***
На городское кладбище опустилась ночь. Полумесяц освещал могилы и надгробия, позволяя копавшим не останавливаться из-за наступления темноты. Авдерлинер и Василий сидели на земле, наблюдая за трудящимися Антоном и Семёном. Те скоро должны были закончить с ямой. Ночная прохлада облегчала работу, от которой по всему телу начинал литься пот, и два человека, ставшие на короткое время гробовщиками, ни разу не отдохнули от того, чем сейчас занимались. Оставалось ещё несколько сантиметров до того, как в эту яму опустится тело Василия. Неподалёку послышался плач ребёнка. — Это Антон-младший, — сказал Авдерлинер. — Странно, я оставлял его с матерью, ему следовало бы быть спокойнее. «Антон-младший? — задался вопросом Семён, вспоминая слова Антона о его сыне. — Так это действительно правда. Звучит немного жутковато». — Ну, думаю, и так пойдёт, — сказал Антон, выбрасывая последнюю горсть земли. — Примерно полтора метра, оставим так. — Ты уверен? Я слышал, делают два, — высказал неуверенность Семён. — Сейчас спросим Василия, наверняка ему будет удобно. Давай, вылезаем отсюда. Выкинув лопаты наверх, Антон с Семёном поднялись из выкопанной могилы. Василий и Авдерлинер встали на ноги, осматривая глубину ямы. — Готов, Вася? — спросил демон. — Для тебя специально старались. — Готов, — ответил Василий, спрыгивая вниз. — Ты, главное, не торопись, проверь внимательно, чтобы лежать приятно было. Мертвец аккуратно лёг на спину. Провёл ладонями по земле, на которой лежал, и по стенкам ямы. Покрутил головой, проверяя, насколько удобно шее. — Ну как? Нормально? — спросил Антон. — В самый раз, — ответил Василий, посмотрев на новых друзей. — Вполне удобно, закапывайте. — Покойся с миром, Вася, — Антон взял лопату, зачерпнул из кучи земли горсть и бросил к мёртвому. — Всё-таки исполнил я своё обещание. — Спасибо, Антон, — Василий чувствовал, как его переполняет счастье. — Всем вам спасибо. — Не за что нас благодарить, — сказал Семён, тоже взявшись за лопату и начав сбрасывать землю. — Я таких живых как ты в жизни не видел! — Вот именно, — Авдерлинер не остался в стороне и символически подкинул земли, зачерпнув её рукой. — Спасибо, что показал нам, как надо жить. — Да что вы все об одном, — сказал мёртвый, наполовину скрывшись под землёй. — Всё же на деле просто. — Но отчего-то многим это простое кажется сложным, — вставил своё Антон. — Странно, почему? — Люди любят всё усложнять, чтобы прожить жизнь интереснее, вот и причина. — Устами мертвеца глаголет истина, — Авдерлинер бросил ещё земли. — Прощай, Вася! — Пока! — воскликнул Семён. — До встречи, — попрощался Антон. — Прощайте, друзья! — крикнул Василий, когда его тело полностью погрузилось под землёй, но оставалось лицо, позволяющее произнести последние слова. — И, пожалуйста, научитесь жить! — Попытаемся! — ответила троица, и в следующий момент под землёй скрылось лицо мёртвого, озарённое лучезарной улыбкой. В дальнейшем яма докапывалась в полном молчании, прерываемом только плачем ребёнка, оставленного ночью на кладбище с мёртвой женщиной.***
Наступило утро. Семён проснулся от зазвонившего под ухом будильника, установленного на нужное время на телефоне. Бессильно, не хотя просыпаться, он схватил телефон и выключил будильник, делая это уже по привычке. Положив его обратно рядом с подушкой, он старался не закрывать глаза, чтобы снова случайно не погрузиться в сон. Этой ночью ему удалось выспаться совсем немного: от силы три часа. Для того, чтобы помочь Василию, пришлось пожертвовать собственным временем для накопления сил, но Семён не жалел об этом. Куда важнее было то, что он сделал доброе дело не для себя, а для кого-то другого. Он давно решил, что это для него в приоритете. Далее шли обычные утренние процедуры: завтрак, чистка зубов, приготовления к