Здесь нет ничего святого

#Хван Хёнджин# - Мистер Бан? Хёнджин влетает в кабинет босса как раз в тот момент, когда звучит взрыв. Бордель сотрясает так, что Хван едва может устоять на ногах. Уши закладывает от сильного рокота, а некоторые из разлетевшихся стёклышек попадают на костюм парня. Ему так повезло, что он уже не находился в коридоре! - Это что ещё такое!? Какая мразь посмела...!? Альберт, держась за стол, поднимается на ноги. Его лицо разбито. Хёнджин видел Чана в аналогичном состоянии. Столкнулись в коридоре, когда Бан младший выскочил из кабинета отца. Подрались, значит. Давно пора было. Хёнджин видел как Чану претила политика отца. Когда-то бунт должен был случится. И это касается не только Чана. Хёнджин достаёт пистолет из-за пояса и направляет на мужчину, глаза которого тут же раскрываются широко от удивления. Не ожидал? Хван знает, какая "мразь", поэтому выбрал сторону не колеблясь. - Сюрприз, раритет! - гаденько ухмыляется Хёнджин, а потом пистолетом указывает на кобуру, висящую на поясе мужчины: - расчехляйся! И без шуток, если не хочешь быть фарширован пулями! Бан подчиняется. Он отстёгивает кобуру и кидает в сторону Хёнджина, сопровождая это всё безумным смехом. Он прав, хорошо смеётся тот кто смеётся последний. Этот сумасшедший смех резко обрывается, длясь всего несколько секунд, и лицо мужчины искажается от ярости. - Я же воспитал вас, маленькие уёбки! Так платишь мне теперь!? - Я за друга плачу, старый уёбок! И воспитание своё засунь себе в жопу! - парирует Хёнджин и выносит новый приказ: - все видео с компьютера, ты знаешь какие, перенеси на эту флешку! Названный предмет со звонким стуком ударяется о поверхность стола. Хёнджин купил эту флешку в городе ещё где-то полгода назад на случай "вдруг, пригодится". Пригодилась. - Что ты собрался делать!? Я же тебе кишки выпущу! - бросается ядом Бан, даже в таком положении показывая зубы. - Быстро, я сказал! - прикрикивает Хёнджин, после почти цедит сквозь зубы: - пока я тебе кишки не выпустил и не разметал по всей территории твоей помойки. Бан матерится и брызжет слюной, но всё равно подчиняется: подходит к, стоящему у противоположной от себя стены, компьютеру и включает его. На экране появляется заставка: красные розы, истекающие кровью. Как иронично! - Ты пожалеешь, Хван Хёнджин! - угрожает Альберт, трясущимися руками набирая пароль к закрытым файлам. Хёнджин не боится. Что ему сделает дедок, по которому психушка плачет? Бан уже почти потерял свою империю, властью кичиться и запугивать теперь не имеет смысла. - Пожалею, но ты пожалеешь первый, сушёный кальмар! - огрызается Хван, когда флешка с интересным содержимым попадает в его руки: - спасибо, мистер Бан! С вами приятно сотрудничать! Ехидство, должно быть, сильно отпечатывается в улыбке Хёнджина, а флешка качует в карман брюк под внимательный взгляд Альберта Бана. Пусть смотрит! Пусть видит как умирает то, что он годами строил, больной придурок! - Мистер Бан, там Минхо! - этот внезапный крик пугает Хвана и отвлекает его, чем даёт фору старику. Бан всё же намного опытнее Хёнджина, поэтому когда парень получает чем-то тяжёлым по голове, у него нет даже малейшей возможности сопротивляться. Он падает и получает ещё пару ударов. - Сука, сейчас разберусь с твоим дружком, а потом и тобой займусь! - яростно выпаливает мужчина, оставляя парня в покое. Он убегает куда-то из кабинета, не забыв подхватить свой пистолет с пола. Дверь остаётся открытой нараспашку, отчего дым быстро заполняет помещение. Ещё и языки пламени в миг приступают к пожиранию новых поверхностей, получив большую порцию кислорода. - До чего же ты тупой, динозавр! - смеётся Хёнджин, привставая на ноги. Он действительно удивлён глупости бывшего босса. Мужчина настолько одержим Минхо, что рванул мстить ему, не доведя до конца дело с Хваном. Какой идиот оставит в живых человека, который представляет угрозу? Человека, который имеет при себе бесспорное доказательство бесчинств Альберта Бана? Флешка ведь ещё при нём. И пистолет тоже. Вот пистолет ему сейчас ой как пригодится! Или старухан думает, что Хван позволит ему убить Минхо!? Хуя с два! Хёнджин, правда, сам чувствует себя выжатой, ссаной тряпкой, но всё же проверяет