Здесь нет ничего святого

#Хван Хёнджин# - Надеюсь, мелкий, тебя никто не видел? Подумают ещё, что я чпокаюсь с тобой на досуге! - небрежно бросает Хёнджин, когда мальчишка Минхо появляется в его комнате. Тот на грубость никак не реагирует. Только губы поджимает, да смотрит с укоризной. Обиделся, значит. Нежный очень, а Хван таких не любит. Ему нравятся на язык острые, строптивые. Не Сынмин. И что только Минхо в нём нашёл, что носится как со списанной торбой? Мордашка если только симпатичная, а так ничего особенного. - Я не дурак совсем. Вышел, когда не было никого в коридоре. - бормочет парень, Хёнджин едва его понимает, а после ещё добавляет: - Минхо сказал, что ты мне поможешь. - Помогу. - подтверждает надзиратель, жестом приглашая мелкого присесть. Сынмин повинуется. Он осторожно, словно может провалиться сквозь пол, продвигается к кровати и боязливо опускается на неё. Хёнджин всё это время смотрит на парня с недоумением. Он, вроде, не кусается, чтобы так его бояться. Не отрицает, конечно, что был груб по отношению к матрёшкам, но теперь они на одной стороне. - Не ссы, я не любитель сладких мальчиков. Это по части Минхо. - гаденько так улыбается Хёнджин, не сводя взгляда с краснеющего парня: - как, кстати, наш дед в постели? Если между нами, а? - Лучше, чем ты! - огрызается Сынмин, а Хёнджин в удивлении поднимает брови. - Вау! Ты и так можешь!? А ты не безнадёжен. Смотри, а то ещё и я на тебя подсяду! - смеётся надзиратель. Он поднимается с темно-коричневого кожаного кресла, на котором сидел всё это время, и проходит к окну. Шторы всё ещё загорожены, в спальне царит полумрак. Хёнджин не любит свет, солнце не любит. Наверное, поэтому ему и не нравятся такие как Ким Сынмин - в мальчишке света много. Авейра не такая. Она словно огонь обжигает, взглядом убить каждый раз пытается, натуру свою кошачью под покорностью прячет. За столько лет надежду не погасила свободной стать. Этот мелкий принял судьбу без борьбы. Хван помнит его скулящего на холодном полу подвала. Он даже оттолкнуть никого из надзирателей не пытался, только скулил как побитая псина. Банально не кричал. Ничего. Лишь раз укусил Минхо за руку, когда тот ей закрыл мелкому рот. Хёнджину тогда было совершенно похуй на мальчишку, он выполнял свою работу. Сейчас, в принципе, ничего особенно не поменялось, только совесть немного проснулась. Хвану жаль. Жаль жизни, которые они отобрали; жаль своего потерянного времени; жаль Минхо и его мальчишку. Жаль, что тогда в подвале он ударил мелкого по лицу ни за что. Ему не понравилось, что Ким отчаянно цеплялся за свою рубашку, когда надзиратель пытался её содрать. - Нет уж, спасибо! Мне и так проблем хватает! - продолжает удивлять Сынмин. Хёнджин практически аплодирует. Кажется, он немного ошибся в мальчишке. Со стержнем он. - Слушай, а тебе идёт тусоваться с такими как Минхо. Смотри, зубки показываешь. - серьёзно говорит надзиратель. Ким не смотрит на него, он пялится куда-то на свои руки, сцепленные на коленях. Хёнджин усмехается. Мелкий ведь боится, а всё равно дерзит. - Я с ним не тусуюсь... - тихо бормочет мальчишка и поднимает на Хвана взгляд, в котором блестят звёздочки из-за подступающих слёз: - я люблю его. - Глупости эта ваша любовь. - просто отвечает Хёнджин, прослеживая за слезинкой, стекающей по чужой щеке. Надзиратель лично убедился, что глупости. Он обжёгся. Так сильно обжёгся, что теперь рана дёргает болью. В его истории точно не будет счастливого конца. Он просто герой без имени, который уйдёт в закат, потому что не важен. - Не глупости! - возражает мелкий: - глупо, когда ради корысти. Глупо из-за страха одиночества. Глупо не любить, но делить