Алый демон Хогвартса

Мария медленно водила пальцем по каменному полу, почти не чувствуя холода, который проникал в её тело. Третья беременность закончилась мертворождением, как и вторая. — Великий хаос, что же ты делаешь! — голос Годрика, заставил приоткрыть глаза, а в следующий миг обжигающе горячие руки подхватили её и прижали к сильному мужскому телу от которого исходил ровный жар, как от горящего камина. — Я потеряла ребенка, — тихо произнесла женщина, — снова. — Знаю, — Гриффиндор закутал её в собственную мантию как в кокон и позволил безвольной голове улечься на свое плечо, — но это не повод морозить себя в начале весны на полу Астрономической башни. Магия магией, но так ты вообще лишишь себя возможности иметь детей. Окоченевшее тело медленно согревалось, а мерные шаги по лестнице убаюкивали, но спать на удивление не хотелось. — Я знаю, что ты спишь с моим мужем, — произнесла Мария и Годрик слегка споткнулся, — я не виню вас, ни его, ни тебя. — Знаешь, странное заявление, — Гриффиндор чуть переменил положение рук и продолжил спуск. — Я узнала ещё до беременности, вы были в твоих покоях, а мне срочно нужна была книга, которую ты брал у меня на пару дней. — А я-то думал, когда успел её вернуть, — Годрик слегка фыркнул. — Как-то не подумала её оставить, а затем было поздно, — Мария слегка пожала плечами, — я не понимаю, как ты позволяешь ему это. — Что именно? — Не притворяйся, — раздражение вяло всколыхнулось и угасло, — Салазар связал тебе руки и фактически насиловал твое тело. Ты же был весь в синяках, старых и новых, и все губы в крови, как же так, мой супруг никогда не позволял со мной такого. — Он и не позволит, — Годрик снова слегка передвинул руки, перехватывая женщину подобнее и зашагал по коридору, — он тебя очень любит и трепетно относится к твоей жизни и здоровью. — Ты так сильно его любишь? — Мария подняла глаза, ловя взгляд расплавленного золота, — настолько, что позволяешь творить с собой все, что ему вздумается? — В каждом человеке живет свой демон, у Салазара это проявляется таким образом, а я, — губы изогнулись в горькой улыбке, — мне нравится то, что происходит. Твой супруг оставляет всю нежность тебе, а я получаю что остается. Поверь, это очень ценно. — Тебе не нравится, — резко возразила Мария, — ты просто терпишь ради того, чтобы он к тебе прикоснулся, хотя бы так. — Не говори глупостей, — Годрик отвел взгляд, убеждая женщину в её правоте, — меня все устраивает, и давай мы не будем посвящать Салазара в то, что ты все знаешь о нас. Поверь, ему это не понравится. Мария умолкла и прикрыла глаза. Тогда, в тех покоях, стоя за слегка приоткрытой дверью она с трудом признала в том чудовище собственного супруга. То, с каким удовольствием он бил своего любовника по лицу, заставляло содрогаться от отвращения, а Годрик одним своим телом умолял продолжить. Это все в его голове, такое не нравится, боль не может быть приятной, а значит во всем виноват именно Салазар со своими демонами. Вот только говорить ему она не будет. Пока муж не поднимет руку на неё, она будет хорошей женой, постарается родить ему ещё одного ребенка для рода Слизерин, а затем сосредоточиться на роде Гонтов. Годрик остановился и ногой постучал в двери их с Салазаром покоев. Супруг открыл быстро и изумленно приподнял брови. — Что произошло? — Небольшой приступ апатии и самоуничижения, — Гриффиндор вошел в комнаты и усадил Марию на широкий диван, — советую какие-нибудь зелья от переохлаждения и простуды, не знаю, сколько она просидела на холоде, погруженная в свои мысли. Салазар тут же метнулся в лабораторию, а Годрик растер своими ладонями все ещё прохладные руки. — Помнишь, когда мы впервые встретились, я сказал, что у тебя красивые глаза отражающие твою душу? — Да, — женщина чуть кивнула. — Не затягивай их поволокой, не гаси яркие грани души болью. Ты со всем справишься, ты ведь очень сильная. Мария слабо улыбнулась и кивнула. Странно, она должна