Техника дыхания

      Когда Танджиро понял, что выжал из себя все, что знал, он поник духом. Тренировки вместе с Иноске и Зеницу лишь тянули время и не придавали новых сил и знаний для обучения самому, поэтому парень не помнил, как проснулся ночью и забрался на крышу поместья Бабочки, будучи твердо настроенным разобраться, что делать дальше. Мотивация была всегда, с самого первого дня, и она была тверже головы Танджиро, поэтому ни на секунду он не сомневался в том, что сможет идти дальше. Но куда, в каком направлении, какие знания применяя, он действительно не знал.        Поздним вечером, сидя на неровной крыше с отекшими ногами и ноющими от тренировок мышцами, он смотрел на чистое небо, слушая, как в комнате внизу бушует Зеницу, недовольный храпом «свина». Улыбнувшись, представляя, как парень сейчас бьет подушкой незадачливого крепко спящего товарища, Танджиро сконцетрировал дыхание и сел в позе лотоса. Не то чтоб это было удобно делать на крыше, но неудобную обстановку парень решил использовать, чтобы приспособиться, и принялся медитировать. Он сидел так долго, в течение нескольких минут пытаясь избавить голову от лишних мыслей и выровнять дыхание.        Нос еще издали уловил приятный аромат трав и каких-то смешанных эмоций, а когда он повернулся, то увидел рядом стоящую девушку. Ветер всколыхнул красивое хаори Шинобу и она, не издав ни звука, остановилась рядом. Танджиро полностью забылся, с изумлением глядя на то, как красиво парят светлячки и пылинки в свете огромной вязкой луны. Сонное марево, окутавшее поместье, как хищный зверь пыталось достать крыши, но они вдвоем находились неподвижно так, что воцарившаяся тишина начала угнетать (наверняка Зеницу успокоился и уснул).        Столп Насекомого красиво откинула хаори назад и, посмотрев в лицо Танджиро, улыбнулась шире. — Можно присесть с тобой?        Ее тихий голос оказался настолько милым, что парень не сразу осознал, что молчит минуту. Он резко закивал головой и зачем-то отодвинулся. — У меня не так много времени, но я замечаю, как вы с мальчиками стараетесь день ото дня.        Чтобы не молчать и дальше и не чувствовать себя глупо Танджиро весело хмыкнул. — Ты дал им хорошую мотивацию. — Они сами себе ее нашли. — Может быть, — загадочно отозвалась Шинобу и присела рядом, не слишком сильно напрягая собеседника своим присутствием. Затем она посмотрела на луну, как и Танджиро, — но ты очень плохо скрываешь, что у тебя не получается. — Вы правы, Шинобу-сан, — сразу же признался он и опустил голову. От собственной беспомощности было стыдно, а тот факт, что он дал слабину — и вовсе выводил его, — я не знаю, что еще могу освоить. Думаю, если бы меня направили, то я бы разобрался в себе. Не люблю тратить время впустую, и эти тренировки в последние дни ничего не дают.        Девушка слушала, внимательно глядя на него большими чудными глазами, все также улыбаясь, а затем хихикнула. Танджиро повернулся в ее сторону, наконец, посмотрев в ее глаза, и удивился, какой бледной она была — как сама луна — невероятно красивая и гладкая, рвущая промозглое марево, царившее в поместье. — Мне нравится твой настрой. Переломы еще не зажили, но ты стремишься вперед. Это похвально. Но вряд ли я смогу тебе чем-то помочь, — она грустно вздохнула, что выглядело почти наигранно, — но я знаю, кто может.        Танджиро заинтересованно подсел ближе, а Шинобу засмеялась. — Я чувствую, что даже сейчас ты держишь концентрацию. Ты большой умница, — он смущенно улыбнулся, — но этого недостаточно. Вопрос в том, сможешь ли ты дышать ровно даже в бою, в невыносимых условиях? Если уметь правильно дышать, можно делать чудесные вещи, в бою тебя нельзя будет сломить, ты сможешь исцелять себя и твоя выносливость увеличится. — Я очень старался держать ровное дыхание даже в бою, но у меня плохо получалось! — оживился парень и его глаза сверкнули синим. — Это кажется невозможным. — Милый Танджиро-кун, ты сделал столько невозможных вещей, разве теперь найдется что-то, что ты не сможешь освоить?        С ее губ это послышалось как комплимент, прикрытый шуткой, но Танджиро всерьез задумался. Действительно, подвергать себя такой нечеловеческой нагрузке каждый день и выживать на грани было чем-то выдающимся, если не удачей, но вряд ли она так часто была на его стороне, поэтому вскоре Танджиро не воспринимал ее всерьез. Осознание того, что он старший сын плотно засело в голове и он воспринимал это как должное, потому факт, что он изматывал себя на износ, оставался фактом, а хоть немного пожалеть себя не приходило в голову ни разу в жизни.        Наблюдая, с какой скоростью меняются эмоции на лице Танджиро, Шинобу засмеялась. — Я кое-что знаю о способах тренировки дыхания в бою. Они весьма эффективны. — Что? — Но тебе лучше расспросить об этом Гию-сана. У него есть опыт в этом деле. — Правда? Как замечательно! Спасибо большое, Шинобу-сан!        Девушка усмехнулась и подняла ладонь к подлетевшему мотыльку. — Не уверена, что у тебя сразу получится уговорить его помочь. Он может быть колючкой, особенно в любое время суток.        Танджиро неловко улыбнулся, зная о «хороших взаимоотношениях» этой парочки. Эти двое забавляли его. — Лучше навестить его рано утром, пока он еще у себя в поместье. Он встает рано и часто не бывает дома, поэтому тебе будет затруднительно найти его. — Спасибо за совет, Шинобу-сан. Я обязательно спрошу у него.        Столп Насекомого красиво встала и кивнула ему. — Тебе лучше поспать, не переутомись.        Она подскочила и вспорхнула в воздух, как чудесная бабочка, и почти сразу ее хаори исчезло из виду. Танджиро вздохнул и решительно прикусил губы, будучи слишком воодушевленным, и все-таки спустился с крыши. Он вернулся в комнату, стараясь не нарушить чуткий сон Зеницу, который спал на своей постели, раскинув руки и ноги. Через кровать рядом спал Иноске — маска была повернута почти неестественно, одеяло и простыни сбились, а пара подушек придавили его голову. Погром в комнате свидетельствовал о произошедшей ранее междоусобице между ними. Танджиро зевнул, стараясь настроиться на сон, и лег на свою кровать. Голова приятно закружилась, мягко втягивая его в беспамятство. ***        Он проснулся раньше товарищей, которые спали крепким непробудным сном. Танджиро сонно протер глаза, сбрасывая с лица сбившиеся пряди волос, и зевнул. Сейчас уже идти куда-то совершенно не хотелось, но осознание серьезных намерений привело его в чувство. Солнце уже поднималось и первые иглы света проникли в комнату, освещая ее. Зеницу дернулся, бормоча во сне что-то отдаленно похожее на «Недзуко-чан», и перевернулся на другой бок. Иноске всхрапнул, натягивая на открывшееся лицо маску, дабы скрыться от лучей, а Танджиро улыбнулся, позавидовав их сладкому сну, и поспешно оделся. Внутри теплилась надежда, что Столп Воды еще не покинул дом и что он сможет застать его и поговорить.        И пусть было неловко.        За последние недели они чаще пересекались, так как Томиока мог наведаться в поместье Бабочки за необходимыми лекарствами. Также они встречались у главы, когда Танджиро уходил после разговора с ним, а Томиока одиноко бродил по дорожке в ожидании начала собрания Столпов. В остальных случаях они пересекались случайно где-либо, но тем не менее всегда, когда Танджиро покидал поместье, он встречал его, словно тот только и делал, что выжидал подходящего момента для встречи. Такие совпадения веселили Танджиро, но просто так подойти и поговорить с ним он решился всего один раз — переволновался, забыл все слова, нес двусмысленную чушь, но все-таки поговорил с ним о чем-то простом, старательно игнорируя удивленно-заинтересованный взгляд Столпа Воды. Вспоминая ту встречу, Танджиро кусал губы, сам не зная, почему был так смущен — наверное, потому что он был во многом в долгу перед ним, ведь Томиока не раз спасал его и сестру, заступался перед главой, рискуя жизнью, и протягивал руку помощи, когда парень терял всякое расположение.        