заряженность пистолета и через окно вываливается наружу. Хорошо, что кабинет Бана на первом этаже! Башка ломит невыносимо, но из-за такой ерунды сдаваться парень не намерен. Не сейчас, когда под угрозой жизнь друга. И Авейра где-то там. Хёнджин должен убедиться, что она в порядке, а то лезет вечно на рожон из-за Сынмина! И что ей спокойно не живётся? Семь лет никуда нос не пихала, а тут появился этот мальчишка, и все будто с ума сошли! Всё за него, ради него, для него. Колдун он какой-то, что ли? Обычный ведь парень. - Хёнджин, ты чего с башкой пробитой? - спрашивает Тэхён, один из охранников, сталкиваясь с Хваном, когда тот выныривает из-за угла борделя. Хёнджин его и не заметил, утонув в собственных мыслях. - Тэ, не тупи, блядь! Тут сейчас не я один с пробитой башкой, сам вон поцарапан! - Хван кивает на изодранную щёку охранника, словно тот подрался с кошкой. - А, ну да, твоя правда. - соглашается парень, рукой стирая влагу с лица. Дождь снова начал свою канонаду, крупными каплями покрывая землю. Хёнджин смотрит на Тэхёна и уже раз пятьсот поблагодарил всех богов за то, что они сделали этого парня таким простачком. Как только он в "Красную розу" попал со своей глуповатой наивностью? Хороший он слишком человек для этой работы, добряк. Хван никогда не замечал, чтобы Тэхён когда-нибудь обижал матрёшек или ругался с кем-то из своих. Сейчас Хёнджину несказанно повезло, что он встретил именно этого парня. - Где все? - спрашивает Хван. Ему нужна информация. Ему к Бану старшему подобраться позарез надо, а одному не справиться без информации местоположения босса. Пока он ищет ветер в поле, этот пердун уже перебьёт всех ребят. - Все наши осматривают периметр и сам бордель. Точнее, что от него осталось. Чан ранен, он на крыльце. Проститутки где-то перед "Красной розой", за ними следят. Поразбегались со страху, ищи их теперь! И ведь... - А Мистер Бан? С ним всё хорошо? - перебивает бессмысленное лепетание Тэхёна Хёнджин, подключая всё своё притворное беспокойство. С остальным потом разберётся, сейчас главное найти Бана или самого Минхо быстрее Бана. - Говорят, на третьем этаже в спальне Уна видали Минхо, мистер Бан пошёл туда. Он очень зол на Хо, я первый раз видел его таким злым. Хёнджин больше ничего не отвечает и не спрашивает, он бежит со всех ног обратно в здание. Только бы успеть! Только бы не позволить сцапать друга! Даже головная боль отходит на второй план, забываясь в миг. Тело, конечно, немного ватное из-за побоев, но Хёнджин старается не обращать на это внимание. Он влетает в бордель через разрушенную библиотеку, минуя горящие стеллажи и груды камней. Его путь ведёт к лестнице - наверх. Именно на этом пункте возникают трудности, потому что лестница разрушена практически до второго этажа. - Я им, блядь, скалолаз, что ли!? - выругивается Хван, хватаясь руками за обрубок лестницы и подтягиваясь всем телом. У него уходит полно времени, чтобы наконец-то оказаться в нужном месте. Из-за напряжения боль снова даёт о себе знать. Парень отползает в коридор и просто валится на пол, тяжело дыша. Осталось совсем немного, но силы почти на исходе. Если бы не этот ебанутый мудак, Хёнджин давно бы был на третьем! - Он не принадлежит тебе, Минхо! Здесь всё моё, ясно!? Долетает до Хёнджина яростный крик Альберта Бана откуда-то с улицы. - Да, блядь! Хван крепким словцом прикладывает всех и вся. И почему только он не услышал раньше крики!? Закон подлости всегда работает не в его пользу. Приходится поднапрячься, чтобы снова спуститься на первый этаж. Снова никого не слышно. Точнее, не слышно того, кого нужно слышать, но Хёнджин прекрасно понял, где Бан. Именно туда парень и направляется. Поздно. Ему бы ещё минуту! Какую-то жалкую минуту, чтобы не слышать выстрел. И чтобы самому выстрелить в ответ, прикончить старую тварь. Это за него делает Феликс, выскакивая откуда-то со стороны. Маленький чертёнок попадает точно в голову Альберту Бану и тот медленно оседает на землю. Он всё смотрит вверх, пока заваливается на бок, а потом замирает, словно выброшенная игрушка. А в следующий миг на обломки балкона падает Минхо. Хёнджин не сводит с него шокированного взгляда. Не успел. Не смог. Не спас. На третьем этаже воет мальчишка