постель. А я просто люблю, потому что сердце выбрало его. Люблю со всеми недостатками и вопреки всему. Я не оставлю его, чтобы не случилось, вот увидишь! - Врубай тормоз, не разводи сырость. Увижу, не волнуйся. Ты только слова свои не забудь. - Хёнджин подсаживается к парню на кровать, отчего тот весь сжимается от страха: - Минхо парень хороший, только с пути сбился. У него не было ничего и никого, чтобы жить научиться правильно. Мы, знаешь, этим с ним отличаемся. У меня родаки были, дом, друзья, и это всё я проебал, потому что еблан. У Минхо нихуя не было, а он тебя нашёл и всплыть пытается. Если он сегодня умрёт... - Не умрёт! - выкрикивает Сынмин, перебивая, будто его слова помочь могут: - не говори так, он не умрёт. Он не может умереть, он же обещал. - Глупый ты. Знаешь, я тоже ему обещал уберечь тебя и не позволить хуйни натворить. Тут сиди и не высовывайся, у меня тебя точно искать не станут. Я вернусь за тобой, когда всё начнётся. Дверь закрою, а то к тебе приключения липнут как намагниченные. Мелкий не возражает. Когда Хёнджин выходит, он лежит на кровати неподвижно, обнимая себя дрожащими руками. "Не жилец парнишка, если этот придурок умрёт." - думает надзиратель, вспоминая покрасневшие глаза цвета карамели с пустотой в глубине взгляда. Им бы пережить этот день, тогда никто не разобьётся о реальность. Точнее, реальность сама всё расставит по местам. Хёнджин знает, что его место давно за решёткой. Он совсем не кривил душой, когда говорил Сынмину о проёбанной семье. Со временем обида притупилась, а гордость не позволила вернуться. Теперь, по крайней мере, Хван знает, что его отец не самый ужасный человек на земле. Он ещё ужаснее. Он, который отказался от нормальной жизни, чтобы мучить людей. Он, которого привела в чувства обычная женщина, согревшая холод души непокорным взглядом зелёных глаз. Женщина, которая никогда не станет для Хёнджина кем-то большим, чем миражом. Хотел бы надзиратель что-то переиграть? Наверное, нет. Нет, потому что иначе не встретил бы Авейру. И Минхо тоже. Хёнджин может признать, что у него не так много людей, кому он может доверять. Так вот, Минхо один из них. У этого парня ангел хранитель явно сдох ещё в зародыше, потому что с самого детства Ли в полной жопе. Хван не выдержал бы всего, что до сих пор тащил на себе друг. А ему просто нужно помочь. Просто протянуть руку помощи, когда он так нуждается. Хёнджин понимает, что один он не справится. Один в поле не воин. Двое тоже, но Хвану терять нечего, в отличие от Минхо. Этого Ромео ждёт его Джульетта в истерике. А Хёнджина... А Хёнджина ждёт только тюрьма. Даже любимая женщина не его поля ягода. Кстати, о ней... - Где Мини? - это первый вопрос, что она задаёт, когда они сталкиваются в коридоре третьего этажа. Хёнджин не показывает горечь, но прекрасно видел, откуда она вышла. Со Чанбин, кажется, сделал его в сухую. - Успокойся, наседка, у меня твой цыплёнок. - Фух, слава Богу! Женщина даже позволяет себе улыбку, которая вскоре снова тухнет. - Он в порядке? - это второй вопрос. Каждый её вопрос о мелком. Такое ощущение, что её больше никто и ничто не беспокоит. И что они находят в том дрожащем тельце, что сейчас лежит на его кровати? Никакой он, а эти ради него готовы душу дьяволу продать. В прочем, наверное, это и хорошо, есть для кого дышать, бороться. Хёнджин тоже борется не ради себя, но... Это же Авейра! Она с характером, сильная, с ума сводящая. Этот их мышь серая бесхребетная, что только ноет и панику ловит. - В порядке ваш мелкий! По крайней мере, физически. Надзиратель зеленью её глаз упивается, насмотреться хочет на всю дальнейшую жизнь. Авейра практически не обращает на