выходу в город. Проверив дополнительный раз в зеркале, насколько опрятна внешность, он вышел из квартиры, будучи готовым к работе на целый день. Несмотря на недосыпание, у Семёна были энергия и силы, чтобы прожить этот день как последний. Даже когда он, казалось, понял, что такое жизнь, общение с Васей поставило всё на свои места. Ни Семён, ни Антон так и не добились того, чего добился он, и у них есть чему поучиться у мертвеца. Идя по улицам города, отходящего ото сна в тот самый час, когда все просыпаются, чтобы направиться кто куда по своим делам, Семён чувствовал себя хорошо. Он радовался новому дню, обращал взгляд к летнему солнцу и любовался красотой города, в котором жил так много лет. Смотрел и на Людей, занятых своими делами, которым, вероятно, не было ни до кого дела, так как у них были свои заботы. Подойдя к пешеходному переходу, он увидел слепого. Тот неуверенно постукивал тростью по асфальту, не решаясь пройти через дорогу. Автомобили давно остановились, чтобы пропустить его, и сигналили, давая ему понять, чтобы он шёл, но по какой-то причине слепой продолжал стоять. — Извините, почему вы не переходите? — обратился к нему Семён. — Вас пропускают. — Вы это мне? — спросил слепой, не зная точно, к кому были обращены слова Семёна. — Обычно мне помогает моя собака, но вчера её не стало… — Понятно. Давайте, я помогу. Осторожно взяв слепого под руку, он провёл его через переход, и машины продолжили движение. — Спасибо, — сказал слепой, когда Семён отпустил его руку. — Дальше я попробую сам. — Не за что, это пустяк. Будьте осторожны. — Разумеется. Слепой и Семён разошлись. Каждый день в этом большом городе он видел новых Людей. Все они различались друг от друга и были индивидуальны, однако увидеть кого-то знакомого удавалось нечасто. Ему повезло встретиться несколько раз с Антоном, и это были чистейшие случайности. Скорее всего, сегодня они не увидятся, как и в другие следующие дни, но почему-то он очень хотел этого. Прежде всего Семёна интересовало, изменится ли Антон, и как это произойдёт. Поэтому он и наблюдал за ним, видя в его личности что-то, что было в нём самом. Но Князев был намного сложнее, чем все те, кого он встречал в своей жизни до сих пор. Дойдя до магазина, он зашёл в него с чёрного входа, предназначенного для персонала. У него получилось добраться как раз вовремя перед открытием. Поздоровавшись с охранником, сидевшим у кассы, он взял у него ключи и пошёл открывать парадную дверь магазина. До первых посетителей ещё полно времени, и пока можно расслабиться, проверяя наличие необходимых товаров. Подобная повседневность была лучшим подарком судьбы, который ему повезло заслужить за всё то, через что он прошёл, чтобы добиться такого результата.***
На час позже Семёна проснулся и Антон. Разлепив слипавшиеся глаза, он сел, оперевшись одной рукой в траву. Другой схватился за голову, которая болела из-за того, что ему не хватило времени на сон. Само сновидение было не из приятных, но он не помнил о его содержании. Оглядел кладбище. На глаза ему сразу попался Антон-младший, смотревший на него с любопытством. Проигнорировав его, Князев посмотрел на Авдерлинера, спавшего в обнимку со Светланой. Ничего нового в столь привычной обстановке, и это начинало раздражать. Поднявшись на ноги, он пошёл в город, оставаясь в плохом настроении. Лучи солнца назойливо лезли в глаза, и Антон старался не обращать на них внимания. Свернув вправо на другую улицу, он увидел стаю диких собак, лающих на слепого прохожего. Тот в испуганном состоянии кричал на них, размахивая безрезультатно тростью. Иногда он почти попадал по какой-нибудь подошедшей слишком близко собаке, но та легко уклонялась от неопасного предмета. Слепой, видимо, забыл или не знал, что лучше было бы не предпринимать действий, закономерно