Думая об этом, Танджиро одиноко шагал по неровной дороге, стараясь не поднимать голову, чтобы не столкнуться с ярким летним солнцем в такое раннее душное утро. Он резко остановился, не ощутив на спине привычную тяжесть ящика с сестрой, а затем глупо прыснул — сам оставил в поместье, тем более не было надобности брать ее с собой.        Танджиро и не заметил, как нашел поместье Столпа Воды. Он невольно задумался, что раз этот человек так нелюдим, то вряд ли кто-то живет с ним, тем более, что про обиталетей его дома и семью он никогда ничего не слышал. Подумалось парню, что не так уж и здорово иметь огромный, но пустой дом и не иметь возможности жить в маленьком и комфортном из-за своего статуса. Забор и ворота, окружавшие поместье, закрывали дом, но высокую темную черепичную крышу светлого особняка нельзя было не заметить издалека. Танджиро неловко остановился и, нахмурившись, задумался — стоит постучать или открыть ворота.        Но к его облегчению откуда-то из другой стороны показался молодой парень примерно одного роста с Танджиро. Он удивленно осмотрел незваного гостя и неловко поклонился в знак приветствия. — Доброе утро, у вас есть дело к господину Гию? — Да, — Танджиро заторможенно поклонился, — я бы хотел поговорить с ним… Шинобу-сан сказала, что лучше навестить его ранним утром, пока господин не ушел.        Парень расслабился, не теряя прежнюю настороженность, и открыл ворота, пропуская гостя. — Проходите, он недавно проснулся и тренируется на заднем дворе. Я скажу ему о вашем визите и спрошу, готов ли он поговорить с вами.        Танджиро кивнул в знак благодарности и остался ждать один в открывшемся саду. Любые его ожидания превзошли себя, потому как парень думал, что у Столпа Воды будет либо простой и невзрачный сад камней, либо — максимум — чистый пруд. Пруд тоже был, но ко всему прочему со всех сторон сад окружали цветки азалий и ровный мох. Танджиро восторженно замер и взошел на рельефный мостик и, оперевшись о края, заглянул в чистую прозрачную воду. Любопытные маленькие карпы подплыли к кромке воды, хлюпая ртами, а затем неспеша расплылись под мох и ровные камешки, которые тоже были расставлены в строгом порядке. Танджиро улыбнулся, не желая покидать это место, и поднял голову, глядя вглубь сада, где маленькую беседку окружали кривые деревья, защищая от летнего зноя. Хотелось бы парню посидеть там и выпить чай со Столпом Воды, но не вечером — из-за влажности и пруда тут наверняка много комаров.        «Вот уж точно — внутренний мир говорит о человеке больше, чем внешность», — успел подумать Танджиро, когда рядом послышались ровные шаги. Он оторвался от разглядывания воды, ожидая увидеть того приветливого парня, но вместо него рядом оказался высокий силуэт. Танджиро растерялся и от неожиданности вздрогнул, столкнувшись взглядом с холодными глазами. Но помимо холодной отстраненности в них был интерес. Пахло от Столпа Воды также. От того, как неожиданно он появился, Танджиро заикнулся и снова забыл все слова. — Д-доброе утро, Томиока-сан, простите, что так рано, мне лишь нужно было найти момент поговорить с вами…        Томиока Гию неспеша поднес к лицу сильную руку и коснулся указательным пальцем своих губ. Танджиро тут же замер и встал, как вкопанный, и хотя он начал чувствовать себя донельзя глупо, пошевелиться он не мог, как будто молодой мужчина использовал на нем какую-то технику. Кажется, он покраснел. Томиока подошел ближе — от него вкусно пахло влагой, чем-то душистым и нежным. Его хаори и хакама были настолько чистыми и ровными, что чистому Танджиро, пахнущим углем и пожаром, не хотелось даже стоять с ним лишний раз, чтобы случайно не запачкать. Он чувствовал себя не достойным даже смотреть на него. Поднявшийся ветер в жаркое утро показался спасительным глотком. Танджиро все еще стоял, нелепо глядя по сторонам, а Томиока насмешливо хмыкнул — пошутил — так тихо, что парень подумал, будто ему показалось. — Вовсе нечего так спешить. — лениво произнес он. — Сегодня будет очень жарко. Жаль, такое приятное утро.        Парень вдохнул побольше воздуха. — У вас очень красивый сад! — Обычный сад. У многих Столпов намного лучше. — Мне ваш нравится. — А ты другие разве видел?        Танджиро почувствовал себя полным идиотом, но не мог прекратить нести чушь, как в прошлый раз, и все-таки он заставил себя замолчать. — Ты завтракал? Не составишь мне компанию?        На самом деле Танджиро вовсе забыл о еде, поэтому ощутив, какой он был голодный, быстро кивнул головой и посмотрел прямо в острые глаза молодого человека, чье выражение сменилось на умиротворенное и ясное, не такое напряженное, как бывало в конце дня. — Ты впервые сам пришел ко мне, — заметил невзначай Томиока, повернувшись к нему спиной, — я уже думал искать идиотский повод наведаться в поместье Шинобу-сан.        Танджиро не сдержал смех. — А ведь вы туда все-таки приходили. — Тогда нужно было по делу, не только, чтобы увидеть тебя.        Парень замолчал, смущенно заморгав, и все-таки пошел следом. Томиока был противоречив, его слова часто имели двойной смысл, но сейчас он воспринял их иначе — он действительно искал повод встретиться и все это было не случайно. — Я хотел поговорить с вами, — заикнувшись, повторил он. — Я тоже. Мне… — он вдруг запнулся, — есть, что сказать тебе. — Тогда я сначала выслушаю вас!        «Ваши слова важнее всего, мои сейчас не имеют никакого смысла, я и двух слов не свяжу, чтобы озвучить такую эгоистичную просьбу». — Сначала мы поедим, — он выдержал паузу, — если только у тебя есть время.        «Конечно же есть, я планировал потренироваться, но время, проведенное с вами гораздо приятнее». — Да, я с удовольствием.        Танджиро обернулся, когда услышал несколько голосов. — Томиока-сан, извините за такой вопрос. Вы живете не один?        Молодой человек остановился, невзначай проведя рукой по волосам, и посмотрел на парня. Танджиро стоило огромных усилий, чтобы не вздрогнуть. — Это мои помощники, если ты об этом. У меня нет семьи, я один. — Звучит грустно, — пробормотал он себе под нос, игнорируя пронзительный взгляд.        Танджиро был рад посидеть на коленях на мягкой подушечке перед столом, который напоминал ему дом. Завтрак принесла молодая девочка, которую Томиока погладил по аккуратной прическе, чему Танджиро, не осознавая это, позавидовал и даже сам почувствовал на своем затылке теплую руку и покалывание в носу — это была его слабость. Танджиро ненавидел и обожал одновременно, когда рука касалась затылка, а ненавидел потому что после обязательно рыдал, стоило почувствовать тепло человека, его участие, его любовь.        Парень поблагодарил девочку за необычный завтрак — омлет тамагояки с маринованными овощами цукэмоно и рисовым чаем. — Мне спокойно, — сказал спустя большую паузу Томиока. Танджиро сначала и не понял, о чем он, а затем вспомнил недавний разговор и покраснел. — Разве совсем не одиноко в таком большом доме? — парень тут же всплеснул руками, готовый упасть в низком поклоне. — Простите, пожалуйста, я задаю ужасно личные вопросы… — Все в порядке, — мрачно ответил Томиока, — я бы не стал отвечать, если бы считал это чем-то личным. — Дайте знать, если я говорю что-то, что вас задевает, Томиока-сан, — он прикрыл глаза и сложил руки в молитвенном жесте, — приятного аппетита.       