него внимания, то и дело беспокойно поглядывая в сторону его спальни. Хёнджин вспоминает как она стонала под ним в этой самой спальне. Ещё не к месту сознание расплывается фразой мальчишки: "глупо не любить, но делить постель". Глупо. Да, глупо. Надзиратель изо всех сил сдерживает порыв обнять последний раз, признаться, прикоснуться губами к её. Только он не хочет, чтобы она чувствовала вину за то, что ответить взаимностью не может. Она ведь будет себя корить, он знает. - Собери свою шайку, у меня тоже есть дело. - говорит парень, делая несколько шагов от женщины, которая воздух его. Сердце тяжело ноет, а в голове словно кто-то стучит молотком. Он, кажется, умирает ещё при жизни. - Что ты собрался делать? - окликает его Авейра, но он даже не оборачивается. Просто рукой машет - не важно. Ей не важно, ведь его зовут не Ким Сынмин и, тем более, не Со Чанбин. Он никто из этих двоих. Он человек, который проебал жизнь. Теперь он человек, который рискует ради друга. По коридору навстречу проносятся несколько надзирателей, когда в поле зрения уже попадает кабинет Альберта Бана, а после Хёнджин слышит как матерится босс. Кажется, теперь начинается всё по-настоящему. #____# Он ждёт ЛиНоу долго. Погода успевает испортится, спрятав за тучи солнце. Становится заметно темнее. Редкие дождевые капли накрапывают с неба, неприятно соприкасаясь с открытыми участками тела. Кровавые разводы на руках, плохо отмытых водой из фляги одного охранника, уже подсохли, но из-за дождя розовые мокрые дорожки побежали к пальцам, чтобы потом сорваться на землю. Он практически не обращает ни на что внимание, стараясь не пропустить нужного человека. Теперь точно похуй на всё! Он даже нож и перчатки просто откинул в сторону, когда закончил свою миссию на посту охраны. Их было двое. Один высокий мужик в теле, второй мелкий, но накаченный молоденький парень. Мужик попался ему первым, первым и умер. Эффектом внезапности он обладал умело, жертва даже не успела пикнуть. Ему ещё повезло, что второй стоял спиной к ним чуть в стороне, что-то выискивая в карманах жилета. Так и не нашёл, смерть подобралась к нему раньше. Смерть тоже может быть внезапной. Он имя этой смерти. Как бы он не хотел, а убивать приходится до конца. Он надеется, что скоро всё изменится. Со смертью каждой жертвы он сам будто бы умирает частично. Это сложно. Это точно не для него. - Да где ты, мать твою! - ругается он, сотый раз просматривая территорию за забором борделя. Без охраны выбраться не составило труда. Обхода ещё почему-то не было, а охранники с других постов словно ослепли. Он действительно не понимает, что происходит. Обычно контролируется каждый участок с нескольких наблюдательных пунктов, а сегодня происходит что-то странное. Сегодня будто волшебным образом охрана и надзиратели ослабили бдительность. Это напрягает. Нарастающее чувство страха возится внутри. Его каждую секунду преследуют мысли, что сейчас что-то должно случится. Случается только ЛиНоу. Он перебежками, немного прихрамывая, преодолевает расстояние от подлеска в стороне до забора "Красной розы", постоянно осматриваясь. Он пешком и с каким-то рюкзаком за плечами. Надзиратель как раз движется к разросшимся кустам роз, где прячется парень. Он не прогадал, когда выбирал место ожидания. Только здесь, за садом борделя, можно укрыться от лишних глаз. Минхо осторожничает, потому что не знает, что он уже позаботился о снятии охраны. Что же, теперь пора показаться. - Минхо! - окликает он негромко, ради безопасности держась немного на расстоянии от мужчины. Тот вздрагивает и впивается удивлённым взглядом в чужое лицо. Его кулаки сжимаются, но тут же пальцы