приводящих к более озлобленному состоянию у животных. Большой чёрный пёс, злее всех остальных, первым набросился на него, больно укусив за ногу, и слепой не удержался на ногах, упав на тротуар. Стая, последовавшая за псом, кинулась на беззащитного мужчину, кусая до крови во всех возможных местах и поедая человеческое мясо. Антон смотрел на происходящее, как на что-то неинтересное. Чтобы собаки не преследовали и его, он зашёл в забегаловку, расположившуюся справа, и о местоположении которой можно было узнать разве что благодаря небольшой вывеске у двери. Пройти мимо неё, не заметив, было более вероятно. Заплатив за завтрак и сев за стол, чтобы приняться за трапезу, он заметил, как из окна на него смотрят собаки. В странном молчании, с капающей человеческой кровью из пасти и лютой ненавистью в душе они не сводили глаз с Антона. Он продолжал есть, предчувствуя что-то неладное. Внутри забегаловки не было никого, кроме кассира, и эту странность он видел один. Закончив с порцией, Антон решил посмотреть в глаза чёрному псу. «Неужели, — подумал он, видя возмездие в этом бездонном взгляде, — это из-за того, что я не помог слепому?» Чёрный пёс утвердительно кивнул, куда-то побежав, и собаки побежали за ним. В ту же минуту дверь столовой громко открылась под напором бегущей и лающей стаи, направившейся без промедления прямо к нему. Антон поднялся со стула и, когда собаки оказались в нескольких метрах от него, опрокинул стол, кинув его в них, а сам вынужденно выпрыгнул в окно, разбив его и побежав туда, куда вела улица. Собаки одна за другой выпрыгивали вслед за ним из окна, пытаясь догнать и сделать с ним то же, что и со слепым, от которого осталось объеденное тело. Антон перепрыгнул его, мимолётно подумав, что наверняка стоило ему помочь, но преследование одичавшей стаи не дало достаточно времени, чтобы подумать над этим получше. Выбежав на главную дорогу в то время, когда на ней освободилось пространство, не занятое автомобилями, Антон оказался на противоположном тротуаре, отрезав себя от стаи, которой пришлось остановиться у дороги, так как начался новый поток машин. Чтобы более успешно скрыться от них, он убежал проходными дворами и переулками, не останавливаясь на отдых. Когда ему удалось оторваться от собак, он встал у витрины салона красоты, восстанавливая дыхание. «Давно бы пора избавиться от этих бесполезных псин, причиняющих вред честным гражданам», — сделал вывод Антон. Впредь придётся быть осторожным, чтобы не наткнуться на них вновь. Всё зависит от того, запомнят ли они его и будут ли продолжать преследование. Повернувшись к витрине и узнав, что это за место, он зашёл внутрь, решив подстричься, что хотел сделать уже несколько недель назад, а заодно отдохнуть от утренней пробежки. — Здравствуйте, — сказала молодая красивая девушка, подошедшая к нему. — Желаете постричься или что-то ещё? — Здравствуйте. Мне просто постричь, — ответил Антон, глянув на улицу. Собак поблизости видно не было. — Садитесь туда, — она указала на свободное кресло, и он незамедлительно занял его. В маленьком салоне работало по крайней мере три сотрудника, включая ту, что приняла Антона. Видимо, от недостатка посетителей заведение не страдало: все трое были заняты, предоставляя необходимые услуги тем, кто этого желал. Парикмахерша одела на Антона пеньюар и спросила: — Какую причёску желаете? — Полубокс. — Поняла, — сказала она, начиная подбирать нужные инструменты. Следующие несколько минут прошли в молчании, прерываемом работой стригущей машинки и разговором между двумя другими посетителем и парикмахером. Антон следил за действиями парикмахерши, смотря в зеркало. Пока что она всё делала правильно, и придраться к чему-либо было нельзя. Несколько волос попали на глаза, когда она стригла длинную