Танджиро ощутил, как чувство пустоты внутри гложет душу, а непонятное беспокойство за молодого мужчину не желало покидать голову. Стыд за бред, который Танджиро был не в силах остановить, полностью вытеснял любые мысли. — Так… О чем вы хотели поговорить со мной?        Томиока поднял голову, а Танджиро показалось, что он смутился. Всего на секунду, и этого хватило, чтобы узнать о какой-то тайне, но тот вдруг покачал головой. — Не важно, забудь. «Вранье». — Это касалось незначительных вещей. «Запах неумелой лжи».        Танджиро ничего не стал отвечать, ему осталось только улыбнуться и кивнуть, чтобы Томиока вдруг не подумал, что он заподозрил. Дальше они ели в тишине, иногда слушая обрывки фраз прислуги и щебет проснувшихся птиц. Становилось действительно жарко — Танджиро бы с удовольствием провел этот день где-то в прохладе, потому как невыносимые условия совершенно не давали сосредоточиться на главном вопросе и, наконец, произнести его.       Томиока закончил с завтраком, так толком и не прикоснувшись к еде, и теперь сидел на лоджии, в тени, глядя в сад пустым отрешенным взглядом с нотками грусти. Оперевшись боком о дверной проем, он задумчиво постукивал указательным пальцем по колену и, кажется даже, что-то мычал под нос. Танджиро притаил дыхание, замерев, и постарался вслушаться в незнакомый, но приятный мотив мелодии, а сам неловко подсел к нему, осторожно, будто боялся надоесть. Томиока повернулся к нему и на мгновение показалось, что он посмотрел на него, как на незнакомца. — В воздухе царит запах нерешительности. Томиока-сан, вы думаете о чем-то важном? «Конечно, думает, дурак, он ведь занятой и серьезный человек!»        Молодой человек наигранно приподнял брови, не сводя с него взгляда, и улыбнулся кончиком губ. — Тебе может показаться, что любое решение дается мне легко, — он отвернул голову, снова глядя в сад, — но это не так. Ты смотришь на меня с таким восхищением. Даже сейчас.        Танджиро неловко отстранился, чувствуя себя глупо. — В твоих глазах я уважаемый человек. Мне придется соответствовать этому и не разочаровать тебя. Из-за этого я не могу сделать и сказать вещи, которые давно хотел, которые не дают мне покоя. — Томиока-сан, — Танджиро уверенно положил руку ему на плечо, а в его глазах плескалось твердое намерение воодушевить, — я вас очень уважаю, вы можете делать и говорить, что вам угодно, мое мнение о вас навсегда останется лучшим.        Мужчина посмотрел на него странно, искоса, а затем прыснул от смеха, что привело Танджиро в недоумение. — Ты… Забавный. И хоть ты и разбрасываешься красивыми словами, ты их сдерживаешь. Каждое слово… — Томиока-сан, я хотел бы, — он сглотнул, — озвучить одну просьбу. Она несколько эгоистичная, но если вы не готовы ее выполнить, сразу же скажите мне! — Мне интересно.        Танджиро замолчал, сам не понимая, почему. Гию лениво кивнул головой в знак ободрения. — В общем… Такое дело, что я научился всему, чему мог научиться сам и, — он снова нервно сглотнул вставший в горле ком, чувствуя нечто наподобие гордости и ощущая, как колотится в груди сердце, — я неоднократно видел и слышал… Что ваша техника дыхания очень впечатляющая и хорошо развита. Я думаю, даже сейчас вы держите концентрацию, во время боя и даже во сне и это потрясающе! И… — Ты хочешь, чтобы я научил тебя дышать ровно в условиях, когда это невероятно сложно? — Д-да! Или в целом в ситуациях, когда сложно… Начиная с малого, так сказать. — Это разные вещи, ты определись, с чего хочешь начать, — Томиока повернулся к нему и сменил позу, — если ты сумеешь дышать ровно в абсолютно любой ситуации, какая бы она ни была, твои техники станут в разы эффективнее, даже если во время боя ты не дышишь ровно. — Поэтому я пришел к вам, — Танджиро прикусил губы и сжал кулаки, заранее готовый к отказу.        Но Томиока молчал, хотя на его лице было явное недовольство и смущение. — Вы не обязаны соглашаться, вы и так сделали для меня слишком много. Я как-нибудь справлюсь, правда.        Подозрительно долгое молчание начинало угнетать. Парень начал думать, что он откажет, потому как с каждым словом лицо Гию приобретало самые разнообразные недовольные эмоции. Из-за духоты летнего утра и ситуации щеки горели нещадно, и Танджиро казалось, что если он скажет еще хоть что-то, то непременно перегреется и упадет в обморок. На лбу выступили капли пота, в голове запульсировало. Он смотрел на Томиоку, который, не глядя на него, напряженно постукивал пальцем по колену, и о чем-то думал. Наконец он собрался и осознанно моргнул. — Если ты хочешь, чтобы я учил тебя, ты не должен будешь подвергать все методы моих тренировок сомнению. — Конечно! Я доверяю вам! — Не так быстро. Я научу тебя, но лишь способу дышать ровно в ситуациях, когда это кажется очень сложным. Остальному, — он сделал паузу, — ты можешь научиться сам. — Спасибо большое, Томиока-сан! — Танджиро поклонился, ощущая мягкое покалывание в кончиках пальцев. Ему сразу стало так легко, что возникло острое желание сказать мужчине что-то хорошее.        Но Столп Воды только лениво посмотрел на него, хотя глаза его горели каким-то страхом и страстью. Если бы Танджиро был более чуток в этот момент, то обязательно учуял запах сомнения.        Когда он вернулся в поместье Бабочки, то был в приподнятом, чуть романтичном настроении. Встретившие товарищи перепугались, не найдя его нигде, а Иноске устроил парню взбучку, потребовав от него онигири в качестве компенсации и полноценную тренировку — едва ли Танджиро тогда мог сосредоточиться в полной мере и только защищался от бешеных нападов «рваных» клинков товарища, а сам мыслями был где-то, где влажно, прохладно, спокойно и пахнет по-домашнему приятно.        Вскоре даже Иноске не выдержал накал жары и поспешно ретировался на лоджию, потому как стоять босыми ногами на раскаленной земле не представлялось возможным — он даже снял маску, но сидел, разморенно глядя, прижимая ее к груди. Девочки заботливо принесли трем товарищам прохладные полотенца и зеленый чай, но в такой душный день, когда легкие горели от жаркого воздуха, даже это не спасало. Было скучно, поэтому Зеницу, развлекающий себя, как мог, приставал к Танджиро с наводящими вопросами о Недзуко — сначала ненавязчиво, как будто невзначай, но вскоре любопытство взяло вверх и Танджиро, рассказавший лишь о том, что она всегда любила цветы, вскоре обреченно вздыхал, когда товарищ восторженно вскрикивал, желая поскорее дождаться наступления ночи, чтобы подарить его сестре несколько цветков.        Последние нити разговора остались в голове Танджиро. Они засели в мыслях так глубоко, что вряд ли бы он забыл, даже если бы ему стерли память. Сейчас, краснея непонятно от чего, смущенно царапая ухо, он вспоминал, как Гию, таинственно сверкнув глазами, чуть наклонился, будто собирался сказать великий секрет, и сказал: «Поживи пока у меня, так будет гораздо удобнее нам обоим».       А теперь предстояло как-то объяснить товарищам, что он покидает их на неопределенное время. Танджиро дождался вечера, когда будет не так душно и солнце перекатит за горизонт, осветляя небо последними лучами, и тогда он принялся искать их. Зеницу и Иноске тренировались на заднем дворе поместья Бабочки, и почему-то Танджиро кольнуло неприятное чувство, когда Иноске бросил Зеницу на прогиб. Отчего-то он подумал, что товарищ бросит его также. Он неловко стоял, переминаясь, и наблюдал за ними, пока нерешительно не подал голос, но зато когда заговорил, друзья обернулись на него. — Ребята, я должен вам сказать, — он замолчал, с трудом говоря, перекрикивая перепалку товарищей, — я ухожу в поместье Гию-сана. Мне нужно освоить одно дело и я… Я буду жить у него какое-то время.        