расслабляются, когда он видит его перед собой - узнаёт. - Ты что тут делаешь? Как выбрался? - сердито спрашивает Минхо, расслабленно опускаясь на землю. Наверное, слишком сильно испугался. Парень же подползает к нему ближе, чтобы их лица были на расстоянии нескольких сантиметров друг от друга. Прятаться больше не имеет смысла. - Враг моего врага мой друг, Минхо. - тихо говорит он, наблюдая как в чужих глазах сначала вспыхивает растерянность, а потом её сменяет изумление. - Ты... - Да. - перебивает он удивлённого ЛиНоу, решив напомнить о поджимающем времени: - тебе не кажется, что сейчас у нас есть дела поважнее? Я избавился от охранников у сада, теперь что? - В здании и вокруг него не так много дозорных, мистер Бан объявил мой план перехват. Я запутал следы как мог, машину кинул в лесу в паре километров отсюда. Это немного сэкономит нам время, но скоро они поймут, что я проскочил. Нам надо в подвал попасть. - докладывает обстановку мужчина, протягивая парню пистолет, что достаёт из сумки: - держи. Не нож, конечно, но тоже полезная штука. Он принимает пистолет. Больше ничего не спрашивает и не уточняет, некогда. Начинает уважать Минхо больше, потому что тот ещё изворотливее, чем он. С этим мужчиной можно и в разведку идти, не подкачает. - Ты тут пролез? - шёпотом спрашивает Минхо, замечая лаз под забором. Он просто кивает. Ну да, подрыл немного, чтобы острые железные колья не причинили вреда. Для надзирателя, конечно, приходится ещё прокопать, потому что тот крупнее. - В подвал не попасть незаметно. - констатирует факт он, замечая ещё двоих охранников в стороне. Они уже на территории "Красной розы" у сливовых деревьев, которые скрывают их за кустистыми кронами. - Не попасть мне, а ты вне подозрений. Просто проберись к окну подвала. Оно маленькое, но ты пролезешь. Установи эту малышку и сваливай оттуда. В его руках оказывается бомба. Он испуганно рассматривает небольшой ярко-жёлтый увесистый прямоугольник, увешанный проводами и обрамлённый циферблатом посередине - таймером. - Там же ребята... - неуверенно начинает он, но Минхо смотрит на него как на дурака, и рот приходится прихлопнуть. - Она разнесёт только подвал и часть первого этажа. Я не идиот, чтобы рисковать дорогими мне людьми. - словно ребёнку объясняет надзиратель, а потом инструктирует напоследок: - спрячь бомбу под одежду. После ко мне не возвращайся, беги вытаскивай ребят, понял? Рядом со мной будет опаснее всего. - Окей. - просто отвечает он, а потом кладёт руку на плечо надзирателя, потому что так и не поблагодарил ни разу, а после, возможно, поздно станет: - спасибо тебе. - И тебе. - эхом отвечает ЛиНоу, ободряюще улыбаясь ему. Смирился. Красивый такой, сильный, хитрый, а жизнь так его бьёт. Жаль. Никогда бы не подумал, что будет жалеть надзирателя, но Минхо жалеет. С помощью мужчины крепит шнурком кроссовка бомбу к ноге, уходит из сада к зданию и оборачивается, но Ли уже не видно. Теперь его выход, а потом эпилог. Потом всё закончится. #Альберт Бан# - Отец, какого чёрта ты делаешь!? - врывается в кабинет Чан. Он разъярён. Его скулы ходят ходуном, кулаки сжаты до побелевших костяшек, глаза блестят от гнева. - Вышел из моего кабинета! - указывает Альберт: - успокоишься и придёшь! Сын словно не слышит, не трогаясь с места и на сантиметр. Всё так же загнанно дышит, да изображает злую гарпию. Мужчина злится тоже. Как этот мелкий смеет указывать, что ему делать!? Яйца курицу не учат! Или за дружка своего боится!? Боится за этого предателя! - Ты оставил "Красную розу" почти без охраны, просто потому что так хочешь уничтожить Минхо!? Отец, ты в своём уме!? Ради чего риски!? Мальчика захотел!? Обезумел