чёлку, поэтому пришлось зажмуриться. Снова открыв глаза, он смотрел, как девушка поправляла уже готовые волосы. — Что скажете? — спросила она, убрав расчёску. — Мне нравится, — Антон оказался удовлетворён результатом, рассматривая новую причёску. В основном он так и стригся, когда приходило время. — Сколько заплатить? — Четыреста рублей, — ответила та, снимая с него пеньюар. Антон потянулся за кошельком, лежавшим в кармане, но кое-что немного его смутило: изо рта парикмахерши, разрывая глотку, вылезла голова того самого чёрного пса. Тело безжизненной девушки, из руки которой упал пеньюар, повалилось вперёд, и пёс уловил момент, чтобы раскрыть пасть и вцепиться зубами в голову Антона. Из мест соприкосновения зубов и кожи потекла кровь, стекая по лицу и всей голове. — Твою ж мать, — спокойно произнёс Антон, смотря на всё это в отражении зеркала. Стая одичавших собак вылезала из всех отверстий тела девушки: из ушей, ноздрей, глазниц, а также пупка, влагалища, ануса, для чего им пришлось порвать одежду. Собаки вылезали из-под ногтей, ломая их и не жалея человеческое женское тело. Они выпрыгивали из вен, мышечных связок, артерий, прогрызая путь на свободу. Две собаки появились из груди, до этого пройдя через сердце. Локоны её блондинистых волос пропустили через себя несколько десятков собак, миновав головной мозг. Они выходили из тканей, клеток, атомов, преследуя единую цель и стремясь к ней, несмотря на все препятствия. Прыгая на пол, собаки накидывались на Антона, неспособного пошевелиться из-за цепкой хватки пса. Они начали пожирать его тело, поедая мясо вместе с костями. Возмездие во взгляде вожака стаи заиграло новыми красками, ведь он был доволен тем, что оно всё-таки настигло того, кто пытался от него скрыться. Антон в молчании смирился со своей участью, не издавая ни звука, оповещающего о боли, проходящей по всему телу. Собаки продолжали заполонять салон красоты, убивая и остальных, находящихся в нём, а он умер тогда, когда чёрный пёс прокусил мозг.***
В комнате, принадлежавшей персоналу магазина, на столе стояла тарелка, наполненная жареным картофелем. Проткнув вилкой сразу несколько кусков, Семён занёс их в рот, пережёвывая коренными зубами и отправляя дальше по пищеводу. На другом блюдце лежал бутерброд, сделанный из двух кусков батона с начинкой в виде сыра и колбасы. За время, уделяемое картошке, горячий чай в стоящей в сторонке кружке должен остыть, и тогда Семён примется за него и бутерброд. Простая еда для простого человека, приготовленная им самим дома, принесённая в специальном пищевом контейнере и разогретая в микроволновке, остающейся единственной в магазине. Сейчас был обед, и он утолял голод, пока не пришли новые посетители. Звон колокольчика над открывающейся входной дверью дал понять, что пора принимать покупателей. Наскоро пережевав пищу и вытерев ладони о штаны, Семён вышел к кассе, расположенной за стеной. У кассы стоял юноша, осматривающийся по сторонам. — Здравствуйте, — сказал Семён, слегка сожалея, что его обед оказался прерван. — Чем-то помочь? — Здравствуйте, можно посмотреть на имеющуюся краску? — спросил покупатель. — Которая в банках. — Конечно, пройдёмте, — Семён с молодым мужчиной прошли чуть дальше от кассы. На двух полках стояли банки краски с разными цветами, и посетитель стал искать нужную ему. Выбирая и беря с полок банки, он внимательно читал, что на них написано. Наконец его выбор остановился на одной из синих красок. — Сколько стоит эта? — спросил он, показав Семёну банку, так как на ней не была указана цена. — Видимо, ценник отклеился, — продавец взял похожую и посмотрел на цену. — Видите, здесь есть. Редко, но такое бывает. Будете брать? — Да, — кивнул покупатель. Семён взял у него банку, и они пошли к кассе. Парень успешно расплатился наличными, а