Потрепанная маска кабана уставилась на парня так резко и неожиданно, что он невольно вздрогнул, а взволнованный взгляд ярких глаз из-под взъерошенной челки заставил его пожалеть. — Э?! Мы же поклялись тренироваться вместе, как настоящие братки! Что за подстава!        Иноске мигом потерял интерес к потрепанному пареньку и направился в сторону Танджиро с явно не намерениями погладить по голове. Но Зеницу подскочил к нему прежде и свалился на землю. — Нас бросаешь, и пусть, но оставь Недзуко-чан! Или забери ее и меня подальше от этого свинуха, Танджиро, миленький!        Зеницу обхватил его ноги, совершенно ничего не стесняясь, и сжал их так, что парень едва удержался. Еще несколько секунд и они устроили бы настоящее побоище, если бы Танджиро не вздохнул. — Пожалуйста, Зеницу, потише, я не бросаю вас! Я буду каждый день приходить к вам. Томиока-сан знает одну технику, которую мне нужно освоить. Я обещаю, что научусь очень быстро и вернусь к вам, и тогда мы вместе пойдем на следующее задание. Я вас не брошу.        Зеницу, кажется, заплакал, судя по шмыганию снизу, а Иноске недовольно и недоверчиво прыснул. — Ну смотри, ты обещал, Тампоро Кампадо!        Парень поморгал, подавив в себе желание исправить его, и успокаивающе похлопал ладонью по волосам Зеницу. — Недзуко будет восстанавливать силы после прошедшего боя и много отдыхать. Я оставлю ее здесь, в поместье Бабочки, с вами ей безопасно.        Решив конфликт, он оставил товарищей одних, а сам направился в комнату. ***        Проснулся юноша раньше друзей с легкой тошнотой, чувствуя внутри волнение и воодушевление перед предстоящей встречей со Столпом Воды. Ладони отчего-то холодели и потели, поэтому Танджиро упрекал себя за несобранность и долго стоял у двери комнаты Недзуко, не решаясь оставить ее. В какой-то момент он подумал, что сейчас схватит ящик, взвалит на плечи и унесет с собой, но секундное желание было подавлено неожиданным осознанием, что наверняка Гию его уже ждет. Не потревожив спящее поместье, парень вышел за пределы территории, заломив руки и сонно хрустнув позвоночником. Он зашагал по заученной дорожке, будучи твердо уверенный в том, что выглядит ужасно глупо, но единственное, что прибавляло ему сил идти на встречу — уверенность в собственных силах.        Пройдя по заросшей какими-то цветами и кустами дороге, вдыхая тяжелый душный воздух, Танджиро прищурился и приложил ладонь козырьком, чтобы солнце не ослепляло, и разглядел красивую темную крышу поместья. Он улыбнулся, а сердце в груди зачастило сильнее, и направился к воротам, которые ему открыл парень прежде, чем Танджиро показался в зоне видимости.        «Он меня что, караулит?» — пронеслось наивное в голове, когда он бездумно поздоровался с ним и вошел на территорию поместья. Он осмотрелся, даже не пытаясь скрыть восхищение при виде этого сада, а затем потерял парня из виду и растерянно заозирался по сторонам. Оставшись без сопровождения, он сиротливо пошел по мощеной крупным булыжником ровной дорожке, слушая, как мелкие камни перекатываются в импровизированной речке. Танджиро наклонился, понюхал цветы, потрогал нагревшуюся голову, постоял на мостике, и только когда совсем заскучал — услышал тихие голоса. Он поднял взгляд и всмотрелся в сад, где вчера, как ему казалось, была беседка, заинтересовавшая его, и тогда Танджиро увидел там ярко-кислотную макушку и пару силуэтов.       «Глупо будет звать, лучше подойду!» — решился он и бодрым шагом, спотыкаясь, направился по дорожке, которая неожиданно стала совсем кривой. Чем дальше он шел, тем отчетливее слышались голоса, тем плотнее деревья переплетались над головой и тем чаще пищали над ухом комары. Парень ударил себя по щеке и шикнул, когда один успел укусить его, и тем самым привлек внимание сидящих в беседке. — Это же милый Камадо-сан, — мягкий женский голос, совсем тихий, но такой красивый, с перекатами, как у ручейка, прозвучал совсем рядом и он поднял голову. Танджиро столкнулся с взглядом сразу двух лиц — с одной стороны на него радостно смотрела ясными глазами Митсури — Столп Любви, а с другой — темными васильковыми — Гию Томиока. Танджиро опешил от такого внезапного внимания и замешкался, пока кланялся. — Ты как раз вовремя, Танджиро-кун, — сказал спокойным, расслабленным голосом Гию. Тут же почувствовалась огромная разница между их обращениями к парню. Томиока сидел на скамье с такой ровной спиной, что если бы не абсурдность мыслей, то Танджиро подумал, что вместо спины у него плоская доска. Митсури сидела напротив него, как всегда красивая и яркая, почти сияющая, даже в тени беседки, и, несмотря на свою открытую юкату с золотистыми журавлями, комаров она, видимо, боялась меньше всего. Она вдруг отвела взгляд и резко посмотрела на свои колени, отряхивая с них несколько внезапно упавших листьев.        Пока Танджиро лихорадочно соображал, что сказать, рот открылся сам. — Доброе утро, Томиока-сан и Митсури-сан! У вас очень красивая прическа и заколка.        Девушка заулыбалась шире, как будто ей, несмотря на ее миловидность и красоту, не говорили комплименты. Она довольно коснулась китайского шиньона и потрогала яркую заколку. — А мне нравятся твои сережки, они чудесные!        Томиока издал непонятный звук и махнул рукой куда-то вглубь сада. — Обменялись любезностями? Танджиро, садись рядом со мной. — Нет-нет, господин Томиока, пусть он сядет со мной! Тут ветерок приятный и комаров сдувает. Садись сюда, милый!       Прежде, чем молодой мужчина что-то ответил, она подвинулась и похлопала по свободному месту ладонью. Гию подавил в себе желание возразить и прикрыл глаза, как будто боролся с мыслями. Танджиро посмотрел на него лишь искоса — не осмелился разглядывать внимательно его заплетенные волосы, выразительные черты лица и ровное хаори, длинные рукава которого он прятал на груди. — Я очень хочу, чтобы ты оценил такояки с осьминогом. Я сама его готовила.        Митсури весело фыркнула и, не сдержавшись, попробовала сама и всучила в ладонь Танджиро палочку с такояки, бегло погладив его по волосам. — Неплохо, — заключила она, — Томиока-сан, вы тоже возьмите! Я не безнадежна, — девушка усмехнулась и подмигнула.        Танджиро изумленно заморгал. Неизвестно откуда взявшееся напряжение постепенно исчезало. Он думал, что Столпы наверняка будут обсуждать какие-то важные вопросы и ему вообще не следует даже находиться рядом, но Митсури и Гию так непринужденно беседовали за завтраком, что Танджиро подумал, будто сегодня какой-то праздник. Он иногда наблюдал за девушкой, которая ела гораздо больше, чем могли бы съесть они с Гию вместе, и невольно задумывался, что Митсури была совсем иная, как будто не из этого мира. Но веселое осознание, что все Столпы с причудами окончательно ослабило напряженность Танджиро и он даже улыбнулся. — Такая жаркая погода, совсем ничего не хочется делать, я бы только кушала и спала!        Митсури потянулась за рисовым пирожком, пока Гию наливал чай. Танджиро внезапно засмотрелся: он внимательно, даже того не осознавая, следил за тем, как молодой человек, убрав кончиками пальцев широкие рукава назад, приподнял чайник и, осторожно придерживая крышечку пальцами с ровными, чуть синеватыми ногтями, наливал чай. Гию вдруг резко посмотрел прямо в глаза Танджиро, а парень вздрогнул, как будто укололся, и ощутил, как лицо краснеет. Томиока изобразил хитрый прищур, неосознанно, но этого хватило, чтобы у Танджиро забилось сердце, и самые уголки его губ приподнялись в загадочной улыбке. — Вам понравилась моя чернильница из черепашьего панцыря, господин Томиока?       Танджиро уже смог прийти в себя и отвести взгляд, но Гию по-прежнему смотрел на него — пристально, внимательно, не обращая внимания на слова Митсури. Тогда она посмотрела на Танджиро и, щедро надкусив онигири, снова позвала его. — Господин Томиока, все хорошо?        