из-за... - Завали ебало, щенок! Пощёчина звонким хлопком наполнила кабинет. Альберт сам не понял как успел приблизиться к сыну. Он сильно вышел из себя. Он потерял контроль, потому что Кристофер посмел пойти против него. - Минхо сдохнет в тот же миг, когда я снова увижу его. Я выпотрошу его. Заставлю сказать, куда он спрятал этого сучёныша, а потом выпотрошу. - с неким удовольствием произносит Альберт, потому что видит на лице сына ужас: - я сделаю так, что впредь другие бояться будут даже слово лишнее сказать при мне. - Это же Минхо, папа! - пробует Чан пробудить в мужчине здравый смысл, но мужчина и не болен. Нет, не болен. Просто он когда-то пустил змею в свой дом. Теперь пришло время убить эту тварь. - Вот именно, это Минхо! Меня предал Минхо! Это не рядовая шестёрка, а человек, которого я сыном считал! Альберт бьёт кулаком по столу, от чего Чан вздрагивает. Он смотрит на мужчину так, словно видит перед собой монстра. Ударить бы его по роже, чтобы не вмешивался куда не просят, но Альберт сдерживается. Ему нужен этот гнев для Ли Минхо. Он должен лично разорвать его без жалости! Он должен показать другим, что бывает, когда молодое очко становится дороже всего. Когда зарятся на что-то, принадлежащее Альберту Бану. Сынмин ему принадлежит как и всё здесь, а Минхо решил установить свои порядки, за что и получит пулю в лоб. - Субин и Вун где? Отец, это не смешно! Ты решил всех убрать кто тебе не нравится!? - Они допустили ошибку, я наказал их! - Наказал!? Ты приказал избавиться от них! За что!? Они считали, что Хо едет по моему поручению! - Да!? У них была возможность связаться с нами, но они этого не сделали! Хватит учить меня жить! Я по-твоему мальчик, с которым можно в игры играть!? - Ты по-моему больной... Чан не успевает договорить, Альберт всё-таки бьёт его. Парень заваливается к двери на пол, а на сером линолеуме оседают крапинками брызги крови. - Как же я тебя ненавижу! - выплёвывает Кристофер вместе с кровью, медленно поднимаясь. Его взгляд сочится злобой, весь рот и даже зубы окрашены в алый, губа зияет рваной раной. - Ненавижу тебя и твой бордель! Ненавижу твою одержимость сыном этой твоей девки! Это из-за неё ты так к маме относился!? - Не смей! - ревёт не своим голосом Альберт, подлетая к сыну и хватая его за грудки: - Не смей даже упоминать Минджу таким тоном! Она ангелом была, а твоя мамаша шлюха... В этот раз бьёт Чан. Сильно и со вкусом бьёт. Так, что мужчина отлетает за стол, руками скидывая с этого стола все бумаги и ноутбук. Голова взрывается болью, будто Бан младший бил не кулаком, а кувалдой. - Ублюдок! - рычит Альберт, но сына уже нет в кабинете. Он ушёл, громко хлопнув дверью. Мужчина языком проводит по зубам, нащупывая скол. Вот мразь! Маленькая, неблагодарная мразь! - Тварь! - орёт Бан во всё горло, потому что зол ужасно. Его никто не смеет бить! Что же, он покажет этому щенку как распускать руки! Только с уёбком Минхо разберётся, вернет мальчишку и займётся сыном. Каждый из них заплатит по счетам. Каждый. А пока хотя бы подняться нужно, что получается не сразу из-за головной боли и потемнения в глазах. Руки трясутся, а мысли слишком застелены гневом, чтобы думать рационально. Он стирает кровь с лица рукавом, другой рукой держится за край стола, чтобы не упасть, и практически не слышит, что дверь снова открывается. - Мистер Бан? - окликивают мужчину. По голосу он узнаёт Хван Хёнджина. Этому что надо? На шум пришёл? - Что... Альберту уже который раз за последние полчаса не дают закончить фразу. Только теперь это не сын, и не Хёнджин, а взрыв. Где-то внизу звучит взрыв, отчего трясёт всё здание, а оконные стёкла с треском разлетаются по сторонам.