кассир предоставил сдачу. — До свидания, — сказал юноша, прихватив банку краски и пойдя к выходу. — До свидания, приходите ещё, — ответил Семён с фирменной улыбкой. Дверь закрылась, и он вновь мог позволить себе приняться за обед. Покинув кассу, он сел за стол, продолжая с аппетитом поглощать картофель. Седьмой покупатель за первую половину дня — довольно-таки неплохо. Задумав нарушить тишину, он включил на неполную громкость радио, располагающееся здесь же на столе. Если кто-то придёт в магазин, не составит труда услышать посетителя, но когда время обеда кончится, он обязательно увеличит эту громкость, иначе день будет для него слишком скучен.***
Электричество в больнице почему-то не работало, и коридор освещался проникающим в него светом луны. Антон шёл по нему, зная, что уже был здесь недавно. Высохшие следы крови на полу не внушали страха, они казались родными и успокаивали после смерти. В конце коридора как прежде из разбитого окна свисала наружу выбитая дверь, но уже под небольшим углом. В прошлый раз она занимала горизонтальное положение, а сейчас её риск выпасть из окна значительно увеличился, однако больше шансов было на то, что она удержится в таком положении. Дойдя до кабинета безликого доктора, он осторожно вошёл в него, готовясь к чему-то новому. На покрытом кровью полу лежало его мёртвое тело. Доктор без лица отрезал ему ногу, как раз заканчивая кровавое занятие. Отрезав её и отложив в сторону ручную пилу, он вынул из неё все кости и раскрошил их молотком. Одного его удара хватало, чтобы от кости не осталось ни одного связующего элемента. Мясо же ноги в свою очередь отправилось ему в рот. Он медленно пережёвывал каждый кусок, делая это не для себя, а для Антона. Однако из-за отсутствия лица нельзя было утверждать это с полной уверенностью. Вряд ли он преследовал собственные цели кроме утоления голода. Если это и являлось единственной причиной, то почему бы и нет? Доктор сыт — Антон жив. Это можно было назвать выгодными отношениями. От мёртвого тела оставалось всё меньше целых частей. Доктор был уже с головы до ног покрыт кровью, но кровь для него являлась жизненно важной, словно вода. Иногда он черпал её в ладони, проглатывая, будто испытывая чувство жажды. Антону хотелось испить её вместе с ним, но подойти к доктору было невозможно и даже не нужно. Это внезапное чувство казалось обманчивым, так как вкус, пусть это и будет его кровь, наиболее вероятно ему не понравится. Слишком уж мерзко она выглядела и внушала странную необъяснимую ненависть. Вот и настал тот момент, когда от мёртвого Антона ничего не осталось. Ни единого куска мяса, только раскрошенные кости, которые доктор собрал в кучу и поджёг потухшей спичкой. Завороженно смотря на пламя огня, он поднялся на ноги и повернул отсутствующее лицо в сторону стоявшего у входа Антона. Князев понял, по какому принципу работает доктор, и уже был готов к тому, чтобы всё пропало. Сознание покидало место, предоставленное для его воскрешения, и он решил, что не следует лишний раз испытывать на проверку наступление новой смерти.***
Через разбитую витрину в салон красоты проникал свежий воздух, позволяя легче дышать воскресшему Антону. Запах крови и мёртвых тел заполнил всё помещение. Антон поднялся с кресла, на котором его постригали, и проверил целостность своего тела. Ни одного ранения или укуса, которые ему наносили собаки: доктор излечил его очень успешно. Посетители и парикмахеры были убиты стаей, впоследствии убежавшей через витрину. Помимо возмездия собаки сами причиняли вред Людям, и это показалось самым странным для Антона в их поведении. Справедливость, направленная на то, чтобы отомстить тому, кто не помог их новой жертве. Похоже, они просто искали причину, чтобы напасть. Когда чёрный пёс, являющийся вожаком