Столп Воды как будто впервые увидел ее и нелепо поморгал, уставившись то на Танджиро, то на девушку, а сам парень в глубине души был рад, что не только он оказался в глупом положении. — Да. Эта чернильница очень удобная. — Где-то дома у меня завалялась бамбуковая бумага, ее у меня много и деть некуда, я вам ее тоже подарю.        Гию все еще выглядел растерянно и все чаще поглядывал на лицо Танджиро. Парень весь извелся и вскоре понял, что даже монолог девушки не спасет его от пристального взгляда — Томиока слушал ее в пол уха, отвечал наотмашь и кивал, и тогда девушка начинала говорить больше.        А Танджиро краснел под взглядом Гию, пытался отвлечься и даже несколько раз мысленно отругал себя, весьма убедительно сдвинув брови, на что Томиока заинтересованно щурился.        «Прямо как лис!» — подумалось Танджиро и он уцепился за последние нити, связывающие его с реальным происходящим — разговором Митсури о самых разных вещах. Парень ни разу до этого не видел, чтобы она так много говорила, обычно она отвечала что-то в крупной компании лишь несколько раз, выступая, скорее, в роли пассивного созерцателя и внимательного слушателя. Но сейчас Танджиро был даже рад, что она говорила без умолку, как будто это как-то спасало его от взгляда Гию.        А молодой человек внезапно дернул ногой, коснувшись чуть ниже колена Танджиро. Он вздохнул, ощутив, как по спине пробежались мурашки, как сердце подскочило до самой глотки и жар накатил до кончиков ушей — он верил твердо — Гию специально задел его ногой, ему было что-то нужно, иначе бы он не глядел так хитро. Глядел так, будто пытался что-то узнать у Танджиро, узнать то, что не знал даже сам парень.        Внезапно Митсури потянулась лениво и устало. — Что-то я задержалась с вами, мне пора на тренировку, Ренгоку-сан наверняка ждет. Обязательно съешьте такояки, иначе они быстро испортятся!       Девушка встала, а вместе с ней и Гию с Танджиро. Тут же парень понял, какой он маленький на их фоне. «У всех Столпов такой высокий рост. Если бы мне удалось им стать, я бы тоже был таким высоким?» — Спасибо, что составила компанию, госпожа, — на лице Гию отразилась улыбка, куда более явная, чем когда он обращался к Танджиро, и последний вдруг ощутил что-то вроде ревности. — Я очень люблю проводить время в вашем саду, — девушка обернулась, — сегодняшняя компания пришлась мне по душе, вот бы еще раз так собраться! Спасибо большое, милый Камадо-сан, и вам, Томиока-сан.        Парень поклонился, не зная, куда себя деть от неловкости, и сбивчиво пробормотал прощание, а Томиока пошел проводить ее. Танджиро, наконец, ощутил острую необходимость поговорить с Шинобу или побыть одному, чтобы разобраться с мыслями.        «Пища для размышлений всегда лучше усваивается с хорошим человеком — говорила госпожа Шинобу. Я в растерянности, совсем сбит с толку. Может, мне это все только показалось и странное поведение Томиока-сана мне привиделось? Ее советы мне бы сейчас не помешали…»        Танджиро остановился на мостике, выбрав это место своим любимым в саду Столпа Воды — помимо чудной беседки, конечно же. Он облокотился о поручни и посмотрел на свое отражение в воде. Любопытные карпы снова подплыли к нему, хлюпая ртами в ожидании, что их покормят, а затем скрылись под мостиком.       Танджиро почти вздрогнул, когда услышал рядом вздох молодого человека — он не слышал его шагов. — Я не знал, что вы с Митсури-сан дружите.        На лице Гию отразилась странная эмоция недовольства и Танджиро едва ли не рассыпался в извинениях. Чувствуя себя полным идиотом, он стыдливо уткнулся взглядом в землю, разглядывая их ноги и как в прорезях между булыжниками копошился жук. Танджиро не выдержал молчания и поднял голову, с удивлением осознав, что все это время Томиока не смотрел на него вовсе. — Я люблю, когда она со мной разговаривает. Она говорит очень много и часто, когда мы одни, и после ее слов мне есть над чем подумать. Она хорошо ко мне относится. — Вот как, — ответил Танджиро, чтобы не воцарилось молчание, — вы неплохие друзья.        Томиока странно посмотрел на него, еще больше вгоняя Танджиро в краску, и уклончиво ответил пустое «наверное». Затем молча развернулся и побрел вглубь сада, скрываясь среди в тени листвы. Танджиро думал быстро, лихорадочно, соображая, идти ли ему следом, а может и вовсе попробовать сбежать, но Гию вдруг обернулся, тем самым дав понять, чтобы он следовал за ним. Парень, наконец, смог отлипнуть от места и сделать шаг навстречу мужчине, который стоял в тени деревьев, средь которых иногда прорезались солнечные пятна, отражающиеся на его темном хаори с золотыми нитями. Танджиро вдруг осознал, что все его смелость и решимость рядом с ним пропали бесследно, что ладони покрылись точками, а в горле болезненно запекло. — Ты же не переживаешь об этом, солнце? — Что?!        Танджиро резко посмотрел на Гию, который изумленно заморгал, глядя на него тонкими выразительными глазами, в которых парень тонул и не мог вдохнуть. — Я спросил, ты не перегрелся на солнце? «Походу перегрелся! Такая чушь слышится! С какого это позволения Томиока-сан скажет такое?»        Нервно хохотнув, Танджиро улыбнулся и глупо пожал плечами, чувствуя себя по-прежнему полуумным идиотом, а лицо неожиданно загорело смесью льда и огня. Томиока все еще неотрывно смотрел на него, как будто и не замечал неловкости, а затем вдруг наклонился так близко, что Танджиро от испуга и неожиданности даже не пошевелился, и коснулся ладонью его взмокшего лба. Он как будто погладил его по лицу, как делала мать Танджиро, когда тот приходил зимой после продажи угля вечером — весь чумазый, перепачканный, пахнущий грязью, потом и гарью. Тогда мать качала головой, грустно улыбалась ему, целуя в макушку пересохшими губами, и готовила ужин. Томиока убрал руку, а Танджиро облизал губы, почувствовав новый солоноватый привкус над верхней губой. — Пойдем домой, ты все-таки перегрелся. К сожалению, за завтраком мы съели достаточно холодных фруктов, много вредно для здоровья.        «Такая чрезмерная опека… Так неловко. Стоит дать ему понять, что не нужно так беспокоиться обо мне и при этом не показаться грубым. Все-таки я замечательно себя чувствую, и все равно, даже если бы это был солнечный удар, я бы не сказал. Потому что я старший сын, для меня это пустяк, а доставлять ему неудобства в мои планы не входит…»        Танджиро вздохнул побольше, и остановился, чтобы остановился и Гию. — Я в полном порядке, Томиока-сан, правда. Не волнуйтесь, я просто… Задумался. Нет нужды так заботиться обо мне.        В глазах Столпа Воды мелькнуло какое-то мимолетное разочарование, но быстро исчезло, когда порыв ветра взъерошил его волосы. Танджиро стало стыдно от осознания того, как это грубо прозвучало. Сразу же захотелось извиниться и сказать ему что-то очень хорошее. — У меня редко бывают гости. Тем более никто не задерживается надолго. — Томиока подошел ближе и неопределенно поднял руку, тут же опустив ее — видимо, хотел дотронуться до Танджиро — и добавил тихо, — представь, что ты дома. Мое поместье всегда станет им для тебя. Приходи ко мне в любое время, твоя компания меня…        Он не договорил, но и не собирался. Танджиро вежливо улыбнулся, смущенно посмотрев ему в глаза, и поклонился. — Спасибо за заботу. — Потренируемся немного вечером. Сейчас слишком жарко.        Парень не стал отрицать, успев осознанно подумать, что быть продуктивным он сейчас бы не смог, даже если бы захотел.        