Помоги разрушить эту империю. - просит Авейра, и её уверенный голос проникает в самую душу. Разрушить империю? Что она задумала? Как разрушить то, что годами строилось? - Не много на себя берёшь? - надзиратель выкидывает бычок прямо за окно и пристально смотрит в зелёные глаза, полные решимости: - мистер Бан нам не соперник. Он прищёлкнет нас одним ногтем. Чтобы уничтожить "Красную розу" нужно что-то масштабнее обычного "хочу". - Да. Например, суматоха, которая и так есть благодаря убийце. Или освободителю? Мстителю? Даже не знаю как его назвать, но с его лёгкой руки в борделе все напуганы, особенно надзиратели. Или я не права? - Права. - приходится согласиться Минхо. Персонал "Красной розы" действительно напуган. Охранники и надзиратели стараются больше не ходить поодиночке на территории борделя. Этот кто-то с ножичком стал ночным кошмаром каждого из них. - Вот и начало. Бордель уже закрыли. Теперь нужно сделать так, чтобы его больше не открывали. Подумай, как? - Скачать данные с компьютера мистера Бана, чтобы добыть доказательства, и придать огласке. Это минус репутация и реальный срок. Сенсация для цивилизованного общества. - Вот именно. Сделать всё красиво можно и без доверия, не так ли? Авейра растягивает губы в улыбке, будто она всё время была атаманом здесь, а все остальные пешки. Красной королевой, если быть точнее. Авейра красная королева. Минхо не зря когда-то увидел потенциал в испуганной девочке. Не зря она была его сумасшествием. Она погибель с собой принесла в это место. Или Сынмин? Наверное, он, потому что всё началось с его появлением. Этот слабый милый мальчишка обладает каким-то особенным даром. Он заставляет людей хотеть его уберечь. Он заставил Ли Минхо стать нежным котёнком, который заменил дикого тигра. Он заставил Авейру перестать быть жертвой. - Это риск, ты понимаешь? Если нас поймают, то смерть покажется нам сказкой. - предупреждает Минхо. За столько лет ни одной утечки информации, потому что никто не выбирался отсюда живым. Даже надзиратели. Минхо лично отправил на тот свет нескольких бывших коллег, которые отошли от дел. Остальные уверены, что они живы, но тут простого увольнения нет. "Красная роза" не отпускает никого. Ли это знает, потому что он доверенное лицо мистера Бана и Кристофера. Они явно не думали никогда, что он способен на предательство. Это и стягивает грудь. Крис всегда верил ему, а он топчет эту веру. "Ради Сынмина." - думает Минхо, пытаясь успокоить свою совесть, что и так играет на нервах. - Минхо, я понимаю все риски, но теперь пойду до конца, с тобой или без. Только тебе решать на чьей ты стороне. Против, тогда расскажи обо мне своему боссу и пусть меня убьют. Только в том случае, Мини возненавидит даже твоё имя. - Он и так ненавидит меня. - шепчет надзиратель, надеясь, что горечь в его голосе не так заметна. - Он надеется на тебя, потому что ты обещал спасти его. Видишь, ненависть абстрактна. Верить можно даже тому, кого боишься. Он ребёнок ещё, поэтому цепляется за любую возможность на спасение. Не убивай его, Минхо. - просит женщина, а голос дрожит. Им двоим дорог Ким Сынмин. Это их общее. Минхо отступает от окна, но не закрывает его, потому что в помещении стало совсем душно. Надзиратель думает, что задохнётся, если закроет окно. Авейра внимательно следит за его передвижением. - Просто дай мне ответ в ближайшее время. Женщина поднимается с кровати. Подол её шёлкового платья шуршит, собираясь складками вокруг красивых ног. Она задумчива, но уверенность из зелени глаз не пропадает. Авейра знает, что делает. Знает, что он всё равно согласится. - Подожди. - останавливает её Минхо и первый выходит в коридор. На этаже никого. Надзиратель стоит долго у распахнутой двери своей комнаты, даже когда женщина скрывается из виду. Не радостные мысли посещают его одна за другой. Идти против Банов, значит подписать себе смертный приговор. Не помочь Сынмину, что умереть при жизни. Минхо не знает, что из этого страшнее. Он заходит обратно в спальню и закрывает дверь, глазами упираясь в открытое настежь окно. Ветер? Вроде ветер сегодня не настолько сильный. Или он сам раскрыл окно на полную перед тем как выйти? Нет. Надзиратель помнит, что лишь приоткрыл его. - Минхо, идиот, ты скоро сам себя забудешь! - ругается Ли не громко. Думает, что сходит с ума со своими чувствами, пока не замечает на подоконнике листок бумаги, придавленный небольшим камнем. Внутри всё холодеет, когда он приближается к находке. Первым делом запирает окно, а потом уже берёт бумажку в руку. Читает несколько раз послание, что кто-то написал красивым ровным почерком: "Здравствуй, Минхо. Как насчёт поиграть в кошки-мышки? Ты же прирождённый кот, да? Докажи. И помни, враг моего врага - мой друг." Заебись!