стаи, встретится Антону опять, пусть это и нежелательно, то он обязательно скажет ему о том, что тот тупая псина, раз уж не в силах нормально поговорить с адекватными Людьми по душам. Однако вряд ли это будет для него новостью, и он продолжит деятельность, изначально ошибочную и неверную. Обойдя мёртвую парикмахершу, принимавшую его и лежащую сейчас сзади за креслом, Антон вышел через витрину, воспользовавшись случаем. Осмотревшись и не обнаружив дикой стаи, он пошёл к автобусной остановке, чувствуя себя опустошённым. Его не отпускала мысль, что помощь слепому была для него крайней необходимостью, но из-за привычки, заключающейся в обычном наблюдении без вмешательства, он исключал возможность того, что можно помочь нуждающемуся. Хоть он и помог Василию, но о живых почему-то не думал. На автобусной остановке на скамье сидел Философ. Сорокалетний мужчина с короткой чёрной бородой и длинными волосами по плечи того же цвета, одетый в чёрную футболку с белыми джинсами. Он сидел, положив ногу на ногу, и думал о вечном. Его знали многие в городе и всегда пытались понять заумные речи, произносимые им, поэтому и прозвали Андрея Валерьевича таким простым псевдонимом. Антон, погружённый в мысли, сел рядом, не заметив потенциального собеседника. Философ же сразу подметил для себя, что нашёл интересного человека. Для начала ему было необходимо додумать одну из мыслей, мучивших его с самого утра, но дело в том, что он вовсе забыл о том, о чём думал. Усиленно пытаясь вспомнить эту тему, он потерял всякую надежду. Переложив одну ногу под другую, он глянул на Князева и поразился его серьёзному виду. Вероятно, его что-то тревожило. — Извините, что лезу со своими вопросами, — начал Философ, — но у вас такой мрачный вид. Могу ли я чем-то помочь? — А?.. — Антон не сразу заметил, что с ним разговаривают. — А, да… То есть нет. Не думаю, что ваша помощь будет уместна. — Если страдаете от какого-нибудь сложного вопроса, можете задать его мне. Я просто хочу помочь хорошему человеку. — Минуточку, ты же Философ? — спросил Антон, вспомнив знакомое лицо. — Тогда это другое дело. Вот как быть, когда стая диких собак нападает на слепого? Ему нужна помощь? Очень сложный вопрос, учитывая, что это практически становится невозможно из-за свирепости стаи. К тому же, задаёшься вопросом, зачем он живёт? Не легче ли сразу же обрести покой? — Действительно, — задумался Андрей Валерьевич, — в чём смысл жизни? Может, чтобы прожить её с какой-то целью? Мы порою не можем представить себе, каково это, потерять зрительный контакт со всем миром. Но мы же не можем с уверенностью утверждать, что такая жизнь лишена смысла. Ведь так? — Да, так. Но почему у собак не возникает таких мыслей, когда они убивают похожих на слепого Людей? Их не волнует, что они лишают его всяких шансов отбиться от них. Это лёгкая жертва. Но от такой лёгкой жертвы собаки готовы опираться, чтобы под предлогом возмездия убить того, кто не помог слепому. Получается, и собаки бывают хуже Людей. — Что собаки, что Люди, все мы животные. Я ранее не видел собак, наделённых моральными принципами, они соблюдают инстинкты. Ты знаешь таких? — Не могу поручиться за всех, но один такой пёс не дал мне сегодня покоя. Ладно, проехали, фиг с этой стаей. Как думаешь, есть в этом мире настоящее счастье? — Сложно сказать, что значит счастье, и когда оно приходит по-настоящему. Ты можешь чувствовать себя счастливым из-за полученных на халяву денег, но это не будет счастьем. Можешь любить, но не факт, что любовь настоящая. Счастье — сложная штука… — Ты уверен? Я думаю, всё намного проще. Ты чувствуешь себя счастливым, когда счастлив. Как тебе такое? Когда понимаешь, что такое жизнь, и видишь, что жив сам. И ни к чему все философские разговоры об этом. Счастье — это счастье. — Но зачем