Юноша думал, что окажется предоставлен сам себе, но Томиока водил его по всему своему дому, словно тот навсегда переселяется к нему, увлекал в длительные разговоры, показывал интересные вещи, присутствие которых вводило Танджиро в недоумение. До вечера они успели поговорить о всех привилегиях тренировки Гию. Он настойчиво несколько раз переспросил у парня, действительно ли он хочет их начать, а сам смотрел как-то неуверенно, будто делал ему одолжение, и уводил глаза, старательно не говоря о самой сути тренировок. Не раз в его разговоре мелькали слова «экстравагантные, но эффективные методы», и повторял одно и то же: «если после первой ты почувствуешь психологическое угнетение, ты сможешь уйти и я сделаю вид, что этого и не было».       И вскоре Танджиро начал с нервным предвкушением ждать, будучи слишком воодушевленным, несколько испуганным, но в то же время замотивированным начать и освоить то, чего не мог освоить.        Когда солнце перестало жарить землю и воздух стал немного влажным и свежим, во всем теле появилась небывалая легкость. Вечерние дурманы в саду Гию раскрылись и одарили своим ароматом все поместье. Над цветами закружили насекомые, а чуть дальше, в импровизированной реке, закопошились лягушки, на деревьях «зацокали» цикады.        Танджиро, поговорив с вежливым пареньком, которого встретил в первый день, неосознанно заслужил его расположение своей открытостью и улыбкой, поэтому вскоре парень угостил его зеленым рисовым чаем. Танджиро сидел на лоджии, весело обсуждая с прислугой какие-то незначительные вещи, и сам не заметил, как отвлекся настолько, что почти совсем стемнело. Он испугался, что Томиока, вероятно, ждал его на заднем дворе, и он опоздал, но когда Танджиро обыскал весь сад, то не нашел его. Тогда он удрученно побрел по абсолютно чистым коридорам, пустым, таким одиноким, без каких-либо вольностей в виде ваз с цветами или картинами. Танджиро подумал, что если бы жил в этом доме, то обязательно повесил бы картины с солнцем, может даже расстелил ковры кое-где, а на входе обязательно стояли бы вазы с приятно пахнущими цветами. — Заходи, Танджиро.        Тихий приглушенный голос прозвучал из-за двери седзи и Танджиро взялся за нее вспотевшими ладонями. — Извините, господин Томиока, я не знал… — Все в порядке.        Молодой человек сидел за низким столом, старательно выводя какие-то иероглифы на бумаге, но как только Танджиро вошел, он все убрал. Подумалось парню, что вряд ли там что-то интересное, но любопытство грызло его изнутри. — Сядь сюда.        Томиока указал на мягкое место рядом с собой, а сам ни разу не посмотрел в его глаза. Он копошился, отворачивался, делая вид, что занят чем-то, вздыхал шумно и нервно, и все еще не смотрел на Танджиро. Его нервозность и растерянность передалась и парню, поэтому он немного неловко сидел на коленях, стараясь выровнять осанку, а сердце отбивало быстрый ритм. Наконец Гию повернулся к нему — случайно, столкнулся с ним взглядом и прекратил дергаться. — Не подумайте ничего такого… Господин Томиока, вы выглядите беспокойно. Может быть, отложим тренировку? — Подожди, — тихо попросил Гию, как обычно просят дети, и повернулся к нему лицом.        Его выражение было не сравнимо с теми, какие ранее видел Танджиро — растерянность, нерешимость, страх и стыд проскочили внутри Гию и парень прекрасно это понял. От незнания того, что происходит с ним и Гию, Танджиро и сам застыдился и покраснел, желая поскорее либо уйти и забыть об этом, либо заговорить о какой-то чуши, чтобы загладить обстановку. Но уйти сейчас было сродне дезертирству, вдобавок Томиока смотрел так, как смотрел и Танджиро, и кто первый отвел бы взгляд — тот бы сдался и проиграл. А заговорить Танджиро не мог — язык онемел и как будто перестал чувствоваться и на секунду он даже испугался.        Минуты шли, а они еще сидели, глупо глядя друг на друга, как дети, а затем Гию встал так неожиданно и быстро, что Танджиро вздрогнул. Он нависнул над ним, как хищник — над жертвой, и замер. Парень сквозь бьющееся сердце и тысячи «Боже-боже-боже-что-происходит» в голове ощутил, как Гию жарко дыхнул ему в макушку, пощекотав волосы, и услышал, как скрипнули половицы где-то под ними. Кажется, Томиока прикоснулся к нему — сжал в руке его локоть, удерживая на месте, а другую руку просто положил ему на плечо. Как будто привыкал трогать его. Изучал. Впитывал атмосферу между ними.        Парень попытался двинуться, но одно малейшее движение — и он обнаружил себя лежащим на полу, пока Гию напряженно спускал свои руки по его бокам. — Что вы делаете? — тихо произнес он скорее губами, потому как воздух, который он набрал, чтобы сказать, вдруг исчез где-то в легких бесследно.        Томиока одарил его кошачьим прищуром, который сверху очень напугал парня. Почему-то в голове начал созревать план, как он будет бороться и как будет вырываться, когда Томиока захочет сделать что-то…       Танджиро ужаснула мысль об этом и он задышал чаще, будучи не в силах сказать что-то. Томиока зачем-то сжимал его плечи, предплечья, локти, ребра, пояс, а затем поднялся и, как будто ничего и не было, сказал: — Доброй ночи, Танджиро-кун.        Танджиро не расслышал и еще несколько секунд лежал, взъерошенный, моргая, пытаясь воссоздать в голове слова, сказанные им, и вдруг подскочил и выскочил из комнаты. Облегчение накатило с такой силой, что закружила голова, как на какой-то карусели.        Вернулся, поклонился, и снова убежал. ***        «Что он хотел сделать? О Ками-сама, это было так странно! Он не был смущен, но почему я так краснею? Почему он был такой… Не такой?»        Задав себе подобные и тысячу других вопросов, Танджиро не мог не поделиться этим с кем-то. С кем-то, кто понял бы его, а не начал жалеть с рыданиями о том, какой Гию пугающий, и не с тем, кто обязательно подкопал проход в его поместье и выжидал хозяина в саду с катанами наготове. Танджиро искал, ждал, даже приходил сам к Столпу Насекомого в кабинет, неловко переминаясь у двери, пока девушка была занята. Он несколько минут смотрел на нее полными разочарования и боли глазами в ожидании, пока Шинобу закончит работу. Увидев толкущегося в дверях парня, она улыбнулась утешительной улыбкой и поманила его рукой, указывая на стул напротив. Сейчас она была необычайно похожа на психолога, глядя на него большими ясными глазами. — Что-то случилось, Камадо-кун? Ты выглядишь взволнованным.        Танджиро нервно усмехнулся. — Я очень хотел поговорить с вами про Гию-сана. — Обожаю сплетни на рабочем месте, — усмехнулась девушка и Танджиро занервничал, — ты все-таки пошел к нему?        Танджиро тоскливо посмотрел на лысый, едкий, дикий букет в вазе с иссохшей водой на столе. — Да, и он даже согласился помочь обучать меня.        Шинобу кивнула и заинтересованно прищурила глаза, как будто выжидала. Вряд ли она похожа на сплетницу, подумалось Танджиро, и он вздохнул, стараясь не смотреть ей в глаза. — Но вчера вечером он позвал меня к себе в комнату. Господин Томиока вел себя очень странно… — Странность и Томиока — синонимы, — заявила Шинобу, — он вытворял странные вещи даже в наше с тобой первое знакомство.       Танджиро неловко улыбнулся, вспомнив тот день, и хмыкнул. — Он просто… Понимаете… — он сжал в руках хакаму, борясь со стыдом, — я могу вам доверить свои секреты, вы меня слушаете, Шинобу-сан.        Столп Насекомого встала со стула, который облегченно скрипнул, а она подошла к нему со стороны стола и остановилась совсем рядом, смотря на парня снизу вверх уже серьезно. — Есть ли вещи, которые Томиока-сан заставил тебя делать против твоей воли?       