ненавидеть Годрика, пару лет назад она бы вцепилась ногтями в его лицо, как какая-то маггла, но сейчас она искренне сочувствовала мужчине. Любить беззаветно, надеяться хоть на что-то, и даже боль принимать как радость. Появившийся Салазар принялся отпаивать её зельями, а Гриффиндор тихо их покинул, плотно прикрыв за собой дверь. В очередной раз наблюдая как Годрик лениво потягивается на разворошенной кровати, Салазар ощутил слабый укол вины. Демон больше походил на жертву палача, чем на довольного любовника. Только блаженное выражение лица говорило о том, что тот все же удовлетворен. — Не понимаю, — Слизерин зашнуровал рубашку у горла. — Чего? — золотой глаз приоткрылся насмешливо блеснув в свете камина. — Есть люди которым нравится причинять боль и они не чувствую от этого угрызения совести, но вот так улыбаться, когда тебе сломали руку для меня совершенно не понятно. — Рука уже зажила, — Годрик совершенно помахал недавно сломанной конечностью, — а по поводу боли, — демон извернулся, ложась на живот и приподнимаясь на локтях, чтобы подпереть ладонями подбородок, — ты и сам должен был догадаться. — Видимо не смог, — Салазар присел на кровать. — Ну, как у демона, у меня болевой порог намного выше. Причем, когда я говорю намного, то ты должен понимать, что даже сломанная рука не мешает получить оргазм, как ты и сам недавно убедился. Ну, — хитрый прищур, — и не забывай, я сейчас нахожусь в оболочке человеческого облика, от чего чувствительность снижена. Я ведь не просто так меняю партнерш и партнеров, как ты выражаешься, валяя их на сеновале. Как инкуб, пусть и только наполовину, я получаю удовольствие от них самих. — То есть удовлетворяя другого человека, ты получаешь его чувства? — Слизерин заинтриговано подался вперед. — В какой-то мере, плюс энергия и капелька магии. Разнообразие позволяет не покалечить человека. Ну или воздержание с одним партнером в течении пары месяцев между соитием. Все же люди куда более хрупкие чем те же эльфы. Из-за долголетия и совершенно другого источника магии они способны выдержать демоническую страсть — То есть, если бы ты не сдерживал свою натуру, у нас к Хогсмиду пришлось бы пристраивать кладбище в три раза больше. — Я бы сказал в шесть, и мы бы получили славу школы рядом с деревней призраков. Видишь ли, отдать душу демону довольно сложно, но человек, который не заключил контракт полноценным образом, оказывается на грани проклятого, и частые близкие контакты в итоге выливаются в то, что душа не способна пройти по своему пути после физической смерти. Такие призраки тенями ходят по земле не разговаривая ни с кем, ведь голоса у них нет, единственное, что их спасает - это изгнание некромагов. — Кошмарное посмертие, — Салазар глубоко вздохнул. — Согласен, с матерью Эдмунда именно это и произошло. — Кстати о нем, ведь твой сын по факту полукровка. — Я бы так не сказал, — слегка поморщился Годрик, — он полноценный человек, но его магия имеет альтернативный источник и это очень долго будет выветриваться из крови. Вообще я был крайне удивлен его рождением и поэтому как следует покопался в родословной его матери. — А что-то не так? — Вообще-то все. Для начала, даже с человеческой оболочкой, для смертных женщин я бесплоден. Я бы мог использовать то, что узнал в одном из миров, где магглы уже даже на Марсе расселяются, но только запутаю и потому объясню проще. Если спарить между собой льва и тигра, то у них может быть общее потомство, и это сравнимо с магами и магглами. Вроде отличаются, но схожесть позволяет иметь детей. С демонами и людьми все иначе, фактически, это попытка крольчихи родить от волка. — Кхм, — Салазар потер подбородок, — если крольчиха не лопнет в процессе зачатия и не окажется съедена… я понял. — Мои шутки заразны, — Годрик рассмеялся, — так вот, примерно шестьсот лет назад предок Греты возник будто из ниоткуда. Поверь, копаться в истории рода, который и сам особо не знает, что с ними не так, довольно