друга, Авейра что-то ему громко говорит, шумит дождь. Возможно, и не дождь совсем, а в ушах Хвана шумит, он уже не понимает. Он падает на колени, выпуская всё ещё заряженный пистолет из дрожащих рук. Сколько он уже видел таких картин, но это... Это же Минхо! Это же их Минхо, который был для Хвана другом, старшим братом, семьёй. Он был тем, кем не стали настоящие родные люди. - Мне жаль. - тихо своим грубым голосом произносит Феликс, который всё ещё стоит недалеко от тела Бана старшего. Айболит мокрый до нитки, с небольшими ожогами на шее и щеке, с уставшим взглядом. Он зачем-то подходит к Минхо и кладёт рядом с ним пистолет, из которого убил Альберта Бана. Качает головой, словно проводит какой-то ритуал, а потом просто уходит. Хёнджин не держит его, пусть идёт. Хван же сам замер как истукан под дождём около двоих мужчин на мокрой земле, взглядом пересекается с Со Чанбином, что стоит в проёме окна, откуда упал друг. Мужчины просто понимающе смотрят друг на друга, а потом Со исчезает в спальне Уна. Ему сейчас будет непросто, с ним Сынмин и Авейра. Всё же есть что-то в этом мальчишке - его привязанность к надзирателю. Теперь бы снова в петлю не лез, глупый. А как получилось, а? Хоть книгу пиши, всё равно в подлинность истории не поверят. Разве можно быть настолько добрым сердцем, чтобы простить и полюбить своего обидчика? Миф же! Нереально. Больно. - Дружище? - тихо зовёт Хёнджин Минхо, присаживаясь рядом с его телом, распростёртым на камнях. Знает, что ему больше не ответят, но верить не желает. Глаза застилают злые слёзы. Хёнджин очень редко плачет, считая это слабостью, но сдержать влагу внутри не может. Всё равно слёзы с дождём мешаются, становясь почти незаметными. - Я не оставлю тебя, дружище. Хван всхлипывает, пальцами переплетает чужое запястье, сжимая так сильно как может. И чувствует пульс. Чувствует как слабо бьётся чужое сердце. - Ещё живой! - не веряще шепчет парень, проверяя зачем-то пульс ещё и на шее. Есть. Минхо жив ещё. С пулевым ранением, весь перекорёженный от падения и с железными прутьями, торчащими из его тела тут и там! Жив! - Блядь, дьявол тебя дери, Ли Минхо! У тебя девять жизней как у кошака!? - прорывает Хёнджина: - не смей сдохнуть, понял!? Держись! Прошу тебя, только дождись помощи, сукин ты сын! #Авейра# Я сжимаю в объятиях дрожащее в истерике тело Сынмина. Он обессилел. Больше не кричит и не рвётся из моих рук, только причитает что-то себе под нос. Платье моё руками сжимает до хруста ткани, но я ему позволяю. Смотрю на Бина, стоящего у окна к нам спиной, не решаясь ничего спросить. Я бы что угодно сейчас отдала, чтобы время вспять повернуть. Мы ведь сглупили как дети малые. Стоять на виду, когда ты объявлен предателем? Гениально! Мы слишком расслабились, забыв об опасности. Мы оплошали. Теперь душа воет как Мини пару минут назад. Глаза жжёт слезами, потому что сложно видеть разрушение дорогого человека. Возможно, жестоко, но к смерти Минхо я была готова. Я не была готова к моральному уничтожению Сынмина. Предполагала, что так может быть, но не смогла себя подготовить. - Эй, надо уходить отсюда. Всё закончилось. - негромко говорит Чанбин, а я вздрагиваю, потому что совсем не заметила как он приблизился: - осталось только подождать помощи. Мы сделали это. Я стараюсь ему улыбнуться, но выходит не очень хорошо. Я не чувствую сейчас счастья. Я вымотана до края. Столько лет мечтала об этом миге, а теперь почему-то горько. Нет, я определённо не хотела бы остаться проституткой в борделе, просто... Я и сама не знаю, что "просто". - У нас получилось? У Минхо получилось? - спрашивает Сынмин, немного отстраняясь от меня. Я едва слышу его голос. Смотрю в карамельные глазки, потухшие как перегоревшие лампочки. Кладу ладошки на мокрые щёчки и оставляю лёгкий поцелуй на лбу паренька. Не могу смотреть на своего мальчика в таком состоянии. - Минхо молодец, у него всё получилось. - говорю мягко я, чтобы снова не вызвать неконтролируемую истерику. Он вдруг улыбается мне широко, а из помертвевших глаз всё продолжают катиться слезинки одна за другой. Я и не думала, что Мини настолько влюблён. Не думала, что так вообще возможно. Он же мёртв внутри. Он же выгорел до тла. Мой глупый