Танджиро ошарашенно уставился на нее, но тут же потупил взгляд. — Нет-нет, просто… Он не делал со мной ничего плохого. То есть… Господин Гию очень уважаемый человек, он бы никогда. Но он вчера очень настойчиво… Изучал меня. — Изучал? — Шинобу на мгновение округлила глаза, моргнув длинными ресницами, которые били ее по щекам. — Он так резко схватил меня, что мы упали на пол и вместо того, чтобы встать, Господин Томиока… Как будто гладил руками меня. Как делает слепой, столкнувшись с препятствием на пути — он оглаживает предмет руками, чтобы понять, что перед ним. — Тебя это напугало?        Танджиро еще раз посмотрел на сомнительный букет, даже веник, и постарался не поморщиться от едкого запаха трав. — Скорее меня напугали чувства и мысли, вызванные его действием.        Увидев, как он нерешительно начал говорить, Шинобу положила ему на плечо кончики пальцев, чтобы не смущать сильно, но тем самым дала осознать свою причастность. — Я думал о чем-то постыдном… Я не могу вам об этом рассказать, извините. — Ты можешь знать, почему Томиока так себя вел? — Накануне он постоянно говорил, что если мы начнем необычные тренировки и мне не понравится, то он забудет об этом и все прекратит. Может, это и было вступлением?        Шинобу уклончиво ответила «наверное» и отошла, серьезно смотря на него, и вдруг в ее глазах мелькнула странная эмоция враждебности. Она уже не могла держать улыбку и уголки ее губ опустились. — Томиока-сан не плохой. Но если он сделает что-то против твоей воли, то вряд ли он легко отделается. Если хочешь, я могу поговорить с ним. — Шинобу-сан, в последнюю очередь я этого хочу! О нашем разговоре никто не должен знать, тем более Господин Томиока! Я же просто сойду с ума от стыда! — Просто обращайся ко мне, если что-то случится. Я помогу тебе. Ты можешь мне доверять.        Танджиро грустно опустил глаза. — Господин Томиока никогда не сделает что-то, что пойдет мне на вред. Он спас нас с сестрой и помог сделать первые шаги. Он очень хороший человек. Даже… Он прекрасный человек.       Шинобу кивнула и вдруг хихикнула. — Я вспомнила, как яростно он вас защищал от меня.        Она обошла парня и вернулась на свой стул, а Танджиро заерзал, вглядевшись в ее ноги. — Ты сказал, что испугался своих мыслей.        Парень ощутил, как живот скрутило, а лицо покраснело. — Я… Не могу поговорить с вами подробно об этом сейчас… Но я как-то странно отреагировал на Господина Гию. — Все в порядке, можешь и не рассказывать. Чувства людей зачастую очень противоречивые и гораздо, гораздо более глубокие, чем их обладатель думает.       Шинобу заботливо подала ему чашу с пряным запахом трав и тепла, и Танджиро, бросив вдумчивый взгляд на вскипевший щипящий чайник, сделал маленький глоток, а затем выпил все в несколько глотков. — Что это? Очень вкусно. — Мой рецепт от яда. Полезно, если пить просто так.        Посмотрев на внезапно сосредоточившуюся на травах девушку, Танджиро улыбнулся. — Спасибо, что выслушали меня. Теперь мне гораздо спокойнее. Я пойду.        Попрощавшись с ней, парень с тоскливой неохотой покинул ее кабинет. И хотя чувства немного прояснились, он не хотел возвращаться в поместье Столпа Воды, поэтому прогулялся по коридорам, встретил девочек, которые заботились о нем с товарищами, и немного поговорил с ними. Такой простой разговор его подбодрил и расслабил окончательно. Затем, наткнувшись на Иноске с Зеницу, немного потренировался с ними и только после этого, когда солнце уже клонилось к закату, Танджиро решил вернуться. Он очень надеялся, что Томиока не будет избегать его и они поговорят, иначе сам Танджиро спятит и сбежит, даже не начав тренировку.        Возвращался в поместье он по извилистым дорожкам, поросшим кустарниками, и совершенно точно не догадывался о том, какой переворот Томиока устроил в его голове. Танджиро понял, что не думать о вчерашнем у него не получится и все-таки придется осознать это, принять и сделать свои выводы.        Усталости после тренировки с товарищами не было, но когда он, наконец, дошел до поместья Гию, мышцы ног начали немного ныть. У самых ворот Танджиро поколебался, но, отстранившись от навязчивых странных мыслей, вошел внутрь.        Он огляделся и увидел вдали Гию, и Танджиро тут же захотелось спрятаться в саду, где-то под деревом, под кустом цветков, под мостиком в воде, лишь бы только не встретиться с Гию. Адреналин ударил в голову с такой силой, с какой тот вчера набросился на него, и парень с глазами цвета граната заозирался, а затем резко шмыгнул в ближайшие кусты, так как Томиока направлялся в его сторону. Танджиро притих, окруженный цветами, и изо всех сил постарался не шевелиться, чтобы куст не шуршал. Пыльца какого-то экзотического оранжевого цветка окрасила его щеки в желтый цвет и парень смахнул щекотность с щек, а сам округлил глаза, задержав дыхание, когда увидел ноги Гию. Молодой человек ходил по саду с заторможенностью, которая никак не шла к нему — в его движениях не было прежней элегантности и ленивости. На тот момент он был похож на потерянного ребенка, который искал родителей.        Танджиро случайно дернул рукой, задевая крупный цветок, и вдруг листья над его головой резко зашуршали. Парень испуганно вскрикнул, когда увидел лицо Гию прямо над ним — серьезное, почти злобное. Танджиро зажмурился и ощутил, как по его голове прошлась ладонь, и он снова открыл глаза. Томиока старательно убирал с его волос яркую пыльцу, а на его лице не было и тени тех эмоций, что он увидел сначала — наоборот — он выглядел умиротворенно, а в его глазах играл почти детский интерес и какая-то странная заинтересованность. — Мне показалось, что я видел силуэт в этой части сада, — Томиока прикрыл глаз, когда порыв ветра поднял его волосы, — ты растоптал мой цветок. — Ой, — Танджиро выскочил из кустов, как из последнего на свете укрытия, с неохотой, чувствуя себя таким уязвимым, словно Гию не смог бы его там достать, — я не хотел! — Я подумал, ты не вернешься.        «Как будто у меня был выбор!» — подумал Танджиро, но вслух ничего не сказал — он продолжил стоять, сиротливо, как брошенный кот, и не смотрел в его глаза, хотя Томиока как раз в них и смотрел. Ради Недзуко он был обязан освоить то, что не удавалось, и к черту бы шли эти неловкости и личные переживания! Они оба молчали несколько минут, слушая свои мысли, шелест сада и ветер, и ощущали навязчивую неловкость — Танджиро точно да. — Пообедай со мной.        И Томиока развернулся, неспеша зашагал в дом.       Танджиро уже не помнил, как сидел с ним в одной комнате и мрачно хлебал суп, старательно не поднимая глаз с тарелки. Он успел уже пересчитать всю лапшу и каждую специю в нем, а когда облизнул потрескавшиеся губы, то почувствовал покалывание.        Томиока ничего не ел и только смотрел на Танджиро отсутствующим, ленивым взглядом, как будто… — Я очень сильно хочу спать, — сказал он неожиданно, гулко прервав молчание, а затем опустился на пол и, подложив локоть под голову, прикрыл глаза, — извини.        При иных обстоятельствах Танджиро не посчитал бы это чем-то странным, потому настойчиво гнал из головы мысль о необычном поведении Гию. — Ничего, я понимаю. Я буду очень тихо и посторожу ваш сон.        Томиока больше ничего не отвечал, не шевелился, только дышал размеренно, поэтому Танджиро, искоса глядящий на него (он ничуть не сомневался, что Гию знал об этом), неожиданно прислушался к тихому дыханию. Он поднялся так медленно, как только мог, попал под лучи солнца, врывающиеся в дом из окна, и наклонился над Столпом Воды. Танджиро замер, даже дышать прекратил, и слушал так внимательно, будто слушал самую сладкую последнюю песню в своей жизни.        Неожиданная боль в боку от тесного воссоединения с полом поразила его и вернула осознание необходимости дыхания. Гию так и не открыл глаза, но и руку с него убрал не сразу, словно и не хотел. — Дыши со мной.        