сложно, пришлось распотрошить того гончара и на его крови проводить обряды. — Ты его убил? — Ему и так оставалось буквально пара десятков минут, — отмахнулся Гриффиндор, — мужчина был демоном, но наказанным, и поверь, нет ничего хуже, чем лишиться почти всего в одночасье. Покопавшись в своей памяти, я даже его припомнил, но не важно. Как ты уже знаешь, демоны способны рожать независимо от пола, и именно этот был на ранних сроках. Наказание перекорежило не только его магические потоки, но и ребенка. Мальчик не обладал никакой магией, но его в свои партнеры избрала вейла. Она умерла давая жизнь ребенку и тот тоже не имел магических сил, но он уже был таким диким смеском, что какие-то замыкания в организме все же произошли, что вылилось в возможность скреститься с людьми. Магия, что расцвела в Грете, это частичное наследие вейл и очень малый процент демонической крови. Демоническая кровь взыграла в ней, что в итоге и привело к рождению Эдмунда. Вот только этот процент был настолько малый, что выжить она не могла ни при каких обстоятельствах. — Значит велик шанс того, что твоего сына никогда не будет детей? — Чем ты меня слушал, — фыркнул Годрик, — от демонов в нем только магия, а физически он человек, а значит, род продолжится. И так как в моих предках ходили несколько демонов несчастья, то он будет чертовски везучим сукиным сыном. — Но как он родился человеком, если ты, его отец, являешься демоном? — Кровь демона — это его магия. То малое количество, что текло в жилах Греты, сработало спусковым крючком для зачатия. Будь я демоном другой стихии, её бы истерзало ветром, который вырывался бы из кожи оставляя рваные раны, раздуло бы от воды, которая накапливалась в теле или же настигло гниение. — Но ей не повезло сгореть, — Салазар поднялся с кровати и накинул на плечи мантию. — Огонь одна из основных стихий, столп мироздания, и она уже порождает молнию, свет, тепло и всячину по мелочи. При сочетании можно устроить много веселого, но это такие частности в которые мне бы не хотелось зарываться, — Годрик снова перекатился и прищелкнув пальцами полностью расправил кровать и набросил одеяло, — дверь не забудь закрыть. Салазар фыркнул, но спокойно покинул покои демона, направляясь в свои. Там его ждала супруга с радостной новостью. Спустя почти год попыток она снова ждала ребенка. И в этот раз Слизерин был намерен сделать все, чтобы его малыш выжил. Негромкий цокот каблуков заставлял учеников немедленно сворачивать с пути. Каждый знал, что довести Леди Хаффлпафф довольно сложно, вернее почти невозможно, но если вы все же сделали это, то лучше бегите как можно дальше. Оказавшись перед дверью глубокого-алого цвета Хельга заставила её распахнуться и вошла в столь же алую гостиную, где сидящие ученики мигом затихли и даже попытались слиться со своими стенами. — Я требую выйти тех троих учеников, что покалечили моего студента, — голос женщины звенел от едва сдерживаемой магии, — ну же, вперед, смелые и отважные гриффиндорцы. Молодые люди переглядывались, отводя глаза от неё, но никто не спешил признаваться. — Вы не просто покалечили его, — Хаффлпафф стиснула кулаки, — вы навсегда перечеркнули ему жизнь. Я хочу знать, что вы использовали для вашей очередной глупой и неумелой шутки, обернувшейся умершим магическим ядром чистокровного мага. В гостиной повисла мертвая тишина. За годы обучения с магглорожденных потихоньку стряхивали невежество и каждый в гостиной, кроме первых курсов что не так давно приступили к учебе, понимал, что именно произошло с тем несчастным. Хельга качнулась с пятки на носок и обратно. — Моему ученику не вернуть магию, он навсегда останется сквибом и, возможно, его дети тоже. Он последний наследник старинного рода, который едва не угас по вашей вине. Если в течении суток виноватые не явятся сами, весь ваш факультет кроме первых двух курсов будет на три года отчислен и закован в антимагические браслеты. Разделим наказание на