Нурико посвящается...

Жаркий погожий денек. У меня дома никого нет, включая меня. Мася, моя кошечка, и Жулик, мой дворовый пес, спокойно и сладко спят. Изо всех сил чирикают воробьи на высоком клене, а грач, приватизировавший прибитый на нем скворечник, кормит птенца только что пойманным червяком. Вдруг из бани донесся глухой звук: «БАБАЦ!!» и нарушил всю эту идиллию. Жулик мигом вылез из будки и громко залаял; Мася подскочила с дивана, а шерсть ее встала дыбом, сделав кошку в три раза больше собственного размера; грачонок чуть не подавился червяком. Из бани доносились заглушающие друг друга ругания: — Ай! Миака, ты мне руку придавила!! — Наплевать! Я ЕСТЬ ХОЧУ!! — Успокойся, однако… — Тама! Тама, где ты?! — Да здесь я, здесь! — Тама… Ты умеешь разговаривать?! — Заткнись, Мицукаке… достал! — Давайте успокоимся, однако… — Lekka Shinnen!! — Таски, идиот! — Прости, Нурико! — Ща как дам больно! — Дышите глубже, однако… — Ах! Я такой красивый! — Миака, выплюнь щазже! — Падазди, плазую… «БАЦ!» — Кхе! Тамахоме, ты придурок! — 1034 умножить на 45 миллионов 679 тысяч… — Боже! Я само совершенство! — Да отдай мне мое кимоно! Слезь быстро!.. Алле! Все стихли, пытаясь разглядеть того, кто сел на кимоно Нурико. — Тут темно, однако… — Не умничай! — Да я к слову, однако… У Нурико лопнуло терпение, и он со всей силы дернул за кимоно. Миака с грохотом дюзнулась на пол. — Больно! — Миака, прости, ради бога! — забеспокоился Нурико. — Ты не ушиблась? — спросил Хотохори. — Да нет! Пустяки! — Миака!.. Ты где? Я тебя не нашарю здесь… — начал искать ее Тамахоме. — Левее… Правее… Выше… Ниже, еще ниже… — ответила Миака, с каждым словом понижая голос. — Эээй! Кончайте тут любовничать! — Мы так и будем сидеть тут, однако? Тишина. Мяу!.. Тишина. Мяу!.. Тишина. Мя… — Да успокой ты свою кошару! — не выдержал Тамахоме. Минута молчания… — Ладно! Таски, иди на разведку первым… — Э! Я не понял, а че сразу я?! — Ну, ты же у нас с веером! — Точно, спасибо, что напомнил, Нурико! Lekka Shin--!! — Да пошутил я, пошутил! Шуток, что ли не понимаешь?! — Спать охота, однако… — донесся до них долгий зевок. Все уставились на невидимого Титири, который тут же прыгнул в шляпу и исчез. — Ладно, я пойду! — Нурико! — Ну что? Я здесь самый сильный! Протиснувшись между битком набитыми хранителями и жрицей, Нурико нащупал деревянную стену. — Пааберегись! — ЭЭЭ! Плагиат! Это моя фраза! — заорал Таски. С размаху долбанув стену, от которой остались одни щепки, Нурико очутился в предбаннике. — Да что такое!.. Пааберегись! Яркий свет ослепил всех сидящих в моей когда-то бане. Нурико вышел, огляделся по сторонам и сказал: — Все чисто! Толпа хранителей хлынула на свежий воздух, растоптав под собой Нурико. — Вы че! Совсем сбрендили?! — Прости, Нурико!