мальчик. - Идём. Надо идти. - снова зовёт Бини. На этот раз мы слушаемся. Я иду за мужчиной в коридор, ведя за собой Сынмина. Он не сопротивляется. Смотрит куда-то себе под ноги, не поднимая головы, просто плетётся следом. - Возьми меня за руку, тут очень дымно. - просит Чанбин, а я не перечу. Свободной рукой беру, протянутую мне, ладонь. С благодарностью смотрю на мужчину, ловя в ответ ласку в чужом взгляде. Я так рада, что он рядом! Нам было бы не справиться с Мини вдвоём. Он со своей утратой совсем бы погиб, я следом. А сейчас, с Чанбином, не так страшно. Он словно наш маяк, который ведёт к правильному берегу. И он выводит нас на первый этаж, пусть из-за разрушенной лестницы нам и приходиться прыгать. Тут снова на помощь приходит Бин, страхуя нас с Мини во время спуска. Так мы наконец-то покидаем "Красную розу". Я надеюсь, навсегда. - Ребята! - верещит белка, только мы выходим на улицу и он нас замечает. Я тоже очень рада его видеть. Он в порядке. И Феликс с Чонини тоже. Они сидят на одном из камней, бывшем когда-то частью стены борделя, но подходят к нам, стоит лишь появиться. Они все вымотаны, но такие храбрые! Они как могли приближали нашу победу. Они всё, что у меня есть. Обнимая каждого из них, я понимаю, что ещё бы раз прошла этот путь, чтобы обрести их. "Красная роза", оказывается, может не только отнимать. - Бин, ты Хёнджина не видел? - устало спрашивает Крис, сидящий на ступеньках крыльца. Я только сейчас замечаю, в каком он состоянии. Ранен. Пусть раны и перевязаны какими-то тряпками, но это не останавливает кровь, сочащуюся сквозь ткань. Скорее всего, его перевязал Феликс. Чана можно. Да, ему и правда можно помочь. - Он в порядке, не волнуйся. Минхо... - Чанбин не договаривает, обрывая предложение. Весь вид Бана говорит, что всё он понял. Рукой прикрыл глаза и заплакал, не сдерживая рыданий. Как ребёнок, который потерял своего котёнка, что был ему другом. Так горько, печально. Я не выдержала, отойдя в сторону, где этот плач не преследовал меня, и присела прямо на мокрую землю. Осмотрелась. Кругом сновали люди: охранники, надзиратели, проститутки. Сейчас они не выглядели как жертвы и хищники. Нет, они все одинаковы. Люди не должны пленить других людей. Люди не должны быть жестокими. Мы не звери. И мы сами пишем свою историю. Наша с этого дня начинается с чистого листа. Не думаю, что кто-то из нас станет прежним, каким был до попадания сюда. Нет, судьбы сломаны, а часть жизни просто вычеркнута как опечатка в тетради. Это меняет. - Он обещал, что вернётся ко мне. Он выполнил обещание. Ни разу не солгал. - говорит Сынмин, присаживаясь рядом со мной. Я задумалась и совсем не заметила как паренёк приблизился. Взглянула на его бледное лицо, словно принадлежащее мертвецу, отмечая, насколько же горе сделало его старше. Парень тоскливо смотрит в ответ, приобнимает меня за плечи и позволяет положить голову себе на грудь. Хорошо, что мы ещё есть друг у друга: я и мальчик, так похожий на меня. - Знаешь, я думала, что он играет с тобой, но ошиблась. Минхо любил тебя так как не любил эту жизнь. Мне очень жаль, что так вышло. Я искренна. Сейчас я действительно искренна в своих чувствах. Минхо показал, что он из себя представляет. Минхо сделал то, что многим было не под силу. Он ради Сынмина практически горы свернул, не просто трепал языком. - А я люблю его. Боялся этой любви, а теперь...- паренёк давит всхлипы, чтобы продолжить: - как без него жить? Только ради бабушки и тебя буду. Буду помнить его и вряд ли смогу найти замену, знаешь? Мне так больно сейчас. Я так хочу к нему, с ним, за ним хоть в ад. Если бы я мог... Я сильнее прижимаюсь к пареньку. Слушаю его и не перебиваю, позволяю выговориться. Ему это сейчас нужно. В какой-то момент он говорит, что Альберт Бан мёртв, ему об этом сообщил Чанбин, когда я отошла. - Мне не жаль. - произношу я свои первые слова за несколько минут. - Мне тоже. - вторит мне парнишка. Мы замолкаем. Лишь Мини тихо плачет в моих объятиях, а позади шумят ребята, да ненавистный бордель светит тёмными проёмами выбитых окон. Вечереет. Где-то вдалеке слышны сирены полицейских машин. Вот и всё. История "Красной розы" завершена как и жизнь её создателя. Я ни капли об этом не жалею.