тогда ты задал мне этот вопрос? — удивился Философ противоречивостью Антона. — Затем, что мне стало скучно. Так же, как и тебе. Садишься на этот маршрут? — спросил Антон, когда к остановке подъезжал автобус. — Нет, мне на следующий, — ответил Андрей. — Приятно было с тобой пообщаться. — Взаимно, — произнёс Антон, подходя к автобусу и собираясь войти в него. Пропустив выходящих, он поднялся по ступеням и скрылся за закрывшимися дверями. Философ продолжал сидеть в той же позе и тогда, когда автобус уехал за поворот. Разговор с Антоном дал ему больше мыслей на оставшуюся половину дня. Всё-таки общение с незнакомцами изредка способно принести что-нибудь интересное, и он не пожалел о том, что обратился к нему, проявив инициативу. Сев на свободное место в автобусе, Антон отбросил все мысли о стае. Если кто-то будет нуждаться в его помощи в следующий раз, он попытается сделать всё, что в его силах, ведь он уже убедился, что ничего хорошего из бездействия извлечь нельзя. Сейчас же он думал о встрече с Философом. Краткий разговор не мог составить его целую личность, но первое впечатление о нём было нейтральное. Казалось, что Человек старался найти в размышлениях что-то, что поможет ему в жизни. Он не мог иначе, потому что пребывал в заблуждении. Каждый пребывает в каком-нибудь заблуждении, и его выявление отнюдь не значит, что новая истина не является заблуждением. Антон учился смотреть на мир глазами обычного человека, поэтому отвергал философию и в то же время стремился к ней. Автобус остановился на нужной Антону остановке, и он вышел из него, направившись к дому. Он уже давно не был в своей квартире, и его ждала работа, которую ему нужно выполнить. Пока что времени, которое он провёл вне дома, было достаточно, и можно немного отдохнуть от городской суетливости. Придя в квартиру, он первым делом привёл её в порядок, чего не делал долгое время. Убрав везде пыль, пропылесосив и вымыв пол, он нашёл за диваном в одной из комнат чёрный мусорный пакет. Тот самый, куда он сложил окровавленную одежду Светланы вместе со своей. Он источал отвратительный запах, так как пролежал здесь несколько дней. Антон совсем забыл о его существовании. Выйдя из квартиры и выбросив пакет в мусоропровод, он вернулся обратно. С уборкой в квартире было покончено, поэтому можно приняться за работу. Раздвинув шторы, чтобы в комнате стало светлее, Антон включил компьютер, приготовившись к выполнению новых заказов. Солнечный свет не мешал тому, чтобы смотреть в экран. Расслабившись на мягком стуле и в домашней обстановке, он чувствовал себя превосходно, пусть пару часов назад его и убили. Он планировал провести так весь день, и сосредоточился на этом, уверенно и быстро нажимая на клавиши клавиатуры или кнопки мыши.***
Семён закрыл дверь в магазин и отдал ключи охраннику. День приближался к концу, и пора было возвращаться домой. Выйдя на улицу, он вдохнул полной грудью свежий воздух, так редко встречающийся в городской среде. День прошёл отлично, и он довольствовался этим словно в первый раз. Семён проходил по улице, по которой обычно шёл домой, и с ужасом остановился у мёртвого изъеденного тела слепого. Он узнал его по одежде, круглых чёрных очках, лежавших у головы, и трости, воткнутой в сердце. Видимо, её воткнули собаки. С сожалением смотря на него некоторое время, он пошёл дальше, чувствуя, как понижается настроение. На глаза накатывали слёзы от осознания, что когда он действительно был нужен слепому, то не смог помочь в приключившейся беде. Что бы он подумал, если бы знал, что отчасти в смерти слепого был виноват Антон? Вряд ли бы он оставил о нём хорошее мнение, которое так сильно укоренилось в его голове. Благо об этом он никогда не узнает, а когда Князев станет живым духовно, это не будет иметь большого значения.