всех. Резко развернувшись и едва сдерживая слезы, Хаффлпафф поспешила к своему, уже бывшему, ученику. Бедный мальчик и так остался сиротой, но у него был шанс на восстановление рода, а теперь единственное, о чем думает подросток, это о смерти. Просидев всю ночь у кровати рыдающего ученика, Хельга никак не ожидала увидеть у преподавательского стола в Большом зале три отрубленные головы. Только выдержка и закалка не позволили ей закричать от страха. — Леди Хаффлпафф, — шагнувший к ней, уже Лорд Блэк и заканчивающий свое обучение у Годрика Астарот, глубоко поклонился, — наш факультет признает свою ошибку, и среди смелых появляются грязные шакалы недостойные носить герб Лорда Гриффиндора. Мы не можем вернуть магу самое сокровенное, но его обидчики наказаны по всей строгости. — Разве вы судии, — Хельга с трудом вздохнула воздух, — чтобы казнить людей? — Такой позор смывается только кровью, алой, как цвет наших мантий. В отсутствие Лорда Гриффиндора мы сами вынесли решение виновным. Моя рука отсекла их презренные головы, и я прошу оставить их до того момента, как все соберутся. Я лично принесу свои извинения перед другими учениками и сообщу, что подобного никогда не повторится. Женщина горько усмехнулась и отвела взгляд от выпрямившегося Блэка. Да, смерть и извинения не вернут магию, но такая решимость не быть изгоями в школе, позволит гриффиндорцам показать себя с лучшей стороны. — Хорошо. Что с телами? — Скормлены свиньям, — спокойно отозвался Астарот, — предавать земле, огню или воде мы посчитали оскорблением пострадавшего. Большой зал постепенно наполнялся. Ученики вздрагивали, увидев головы лежащие у стола преподавателей, но никто не спешил убегать. Пришедшие мастера лишь взглядами спрашивали Хельгу стоит ли вмешаться и увидев отрицание, спокойно занимали свои места. Наконец, появились последние, и Лорд Блэк совершенно спокойно произнес почти тоже самое, что говорил и самой Хаффлпафф. Приободрившиеся ученики Хельгиного факультета с куда большей благосклонностью взглянули на носящих алую мантию. Да и вороны Ровены смягчились, только любимые змейки Салазара все ещё напряженно смотрели на львов. Постепенно жизнь Хогвартса вошла в привычное русло, но алый факультет вел себя образцово, что не мешало ученикам Слизерина все ещё не поворачиваться к ним спиной. Наследник семьи Эваноард уехал из школы и все ещё присылал Хельге письма, как и обещал, подтверждая, что жив и не собирается покончить с собой. Возможно ему повезет и он сможет найти себе достаточно сильную невесту, которая родит ребенка и наследника рода. Конечно без поддержки отцовской магии все может пройти не слишком гладко, но во всяком случае есть шанс на рождение мага, а не сквиба. Вернувшийся через полгода Годрик до которого совершенно не доходили письма лишь хмыкнул на рассказ о произошедшем и равнодушно пожал плечами. Его мало волновала статистика смертности на собственном факультете и увы, она была самой высокой по школе. Ровена побарабанила пальцами по столу и поджала губы. Вот уже год Салазар и Годрик спорят об обучении магглорожденных ритуалистике. Гриффиндор настаивал на том, что простейшие ритуалы, которые не зависят от чистоты крови, должны быть изучены на практике, с чем все были согласны, но Слизерин был категорически против обучению теории ритуалов для чистокровных. Они спорили наедине, они спорили при них, они посмели спорить даже при учениках, вынося преподавательские тайны на всеобщее обозрение. И Равенкло не понимала, для чего они оба это делают. — Довольно, — женщина хлопнула ладонью по столу, заставляя мужчин умолкнуть, — Годрик, я поддерживаю Салазара не обучать их теории, но считаю совершенно верным объяснить почему магглорожденные не должны использовать их. Тончайшая диадема на миг потяжелела и Равенкло машинально поправила теплый металл. Украшение было потрясающим, а ещё обладало ментальной магией, позволяя успокоить мысли и сосредоточиться на работе. Подарок к