Танджиро понял, что еще чуть-чуть и начнет задыхаться от переизбытка чувств. Он лежал на полу рядом с Гию. Почти как на кровати, но на полу. Одни, в комнате. И Гию сам «уложил» его рядом. — Танджиро, — резко позвал Томиока, но — опять же — только лишь нахмурился, — дыши со мной. Успокойся. — Простите.        Парень пробормотал еще несколько слов, смысл которых тут же забыл, и прислушался сквозь барабанную дробь в ушах к дыханию молодого человека. Томиока вздохнул глубоко, и Танджиро прерывисто повторил за ним. Следующий вздох тот сделал медленнее и еще глубже, и Танджиро, наконец, смог унять сердцебиение. Ему было неловко лежать рядом с ним и дышать одновременно, щеки начинали гореть нещадно, и он лишь молился, чтобы Томиока не открыл глаза.        Затем он сам понял, как дышит Гию, и задерживал дыхание тогда же, когда и он. И уснул. *** Когда он открыл глаза, вечернее солнце на мгновение ослепило его лицо. Танджиро болезненно прищурился, пряча глаза в ладонях, а затем услышал копошение одежд рядом.        Он поднялся, оглядываясь, и замер. — Простите, господин Томиока… Я проспал тренировку? — Это и была тренировка, — сказал немного сиплым голосом Гию, — и ты не справился. — Что? — Когда ты уснул, ты прекратил дышать со мной. — Простите. — Теперь ты будешь спать со мной на одном футоне. — Что?!        Парню стоило огромных усилий держать себя в руках и не вскрикнуть, но голос неосознанно повысил. Он вскочил — растрепанный и взъерошенный, и посмотрел в холодные глаза Гию, и вдруг вспомнил, что обещал не подвергать ни одно его слово сомнению. — Хорошо, Господин Гию. — У меня сейчас собрание Столпов. Танджиро постарался не выдать заинтересованность, но глаза выдали его с потрохами. Резкая вспыльчивость взбудоражила. — Хочешь со мной? — Очень, но думаю, что помешаю вам. — Мы будем обсуждать важные детали, вряд ли тебе будет там интересно. — Я просто хотел бы встретиться с Ренгоку-саном.        Томиока лениво прикусил губы, прикрыв глаза, как дремлющий кот, когда повернулся боком к открытой террасе и налил из чайника воду. Танджиро неловко было сидеть рядом с растрепанным видом, но он продолжал смотреть в пол, задумавшись о сущности тренировки Гию, поглаживая отлежавшую руку.        В поместье зажгли чудные синие фонарики, и Танджиро бы подумал, что это какое-то волшебство, если бы потом не увидел, как встретившийся ему в первый день парень расставляет их и в дальнем саду — вряд ли Томиока собирался наведаться туда, поэтому Танджиро не понял эту необходимость. — А у вас не будет проблем за то что привели меня на собрание?        Гию смешно прыснул, тихо, но достаточно, чтобы парень услышал, и зашагал по ровной дороге, устланной камнями. — Мой долг вспороть себе живот, если ты вдруг совершишь проступок. Думаешь, сможешь втянуть нас обоих в еще более рисковую авантюру? — Я очень вас уважаю и не буду создавать вам проблемы!        Танджиро, ощутив укол стыда, прикусил язык и дернул себя за волосы. Темная спина Гию, которая маячила где-то впереди, углублялась дальше, в сад, пока они не вышли к воротам. Слуга, появившийся из ниоткуда, поклонился и закрыл за ними дверь. Стоило им покинуть поместье, как природа вокруг приобрела диковинные краски дикости и нетронутости. Танджиро присмотрелся к ночной птице, которая замерла на ветке, наблюдая за поздними визитерами, а после, стоило им пройти ее, позади послышался громогласный перекат чудесных нот целого хора. — Ночь очень красивая, — Танджиро не выдержал молчания и посмотрел на спину Гию, ожидая от него ответа. Идти без разговора было скучно и хотелось узнать от Столпа Воды что-то интересное.        Танджиро адаптировал под свое понимание это так — на самом деле он боялся молчания, чтобы вдруг не стало неловко, потому как сам стеснялся и стыдился каждого своего слова, особенно после вчерашнего дня и выходки Гию.        Все-таки до поместья главы они добрались в молчании. Танджиро не заметил каких-либо размерных отличий дома главы от дома Гию и приятно удивился. Он нерешительно замер, не зная, что предпринять, и зацепился за невозмутимого Столпа Воды, как за последнюю надежду. Невозмутимость Гию переходила тонкую грань с угрюмой гордостью, присущей самураям, но в тот момент Томиока был сам не свой и похож скорее на ронина — такой же потерянный и пустой.        Они вошли в поместье, обделенные вниманием, и Танджиро смог разглядеть знакомые лица. Несколько Столпов уже были здесь и ожидали начало собрания, иногда удивленно, подозрительно и даже смешно глядя на Танджиро — как будто Гию привел на роскошный банкет маленькую собачку, которая не находила себе места. — Просто держись рядом. Все забудут о твоем присутствии уже через несколько минут.        «Очень не хотелось бы столкнуться с тем беловолосым господином в шрамах… Очень задиристый, да и я ему не понравился. Надеюсь, все обойдется».        На его напряженное плечо легла крупная ладонь, и Танджиро вздрогнул, обернувшись в ожидании, что наткнется на взгляд Гию. Но молодой человек стоял чуть в стороне, поэтому он очень удивился, когда ощутил на себе пронзительный взгляд горящих глаз. На губах Столпа заиграла утешающая треугольная улыбка и он чуть сильнее сжал его плечо. — Танджиро, мальчик мой, давно не виделись!        Танджиро поспешно поклонился, заторможенно, даже не выдавая себе отчета в своих действиях, пока Столп Пламени вдруг резко не взял парня за плечи большими руками и немного приподнял над землей. — Ой! — Что ты здесь делаешь? Глава вызвал тебя?        Танджиро покачал головой и кинул сиротливый взгляд на Гию, который, как ни пытался, не мог выглядеть безразличным. — Мне просто стало интересно. Честно говоря, Ренгоку-сан, я даже не знал, что меня пропустят.        Столп Огня улыбнулся шире, а поток ночного ветра взъерошил его волосы, делая его похожим на сову. Он поставил Танджиро на землю и парню стало неловко от того, что Ренгоку так сильно смотрел на него снизу вверх. Подумалось ему, что лучше бы он продолжал держать его в руках. — Ясно! И вам добрый вечер, Томиока-сан!        Томиока ничего не ответил, но лениво кивнул, изо всех сил стараясь выразить заинтересованность — что ему было все равно Танджиро понял с самого начала. Он посмотрел на Ренгоку снизу вверх, что заставило его смутиться, а Столп Огня неожиданно положил ему на плечо руку. Томиока куда-то отошел, что на несколько секунд выбило Танджиро из колеи. — Посиди со мной, Танджиро Камадо.        Они сели вместе на широкую лавку, а Танджиро неловко сжал руки на коленях. Ренгоку немного наклонился к нему, щекоча длинными волосами. — Как твое состояние? — Спасибо, господин, я… — он заикнулся, сам не зная, отчего, — ушибы зажили, сейчас я усердно тружусь над освоением техники дыхания.        «Я практически совсем ничего не делаю! Как это можно назвать трудом!» — Но пока безуспешно, — признался парень под всегда пристальным взглядом. Тогда Ренгоку хмыкнул, глядя искоса на других Столпов, которые уже не обращали на них внимание и были заняты своими разговорами в ожидании главы. — А знаешь, почему безуспешно? — Почему? — с надеждой в глазах спросил Танджиро. — Потому что в последнее время много тревожишься!        Парень изумленно посмотрел на него. — Разве в этом дело, господин? — Конечно! Баланс в организме и голове нарушен, мысли твои не спокойные и размеренные, а тревожные и быстрые. Следовательно и дыхание держать сложнее! Постарайся помедитировать перед занятием и успокоиться, но с каждой тренировкой постепенно нагружай себя. — Я даже не думал, — Танджиро вспомнил, что действительно нередко нервничал не то что за последние дни, а за последние годы, ни разу не позволив себе расслабиться и дать волю, — спасибо большое за совет, Ренгоку-сан, он мне очень помог!        Забившееся сердце вызвало нервозность и беспокойство.