десятилетней годовщины школы. — Ты ведь понимаешь, что магглорожденые, спустя пару поколений правильных браков, смогут стать условно чистокровными и будут обязаны научиться этому, — Годрик выразительно прищурился. — Вот когда станут их потомки, то их и научим, а пока не стоит вкладывать в них те знания, которые только навредят, — Ровена раздраженно повела плечом. Маги стареют медленнее, но Гриффиндор вот уже на протяжении пятнадцати лет не менялся вообще. За это время её малышка Елена превратилась в статную девушку на выданье, а его собственный сын уже далеко не беспомощный младенец, а восьмилетний мальчик, который зачастую устраивает переполох всему Хогвартсу. Начиная от наливания какой-нибудь неаппетитной гадости в травяные отвары, до попытки прокатиться по перилам движущихся лестниц. — Ладно, — Годрик приподнял руки раскрытыми ладонями, признавая поражение, — согласен. Салазар незаметно выдохнул и явно расслабился, когда дверь в их общую гостиную распахнулась и на пороге появилась бледная как смерть Хельга. — Салазар, — Хаффлпафф закусила губу, — Мария... Слизерин вскочил со своего места и впился взглядом в женщину на пороге. — Малышка родилась мертвой, — едва слышным шепотом, — и Мария… её организм не выдержал преждевременных стремительных родов. Лицо Салазара застыло, а синие глаза потемнели почти до черноты, заставляю Ровену сглотнуть и медленно сдвинуться с места. Стоило ей приподняться, как в помещение забушевал магический вихрь, и Равенкло ощутила, как сильные обжигающе горячие пальцы схватили её за запястье и просто вышвырнули из гостиной, сбивая Хельгу с ног. В следующий миг дверь захлопнулась и за ней раздался грохот и звон разбитого стекла. Тугие витки магии взметнулись за хлипкой преградой, но не прорвались. Сама школа защищала других от буйства змеиного лорда. — Ты в порядке? — Ровена сползла на пол и помогла подруге подняться, пока та помогала ей уцепившись за локти. — Да. Бедный Салли, — Хельга всхлипнула, — пятый мертвый ребенок и умершая жена. Как же он справится с этим? Равенкло обняла подругу, позволяя ронять слезы на свое плечо. За стеной бушевала магия, а они не спешили уходить, стоя прямо в коридоре и оплакивая ещё совсем молодую женщину. Такими их и нашла Елена, оценив состояние матери и названой тетушки, дочь заставила дойти до покоев и выудила откуда-то бутылку крепкого алкоголя и всучив женщинам, молча покинула комнату. Ровена не могла точно сказать кто из них, она или Хельга, первой решила выпить, но итогом стало то, что Равенкло выложила все, что так долго держала в себе. И о порочной связи Годрика и Салазара, и то, что Мария знала об этом и даже не думала ревновать, наоборот, ратовала за хорошие отношения любовников. И свои самые нелестные подозрения о Гриффиндоре. — Понимаешь, — язык Ровены уже заплетался, а в глазах плыло, — когда я его в первый раз увидела, то нутром почувствовала, что добра от него не будет. Затем этот замок, школа, домовики эльфов и все это. Женщина взмахнула кубком, чуть не расплескав его содержимое, а затем сведя брови к переносице глотнула обжигающий алкоголь. — Он странный, — Хельга раскраснелась от выпитого, но говорила тверже, — у него отвратительный характер, он очень дурно воспитывает своих учеников, но он не зло во плоти. — Ты оправдываешь его, — возмутилась Равенкло, — он же, он же… Ровена нахмурилась, пытаясь вспомнить, что хотела сказать, но махнула рукой и снова приложилась к кубку. Поправив вновь на миг потяжелевшую диадему, она уткнулась в плечо подруги и пьяно всхлипнула. — Тише-тише, — Хельга тут же принялась её утешать, а когда слезы потекли нескончаемым потоком, неловко притянула к себе темно-синий плед и укрыла им Равенкло, — все будет хорошо. Мы со всем справимся. Женщина давилась всхлипами не в силах остановиться. И сейчас она лила слезы не только по Марии, но и по всем наивным мечтаниям, которые у неё были когда-то очень давно, до появления Годрика Гриффиндора.